С. ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Понедельник, 11 февраля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Анастасия Оношко, ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Она меня смешит.

А.ОНОШКО: Да, я смешу.

С.ДОРЕНКО: Мы с Дашей обсудили тему сидения на лице, вы помните очень хорошо. По-моему, в четверг. Вот это «слезь с иглы мужского одобрения и сядь мужчине на лицо» или как? Одобрению на лицо? Кому-то на лицо. Смысл, конечно, в этом. И Настя придумала мем «слезь с иглы...

А.ОНОШКО: Это не я придумала. Слезь с иглы одобрения начальника и пересядь на юрлицо. Да, это на этих выходных. Если бы это я придумала…

С.ДОРЕНКО: Хорошо. А шутка была в том, что «слезь с иглы одобрения начальника и сядь ему на лицо». Ну, ладно.

А.ОНОШКО: Сергей говорит, сжался, думал, сейчас Настя договорит, придется плюнуть в лицо или что-то такое. А в итоге пришлось рассмеяться.

С.ДОРЕНКО: Ладно, мы позже коснемся этого.

А.ОНОШКО: Коснемся лица немножко.

С.ДОРЕНКО: Коснемся, потому что у Насти есть собственные соображения, потому что Настя феминистка, социалистка, пацифистка, зеленая, гринписка и еще чего-то, и так далее. Поэтому всегда она приходит с анекдотическими своими воззрениями. Для того, чтобы над ней посмеяться, надо ее послушать.

Давай о «Грэмми».

А.ОНОШКО: Они же там серьезно относятся…

С.ДОРЕНКО: Где у тебя здесь Телега? Телеги-то нет.

А.ОНОШКО: Вот.

С.ДОРЕНКО: Не готова ты к эфиру.

А.ОНОШКО: Как это?

С.ДОРЕНКО: Рэперы рулят. Да, абсолютно. Вот это Дрэйк, по-моему, где у него ходят какие-то африканские дядьки некрасивые, все некрасивые. Дай, не трогай. Дрэйк, God’s Plan. Вот это хорошая вещь, на самом деле. Она получила «Грэмми». Мы просто должны вас, я обращаюсь к слушателям, вы живете в глухой деревне, естественно, вы чужды культуры. Но иногда мы должны вам подвозить культурки мальца, отсыпать, потому что иначе вы вообще будете просто в колхозе своем.

А.ОНОШКО: Слушать «Привет, Андрей».

 

МУЗЫКА   DRAKE GOD'S PLAN

 

С.ДОРЕНКО: Ни одного шанса нет у вас улизнуть, гады. Я знаю, что вы привыкли, вы ксенофобы. Вы привыкли ненавидеть внешний мир, вы привыкли занюхивать водку своей подмышкой вонючей. Но мы, как «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» в четыре часа утра на Новый год в советское время, несем вам музыку современности, чтобы вы приоткрыли душные, прокуренные свои, прорыганные, пропернутые комнаты, чтобы вы вдохнули воздуха, несущегося откуда-то извне.

 

DRAKE GOD'S PLAN

 

С.ДОРЕНКО: Что еще? Лучшее сольное поп-исполнение. … Леди Гага. Нет, давай так. Запись года — трек The Middle немецкого диджея российского происхождения Антона Заславского, Zedd. Давай Zedd послушаем. Это Антон Заславский, немец такой есть. Но он был некое время назад, может быть, родился в России, не знаю, его увезли и так далее. The Middle. Эта вещь взяла, насколько я понимаю, лучшая композиция. Запись года.

 

THE MIDDLE

 

С.ДОРЕНКО: «Я не встречаю тебя в серединке, потому что я жду тебя на вершине, дорогая». Вот в чем дело. «Я бы ей ответил, если бы мне дали попеть, я бы сказал».

Теперь с твоим сидением на лице я все время думаю, садится ли эта певица Zedd на лицо, Антону Заславскому? Она садится на лицо? Теперь это мем современности, ты пойми.

А.ОНОШКО: Слезь с лица и сядь на иглу мужского одобрения обратно?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Это стало настолько, как бы сказать, волнующим вопросом. Вот я вижу, она прыгает, танцует, а он что-то подпевает. И я думаю: кто кому садится на лицо?

А.ОНОШКО: А вы только об этом и думаете?

С.ДОРЕНКО: Конечно. Кто кому садится на лицо? Это абсолютно принципиальный вопрос теперь современности.

Дальше. This Is America. Дональд Гловер, который Childish Gambino. Давай знакомить народ. Вот он. Это на втором месте сейчас вещь на «Грэмми».

 

Childish Gambino THIS IS AMERICA

 

С.ДОРЕНКО: Это предпоследнее. Я еще одну вещь вам покажу, после чего можете садиться друг другу на лицо, договорились?

