С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. Понедельник, 10 декабря. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина — ведущая этой программы. Здравствуйте, Эльвира.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Умерла Людмила Михайловна Алексеева. Я не могу сказать, что я много с ней общался. Но, конечно, уважение… Я теперь думаю, а кто теперь?

Есть такой трон у России всегда… Их несколько, таких важных тронов. И есть такой трон человека, который безукоризнен, он такой, мерило что ли морали. Вот когда ты думаешь о нем, ты уже становишься лучше. Уж если он что-то скажет, то это… Как бы человек, который не запятнан вообще никогда.

И этот трон занимал Андрей Дмитриевич Сахаров. Вот последние годы, сколько-то, много лет этот трон занимала Людмила Михайловна Алексеева. Она была императрицей на этом троне, она была царицей. Великой, скромной и в то же время никогда не ищущей выгоды в моральном выборе.

Мы все чуть-чуть ищем выгоды. Ребят, давайте правду скажем, мы все чуть-чуть знаем, когда промолчать. Не то, что качать права, нет, и не то, что сильно прогибаться, а промолчать. Ты знаешь, когда промолчать?

Э.ХАСАНШИНА: Конечно.

С.ДОРЕНКО: И я знаю, когда промолчать. Мы знаем, когда промолчать, потому что, господи, нам здесь жить. Ну, что нам искать проблем на свою голову дурную? Зачем это все? Начнут таскать, затаскают, изничтожат, исковеркают судьбу, испаскудят. Вся твоя жизнь будет испаскужена. Поэтому мы, в общем, знаем, когда промолчать.

А вот Людмила Михайловна, она не знала подобной категории вообще, она просто говорила и все. Таких людей, наверное, больше… Я не знаю. Пономарев?

Э.ХАСАНШИНА: Ну, да, Пономарев.

С.ДОРЕНКО: Лев Пономарев? Ну, да. Я не знаю. Ну, может быть Пономарев. Надо подумать, ребят. Потому что Пономарев… Все-таки должен быть человек с величием каким-то. Не знаю, Пономареву 77 лет. Ну, может быть, да, Лев Пономарев, наверное. Я думаю, что это очень интересно.

Я хотел о Людмиле Михайловне вам напомнить. Она родилась в 1927 году. Людмила Михайловна Алексеева — один из великих людей эпохи. Вам повезло, вы жили при Алексеевой.

Нет, Новодворская все-таки не была. Вот мне Александр предлагает. Новодворская все-таки, надо ей отдать должное, была странновата в поддержке Басаева. Она была странновата. Я понимаю, что может быть кто-то… Но я нет, я все-таки считаю, что Новодворская время от времени вдруг увлекалась каким-нибудь грузинским бандитом, она начинала хвалить какого-нибудь грузинского бандита, потом вдруг Басаева. Новодворская все-таки была учебником по психологии до известной степени. Она была с прибабахом. В хорошем… Я очень нежно относился к Лерочке, как ее называет Костя Боровой, я очень нежно относился к Лерочке.

Мы с Костей Боровым однажды встретились в пустыне в Израиле. Прямо в пустыне. Я ехал из Эйлата. Как ехать из Эйлата представь, что смотришь с юга на север, есть левая дорога, полевее взять, ближе к Египту, а есть правая. Правая через один оазис идет, я там решил перекусить. И Костя бежит навстречу: «Сереж, Лерочка абсолютно сокрушена тем, что ты вступил в Коммунистическую партию. Как ты мог! Ты стал коммунистом. Лерочка просто…» Я говорю: «Кость, я тебя умоляю, успокой Лерочку как-то, все будет хорошо. Что ты, зачем?» Все это так было смешно.

Э.ХАСАНШИНА: у нас есть еще, конечно, Каляпин из комитета против пыток. Есть «Агора», Чиков. Но это, конечно, не так мощно. Чулпан Хаматову предлагают слушатели. Она, мне кажется, все-таки…

С.ДОРЕНКО: Понимаете, в чем дело. Человек должен быть ни разу не промолчавший, спокойно, уверенно говорящий некую свою моральную истину. В этом смысле должен найтись какой-то человек. На место Алексеевой. Великий человек. Я не знаю. Я еще раз говорю, по-моему, трон вакантен пока.

Я вам расскажу. 20 июля 1927 в Евпатории она родилась. Евпатория в то время была РСФСР, Россия. Она и сейчас Россия, но какое-то время потом она была Украиной.

Советский диссидент, российский общественный деятель, участница правозащитного движения. Она один из основателей (в 1976 году) Московской Хельсинкской группы. Надо сказать, что ей пришлось иммигрировать в Соединенные Штаты. И да, действительно она приняла гражданство Соединенных Штатов, о чем нам сообщала мадам Яровая, известная патриотка.

Вы почитайте, пожалуйста, «Википедию», очень много о детстве, очень интересно. Она занялась археологией. Тогда люди как бы совестливые, в советское время… Эля, ты просто не знаешь об этом, я тебе расскажу. В советское время люди совестливые либо искали способа пойти на наименее идеологизированные участки работы по образованию.

Допустим, тебе было 17 лет, ты закончила школу. И когда выбирала способ учиться, то люди совестливые шли на менее идеологизированную всякую фигню. Она пошла на археологию. То есть историк, но именно археолог, там меньше идеологии было. А люди-карьеристы, которые пытались прорвать небо советское, тусклое, противное, люди, которые хотели уйти туда, за облака, шли на международку, потому что на международке ты должен был… Но там же был такой цинизм, все все понимали. Главное уйти за облака, туда, в голубое небо, в великий мир.

Например, я пошел на международку, то есть я пошел таким образом, чтобы сразу уехать за границу и т.д. Я уехал в Африку, это не такая уж заграница, но, в любом случае, лучше, чем Советский Союз. Любая вонючая Африка лучше, чем тогдашний Советский Союз.

А она пошла на археологию. Просто, чтоб вы понимали. Почему? Она пошла на археологию, чтобы ее не таскали по этим комсомольским собраниям в основном. Потом она преподавала в Москве в ремесленном училище. Потом вступила в КПСС, в 1952 году. Потом работала научным редактором редакции археологии и этнографии. Была научным сотрудником Института научной информации.

Вступать в КПСС — это было вот как, тебе давали зарплату, например... Я не знаю, как в пятьдесят втором году, в мое время тебе давали зарплату 140 рублей и все. А если ты хочешь стать старшим редактором… Ты редактор — 140. Старшим редактором. — Простите, вы должны вступить в КПСС. — А я вот не вступил. — И сидите на 140. — Подождите, но я хочу 160. — Не получится. — А почему? — Но вы не в КПСС. Короче, как бы запрещено было платить больше, если ты не в КПСС.

Э.ХАСАНШИНА: Понятно.

С.ДОРЕНКО: Выбилась в люди, вот на сайте хорошо работаешь, на «Подъеме» и т.д., я хочу тебе повысить зарплату. Но поскольку ты не в КПСС, извини, никак не могу я. Не существует способа. Запрещено. Поэтому, может быть она вступила, я не знаю.

Потом она была в эмиграции. Потом она занималась правозащитной деятельностью в России. Вернулась. В Московской Хельсинкской группе она участвовала в «Стратегии-31», выступление граждан за 31-ю статью Конституции.

Помнишь, Лимоныч все это устроил? Лимоныч, кстати говоря, написал о ней гадости, как только она умерла, вчера в Twitter. Лимонов Эдуард. Гадости, что она все слила, что она пособница власти и т.д. Эдуард Лимонов не может не ненавидеть стариков. Он почему-то ненавидит стариков. Я уж не знаю, почему.

Э.ХАСАНШИНА: Ильич с ним согласен.

С.ДОРЕНКО: Я не знаю, ребят. Я к ней относился при жизни и сейчас с огромным, гигантским уважением, к Алексеевой. Но Лимонов ругает ее. Он ругает ее по каким-то своим причинам. Я думаю, главная причина, если позволите… Лимонов родился в сорок третьем году, а она в двадцать седьмом. Лимонов презирает старость и стариков. В принципе. Я так думаю. Может быть это моя мысль какая-то.

Почему Лимонов неизменно ненавидит всех стариков. Особенно тех, кто старше его. Я не знаю, почему. Это как бы может быть какой-то страх перед надвигающимся, не знаю. Но он ее осудил прямо сразу, как только узнал о ее смерти.

Я хотел сказать, что уважение, уважение и уважение — вот мое отношение к Алексеевой. Если позволите, я должен занять позицию, я ее занял. Ваша позиция в известной степени важна для меня, но только в известной степени, поэтому я не буду обсуждать. Договорились?

Давайте перекинемся прямо к нам, сюда, в нашу обычную жизнь. Я хотел поговорить о «Единой России» и о съезде. Там действительно очень много важных вещей в этот раз произошло. Меня звали, как главного редактора.

Э.ХАСАНШИНА: В качестве приглашенного гостя выступить с речью?

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет, ни в коем случае, никакой речи. Просто побыть там. Главных редакторов зовут.

Э.ХАСАНШИНА: Зачем?

С.ДОРЕНКО: Как бы мы же представляем какую-то общественную силу якобы, как представляется некоторым людям.

Э.ХАСАНШИНА: Не знаю. Вы посылаете своего корреспондента, он там стенографирует и все.

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, нет. У меня есть один костюм, который я надеваю на инаугурацию. Он у меня куплен был в двенадцатом году. Нет, вру, может быть даже еще прежде, в восьмом году. Этому костюму 10 лет. Он превосходный, я заплатил за него 2,5 тыс. евро. И уж коль я заплатил за чертов костюм 2,5 тыс. евро, я не намерен надевать его чаще, чем раз в шесть лет. Нет, я его надел в восьмом, двенадцатом и в восемнадцатом. Правда. В общем, я надеваю его редко.

Я сейчас подумал, что если переться на съезд, то надо, наверное, надевать костюм. Ну, хорошо, все-таки я истратил на него 2,5 тыс. евро. Этот чертов костюм дорогой, зачем же я буду его затаскивать вот так просто, нелепо как-то? И я отказался. Я подумал, в джинсах вроде неловко. Не знаю. Короче, на следующую инаугурацию я надену… В чем-то надо идти к Лаврову. Я приглашен обедать на товарищеский обед с Лавровым.

Э.ХАСАНШИНА: Ого!

С.ДОРЕНКО: Я думаю, а в чем же я пойду? И там не будет Венедиктова. Когда там где-то Венедиктов, мне удобно, потому что он приходит в клетчатой рубахе.

Э.ХАСАНШИНА: Разбавляет, да?