 

С.ДОРЕНКО: Мода на некрасивых людей, ты понимаешь, в чем дело? Мы смотрим сериал «Вершина озера», досмотрели уже, там некрасивые женщины. Все до единой. Смотрим Дрэйка, клип, который взял первое место, там некрасивые люди. Смотрим второй, This Is America, это некрасивые люди сплошь идут, множество.

 

Childish Gambino THIS IS AMERICA

 

С.ДОРЕНКО: Хороший.

А.ОНОШКО: Хороший, да. А еще это Лил Пампа мне очень напоминает. Я вдруг поняла и поймала себя, что этот аудиоряд…

С.ДОРЕНКО: Последняя фигня, которой я хотел вас замучить, и я вас замучаю, это тоже Леди Гага и Брэдли Купер, которые взяли «Грэмми» — лучшее поп-исполнение дуэтом или группой. И кроме этого, сама песня, лучшая песня, написанная для кино и телевидения, вот эта. Shallow. Мужской голос — это Купер, а женский — это Леди Гага. И догадайтесь, кто кому садится на лицо.

 

SHALLOW       

 

С.ДОРЕНКО: Ты знала или нет? Брэдли Купер женат на челябинской модели Ирине Шейк. И она ему садится на лицо, пишут мне. И от этого у них дочка. Не зря.

 

С.ДОРЕНКО: Ну чего, круто? Тебе нравится?

А.ОНОШКО: Брутальная американская пара. Да, мне нравится. Я прям засмотрелась. Они настоящие актеры, молодцы.

С.ДОРЕНКО: Они играют хорошо.

А.ОНОШКО: Очень круто. И Леди Гага в новом таком… я все время ее видела в каком-то фриковском образе, а тут она вроде в образе такой простой тетки, среднего возраста тетки.

С.ДОРЕНКО: С хвостиком.

А.ОНОШКО: Обычной, которая поет о своем…

С.ДОРЕНКО: Волосы очень просто сделаны. Иногда с хвостиком она здесь, а иногда просто очень.

А.ОНОШКО: Да. Она всегда вычурна очень.

С.ДОРЕНКО: Она пошла мыть посуду в буфет, в Макдональдсе.

А.ОНОШКО: Да. Тут такое же: она вылезла на сцену попеть с ним в ответ на его песню, они вместе поют и вспоминают, что у них что-то было. Ой, ой, что делается.

С.ДОРЕНКО: Рассказывай людям.

А.ОНОШКО: Они на сцене поют, припоминая. А тут она уже крашеная…

С.ДОРЕНКО: Скажи, что сейчас было — они начали целоваться, скажи, и все.

А.ОНОШКО: Ну, они чуть-чуть совсем. Это для фильма. Я думаю, что Шейк не расстроилась.

С.ДОРЕНКО: Не затягиваясь. Вот это «Грэмми» тоже. Я закончил вас мучить. «Звезда родилась». Знаю я, господи, фильм. Мы даже сказали о том, что эта песня написана для фильма. Лучший дуэт и лучшая песня, написанная для фильма — эта вещь взяла две «Грэмми» сразу, два приза. Одна — как дуэт, и вторая — как песня, написанная для фильма.

Все. Я припустил вам воздуха в вашу затхлую, напернутую гороховым супом атмосферу. Ура, товарищи! Дальше дышать не дам аж до самого «Оскара».

Здрасьте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Игорь, Москва. Мне кажется, то, что вы продемонстрировали, это полная деградация нашей эстрады.

С.ДОРЕНКО: Нашей?

А.ОНОШКО: Мы одно время забылись и подумали, что наши тоже ничего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это просто кошмар.

С.ДОРЕНКО: Ну почему? Черные пели великолепно. И Дрэйк, и This Is America.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, раньше пели в подъездах лучше пели.

С.ДОРЕНКО: Нет. В смысле, вы имеете в виду эта песня для фильма, когда они поют вдвоем? Это шикарно было сделано, и как раз в духе советской эстрады. А черные спели просто… я прусь, у меня сердце ёкает и дергается.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы тоже попремся немножечко, недолго.

С.ДОРЕНКО: Вы зря. Зря вы критикански. Поймите, вы в моем лице говорите с южанином, я практически на пути в Африку. Да я и жил в Африке.

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Ростислав. После пяти лет радио я хотел бы сказать… Сергей, вы не обратили внимания на «Родные песни», потому что там некоторые песни все-таки…

С.ДОРЕНКО: Хорошо, что вы вспомнили. Я поздравляю всех. Нам вчера было пять лет со дня открытия вещания. Пять лет, мать. И это февраль, ты не забывай. Я 14 лет на радио. Я не помню, какого числа в феврале я позавтракал в «Балчуге» с одним евреем, кто это был? Мы завтракали в «Балчуге», но это был не Женя, а это был другой, его напарник. Из Лондона он прилетел. И он говорит: старик, не пускают тебя на телевидения? Я ему говорю: ты просто офигеешь, меня позвали в какую-то сраную передачку «Принцип домино». Как обидно. Ну, не обидно, а смешно. Меня позвали в «Принцип домино», который должен был выходить в эфир то ли в три, то ли в четыре часа, не помню. За час до этого было сообщено со Старой площади, что этот эфир не пойдет из-за Доренко. Из-за того, что Доренко в эфире. За час до эфира.

А.ОНОШКО: Это в каком году?

С.ДОРЕНКО: Это был 2005 год. Только начинался, февраль. Я перед этим сажал в железную клетку, я был на инаугурации Ющенко, я делал там революцию. И вот 2005 только начинался, февраль. И «Домино» сняли с эфира. Как же его звали? Паша Блюмкин. Паша Блюмкин, слышишь ли ты меня сквозь года и расстояния, где тебя черти носят, Павел Блюмкин?

А.ОНОШКО: Он кто?

С.ДОРЕНКО: Он был евреем в то время, сейчас не знаю. ОН был финансистом. Он мне сказал, мы завтракали в «Балчуге» и он говорит: слушай, наплюй ты на телевидение, на хрена тебе телевидение, иди на радио. Я говорю: да радио никто не слушает, что такое радио? Это «Маяк», бабушки какие-то, пыльные приемники. Какое-то ужасное местечко около батареи и оттуда Сережа подванивает, попукивает чего-то. Говорю: не, Паша, не пойду я.

А.ОНОШКО: Оказалось-то удачно.

С.ДОРЕНКО: Паша мне говорит: слушай меня. Американцы берут завтрак с собой в машину, едут далеко, 50 миль, 80 миль до работы. Разные по-разному. 50 миль — это 80 километров. А 80 миль — то умножить на 1,6. Никто этого не сможет сделать. Это 128 километров. А если в морские мили перевести? Нет, не надо.

А.ОНОШКО: Они другие?

С.ДОРЕНКО: 1,8. А это 1,6. Слушай. Паша Блюмкин мне говорит: американцы едут далеко, 50 миль до работы. Они включают радио, ставят во все эти подстаканнички, чашечки, свой завтрак, едут, жрут и слушают радио. У хороших радиоведущих в Америке, которые раздают контент по всем сетям, были сети еще и тогда. В этой стране у нас нет такого, товарищи, это только в Америке есть. У них по 50, 20, 30, 70 миллионов человек их слушает. Он говорит: ни один засранец на телевидении не имеет столько успеха, как радиоведущие в Америке. Я говорю: Паша, но мы не в Америке.

А.ОНОШКО: Я все еще на вашей стороне в этом разговоре. Но как же дело кончилось, мне интересно?

С.ДОРЕНКО: Короче, доедаем. Ты плати, сказал я, потому что он был евреем, а я украинец, ты понимаешь. Ты плати, Паша, поехал-ка я к Венедиктову. Приезжаю к Венедиктову, тотчас из «Балчуга», вот так быстро. Приезжаю: Леша, я придумал утреннюю программу, будем делать на радио, как в Америке, круто, интересно, серьезно. Все продумаем дальше. Ты согласен? Венедиктов, знаешь, что сказал: согласен, но придумал это я. Я говорю: окей. Какая мне разница? Это только что придумал Паша Блюмкин. Так теперь Леша Венедиктов забрал себе. И хорошо, слава тебе, господи, меня берут работать. Это хорошо. 14 лет. Такая фигня. И пять лет «Говорит Москва». Ура, товарищи! Воспоем же это.

 

С.ДОРЕНКО: Я хотел воспеть по-другому. Не я отец «Разворота» на «Эхе Москвы» — Паша Блюмкин. А придумал после того, как я сообщил идею Паши Блюмкина Леше Венедиктову. Леша сказал: хорошо, но придумал это я.

А.ОНОШКО: Что было до этого, я задалась вопросом?

С.ДОРЕНКО: До этого мы жили, чтобы исполнилось это предназначение. Так что вот кто отец «Разворота» в конечном итоге. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Это Гонконгский Клоун. Я поздравляю вас с юбилеем.