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Он приходит с самой неопрятной бородой на свете, в которой какие-то куски яичницы и все, и в клетчатой рубахе. И это классно, потому что Леша помогает мне, я рядом с ним выгляжу… Я надеваю какой-то свитерок, то, се, и я выгляжу нормально, потому что рядом с его клетчатой рубахой нормально все. Поэтому мне удобно.

Так было в университете. У меня было два алкоголика в группе… Когда я поступил в университет, было один вор, один алкоголик. И это было ужасно удобно, потому что когда я пропускал занятия, либо делал что-то плохое, я был все равно лучше, чем алкоголик, и лучше, чем вор. Но когда их посадили и выгнали… Через 6 месяцев одного выгнали, второго посадили через 8 месяцев, вора. То есть фронт оказался обнаженным. Но нет, потом двое выдающихся студентов вышли вперед, это был Мишка Тактыков и Андрюха Афанасьев. Они вышли вперед по пропускам, и я опять оказался в их тени. Я все время прячусь в тень хулиганов.

И поэтому я не пошел на «Единую Россию» из-за того, что мне было жалко костюма. У меня не было уверенности, что у меня брюки сойдутся. И я подумал, что до следующей инаугурации я похудею, а так сейчас не пойду. Неважно.

Главное, что мы читаем Колесникова. А Колесников исчерпывающим образом рассказывает нам про съезд. Он сказал, что Путин выступил с очень-очень важным замечанием. На самом деле, которое он уже делал 1 марта.

То есть Путин сказал на съезде то (а это я хотел бы обсудить), что он говорил уже 1 марта. Он сказал, что отставание сейчас… Я попробую своими словами. Происходит переход цивилизации, вообще земной цивилизации, некий важный, большой переход. Все, кто опоздают, либо замешкаются, либо просто протопчутся на месте, отстанут навсегда.

Вот слушайте Путина. Он говорил это 1 марта. И сейчас повторил. Мы стоим на пороге врат времени. Врата времени, в которые войдет вся цивилизация. Или нет, какая-то часть войдет. То есть мы стоим на переходе. И если Россия не успеет, не поймет, неправильно войдет, не тем боком как-нибудь просунется, то мы опоздаем навсегда. Как бы эта страна чудесная, позвольте мне быть инопланетянином, в общем, ее не будет. Не будет в списке первых, например, через 100 лет. Она будет 25 какая-нибудь, не знаю, 125-я и т.д. Вот это важная очень мысль, которую говорит Путин.

Скажите, пожалуйста, с вашей точки зрения, Россия в момент важнейшего цивилизационного перехода успеет перейти или нет. 73-73-948. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У меня может быть неправильное ощущение, но, условно, можно быть на гребне волны, технологическое развитие, скользить как бы сверху, и пользоваться этим, выходить вперед; а можно пытаться этой волной управлять, не знаю, лошадей менять, телегой, двигать и т.д., и все равно быть позади.

Не знаю, стиль нашего мышления, нашего мировоззрения, текущая практика управления… То есть самому себе говорить все время, быть впереди и пытаться что-то, изобрести эту волну, а она вот уже сбоку… Идет этот поток и ты не понимаешь его, но ты пытаешься его воспроизвести. Мне кажется, это сложновато.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И как образование детей сейчас идет? Не пытаются вырастить таланты, пытаются тестами выявить в первом классе, во втором, step-by-step. Но такого не бывает, люди раскрываются в разное время. А мы пытаемся что-то вот такое выявить, административно приказать, вот ты талантливый с первого класса по третий, по четвертый, потом ОГ, потом ЕГЭ, все это раскрылось. Такого нет. И вот такой формальный подход, механический, не понимая сути вот этого потока, он просто не позволит, на мой взгляд…

С.ДОРЕНКО: Но само ощущение, что кранты, есть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ощущение такое…

С.ДОРЕНКО: Помните, этот анекдот про рядового Иванова, про солдатскую смекалку? Я напомню. Это когда рядовой Иванов занял Энскую высоту. Он один. У него кончились патроны, кончились гранаты, кончилось вообще все. На него ползут 10 немецких танков. Кранты, смекнул рядовой Иванов. Не подвела солдата солдатская смекалка.

Вот мы предчувствуем сейчас, что на нас ползут какие-то танки как бы времени, на нас надевают врата времени. Врата времени не то, что вы должны шагнуть, а это то, что на вас надевает как бы время. Оно сквозь вас летит. Вы же помните, что мы в этой Вселенной находимся во взрыве. Взрыв. Вселенная взорвалась, и мы живем во взрыве. Сквозь нас как бы продевают врата времени. А мы остались без гранаты, без патронов. Лежим на Энской высоте. Не подвела рядового бойца солдатская смекалка. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей. Конечно, с этой властью нам могила.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Олег. Как вы? Держитесь изо всех сил. Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слава богу. Не дождутся, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Не дождутся, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Будем жить, конечно.

С.ДОРЕНКО: А как?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: … продала уже все окончательно.

С.ДОРЕНКО: Есть, да, такое?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ничего у нас не получится, господа.

С.ДОРЕНКО: Дай вам бог здоровья, Олег.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Иван Грозный, вот эти были, да.

С.ДОРЕНКО: Иван Грозный был.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Русские были, да.

С.ДОРЕНКО: Иван Грозный накуролесил так, что после него было смутное время. Олег, Олег, ну, быстро. Когда было смутное время? В результате и сразу после Ивана Грозного. То есть он нахомутал так, что после него была Гражданская война. Зачем вы говорите? Иван Грозный правил таким образом, так изысканно и чудесно правил ваш Иван Грозный, что после него началась Гражданская война. Нас захватили иностранцы, по северу России ходили шведы, вооруженные отряды, до Москвы и в Москве правили поляки и т.д. Это сделал Иван Грозный, это его рук дело. До него не было и после него перестало. А он учинил здесь Гражданскую войну. Это прямой результат его правления. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро Сергей. Сергей Алексеевич.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Сергей Алексеевич.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если вы говорите о переходной цивилизации, вернее президентского, очевидно, напрашивается лидер. Если нет явного лидера, то, получается, что каждый будет вносить чего-то свое. Каждый понемногу, но не формулируя стратегии вообще за всю цивилизацию. Но здесь, по-моему, то, что сказал, президент, простите меня, больше демагогии. Если мы свою стратегическую задачу развития страны сформулировать не можем, куда мы лезем в цивилизацию мира?

С.ДОРЕНКО: Нет, мир переходит, Сергей Алексеевич, в какую-то новую цивилизацию, где поменяются некоторые критерии и способы быть.

Э.ХАСАНШИНА: Не мы лезем, она на нас надвигается.

С.ДОРЕНКО: Она надвигается на нас, она надевается.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Откуда это видно? Если мы свою стратегию сформулировали, мы, наверное, это предусмотрели хоты бы в планах каких-то. Но у нас ничего нет, мы не знаем, чего будет завтра.

С.ДОРЕНКО: Почему? Например, я сижу в чулане, что-то мастерю, мало ли, может быть я с паяльником что-то такое. И я чувствую, что там, в доме где-то наверху (а чулан внизу у меня) открыты форточки, начинает поддувать под дверь мне. Под дверь поддувает что-то, тянет каким-то запахом, я не пойму, может быть сирень или еще что. А я был в чулане. Я начинаю чувствовать, что что-то меняется там, в доме меняется. Это я могу думать так, почему нет? Сергей Алексеевич, мы чувствуем, что в мире что-то меняется. Оно меняется. Абсолютно точно.

Э.ХАСАНШИНА: Наши слушатели не верят, что мы успеем. Вообще не думают, что мы когда-нибудь прыгнем в какое-то окно.

С.ДОРЕНКО: Существует окно времени, существуют врата времени, которые, внимание, не то, что можно у них покемарить, посидеть, вы поймите… Причем мы живем во взрыве. Вы понимаете, что такое наша Вселенная? Наша Вселенная — взрыв. Поэтому время на нас надевается… хотел сказать что-то такое скабрезное.

Э.ХАСАНШИНА: Многие пишут, что мы настолько отстали, что еще в предыдущие переходы не успели.

С.ДОРЕНКО: Вне всякой зависимости от наших хотений и желаний время на нас надевается, как бы оно сквозь нас пролетает. Время. Мы летим во времени. И поэтому я спрашиваю: мы успеем войти? Мы успеем стать адекватными времени? Мы успеем поймать перемены? Вот же главный вопрос.

Э.ХАСАНШИНА: Луноход вам отвечает: «Мы не успеем даже понять, что произошло».

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Я много раз говорил вам про Аргентину. Аргентина сто, там, двадцать лет назад привлекала такое же количество иммигрантов, вернее такой же симпатией пользовалась у иммигрантов, как и Соединенные Штаты. Потому что это были примерно одинаково развитые страны, Аргентина и Соединенные штаты. Сейчас это ровно не так. Аргентина выпала, ее больше нет. Так вот Россия тоже может выпасть, ее больше не будет. А может быть уже нет. Я не знаю. Давайте после новостей вернемся.

НОВОСТИ

С.ДОРЕНКО: Я хочу вам почитать прямо из Путина, если позволите, вот цитата в «Коммерсанте» есть: «Я вам хочу сказать, потому что это очень важно понимать. Мир, в целом, находится в состоянии трансформации, очень мощной, динамично развивающейся трансформации, и если мы вовремя не сориентируемся, если мы вовремя не поймем, что нам нужно делать и как, отстать можем навсегда».

Телефонное голосование: Россия сориентируется в ситуации и догонит время — 134-21-35; Россия отстанет навсегда — 134-21-36. Россия пройдет трансформацию успешно, вот эту пороговую цивилизационную трансформацию — 134-21-35; Россия отстанет навсегда — 134-21-36. Ваши ощущения. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Владимир. Я думаю, шансов очень мало.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Объясняю: потому что раньше в Советском Союзе премьер-министры были грамотные. Рыжков был директором огромного завода, потом стал зам, потом премьер-министром. А наш премьер-министр даже арифметики не знает.

С.ДОРЕНКО: Ну, может быть, он где-то оговорился.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да это уже не первый раз. Он просто арифметики не знает. Он миллиард с миллиардом сложит, а 50 процентов уменьшить в два раза — он не соображает.

С.ДОРЕНКО: Подождите, он сказал «200 процентов», наверное, это просто была фигура речи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Какая «фигура речи»? 200 процентов, он в отрицательную область уходит — это вообще непонятно, что он сказал.

С.ДОРЕНКО: Я тоже долго думал и я понял, что эта задачка не имеет ответа. Он сказал, что мы бедность уменьшим на 200 процентов. Я не понял, что это значит. Такого не существует.

Э.ХАСАНШИНА: Найдем чужих и заставим их работать.