С.ДОРЕНКО: Не юбилей еще. Маленький юбилей. Хотя нас обычно закрывают через пять лет. Так может…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я вам хочу напомнить 2003 год, сто лет до вашего визита к Венедиктову, вы вели вашу частную станцию, помните, вы делали? Мы с вами познакомились… 

С.ДОРЕНКО: Dorenko.net.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Вы там вели такой стрим… Вот оттуда…

С.ДОРЕНКО: А хотите, я скажу вам? Тут приходят к нам гости, недавно, буквально две недели назад. И одна из гостьей, которые пришли к Сергею Рыбке, в «Хороший вопрос», локтем меня толкает и говорит: «Привет». Я: «Здорово» — Я Кит с черно-красного форума dorenko.net. Я говорю, мать, Лизу собрать, Доктора Лектора и всех наших остальных уродцев, так мы уже соберемся однажды. Помните Кита?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно. У Алекса Голдберга в Facebook, он вчера выложил такую дивную китайскую песенку, можно я вам попеняю. Потому что все ваши «Грэмми»…

С.ДОРЕНКО: Все, новости.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 9 часов 36 минут. Право знать. Ведущая Анастасия Оношко. Я хотел спросить тебя про ваш чудесный Петербург. Потому что меня утомило какое-то постоянное нагнетание статей про Петербург, и что вас там засыпает снегом. И Ургант уже чистит тротуары, потому что его мама упала…

А.ОНОШКО: Отец?

С.ДОРЕНКО: Ургант-младший. Или самый младший. Не знаю, какой младший. Который остроумец на Первом канале. Он поехал в Петербург с ломиком, чистил сам тротуар, потому что его мама упала, когда пошла за хлебом с вином. Он даже сложил об этом песню «Я оглянулся посмотреть, не поскользнулась ли ты, чтобы посмотреть, не поскользнулся ли я». Он пел песню…

А.ОНОШКО: Да, смешно. Какие-то шутники вешают таблички. Знаете, во время войны на Невском, кто не был в Петербурге, висит на одном из жилых домов табличка «Эта сторона наименее опасна при артобстреле». Потому что немцы с одной стороны летели, с запада, и у них ракеты летели таким образом, что были стороны улиц, по которым удобнее ходить, безопаснее. А сейчас вешают, что «при Беглове эта сторона наиболее опасна», то есть обыгрывают эту тему.

С.ДОРЕНКО: Подожди. «Мама у него умерла. Наверное, речь о бабушке». Ну, хорошо. «Скажи мне что-нибудь грязное, — Лиз Рок говорит. — Ответ: Петербург». Он не чистил, он выдохся от лома. Но ему и не надо было, поймите. Ведь ему столько нужно было чистить, сколько продолжалась съемка. Я так понимаю..

А.ОНОШКО: А сколько дублей они сделали, мы не знаем. Может, он полгорода отскреб, пока удачный кадр.

С.ДОРЕНКО: Если ты чистишь лед, видно, сколотые от лома другие кусочки, как бы ты его дробишь и видны сколы. У Урганта не видно вообще ничего. Он с первого же удара сделал удачную фотографию и уехал на этом. Ну почему вы такие нелепые? Я спрашиваю петербуржцев.  

А.ОНОШКО: Потому что нам таких правителей дают, я отвечаю москвичам. 

С.ДОРЕНКО: Подожди. Я тебе объясняю. На самом деле, это как, я сказал бы словами одного моего приятеля молодости, цивилизация давно решила эту проблему. Цивилизация преодолела эту трудность.

А.ОНОШКО: Петербург?

С.ДОРЕНКО: Не Петербург, а очистка снега. Существует Хельсинки, существует Тромси, существует Монреаль. Везде чертов снег. Существует Виннипег. Нет, в Виннипеге дожди. Но зато есть Эдмонтон, есть Калгари. Я говорю тебе про снег. Там все время снег чертов. И человечество решило эту проблему. Почему Петербург не может решить эту проблему? Не будешь ты меня смешить дальше.

А.ОНОШКО: Такое руководство. Ни разу в Петербурге за всю мою жизнь не было приличных людей у власти.

С.ДОРЕНКО: Само должно растаять. Вот это правильно. Мне говорит Захристос — само растаем. Конечно, само к 1 мая растает. Мне кажется, покидать тогда надо эти места. Понимаешь, в чем дело? Вы эмоционируете по поводу, который решается профессионально. Ты знаешь, что на этот счет есть песня? Разрешите, я вам предложу песню. Слушайте ее. Знаешь Pulp? Теперь будешь знать.

 

МУЗЫКА

 

С.ДОРЕНКО: I’m professional. Это мог бы спеть… это песня Собянина. Это Собянин спрашивает: зачем слишком эмоционировать? В чем смысл превращать это в over emotion?

А.ОНОШКО: А с другой стороны, чувствуется, что он не ходит пешком по городу и у него нет проблемы любых мокрых сапог. Любых — угги, все промокает, резиновые сапоги, скетчерсы, все промокает абсолютно.

С.ДОРЕНКО: Лучше знаешь где?

А.ОНОШКО: Лучше в Петербурге. 