С.ДОРЕНКО: Это единственная ваша придирка или какая-то есть еще?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, у меня масса придирок. Потому что у Путина нет советчиков. Он сам гуманитарий, он не понимает, что надо делать конкретно. В свое время у Берии были советники, у Хрущева был советник — Лаврентьев Михаил Алексеевич, царствие ему небесное. А сейчас нет таких людей. Они не понимают, что строить, что ломать, куда двигаться, как развивается мир; ему совета не могут дать. Там сидят одни трепачи и агитаторы.

С.ДОРЕНКО: Как-то грустно у вас, Владимир.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нормально.

С.ДОРЕНКО: «Нормально» говорит он. Что нормально, когда не нормально? Давайте я остановлю голосование. Россия сориентируется — 12 процентов — сумеет пройти трансформацию. 12% на 88%. 12% — успеет, 88% — отстанет навсегда.

Э.ХАСАНШИНА: Михаил написал смешно: «Россия сориентируется в ситуации и пойдет прямо в противоположном направлении».

С.ДОРЕНКО: Да, да. Я напоминаю вам цитату из Путина: «Мир, в целом, находится в состоянии трансформации, очень мощной, динамично развивающейся трансформации, и если мы вовремя не сориентируемся, если мы вовремя не поймем, что нам нужно делать и как, отстать можем навсегда». Россия вовремя сориентируется и поймет, что нам нужно делать и как, — 12 процентов; Россия отстанет навсегда — 88 процентов. Я вижу в вас невероятных оптимистов. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Привет! Это мне напоминает мою историю занятий спортом. То есть мне 36 лет, я поднабрал 20 килограммов и думаю, если сейчас не начать заняться опять штангой, то я наверно уже не начну.

С.ДОРЕНКО: Отстану навсегда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, примерно, в такой ситуации. И Путин в свои 66 лет думает: надо наверно что-то делать либо не успеем.

С.ДОРЕНКО: «Аргентина, что, имеет мировую валюту?» — говорит Т. Дорогая моя, Т, Аргентина не имеет мировую валюту благодаря тому, что она 120 лет совершает ошибки. Она 120 лет совершает ошибки, понимаете, подряд. 120 лет ошибок совершает Аргентина. Аргентина имела равный уровень жизни с Соединенными Штатами 120 лет назад, после чего она стала ровно совершать ошибки ежегодно, и поэтому она не имеет мировой валюты. Она могла мы иметь, но нет, на не имеет мировой валюты. Понимаете, в чем дело. Вот такая тема. 7373-94-8. Здравствуйте, слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Александр. Во-первых, я никогда бы не стал использовать слово «навсегда», потому что пример XIX века по Японии, Китаю показывает, что…

С.ДОРЕНКО: И Южной Кореи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Корея это уже больше ХХ век наверно, был их рывок. Эти примеры показывают, что человек, когда говорит такие фразы, он мерит категориями поколений, одного-двух.

С.ДОРЕНКО: Как вы мудры.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А, на самом деле, были столетия, иногда тысячелетия.

С.ДОРЕНКО: Извините, я хотел, как бы поддакивая вам, сказать, что ведь Китай отставал всего полтора века, а все остальное время он шел как паровоз. Полтора века кошмара.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно верно. Но у Китая бывали периоды, и в древней истории, когда внезапно казалось, что это национальная катастрофа.

С.ДОРЕНКО: Да, и была.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но страна справлялась с этим.

С.ДОРЕНКО: Когда пала Хань, было четыре века кошмара, и потом опять.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому я не думаю, что даже глобальный провал, а в принципе все предвестники к тому, что он случится, в России есть, это навсегда. А вторая история, что делать действительно с тем отставанием, которое сейчас формируется.

С.ДОРЕНКО: Попробуйте сформулировать ваш совет или прозрите горизонты времени, попробуйте их прорвать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Примеры показывают, что единственный выход из этой всей печальной истории — это работа. Работа, которая направлена только на то, чтобы консолидировать людей. Ничто невозможно без работы.

С.ДОРЕНКО: Это должна быть какая работа? Я не буду вас перебивать, дайте мне просто вопрос задать: работа какая? Ведь мы уже так отстаем, что просто канавы рыть поздно, надо прорывное что-то сделать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Невозможно обмануть судьбу. Моя бабушка, которая была очень умным человеком неформально, притом, что у меня ученая степень, я считаю, что она со своими четырьмя классами была гораздо умнее меня. Она меня учила, что хороша любая работа. У нас сейчас честную работу не уважают, причем, ее не уважают нигде, потому что нет прямой корреляции между работой и деньгами. Это печально. Как только вот эта философская концепция поменяется, у нас многое исправится.

Когда я бываю в Японии, там этого нет. Представляете, едет электричка, и идет по ней человек в форме, вся работа которого заключается в том, что кланяется — в начале вагона, в конце и всем желает доброго утра, благодарит за то, что они сели в поезд компании, и желает им счастливого пути. Несколько лет его жизни проходит в этой электричке. Я вас уверяю, что большинство русских людей от этой работы сойдут с ума.

С.ДОРЕНКО: Конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все остальные будут над ним смеяться.

С.ДОРЕНКО: Для нас приветливость — это признак, что он нетрезв, что он выпил, бухой какой-то.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы же понимаем, сейчас если мы попадем в Японию, ту глобальную разницу, которая между двумя этими обществами.

С.ДОРЕНКО: Если позволите, я хотел бы обратить ваше внимание на вашу же фразу о том, что нет корреляции между трудом и достатком. На самом деле такая корреляция есть. Но у нас есть трудящиеся бедные, чего нет в Америке. В Америке если вы просто работаете, просто паллеты на подъемнике возите в универмаге или просто пол моете в универмаге, вы все равно не бедный. Вот стоит вам делать что бы то ни было, как вы становитесь не бедным. А в России можно трудиться и быть при этом за чертой бедности. Вот это кошмар, вот где кошмар. Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я наверно тут частично с вами соглашусь. Я, кстати, был очень удивлен, месяц назад бывал в Португалии несколько дней; за четыре дня ко мне шесть раз (я специально начал считать в какой-т момент) подошли мужчины трудоспособного возраста, и они у меня просили милостыню.

С.ДОРЕНКО: Интересно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я был крайне поражен. Я был в Порту.

С.ДОРЕНКО: На севере.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В Лиссабоне не был. И я для себя решил, что все не очень хорошо не только в России.

С.ДОРЕНКО: Можно я вам расскажу ужасную историю, которая со мной случилась. Я куда-то быстро шел вчера или позавчера, и ко мне подошла очень прилично одетая женщина, которая сказала: «Простите, я хотела попросить у вас милостыню», — прямо так сказала! А я спросил: «Что?» Я не расслышал с ходу. Она говорит: «Я хотела попросить милостыню». Я говорю: «О, господи! Я думал, у вас что-то случилось», и пошел дальше. Моя фраза «боже, я думал, что у вас что-то случилось». У нее такое лицо было напряженное, я говорю «боже мой, я думал, что у вас что-то случилось».

Э.ХАСАНШИНА: А такая «нет, ничего, просто я милостыню прошу».

С.ДОРЕНКО: И я пропилил дальше, как пароход, ничего не дал, естественно. Лицо у нее было настолько озабоченное, что я подумал, что у нее что-то случилось, оказывается, просто нужна милостыня.

Э.ХАСАНШИНА: Нам слушатель Армен пишет (соглашается со звонившим): «У нас очень много усилий затрачивают на то, чтобы показать, что ты работаешь». Есть ряд таких.

С.ДОРЕНКО: Для меня абсолютно важная вещь, которую я сейчас сказал, я хочу ее повторить: это, на самом деле, не вопрос корреляции. Мой просвещенный слушатель, который звонил перед этим, очень умен и точен, но я все-таки хочу обратить внимание на то, что вопрос не в корреляции. Что значит корреляция? В Америке какая-нибудь медсестра, которая работает в этом госпитале 30 лет, имеет зарплату в разы выше, чем у начинающей медсестры, потому что там внутри профессии еще есть карьера. Понимаешь, да. Она в разы выше, в три раза выше.

Вопрос не в корреляции и ни в чем, а вопрос в том, что если ты вообще просто работаешь, то ты уже точно имеешь чертову курочку на ужин. Например, ты приехала в Москву. На радио мест нет (проблема какая-то), и ты пошла уборщицей. Так вот ты уборщицей не пересекаешь черту надругательства над человеческим достоинством в Америке. — Я убираю, да. — А где? — В «Волмарте» полы тру. Ты имеешь свою курочку, ты работаешь, и ты имеешь свою курочку на ужин, у тебя все в порядке. Ты имеешь маленький домик, за который ты платишь свою чертову ипотеку, а он весь сделан из шидрика и пластмассовой штучки сверху, но в любом случае тебе тепло, уютно, у тебя есть микроволновка и все на свете.

Ты работаешь уборщицей и говоришь: ну, я думаю, может быть, найдется место на радио, я пойду на радио. И ты пойдешь на радио, тебе там скажут: а что вы делали? — Я терла полы в «Олмарте». И никто не скажет тебе «боже, позорище, Хасаншина!» В Америке, если ты просто работала, — это клево, и это любой человек точно уважает. — О, черт, она мыла полы, ну как там, расскажи? Никто не будет тебя презирать за труд.

Труд есть уважаемая вещь всегда, и любой труд дарит тебе достаток, какой-то маленький достаток. В России труд не уважается, потому что труд это удел мигрантов, таджиков, еще кого-то, труд — это, вообще говоря, унижение, то есть в России труд — это унижение. Тебя унижали трудом, ты должна была отработать, тебя заставляли. У нас унижают трудом, у нас унижают сексом, у нас всем унижают. Все, что с тобой делают, это всегда унижение. И второе, тебя унижают достатком, то есть ты получаешь за труд столько, что ты не пересекаешь черту собственного достоинства, ты униженная.

Э.ХАСАНШИНА: Да, и ты сам себя чувствуешь таким, соглашаешься с этим.

С.ДОРЕНКО: Ты в скотском состоянии. — Ну ты же ходишь работать! — Да, я хожу работать. — Ты же получаешь зарплату! — Да, да, я получаю зарплату. — И почему тогда ты недовольна? — Но я не пересекаю черты, отделяющей меня от скотства, зарплата не позволяет, она все еще держит меня в скотстве. Вот принципиальная черта здесь. Мне кажется, она уровне способа быть какого-то. Может быть, я ошибаюсь. 7373-94-8. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Эльвира, здравствуйте. Александр. Да, действительно, я должен заметить, что США все-таки сумели за годы борьбы за свои права добиться почасовой ставки. Это реально их духовная скрепа. Не дай бог вам от нее отойти, и вас растерзают. И что касается нас. Я вам писал, что нужен нам, исходя из опыта предыдущих прорывов, лютый пассионарии, типа Петра, который нашей постсоветской взятчине навяжет европейское пруссачество и заставит нас работать и ценить свой труд.

С.ДОРЕНКО: Нельзя заставить нас работать, ведь мы рядом с богом. Почитайте выдающихся идеологов русской жизни.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И чем кончил этот Победоносцев в семнадцатом году?

С.ДОРЕНКО: Простую вещь человек сказал, святую для каждого русского сердца — европеец должен работать, чтобы заслужить любовь бога, а русский сразу рядом с богом, он не должен работать. Русский не должен работать, не должен. Потому что европеец идет через дело к богу, а русский идет к богу напрямую, поэтому никакого дела не надо. Понимаешь, европеец через дело идет к богу, то есть он работает, чтобы заслужить любовь бога, а русский не идет через дело, русский прямо идет к богу, таким образом, работа не нужна, это абсурд. Работа абсурд. Это удел европейцев, слишком глупых, чтобы идти к богу напрямую. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Сергей.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Сергей. Все просто по поводу работы. Вы полностью правы. Православная культура или протестантская, или в Японии синтоистская культура, или конфуцианство в Китае — это все объясняет. Отсюда я хочу сказать, что мы не отстали навсегда и не отстанем никогда…

С.ДОРЕНКО: Вот! Спасибо.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что это отсюда идет. Потому что в определенный момент, когда наступит серьезный кризис отставания, но будет пренебрежение к собственному народу, мобилизационный рывок и все как всегда, сколько раз это было. Вы поймите, пока у нас есть два… у нас же два союзника было, теперь четыре.

С.ДОРЕНКО: Перечислите, пожалуйста.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сначала были армия и флот, а теперь еще нефть и газ, и с этим надо считаться.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это союзники куда более серьезные, чем армия и флот.

С.ДОРЕНКО: Это правда.

Это первый момент.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Второй момент, вы знаете, отстали-то мы, отстали, и чего-то пытаемся сделать, но почему гражданская корпорация «Сухого» (это в СМИ, это открытая корпорация) просит разрешения у Минфина США на экспорт самолетов своих, которые они производят, в Иран. А им говорят: у вас доля комплектующих американских (19%) по закону вы не можете это сделать, мы вам не разрешаем.

С.ДОРЕНКО: То есть «Сухой» не может послать самолеты в Иран, потому что в самолетах «Сухого» 19 процентов американских комплектующих.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По поводу нефти и газа я еще ходу добавить. Ведь накопленный убыток (опять же сайт открываем) без инвестиций в разработку… операционный убыток … от торговли и производства, что-то минус 8 миллиардов рублей.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. А 151 МР на Новой Риге ударил «Гольфа». Интересно. Давай напишем — чей. Я прямо напишу «А 151 МР 97 чей». Посмотрим, кто боднул «Гольфа» на Новой Риге, так интересно.

Э.ХАСАНШИНА: Интриги, сплетни, расследования.

С.ДОРЕНКО: Да, да. Сейчас мы посмотрим. Ребята, это все быстро можно сделать, я надеюсь, но у меня никак не загружается. С моими хитростями, вы знаете… А 151 МР — это, вы будете смеяться, ГП СК, это прокуратура и Следственный комитет. А 151 МР 97 боднул «Гольфа» на Новой Риге. Это кто-то из Следственного комитета. Тогда хорошо, наоборот. Тогда, мне кажется, это хорошо. 151 — ГП, СК.

Э.ХАСАНШИНА: Генпрокуратура.

С.ДОРЕНКО: Это прокуратура и Следственный комитет. Я считаю, что тогда имеет право. Мне сейчас кажется, он выйдет из машины, снимет номера и зальет этого «Гольфа» канистрой бензина, специально для таких случаев припасенной, и подожжет, потому что он путался под ногами. Это же скотство, это очень плохо.

Президент, я возвращаюсь к цитате, то, что происходит сейчас. «Это очень драматическая ситуация в истории нашей страны», — добавил Путин. — Вообще драматическая ситуация развивается в мире и в нашей судьбе тоже. И надо это понять и работать очень активно». Дальше еще, что сказал президент, очень важно… Я не думаю, что надо работать. Я здесь, может быть, противоречу Путину, мне стыдно и в то же время мне страшно. Но русский человек рядом с богом, зачем ему работать? Здесь я не понимаю. Ведь эта жизнь — ложь, эта жизнь в царствии князя мира сего. Не будем называть его имя в суе, тем более с утра, тем более в понедельник. Этот мир есть предуготовление к жизни вечной, согласно доктрине христианства.

Э.ХАСАНШИНА: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Этот мир — предуготовление к жизни вечной. Так должны ли мы потеть, подобно протестантам, и устраивать свою жизнь, подобно всевозможным фарисеям.

Э.ХАСАНШИНА: У нас, знаете, как: мужчины не должны, а женщины должны, потому что женщинам приходится кормить детей.

С.ДОРЕНКО: Мне кажется, мы должны в благости ожидать жизни вечной. Мне кажется, в этом же смысл. Я, может быть, ошибаюсь.

Э.ХАСАНШИНА: На наш МРОТ как-то не очень, приходится подработать.

С.ДОРЕНКО: Я сижу в благости и ожидаю жизни вечной. Мне кажется, это очень правильно. Разве нет? Мы попадем в рай, а они сдохнут. О чем мы говорим сейчас? Наше дело — ожидать жизни вечной и предуготовляться, как благостно. Зачем нам работать? Можно превратиться в протестантов.

Э.ХАСАНШИНА: Есть у меня пара-тройка знакомых, вот они как раз ровно так рассуждают. Зачем за эти деньги работать, когда можно сидеть дома.

С.ДОРЕНКО: Что такое деньги? Деньги — это князь тьмы, это сатана. Что значит деньги? Есть ли деньги в царстве небесном, зачем?

Э.ХАСАНШИНА: Да, но они в итоге потом живут на пенсию бабушки, на зарплату жены.

С.ДОРЕНКО: Не живут. Ты совершенно неправа. Выучи правильные слова.

Э.ХАСАНШИНА: Не живут, а предуготовляются.

С.ДОРЕНКО: Они не живут, они предуготовляются и к жизни вечной.

Э.ХАСАНШИНА: Берегут свою душу в чистоте.

С.ДОРЕНКО: Конечно, в чистоте. Поэтому когда говорят «работать, потеть, бегать с мокрой спиной», для чего все это? Я не понимаю. Ведь надо как-то в благости, в святости какой-то шагнуть в жизнь вечную. Вот же в чем фишечка. Товарищи дорогие, не путайте меня, пожалуйста. Я все-таки только что встал на правильную колею, и вы пытаетесь меня спутать.

Да, еще есть цитата: «Есть и такие среди членов «Единой России», которые ведут себя неприлично. Прошу вас за этим самым тщательным образом следить, никогда не допускать никакого хамства, заносчивости, пренебрежения к людям на любом уровне, на самом верхнем и самом нижнем, муниципальном. Потому что это, во-первых, вредно для страны, это несправедливо в отношении людей, это просто опускают всю партию ниже плинтуса».

Я не знаю. Трудно быть миллиардером и не демонстрировать это, и ездить на «Жигулях». Как это? Трудно, не получится. Владимир Владимирович, они очень богатые люди, совсем, категорически, адски богатые люди. Ну как, вы хотите, чтобы они скромничали. Зачем? Наша власть, наши руководители жили десять лет подряд при Путине с мыслью, что они переедут в Лондон. Сейчас им этот путь закрыли. Владимир Владимирович, вы закрыли им этот путь, и они понимают, что этот путь закрыт. Тогда они должны пожить на славу здесь! Но если и здесь на славу нельзя, и уехать в Лондон нельзя, тогда непонятно, зачем им жить? Как-то трудно становится.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 5 минут. К нам присоединилась Валерия Сарбаш. Валерия - наша гостья. Мы продолжаем всякие такие эксперименты, и в этот раз я опять объявил в инсте у себя на Rasstriga Pastushok, что я ищу, вероятно… Валерия, это так, это мы ищем, ну просто знакомимся. Это классно. Валерия закончила Университет дружбы народов, тот же самый, что и я, из моего гадюшника, что много значит. Хотя их переселили в гумсоц, но это ничего. И Валерия изучала там французский язык и филологию, Бодуэна де Куртенэ и всякую вот это штуку.

В.САРБАШ: Доброе утро всем. Да.

С.ДОРЕНКО: Я больше всего Будуэна любил. Вы кто? Преподаватель русского как иностранного.

В.САРБАШ: Нет, я преподаватель французского и переводчик. Английский. Филолог, но направление была лингвистика.

С.ДОРЕНКО: Есть преподаватель русского как иностранного.

В.САРБАШ: Есть, но это допобразование.

С.ДОРЕНКО: Черт. Это было главное, когда я учился.

В.САРБАШ: Нам предлагали.

С.ДОРЕНКО: Да? Я преподаватель русского как иностранного, переводчик с испанского, переводчик с португальского.

В.САРБАШ: Но это не обязательная была дисциплина, она по выбору.

С.ДОРЕНКО: А мы тогда были только это. Никакой другой дисциплины не было.

Э.ХАСАНШИНА: А у нас, кстати, в университете тоже в Оренбурге это дополнительное, педагогическое.

С.ДОРЕНКО: Оренбург основан… Оренбург, все в нем хорошее, все, что есть хорошего в Оренбурге, это от ссыльных каторжан. Когда москвичей ссылали, замученных, в кандалах, в аду, и они говорили: мы уже в аду? Им говорили: нет, пока что только в Оренбурге. Поэтому у них чистый русский язык. Поэтому у них более-менее приличное образование. Это все от каторжан, которые пришли из Москвы. Не будь здесь каторжан, не будь здесь диктатуры время от времени, не будь здесь тоталитаризма время от времени, не будь здесь идиотизма и ненависти к человеческому достоинству, никакого Оренбурга образованного не было бы. Сидели бы там, чесали свои волосатые пузы, ужасные.

Э.ХАСАНШИНА: Держались хвостами за дерево.

С.ДОРЕНКО: Да-да! Сидели бы на деревьях, обхватив стволы хвостами. У них там нет даже деревьев, это же степь. Хорошо. Ты перетягиваешь разговор на себя.

Э.ХАСАНШИНА: Кстати, у нас доллар.

С.ДОРЕНКО: Да. Доллар, евро. Господи, если бы она не сказала, я бы забыл. 66,34 в данный момент. 75,78 по евро. 61,86 по нефти. И главная пара укочевала на 1,14 - 1,1424.

Давайте вернемся к Франции. Вы давно были во Франции, Валерия?

В.САРБАШ: Давно.

С.ДОРЕНКО: Давно, это как что? Месяца три назад?