С.ДОРЕНКО: Нет. Лучше в Барселоне. Там +16. Давай исходить из того, что есть. Но вы смешные люди. Вы делаете over emotional … you can do professional. Вы не можете профессионально просто взять да почистить, что ли? Питерцы, в чем проблема? Почему нельзя просто почистить чертов город? Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Александр, Москва. Очень часто бываю в Питере, хочу несколько слов в защиту сказать. Если мы сравним с Хельсинки, который вы так любите, Хельсинки — это вообще деревня, которая родилась.

С.ДОРЕНКО: Да, это маленький городочек.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он в два раза больше, чем Петербург по размеру, но он родился как питерская дача, и сейчас огромный массив, застроенный строениями. Если мы возьмем Лахти, куда я попал несколько лет назад, там вообще страшно ходить по улицам.

С.ДОРЕНКО: То есть просто уминают снег, утаптывают и все, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вас просто убьет. И они терпят это ровно, как вы говорите, до поры «растает».

С.ДОРЕНКО: В Стокгольме, на самом деле, не лежит сейчас снег все время.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Все, что на Западной Балтике, это теплые города, где снег сползает с крыш. Проблема Питера заключается в архитектуре. Они очень гордятся своим городом 18-19 веков, но крыши совершенно не приспособлены для снегоуборки.

С.ДОРЕНКО: Потому что итальянцы строили им.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Поэтому хороший метод — это все снести и построить современный город.

А.ОНОШКО: Они гнилые все внутри, эти дома.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Питер к этому готов или нет? Они этим всем очень гордятся, но их регулярно убивает сосульками. Поэтому здесь надо сделать какой-то выбор.

С.ДОРЕНКО: В этом году они как-то трагически это переживают. Их всегда убивало, они с какими-то тусклым своим, туберкулезным гневом чего-то бухтели, как навозные жуки… А в этом году вспылили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я очень часто бываю в Питере и считаю, что для жизни он приспособлен два месяца в году. Июнь и июль. Май тоже под вопросом.

А.ОНОШКО: А август, простите?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Холодная вода и постоянно с моря этот промозглый…

С.ДОРЕНКО: Август уже нет. Холодные вечера.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дожди, холодные вечера. Ужасно.

А.ОНОШКО: Вы говорите так, как будто там есть какая-то сезонность. Ее там нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я вам могу сказать, что Москва на порядок для жизни приспособлена лучше, и в Питере вообще жить нельзя.

С.ДОРЕНКО: Шепну тихонечко: а Киев еще больше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, я тоже родился в 400 километрах от Москвы. И я понимаю, насколько приятно находиться…

С.ДОРЕНКО: Воронеж?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Граница Липецка и Воронежа. Насколько же теплее и приятнее климат.

С.ДОРЕНКО: Там чернозем, по-другому все. Другой голос у бабок.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Другой лес. Вы как только заходите в лес, он абсолютно отличается от подмосковного.

С.ДОРЕНКО: Там сосны 25 метров, такие кудрявенькие и очень милы. Не какие здесь сосны — здесь сосны угрожающие. А там они такие кудрявые и милые, почти средиземноморские.  

А.ОНОШКО: Так захотелось сразу в Воронеж.

С.ДОРЕНКО: На юг, мать, нас занесло. Давайте просто скажем про Питер. Про Питер я спрашиваю у питерцев, питерцев не осталось. Питерцы, вы что, не можете почистить чертов город? Почему вы не можете? Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Иван. Дело в том, что Питер гораздо более снежный, чем те города Финляндии и Канады, которые вы перечислили, притом что размер гораздо больше. Это логистически очень сложно убирать. А что касается памятников архитектуры, то мое мнение: чем перестраивать весь этот город, гораздо лучше сделать из него летний курорт. Питерцам легче переехать на юг, кому не нравится снег.

С.ДОРЕНКО: Вы возвращаетесь к мысли вахтового освоения России.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Конечно. Кроме юга.

С.ДОРЕНКО: То есть мы живем в приличных местах, и наши семьи в приличных местах. А мы на два месяца штурмуем Россию вахтовым методом, на вертолетах… Обрушиваемся во всякие говенные места типа Норильска, Петербурга, вот такие ужасные места. Да и Москва.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень хороший пример — это Дания. У них два процента территории — это сама Дания, европейская часть. Там живет 99 процентов населения. Там, где зимой +3, как в Краснодарском крае. А вся остальная Дания — это Гренландия, 98 процентов территории, там живет 1 процент населения. Если мы к такому методу освоения территории вернемся…

С.ДОРЕНКО: Вы гений. А главное, вы перекликаетесь со мной. Гений и все, прочь сомнения. И Москва тоже. Но Москва с апреля по сентябрь еще ничего. Не ужасная. В Москве можно жить с апреля по сентябрь. Все остальное время — дрянь дрянью, дребень. Как это было у Воннегута — дрянь, дребень, дребедень. Питер годится для жизни людей два месяца в году. Всякое, весь этот кошмар — Салехард, Питер, Норильск, весь этот ужас, его надо на вертолетах… туда на вертолетах прилетают люди, в камуфляже, быстро работу работают и назад валить, валить. Не жить там. Зачем там жить? Вот это моя давняя идея — вахтовый метод. 