В.САРБАШ: Нет. Лет пять назад, шесть.

С.ДОРЕНКО: Лет пять. Хорошо. Вы понимаете французов или нет?

В.САРБАШ: Да, конечно.

С.ДОРЕНКО: Что они бузят, объясните мне. Они хотели, чтобы не повышали солярку на 6,5 процента и, соответственно, 2,9 цента бензин. Они добились своего. Все. Весь следующий год никто ничего не повышает. Чего они хотят? Они опять жгут все.

В.САРБАШ: Я могу сказать, так как я училась во французской школе при посольстве здесь, на Лубянке…

С.ДОРЕНКО: На Лубянке или на Якиманке?

В.САРБАШ: На Якиманке. «Лубянка» метро. У нас постоянно были забастовки учителей, преподавателей, которым что-то не нравилось. У нас отменялись уроки, у нас могло не быть занятий, потому что им что-то не нравилось. Я могу сказать, что это в крови у французов – устраивать забастовки им нравится.

С.ДОРЕНКО: Я в Шарль де Голле делаю пересадку, и мимо меня идет какая-то процессия, несколько раз. Идет процессия, выкрикивают лозунги. Что такое? Это сотрудники аэропорта, у них манифестация. Манифестация. Прошли. Опять за работу, опять чистить клозеты. А чего они добиваются в конечном итоге? Я прочитал. Дэвочки, хочу вам сообщить, они хотят Советского Союза. Черт! Я сейчас объясню. Они хотят иметь то же самое медицинское обслуживание, только лучше, цены такие же, но шире ассортимент и дешевле, лучше, все лучше, но налогов не платить – вот, чего они хотят, в конечном итоге они хотят коммунизма. Разве нет?

Э.ХАСАНШИНА: Ну мы тоже хотели.

С.ДОРЕНКО: Это неосуществимо. Чего делать?

В.САРБАШ: Они не могут остановиться. Я не знаю.

С.ДОРЕНКО: Ну правда. То есть с французами все просто. Они хотят цены ниже, на топливо ничего не повышать, налоги ниже, цены ниже, чтобы все лучше и намного лучше, но никто не платил, а им бы давали за все деньги. Как так может быть? Это абсурд. Они же практичные люди. Скажи, что они практичные.

В.САРБАШ: Очень практичные.

С.ДОРЕНКО: Они выгрызут глаз человеку реально зубками, они абсолютно все считают. У них калькулятор в башке - ты-дыщь, ты-дыщь, ты-дыщь - каждую секунду. Никакие англосаксы близко не стояли. Немцы рядом с ними – это просто романтики, чокнутые романтики.

В.САРБАШ: Это правда.

С.ДОРЕНКО: Да. Рядом с французами. Но если они понимают, что деньги не могут взяться из ниоткуда… Это так. Деньги не могут с неба свалиться.

В.САРБАШ: У меня есть предположение, что это не чистокровные французы зачинщики данной революции.

С.ДОРЕНКО: Кто тогда, арабы что ли?

В.САРБАШ: Да. Потому что чистокровные французы очень боятся такой агрессии, каких-то наступлений. Они могут поговорить, но чтобы прийти, начать действовать – это не чистокровные французы.

С.ДОРЕНКО: Не чистокровные. Понятие «чистокровности» до известной степени расистское и, я бы сказал, ярко расистское. Нет?

Э.ХАСАНШИНА: Ну мы в России.

С.ДОРЕНКО: Спокойно. Ну это расизм. А чистокровный русский кто? Нет, если мы говорим о чистокровности… Вы чистокровная кто?

В.САРБАШ: Нет, я не чистокровная русская. Я украинка на половину.

Э.ХАСАНШИНА: Я чистокровная русская на половину, меня просто фамилия подвела.

С.ДОРЕНКО: Татарка и есть чистокровная русская. Хорошо. Давайте говорить не о чистокровности, давайте говорить о городской бедноте. Там есть и студенчество, которое сейчас выступает. Есть анархисты, леваки, которые не арабы. Там поднялись кто? Арабские пригороды.

В.САРБАШ: В первую очередь.

С.ДОРЕНКО: В первую очередь. Потом леваки, анархисты, студенчество, университетские круги все, которые сочувствуют, в том числе, арабам всегда, во всех революциях и тоже готовы жечь машины и так далее. Кроме этого, отмечают газеты (я читаю «Коммерсантъ»), приезжают издалека, со всей Франции фермеры, какие-то рабочие фабричные, какие-то дальнобойщики собираются и так далее.

В.САРБАШ: Рабочий класс.

С.ДОРЕНКО: Рабочий класс, причем который по достатку скорее как средний класс. Они не буржуа, но достаток у них вполне себе приличный. Они как бы мидл-класс такой, нижний средний. И вот они тоже съезжаются, они там по гостиницам, ставят палатки, съезжаются со всей Франции. Таким образом, три движения - это арабские пригороды, это леваки университетские и нижний средний класс. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, совершенно верно. Доброе утро. Мы сейчас видим, как оголтелый средний класс приобретает самые разнообразные пролетарские умения и ремесла. Они потенциально готовы работать. И не идет речь даже о том, сколько работать, как работать и на кого. Речь идет, во-первых, конечно же, о налогах, которые хочется свести до минимума. И все это как протестная реакция на единственное… Может, вы позволите мне, я скажу, на что.

С.ДОРЕНКО: Скажите.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это против населения Франции… различными инородными элементами…

С.ДОРЕНКО: Вы тоже сейчас дойдете до расизма. Сегодня день расизма, я чувствую.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, латентный… расизм.

С.ДОРЕНКО: Инокультурными элементами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Именно инокультурными. Потому что это все попахивает тем, как детям в детском саду, протягивая к себе... пытаются говорить на марсианском языке с монголоидными детьми. Вот этот уровень, к сожалению, приобретает, скажем, половозрелую пассионарность…

С.ДОРЕНКО: Вы наговорили. 282-ю наговорили. Гурген, спасибо вам огромное. Товарищи, давайте скажем следующее, подводя итог. Франция такова… То есть мы не можем говорить об инокультурных и инофранцузских и так далее. Франция, она такова, что там огромную часть населения составляют арабы. Это Франция и есть. Если бы мы смотрели на машине времени из средневековой Франции или Франции 19 века, мы бы с удивлением сказали: черт, кажется, здесь одни арабы. Но это не так. Франция такова, что я приезжаю в Париж, меня везет из франкофонной Африки таксист, африканец, который достаточно богат, например, когда у меня нет размена, я плачу ему кэшем, он спокойно прощает мне три евро. Что такое три евро? Это 200 с небольшим рублей. Я ему говорю, у меня есть 50 евро. Большие цены на такси. У меня есть 30 евро. А там 33. Я говорю, я могу карточкой или пойти, поменять 100 евро. Он говорит, достаточно. Плевать, что на счетчике 33. То есть он прощает мне 230 рублей просто так, это не деньги для него. То есть меня африканец везет, меня обслуживает араб, который прекрасно знает Париж и который родился в Париже. Поэтому мы не должны говорить, как будто мы смотрим из средневековья. Это и есть чертова Франция! Когда я приезжаю в Перпиньян из Барселоны… Сидишь в Барселоне, думаешь, поехать что ли пообедать во Францию. Приезжаешь в Перпиньян, город забит арабами, одни арабы, кто не араб, тот индус. А где французы? Они выезжают за город и там они огромными компаниями обедают на природе. Ну это и есть Франция. Надо просто сказать себе, это Франция. Так же как вы скажете, Россия стала… Не стала. Она есть. И она такова, что здесь много иммигрантов, каждую пятницу мы видим, как они идут в мечеть, москвичи идут в мечеть. Сколько их? Их миллионы. Это так. Это просто так. И вот они чего-то хотят. И они гнут бедного Макрона, который наш друг, друг России, и они его пытаются свалить или чего. Не хватает только Лаврова, который раздавал бы там печенюшки. Ходил бы среди митингующих. Лавров, вы собираетесь раздавать печенюшки?

Э.ХАСАНШИНА: Нас и так уже обвиняют.

С.ДОРЕНКО: Нас обвиняют, что мы вмешались. Лаврову надо приехать, как в «революции достоинства», ходить там среди митингующих, раздавать им печеньки. Было бы шикарно, правда же. Ладно, все, нафиг Францию. Следим за ней. В следующие субботу, воскресенье они восстанут, Валерия? Восстанут.

В.САРБАШ: Могут.

С.ДОРЕНКО: Керосин остался, спички остались. Чего бы не восстать? Хорошая страна. Погнали дальше.

Потрясающая история. В Москве призвали не сдавать квартиры родителям онкобольных детей, потому что это заразно. В подъезде одного из домов в Москве собирают подписи против сдачи квартир родителям… Дело в том, что вокруг диспансеров, вокруг больших медицинских центров, просто Валерия знает по Университету дружбы народов, там сзади Самора Машела, и там рядом «Материнства и детства». И там полно дагестанских теток, которые снимают, и всякие другие удивительные, экзотические женщины снимают для того, чтобы последний триместр беременности ходить в это «Материнства и детства», там сложные течения, какие-то проблемы и так далее. Они там снимают. Поэтому там цены абсолютно дурные. Когда будет по Москве однушка стоить тридцать, там будет сорок пять. Почему? Потому что там спрос гигантский. Также вокруг других медицинских центров. И вот родители детей со всей России снимают квартиры на Каширке, насколько я понимаю. И ходят активисты, предлагают не сдавать им квартиры, потому что эти дети заразны. Чем они заразны? Раком. Они заразны онкозаболеваниями. И эти страхи, насколько я понимаю…

Э.ХАСАНШИНА: Кто-то же подписывает эту петицию.

С.ДОРЕНКО: Подписывает. «Мы собираем подписи, чтобы у нас в подъезде не было онкодиспансера, раковой больницы. Рак – заразное инфекционное заболевание. Открыли около 200 видов. В квартиры приезжают раковые больные с разных областей, каждый болеет своим видом рака. Они садятся в наши лифты…»

Э.ХАСАНШИНА: Они чихают в наших подъездах, берутся на за наши двери.

С.ДОРЕНКО: «Мы все время контактируем с раковыми больными, с разными инфекциями. Распишитесь у консьержки». Кто этого не хочет, распишитесь у консьержки. Кто-нибудь из врачей позвонит – 73-73-948 – и скажет нам, насколько это глупость. Я думаю, что это глупость. Вы думаете, это глупость?

В.САРБАШ: Глупость, конечно.

С.ДОРЕНКО: Это глупость.

Э.ХАСАНШИНА: Безусловно. Но мы, знаете, несмотря на то, что очень образованная, читающая нация, мы вообще подвержены каким-то невероятным стереотипам.

С.ДОРЕНКО: Насколько мы образованная нация, я пытаюсь понять. Культовая книга этой нации – отрывной календарь.

Э.ХАСАНШИНА: Уже нет.

С.ДОРЕНКО: Уже «Одноклассники». Сейчас культовая книга этой нации – «Одноклассники», вот как-то так.

Э.ХАСАНШИНА: А там как раз отрывной календарь.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте, Абдул.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Моя же учится на пятом курсе, она педиатр, ходит заниматься гематологией, онкологией, это ее предназначение. Всю Москву объездила, почти все детские больницы. Вы забыли еще упомянуть, на южке есть большая детская больница, еще там гемобольница. Это полная чушь.

С.ДОРЕНКО: Кто-то верит, кто-то подписывает у консьержки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, вы про французов говорили. Если даже француз, он ненавидит негра, но он говорит, «вы устали, мсье», но он никогда не покажет, не унизит свое достоинство. А у нас люди на этом хотят себя показать. Он ничего из себя не стоит, но это «я же москвичка, понаехали тут».

С.ДОРЕНКО: Мохо правильно вопрос ставит: «А сколько жителей подъезда уже заразилось раком? Какая доказательная база?»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вам одну вещь скажу. В центре Блохина есть Август Михайлович Гарин, он известный академик на весь мир. Я у него сидел как-то в кабинете, пили кафе. Я ему задал вопрос. Он такой интересный, с английским юмором. Скажите, пожалуйста, это правда… Он, между прочим, лечит рак легких. Правда ли люди заболевают от сигарет? Он говорит: я тебе скажу, у меня было больше… больных, которые никогда не курили.

С.ДОРЕНКО: Ну ладно. В каждом человеке каждую секунду есть раковые клетки. В каждом человеке каждую секунду, каждое мгновенье есть чертовы раковые клетки, в каких-то случаях они начинают размножаться и образовывают опухоль, в каких-то они не выживают. Сейчас во всех нас есть, во всех слушателях есть обязательно раковые клетки. Обязательно. Другое дело, что кто-то лечит их джином, кто-то джином с тоником, кто-то голодом, кто-то еще чем-то, а кто-то вообще никак не лечит и ни черта не болеет. Ну это правда.

Э.ХАСАНШИНА: Николай пишет и, кстати, многие указывают на то, что могут быть сопутствующие заболевания.

С.ДОРЕНКО: Какие?

Э.ХАСАНШИНА: «Фтизиатр рассказывала о сочетании частом онкологии и туберкулеза». Вроде как оправдывает людей тем, что они боятся. Другой слушатель писал, что в Петербурге постоянно приезжали машины за умершими к дому, где был хоспис, и людей это раздражало.

С.ДОРЕНКО: Ребят, давай так. Мы живем очень тесно. Очень тесно. Я тут навещал себя на Новой Риге, поехал в свой дом на Новой Риге, пустой стоит, господи, собаки бегают, так хорошо. Мы живем тесно. Мы должны, живя тесно, условиться, что мы дышим друг на друга, мы ездим в одних лифтах и так далее. Не нравится? На Новую Ригу.

Э.ХАСАНШИНА: Мы каждый день в метро спускаемся и не знаем, какой человек брался за эти перила.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Если вы боитесь какой-то инфекции, поезжайте, есть тысяча способов. Можно пожить на Новой Риге. Вот как я, пожалуйста, в любую минуту. Можно просто в Вазузу. Вазуза. 220 километров от центра Москвы, это черте где, в Смоленской области. Красиво, звездное небо. Живи в Вазузе. Все равно кто-то на тебя будет чихать. Иди к Лыковой, тетке Лыковой, ну если совсем уже нельзя. К тетке Лыковой. Ну как-то так.

Э.ХАСАНШИНА: Михаил: «Когда мой отец заболел раком, соседки на даче перестали с ним общаться из-за боязни заразиться. Одна из них микробиолог, вторая – учитель биологии».

С.ДОРЕНКО: Идиоты. Кругом одни идиоты. Товарищи, все равно чем-нибудь заразитесь. Чем-нибудь вы все равно заразитесь. Наоборот, надо постоянно себя подвергать инфекции. Это моя теория. Постоянно нужно, чтобы на тебя чихали. Если целый месяц на тебя не чихают, ты рискуешь потом умереть оттого, что ты станешь слабым, ты сделаешься слабым. Как испанцы уничтожили цивилизацию ацтеков, ну кроме того, что они их победили военным путем, да еще у них были лошади. В том числе инфекцией. Там же пошел мор совершенно адский. Если люди не знают инфекций, потом они становятся слабыми, а вовсе не сильными. Ну поймите вы это. Поехали дальше.

Антиженская статья пошла. Это Скойбеды, которая все время за мужиков. Можно сказать, мужичница?

Э.ХАСАНШИНА: Можно.

С.ДОРЕНКО: Ты читала… Эта уфимская полицейская, которую изнасиловали три человека, она, с точки зрения «Комсомольской правды», она по кайфу трахалась, а потом пришла… Как бы есть новая версия. Они там ужасный образ жизни ведут. Ужасный. Они вечерами напиваются, есть какие-то «легкие девочки», которые перекрестно дают всем.

Э.ХАСАНШИНА: Причем прямо на работе.

С.ДОРЕНКО: Она была хэппи, она пришла наутро, абсолютно довольная, но от нее несло, выхлоп, сильный выхлоп. Может, печень поздно... Ну бывают разные печени. У кого-то через час похмелье, у кого-то аж наутро. Она пришла якобы… Это версия «Комсомольской правды», что она пришла недовольная, что ее никак не отпускают. Она там шаталась типа с придурью, не специально шаталась…

Э.ХАСАНШИНА: На нее нажаловался начальник, что она пришла в нетрезвом состоянии.

С.ДОРЕНКО: Который с ней переспал с вечера.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, сначала один нажаловался тому…

С.ДОРЕНКО: ДНК всех троих есть на ней.

Э.ХАСАНШИНА: Скобейда утверждает, что нет.

С.ДОРЕНКО: Спокуха. Она уехала домой в 21.30. Поэтому их алиби тоже на канает. Потому что все произошло между восемью и девятью тридцатью. Она приехала, такая вся довольная жизнью, и такая вся говорит: у меня отгул. А он на нее начал катить, начальник, и как бы даже пошло до бати. И она испугалась отца и тогда говорит: ну, о’кей, ребята, теперь вы у меня поплачете. Пошла домой, написала и отнесла в прокуратуру или куда там, в следственный комитет. То есть ничего могло не быть, если бы начальство с ней аккуратно, так сказать, «спокуха, иди спать» и так далее. А поскольку начальство выпендрилось, она решила их…

В.САРБАШ: Отомстить.

С.ДОРЕНКО: Отомстить. И тем более протекло начальство, еще кому-то сказали. Она такая говорит: а зачем, ребят? Все было нормально, ребят. Хорошо, поплачете, теперь сидите в тюрьме. Вроде бы вот такая версия. Я не верю «Комсомольской правде» в этом вопросе, потому что они берут все время сторону очернительскую, они пытаются ее очернить. Ребят, ну хорошо, если это так, то вы очерняете всю чертову полицию. Значит, если это норма… Послушай меня. Мы вот живем. Мы живем как люди. Мы маленько побаиваемся бандитов, еще кого-то. И мы думаем, что можно в конечном итоге пойти к этим… Ребят, ну если они так живут, если вот это их норма, то, честно говоря, к ним ходить нельзя. Ну потому что они там просто ублюдки. Как я пойду к ублюдкам? Как бы странно. То есть то, что пишет «Комсомольская правда», она характеризует как норму жизни вот это разгульное… перекрестный коитус на столах. «Комсомольская правда» говорит: ребят, все было не так, а вот так! Рассказывает нам, пороча полицию. Я не хочу жить в чертовом мире, где полиция такова. Но если это так, «Комсомольская правда», спасибо вам за то, что вы открыли глаза. Ну правда. Ну как ты пойдешь к ним жаловаться, если они все отъехавшие по-хорошему?

 

Новости

 

С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем с Эльвирой Хасаншиной. У нас в гостях Валерия Сарбаш. Как правильно?

В.САРБАШ: Сáрбаш.

С.ДОРЕНКО: Сáрбаш. Я хотел сказать еще про полицию. Я все-таки хочу еще раз подчеркнуть вещь, которую я сказал перед этим. Если верить «Комсомольской правде» в ее описании эксцесса в Уфе, то картина, которая вырисовывается, это некие подонки, грязная мерзость, которая выдает себя за полицию. Если верить «Комсомольской правде». И в это верить нам не хочется, потому что нам хочется верить, что там какие-то есть приличные люди, может быть, один, два.

Э.ХАСАНШИНА: Лариса считает, что не надо им завидовать, хватит раздавать ярлыки. Тем, кто в полиции, на столе.

С.ДОРЕНКО: Лариса: «Если у вас лично не было секса на столе, завидуйте молча». Лариса… Лариса… Как нехорошо. Лариса, не надо фиксироваться на сексе. Давайте фиксироваться на нарушении порядка. Что вы фиксируетесь на сексе? Что у вас за факележ?

Э.ХАСАНШИНА: Просто мы все пытаемся полицейским предъявить какие-то моральные требования почему-то.

С.ДОРЕНКО: Я хочу оттенить собственную роль, между прочим, на секундочку. Я говорю о нарушении порядка, всех начинает клинить на секс. Ну что ты будешь делать?! Они озабоченные все. Товарищи, ну купите эту штучку… можно сказать? Купите чертов мастурбатор! Ну кончайте все время говорить о сексе. Прекратите.

Полиция в Барнауле проверяет сведения о пытавшейся задушить школьника пенсионерке. Давай скажем, что дали еще второй пожизненный срок полицейскому, который душил, убивал женщин.

Э.ХАСАНШИНА: Не только душил.

С.ДОРЕНКО: Еще 60 эпизодов. Я скажу, почему он признавался, чтоб вы понимали, и признавался потихонечку. Он убивал много женщин. Его поймали, сколько-то доказали, и он должен был ехать в «Черный дельфин».

Э.ХАСАНШИНА: 22 доказали.

С.ДОРЕНКО: «Черный дельфин» - это зона, которая очень неприятная и нехорошая. Он для того, чтобы побольше побыть под следствием и не ехать в «Черный дельфин», стал выдавать, с закопанными трупами, прям чики-пуки, выдавать еще одно, «еще я убил, я еще убил». Его тогда здесь держат, не в «Черном дельфине». А здесь намного лучше якобы, чем в «Черном дельфине». Начинают копаться, ры-ры-ры, тры-ты-ты, вот тебе полгода прошло, четыре месяца пройдет, пока докажут, копают, вывезут на место, он покажет, следственный эксперимент. Ему говорят: ну теперь в «Черный дельфин». Он говорит: а я еще одну убил. Сколько он выдал? 60 убийств.