А.ОНОШКО: Может, и работу не надо там работать? А зачем это?

С.ДОРЕНКО: Никто не должен селиться севернее Воронежа. Воронеж — северная столица, все. Выше Воронежа — белые ходоки. На этом заканчиваем. Соответственно, все население где-то в Ставрополе, Астрахани, Волгограде и так далее. А линия по Воронеж – Уфа – Омск… нет, Омск не знаю, может быть, тоже рискованная точка. Но здесь по этой линии северные города идут. Их старки охраняют. А дальше все, стена, белые ходоки одичалые. Одичалые, кстати говоря, пусть останутся, это будет очень смешно. Я думаю, какую-то группку ярославцев надо оставить, чтобы они бегали взад-вперед по лесам и кричали, улюлюкали что-нибудь, для смеха.

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здрасьте. Деревенский Парень. Если мы будем вот так вахтовым методом куда-то ездить, туда-сюда, это будет нам дороже.

С.ДОРЕНКО: Не будет. Можно вклиниться? Мы соберем сто хлопцев, бросим их с вертолета в тот же Питер, поддержать, где-то подтопить, как в фильме «Сияние», знаете, подтапливают помещения? Соответственно, не будем все топить, это уже какие деньги. А вот зачем нам нужен Питер? Чтобы что? Для чего?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да он нам не нужен, наверное, ни для чего. Лишь бы территорию нам сохранить. Это первое. А второе, смотрите. Мы живем все.. я живу в частном доме. Я навожу порядок? Навожу. Худо-бедно. А есть еще такая очень хорошая деревенская мудрость, отец меня еще учил: хозяйство вести — не... трясти. Правильно же? А чего ныть-то?

С.ДОРЕНКО: Просто надо сказать, что это очень затратно. На кой черт мы держим 10 миллионов человек, которые в Москве? Чтобы что? Вот что здесь хорошего, кроме того, что этот город однажды провалится в известняковое море, которое под нами? Под нами известняк, у нас нет гранита, у нас известняк. А под ним, известняком, море, в которое мы провалимся к чертовой матери однажды. Что еще здесь хорошего?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А куда мы теперь, все в Крым, что ли, пойдем? 

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Надо идти на юг. Воронеж должен быть самым северным городом. Все. Кто был в Воронеже, видел тундру.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Там два города. Один город на этой стороне, другой — где завод.

С.ДОРЕНКО: По линии Брянска, Старый Оскол, Воронеж — это должна быть северная граница поселения женщин и детей. Всю остальную зону должны штурмовать мужчины.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Пусть лучше дадут визу, и правильно вы сказали — Барселона. Обалденно.

С.ДОРЕНКО: Женщины и дети живут по линии Брянск – Старый Оскол – Воронеж. Все. Дальше проводится какая-то огненная черта, стена строится, как с Трампом. И дальше на вертолетах мужики в защитке такой должны штурмовать другие территории. Понимаешь, в чем дело? Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

А.ОНОШКО: Поедемте на море.

С.ДОРЕНКО: Она не знает. Александр, я хочу вас известить, что под Москвой, она из известняка, тут известняковые почвы, не гранит. А под известняком есть гигантские полости. Эти гигантские полости рано или поздно, но они там наполнены водой, какие-то просто пустые…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если Собянин докопает до них метро-2, то, конечно.

С.ДОРЕНКО: То эта вся штука ляжет туда…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Судя по вашей логике, что вы предлагаете, нам надо разговаривать либо с великой степью, либо с простором вокруг Киева. Это переходя к географии. Тогда можно будет жить на Украине или в том же Казахстане. Там места хватит всем.

С.ДОРЕНКО: В Казахстане хватит всем. Но морозы там нехорошие, нам это не нравится.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я бы не сказал. Я жил в Алтайском крае, тамошний мороз переносится намного лучше, чем здешний холод.

С.ДОРЕНКО: Потому что там солнца много.  

А.ОНОШКО: И влажности нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И резко континентальный климат.

С.ДОРЕНКО: Надо избрать какую-то границу. Либо границу расселения хурмы. Либо границу расселения киви. И севернее киви не заходить

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Севернее киви это ближе к экватору, что ли?

С.ДОРЕНКО: Нет, почему? Киви, например, до середины Испании растет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам придется тогда брать Турцию.