Э.ХАСАНШИНА: 66 ему доказали.

С.ДОРЕНКО: Было 22, сейчас 66. И он продолжает рассказывать, кого он убил.

Э.ХАСАНШИНА: Там опросили свидетелей, искали, понятно, это большая работа.

С.ДОРЕНКО: Он полицейский, милиционер, МВД.

Э.ХАСАНШИНА: Он был милиционером до 1998 года. Примерно с 1994-го, 1992-го, но не факт, он начал свои убийства, а в 1998-м он уволился.

С.ДОРЕНКО: Сейчас, когда ему ехать опять в «Черный дельфин», он сейчас начнет еще выдавать: еще одну убил, еще одну убил, еще одну убил. Потому что ему не хочется ехать в «Черный дельфин». Вот это кошмар настоящий. В.САРБАШ: Ужас.

С.ДОРЕНКО: Откуда он, из какого региона? Из Забайкалья?

Э.ХАСАНШИНА: Причем преступления он совершал на служебной машине и в форме. Ангарск.

С.ДОРЕНКО: Ангарск. Это Иркутск, это Иркутская область. «На Ангаре, на Ангаре, навстречу утренней заре…» Такая песня была.

Полиция в Барнауле (это тоже далеко, где-то около Японии) проверяет сведения о пытавшейся задушить школьника пенсионерке. Прекрасная пенсионерка пришла в школу, увидела обидчика внука… То есть малчик обижал ее внука. Начала его душить, но не сумела, а, может быть, не хотела до конца.

Э.ХАСАНШИНА: Немножко так.

С.ДОРЕНКО: Убила, но не насмерть. Знаешь такую фразу? «Убила, но не насмерть».

В.САРБАШ: Кем станет ее внук?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Кем станет мальчик, которого душили? Вдруг ему понравилось? Вот проблема.

Э.ХАСАНШИНА: Надеюсь, что нет.

С.ДОРЕНКО: Такие вещи, потом мы узнаем, что кто-то в бангкокском отеле был задушен и так далее… В Сочи пьяный преподаватель истории на уроке избил ученика. «Ты кто такой? - он спрашивал. – Ты кем себя возомнил?» 50-летний преподаватель истории Александр Бимжанов пришел на занятия пьяным, после чего вызвал одного из учащихся, который, с его точки зрения, вел себя неадекватно, и стал бить кулаком в живот со словами «ты кто такой? Ты кем себя возомнил?» Ну это вот срывы учителей, которые не могут выдержать троллинга учащихся. Всегда были тролли. Всегда.

В.САРБАШ: Это очень сложно – преподавать.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Я троллил учителей, все троллили учителей. Как справляться с троллящимися учащимися, особенно если они чертовы отличники? Если это засранец, и у него валятся вши какие-то на плечи… У меня один раз был такой знакомый в школе под Нижним Новгородом, в гарнизоне. А если ты чертов отличник, и ты троллишь учителку? А как ей быть? Ты чертов отличник. Правильно? Тогда полный тупик, тогда ужасно. Поехали дальше.

Вслед за Тамблером пуританскую норму вводит Фейсбук. В смысле вот этого харассмента и приставаний, и предложений, и так далее. В сети запретили любые намеки на секс, даже нельзя говорить… что-то про вечер.

Э.ХАСАНШИНА: Да. «Давай развлечемся этим вечером».

С.ДОРЕНКО: «Давай развлечемся», «хочу развлечься». Хочу развлечься сегодня вечером. Я пишу женщине «хочу развлечься сегодня вечером». Она такая говорит: тебе чего-нибудь посоветовать? Ну это нормально было бы. А тут может же быть намек, что это подкат.

Э.ХАСАНШИНА: С продолжением.

С.ДОРЕНКО: Нет-нет, «хочу развлечься», типа, «а ты не… ага..» Это подкат. Если это подкат, до свидания, Фейсбук сразу отметает целые словосочетания.

Э.ХАСАНШИНА: Нет, вы на эту публикацию должны пожаловаться, на это сообщение, если это в мессенджере, если это публичная страница.

С.ДОРЕНКО: Сексуально провокационный сленг. Весь сленг основан на сексуальной агрессии. Упоминание сексуальных ролей, поз, фетишистских сценариев, сексуальных предпочтений, состояние возбуждения… О, я возбужден. Все, до свидания сразу. Как ты возбужден? Может быть, мне муравей в ухо заполз, и я возбужден оттого, что у меня в ухе ползаем муравей!

Э.ХАСАНШИНА: Тот человек, которому вы это написали, он может пожаловаться на это, и этот пост уберут.

С.ДОРЕНКО: И муравья устранят. Не знаю. Сексуализированных частей тела, например, паха, ягодиц, гигиенического состояния гениталий. Все это нельзя будет и так далее. Изображение полового акта, если даже были нарисованы от руки. Что важно? Не только Фейсбук, но и мессенджер, вы не можете писать друг другу, насколько я понимаю. То есть просто пользоваться мессенджером Фейсбука, который действительно хороший мессенджер и все такое, его можно загрузить отдельно от Фейсбука, не пользуясь аккаунтом в Фейсбуке, но там тоже как бы нельзя. Секс абьюз, домогательства и так далее. И Тамблер закрывает. Тамблер закрывает, потому что они попались на детской порнографии. Они не знали. Они следят, но они не знали, и там какое-то палево было, и их удалили, и они решили вообще контент весь убрать полностью. Я думаю тем не менее, пытаясь до какой-то степени биологизировать процесс, я пытаюсь выстроить, почему существуют гендеры вообще на планете Земля. Часто у жуков, у многих есть полы, они существуют. Мы не можем сказать, что они не существуют. Они существуют. Почему? Цель, вероятно, эволюционная. Женщина или самки, все, что F, оно служит сохранению и консерватизму, все, что M, служит разведке, эволюционной разведке. M не очень ценны, поэтому ими бросается природа как хочет, в огонь, в войну, в холод, в Антарктиду, нахрен, неважно, в горы, куда-то еще, в ущелья, и там проверяется, хорошее это дело или нет. Которые вернутся – оставят потомство, которые не вернутся – да и черт с ними, идиоты. Ну идиоты, очевидно, идиоты. То есть мужчинами или самцами природа приспосабливается, а женщинами – сохраняется. Это ядро. Женщины – ядро. Дальше. Роли половые, как правило, самка выбирает, она судья, самка – эволюционный судья. Она говорит: ты, так сказать, не очень что-то, не очень, а ты, ну… не знаю, пока постой здесь слева, может быть, присядешь, ну… подежурь пока, может, кто-то получше появится, а, может, и ты. То есть самка – эволюционный судья. Она говорит: а ты, я прям сразу вижу, что, наверное, да, ну, а чего ждать-то, уже тридцать скоро. Понимаешь? Ну серьезно. Ну так же. Но для того, чтобы самка была эволюционным судьей, самец должен подавать прошение, входить с прошением каким-то, стучаться в дверь. Если никто не стучится, то как она будет судить? Вообще никто не стучится! Ты сидишь у двери, тук-тук. Разрешите? Нет, ты пока посиди, посиди в курилочке. Тебе, может, чай, кофе, ты тоже посиди где-то в переговорной. А ты, ну давай, заходи. А если они не стучались, то как ты произведешь эволюционный суд? Как?

Э.ХАСАНШИНА: Ну как? Будем говорить о книгах, о литературе, о музыке, о кино.

С.ДОРЕНКО: В сущности, я… Не я, какой-то самец должен постучаться. Как он постучится? В конечном итоге он спрашивает следующее: согласна ли ты на размножение? Либо на ее имитацию, то есть просто потрахаться. Ты согласна на размножение или на имитацию размножения? – вот, что он говорит. Например, он говорит: я люблю Серебряный век. На самом деле вопрос-то в чем? Ты согласна на размножение или его имитацию? И ты говоришь: что-то вот сегодня у меня голова болит. И все. Почему? Ты не хочешь ему сразу давать отлуп, мало ли, может, пригодиться, ну пусть будет в дежурном режиме. Пусть посидит в дежурном режиме. И таких в дежурном режиме нужно иметь двух-трех, ну пусть будут, а что, скоро 30 лет. Пусть будут. А какой-то сразу: да, да, да, давай, давай, давай. Про литературу? Да-да, Серебряный век, люблю Серебряный век, все, понеслась. Но сущность-то в этом. Значит, Фейсбук с Тамблером пытаются это запретить. Когда-то однажды этот маятник дойдет до конца и пойдет назад. Или что? Или мы научимся быть другими? Мы научимся быть другими? Мы научимся не приставать? К чему идет цивилизация? Валерия, к чему чертова цивилизация идет?

В.САРБАШ: Не знаю, может быть, просто не пользоваться Фейсбуком.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха! Подъехать просто на кривой козе. Это что, сразу в порнхаб что ль? Я не знаю, есть чат?

Э.ХАСАНШИНА: Ну правда, есть очень навязчивые мужчины. Ему говоришь «нет», а он тебе… Ему говоришь, не надо мне, у меня муж, трое детей, вот это все, а он продолжает. Почему бы не иметь такую возможность, пожаловаться? Понятно, что будут перегибы, это неизбежно, к сожалению.

В.САРБАШ: Просто не обращать внимание.

С.ДОРЕНКО: Можно не обращать внимание.

Э.ХАСАНШИНА: А если ты, например, известная, красивая, и тебе приходит сотни таких. Ты думаешь, да что же такое-то, всех забаню, всех просто прочешу.

С.ДОРЕНКО: Сотни приставаний, реальных приставаний. В зависимости от степени культуры это может быть довольно грязные вещи. А потом мужчина, на которого просто не обратишь внимание, он сразу пишет тебе, что ты шлюха, все шлюхи, кроме мамы. Обиженный мальчик, он всегда думает, что все шлюхи, кроме мамы, и он начинает тебе выставлять все эти обиды. Нахрена он тебе нужен, вообще говоря? Вот это противоречие. Это противоречие однажды будет решено, но я не знаю, как. Я серьезно говорю, я не знаю, как. То ли все станут культурными, то ли все станут метросексуалами, то ли это вообще как бы уйдет в принципе… Может быть, это уйдет в принципе? Процесс воспроизводства будет решаться как-то иначе, а процесс эмоционального насыщения, может быть, будет тоже решаться через живопись, музыку какую-то, ну как бы совсем уйдет и все. Может же быть такое?

Э.ХАСАНШИНА: Вполне себе. С технологиями. Пожалуйста, я выбираю эту особь, сегодня в девять.