С.ДОРЕНКО: Может быть. Мы не должны идти севернее киви, товарищи. Киви и все, выше не ходить. Твоя не ходи, туда не ходить. Правильно я рассуждаю, я не знаю? Почему мы спорим об этом? Потому что Петербург задыхается сейчас, его невозможно очистить. Ну и что? «Все течет, наледи сверху, — Ленинградец пишет. — И под ногами. Пятимесячная дочь уже две недели без прогулок, потому что ад». А надо ее, может быть, в заплечном мешке таскать? «Живу рядом с местом, которое чистил Ургант. Лед на месте». Ургант, значит, не сильно почистил. «Нормальные у нас крыши. За исключением Петроградской стороны, издержки модерна». Ну, хорошо. «На фиг ваш юг. Там гопники, адская жара и дурацкое нежное море». Секундочку, Ленинграде. Я сейчас скажу вам вещи, которые не очень приятны, Ленинградец. Вы никогда не обращали внимания на то, что в Петербурге половина фамилий украинские?

А.ОНОШКО: Половина?

С.ДОРЕНКО: Ну, хорошо, одна треть. Смысл в чем. Петербург — это город, заселенный из эвакуации. И когда вы рассказываете, как плох юг, я вам рассказываю. Вы, питерцы, подумайте о том, перечислите просто тупо фамилии своих одноклассников. Вы обратите внимание, хорошо, треть из них украинские. Это из эвакуации заселялся Петербург. Когда вы думаете, что вы ах, такие питерцы, что вы там 20 поколений профигачили, этого не может быть, товарищи. Питер — это место смерти. Это кладбище слонов, туда идут умирать, род за родом. Встают, поднимаются, ведомые неведомыми знаками какими-то, странными… может быть, и Москва тоже, я уже говорил о Москве. Москва и Питер — это кладбище людей, кладбище слонов. Род за родом поднимаются отовсюду, из всей земли русской, поднимаются рода из Курска, Орла, встают они, полные силы, энергии, витамина, идут сюда и здесь вымирают. Последовательно вымирают. Потом последнего из них мы встречаем в лифте пьяного, несчастного и так далее, негодяя, который олицетворяет прежде мощный род, пришедший из Пензы. Понимаешь, о чем я говорю? Какой-то род пришел из Ставрополя, мощные, полные сил, плечистые, красивые люди, мужчины и женщины, они пришли отовсюду, чтобы умереть в Петербурге и Москве, чтобы их род заглох, чтобы не было больше их продолжения.

А.ОНОШКО: В Петербурге жизнь чуть дешевле.

С.ДОРЕНКО: Стоп. В Петербурге смерть чуть дешевле.

А.ОНОШКО: Да везде смерть… А, смерть, не знаю. Ну и смерть, конечно. Место на кладбище…

С.ДОРЕНКО: Жизнь в Москве или в Петербурге это и есть смерть. Ты послушай меня. Ведь смерть — это не одномоментный переход, когда у тебя перестает биться сердце. Смерть — это то, что начинается с рождения, если ты живешь в Москве или Петербурге. Посмотри на это окаянное небо, это жизнь или смерть, скажи мне? Ведь это смерть. Мы проживаем свою смерть, сразу уже на кладбище. Это кладбище называется Москва. Посмотри на смерть, которая идет в Петербурге. Рваные облака смерти несут тебе смерть. Миазмы болот, миазмы балтийской лужи, вся эта мерзость, это ужасно.

А.ОНОШКО: Хотите маленькую зарисовку? Я с сестрой, мы хотели поехать, у нас есть такой кофейничек электрический, мы хотели на природе кофе попить и печенек поесть. Вот мы выехали, недалеко от города едем, вдоль залива. Выбрали какое-то место, остановились, там лужайка такая, мы в траву зашли, сели, включили этот кофейник, здорово, облака действительно низкие. И вдруг идет мимо мужик, мы его не видим, но понимаем, что он идет где-то недалеко по тропинке и разговаривает по телефону. И он говорит: да я тут, на болоте. А мы такие сидим в этих кустах. Мы-то думали, что мы на природе, типа почти на залив приехали. А мы на болоте, оказывается, сидим. Знаете, в Петербурге такое чувство, что все серьезно, когда ты там живешь. Выходишь — ветер в морду, все серьезно, облака низкие — все серьезно. Из окна, сидишь, например, в школе, смотришь — облака быстро-быстро, они же с большой скоростью движутся.