С.ДОРЕНКО: Или сура, будет сура, как в «S.N.U.F.F.» у Пелевина. Просто сура какая-то, девчонка-робот какая-то и все, ее настраиваешь, ставишь переключатели на пульте, романтика, не знаю, склочность, еще что-то и все.

Э.ХАСАНШИНА: Шесть скандалов в год, запрограммировали.

С.ДОРЕНКО: Да-да-да… Грусть, еще что-то, можно будет отстроить и все, точно так же. Парня будет труднее сделать, девчонку легче. Ну хорошо. Это все будет решено. Я думаю, может быть, так? Психолог. Наша Лариса. Лариса, это вы были?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Лариса, это были не вы. Это были вы в смс про «на столе»?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Кстати, это вы сделали, Сергей, первым, это вы сказали.

С.ДОРЕНКО: Я все понял…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вас исключительно в этих рамках потроллила.

С.ДОРЕНКО: Нехорошо. Но в то же время вы возбудили мое воображение. Ну хорошо. Лариса, скажите мне, пожалуйста, гендерная проблема будет однажды решена. Чем? Воспроизводство, репродукция будут решены иными способами, а вопросы возбуждения будут тоже решены иными способами. Вот и все, мы уйдем от конфликта.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы должны взять, как аналитики, две вещи. Первое – либо мы пресекаем инстинктивные и телесные импульсы и создаем новое человечество, которое… просто не знаем, каким оно будет, это непредсказуемо. То есть все, что мы знаем о человечестве, создается совсем другое. Это просто нужно осознать. Как создать лучшее человечество в рамках того, что уже было? Вот вопрос.

С.ДОРЕНКО: Как создать лучшее человечество, во-первых.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В рамках заданной модели.

С.ДОРЕНКО: А, во-вторых, серьезный вопрос: как переустроить мужчин, которые, к сожалению, моногормональны, они работают на одном и том же чертовом гормоне, все. Когда они открывают Америку, когда они открывают Антарктиду, когда они летят на цепеллине на 20 километров и прыгают оттуда с парашютом, когда они пристают к бабе – у них ровно одна и та же хрень, у них никакой другой не существует. Никакой другой. Как только вы лишите его гормона агрессии, тестостерона, это гормон агрессии и экспансии, этот чертов гормон, как только вы его лишите, вообще мужчин не будет. И они не будут ни открывать Антарктиду, ни лететь на цепеллине на 20 километров в воздух, ни приставать к бабам. Ничего не будут делать, просто будут ходить такие кастрированные коты. Это очень удобно, если надо копать канавы или что-то в этом роде. Ну как бы давайте их лишим, и тогда они не будут приставать и не будут говорить, что если ты отказала, шлюха. Они не будут этого делать, но они также не будут открывать Америку, нет, не будут.

Э.ХАСАНШИНА: Зато мужик всегда в доме, сидит себе, полочку прибивает, такой спокойненький.

С.ДОРЕНКО: А может быть и не прибивает.

Э.ХАСАНШИНА: Лежит и смотрит футбол.

В.САРБАШ: Кому-то пишет.

С.ДОРЕНКО: Кому-то пишет, значит, у него остался гормон агрессии. Понимаете, в чем дело? Это проблема цивилизационная. Фейсбук удаляет, Тамблер удаляет. Мы не знаем, чем дело кончится. Я знаю, чем дело кончится. Либо это вынырнет в новую ситуацию, либо качнется назад в какую-нибудь середину 20 века. Может качнуться. А может вынырнуть в новую ситуацию. Посмотрим. Наше дело – восхищенно наблюдать за жизнью. Правда же? Мы же ничего не делаем, мы просто смотрим.

Подросток обвинил Гошу Рубчинского… Гоша Рубчинский, он очень знаменитый, он дизайнер, он фотограф знаменитый и так далее. Он родился в Москве в 1984 году где-то летом, ему 34 года, он нашенский. Но он такой, международный. Гоша Рубчинский. Какой-то подросток Ян Сильфверлинг сообщил, что российский дизайнер Гоша Рубчинский попросил его сделать селфи в ванной комнате и не передумал, когда узнал, что ему 16 лет. Для чего подросток? Подросток для хайфейшн… Подросток ему нужен был для того, чтобы…

Э.ХАСАНШИНА: Как будто бы он просился в съемки их лукбука. И он сказал: давай тогда фотографию свою. А парень сказал: я тут не один, дома мать.

С.ДОРЕНКО: Типа, «мать долбит мозги и так далее». Тот говорит: зайди в ванну, щелкни себя в зеркале. В зеркале. В смысле, где еще зеркало? Зеркало может быть в прихожей, может быть в ванной. И Гоша якобы, если мы говорим про вариант Гоши…

Э.ХАСАНШИНА: Не имел в виду ничего такого.

С.ДОРЕНКО: Вообще ничего. Ну лупани в зеркало. А тот говорит: да, но мне 16 лет. А он говорит… Send me now something from the bathroom. I can’t, it is in my mom’s bedroom. Тогда Гоша говорит: You can go to bathroom and do it quickly please.Опа. Подгоняет. I don’t believe your mom come to bathroom together with you. Смайлик. То есть он его гонит в ванну с тем, чтобы тот в зеркале… Я не знаю. Вот как вам пахнет это дело?

Э.ХАСАНШИНА: Он там не полную переписку опубликовал, а только отрывки. Вот меня всегда это настораживает. Если люди не показывают все… Я не смог все заскриншотить, у меня только вот здесь, вот здесь и вот там. Очень удобно компилировать.

С.ДОРЕНКО: Что значит, компилировать? Мы не видим здесь прямого видеомонтажа, потому что там у него подкладка картинка, какие-то котики и там нет котиков в нарезке как бы. Вот чем пахнет?

В.САРБАШ: Очень странно, что он его торопит.

С.ДОРЕНКО: Торопит, да, да, иди, давай, quickly please. Если меня не парит какой-то человек, назовем его человек, мне вообще пофиг, или собака, у меня портрет собаки, а я такой холодный абсолютно, я говорю: ну ладно, будешь как-то мимо зеркала проходить, лупани в зеркало. И все.

Э.ХАСАНШИНА: Странно, что сам он лично, вот это тоже, просит какого-то неизвестного мальчика, участвующего в конкурсе, сфотографировать, настаивает.

С.ДОРЕНКО: Хотя мы предполагаем, что у Гоши полно продюсеров. Гоша сам it quickly please, поскорее, пожалуйста. Это пахнет.

Э.ХАСАНШИНА: Люди обычно говорят: вот почта вот этого конкурса, отсылайте свое резюме, фотки.

С.ДОРЕНКО: Это плохо. Потому что я типа начальник, я типа чего-то начальник. И мне кто-то хочет… ну да, сбросьте в почту. А какую почту? А я тебе говорю, на сайте найди, где-то на сайте есть, хрен знает, не знаю. А ты говоришь, да нет на сайте. Я говорю, ну хорошо, на сайте что-нибудь есть, вот туда позвоните, расскажете. То есть мне настолько плевать… Ну сбросишь все. Нет, quickly please! Он его гонит, скорее, скорее. И это пахнет.

Э.ХАСАНШИНА: Они здесь оба, мне кажется, ведут себя крайне сомнительно.

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

Э.ХАСАНШИНА: Подставить известного человека действительно можно. Это не такая большая проблема. Поэтому ко всем таким заявлениям нужно относиться…

С.ДОРЕНКО: Как это, небольшая проблема? Значит, этот человек съел крючок, он проглотил наживку. Например, ты хочешь кого-то подставить…

Э.ХАСАНШИНА: Я не знаю, может быть, между этими фразами у них был какой-то разговор длинный или перед этим какой-то, где он умолял, «пожалуйста, мне очень надо» или еще что-то, «я хочу быстрее вырваться отсюда».

С.ДОРЕНКО: Я могу сказать, вот Валерия очень точно обратила внимание на то, что он его торопит. И это точно говорит о нетерпении. Давай, давай, скорей, скорей, скорей, покажи, покажи.

В.САРБАШ: Учитывая, что ему 16 лет.

Э.ХАСАНШИНА: Я против того, чтобы обвинять человека сразу. Мы видели это со всеми западными артистами, это плохо. Пока нет доказательств, нельзя так.

С.ДОРЕНКО: The Business of Fashion включила Рубчинского в рейтинг 500 самых влиятельных людей мира. Рубчинскому 34 года, он создает уличную спортивную одежду, в 2016 году выпустил именные духи. Работал стилистом на съемках фильма Кирилла Серебренникова «Изображая жертву» и участвовал в создании «Дня моей смерти» Ренаты Литвиновой. Ультрамодный и все на свете. И он просит скорей, скорей зайти подростка в ванну… Не знаю, мне все это не нравится. Я думаю, что мы, конечно, параноики. Мы, конечно, сейчас параноики. Но, с другой стороны, это попахивает все-таки.

В.САРБАШ: Попахивает, без сомнения.

С.ДОРЕНКО: Конечно, попахивает. У меня есть соискатели, разные соискатели, в разных вопросах. Мы ищем редактора, мы ищем ведущего. Я такой, абсолютно не парюсь. Бросьте на почту и все. Вот мне пишут в личку. Я говорю: ребят, вы неправильно пишите, нахрен вы мне нужны, зачем. Мне не нужны они в личке. Вы пишите на почту. Они пишут. Кто-то, я знаю, кто, откроет, Марат откроет, прочитает, потом мне из двадцати скажет, да никого чего-то я не вижу. Я не буду говорить, да, да, вот там один, вот он сейчас зайдет в ванну. Я не буду говорить.

В.САРБАШ: Быстрее.

С.ДОРЕНКО: Быстрее, быстрее. Нет, у меня такого нет. Ну и фигли. Да, нет, да, нет… Нет, ребят, чего-то здесь есть.

В.САРБАШ: Есть, да.

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. Ну мы просто живем в новую эпоху, когда все становится гласным. Считай, что ты носишь на себе такое кольцо, стальное, кожаное, и в него вмонтирована камера, которая одновременно и пишет, и еще другая камера пишет тебя, все, что ты видишь, и еще вдобавок пишет звук, и считай, что ты постоянно открыт, ты должен отвечать, в общем, по существу сейчас почти за каждое свое слово. Почти за каждое свое слово. Вот это очень важно. Это отличие от ситуации 30 лет назад, например, которая была. Можно было очень многое держать в тени. Сейчас так нифига не получится. С нами была Валерия Сарбаш, выпускница Университета дружбы народов, блистательная журналистка, как мне представляется. Мне так кажется.

Э.ХАСАНШИНА: Мне тоже так кажется.

С.ДОРЕНКО: Да?!

В.САРБАШ: Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот понедельник, 10 декабря.