С.ДОРЕНКО: Я тебе скажу одну ужасную вещь, которая, может быть, во избежание судов я хочу сказать, что я это придумал сам. Я придумал, как народ гуннов встает однажды, они сто лет сосредотачивались в районе как раз Омска где-то, по ту сторону Урала и по ту сторону Волги, от Омска, может быть, до Оренбурга где-то, до Саратова. Собирались гунны, потому что они пришли с границы Китая, ты знаешь, их преследовали, вырезали, они сто лет собирались с силами. И они встали и пошли однажды, они перешли через Волгу. Племена рассеивались, часть осталась на Волге, вот мы, кутригуры. Потом они пошли дальше, и они пришли на Дунай. И они с Дуная выбили боем славян, войной. И славяне ломанулись на реку Москву, на реку Истру, на реку Оку, на реку Волгу. Потому что их оттуда выбили гунны. Это страшная история о том, как Омск создал Москву, поджарив жопу славянам на Дунае. Это же ужасно. Но вот в этот момент, когда гунны ударили, славянам надо было развернуться и идти куда-нибудь в Сербию. Но им впердолилось идти сюда. Почему, как ты думаешь? У них не было интуиции. А может, и была, как раз наоборот, та самая интуиция.

А.ОНОШКО: А вы знаете, что Москва вторая в мире по каршерингу? Нормальная была интуиция, знали, куда шли. Второе место заняли после, по-моему, Токио, я не вчитывалась. Но я сама пользуюсь теперь этим каршерингом, и я так счастлива. Я думаю: никуда я не уеду отсюда, здесь есть каршеринг.

С.ДОРЕНКО: Короче, вот кто создал русскую цивилизацию, кто создал Москву?

А.ОНОШКО: Китайцы.

С.ДОРЕНКО: Нет. Сянби, протомонголы выбили гуннов с границ Китая. Сянби, племена, еще до монголов, выбили гуннов сюнну, которые осели, разбитые клочья сюнну, осели под Омском, там накопили силы, вместе с татарами, финно-уграми местными, они смешались, потом они двинулись и выбили славян с Дуная. И эти выбитые славяне пришли и основали поселения на Истре, на реке-Москве, на Оке, на Волге. Выбитые омичами. Опять все в монголах.

В ДВИЖЕНИИ

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Бывший замглавы якутского МВД, который пьяный пытался изнасиловать сотрудницу на ночном дежурстве, получил пять лет. А за что пять лет?

А.ОНОШКО: За неудачную попытку.

С.ДОРЕНКО: А если бы получилось?

А.ОНОШКО: Интересно, а ее тоже уволили, как с этими уфимскими?

С.ДОРЕНКО: А если бы получилось, дали бы пять лет? Покушение на изнасилование.  

А.ОНОШКО: Дали бы десять.

С.ДОРЕНКО: Он уже живет выше Воронежа, он из Якутии. Там служба приравнивается к тюрьме, разве нет?

А.ОНОШКО: Даже если он там родился?

С.ДОРЕНКО: Какая разница. Мамчур. Он хохол. Ты же видишь фамилию? 

А.ОНОШКО: Это вообще ни о чем не говорит.  

С.ДОРЕНКО: Мамчур подал в отставку. Это говорит о том, что он хохол. Николай Мамчур, обвиненный… ладно, плевать. Давайте дальше. 140 килограммов, расскажи про это. 

А.ОНОШКО: Ой, да, такая странная. Упал мужчина. 36 лет. Там то 120, то 130, я теперь уже и 140 видела килограммов, в некоторых статьях пишут.

С.ДОРЕНКО: 140. Есть одна вещь, которая наконец-то опрокинет ЗОЖ полностью. Сделает вас bode positive. 36-летний житель Зеленоградского административного округа, Зеленоград, выпал с 12-го этажа и остался жив. Случайно выпал при этом, обратите внимание. Спас мужчину его вес — порядка 140 килограммов. Что это значит? 139 кг 600 г? Он летел 40 метров, 140 килограммов. Мне кажется, толстый, мне падать с мотоцикла намного больнее.

А.ОНОШКО: А сколько вы весите сейчас?

С.ДОРЕНКО: Я много вешу. Твоими трудами. Сегодня принесла сладости на работу, ела, давала нюхать мне, засовывала в ноздри, говорила, что это совершенно безвредно, там… как это называется? Снятые сливки, все совершенно без жира, на йогурте, сожри, пожалуйста, кусочек тортика. Окей, я съел, когда она отошла сюда в эфир.

А.ОНОШКО: Это была булочка с корицей и с какой-то штукой белой сверху. 

С.ДОРЕНКО: Там крем внутри был. Потом говорит, а это хлеб, я знаю, вы злаковые не едите, хлеб из злаков с семечками. Ходила за мной долго, совала в нос, говорила: понюхай, дурак, с одного раза тебе ничего не будет. Я понюхал — действительно, вкусно. Съел полбатона. И теперь ты имеешь после этого бесстыдство спрашивать, сколько у меня вес.

А.ОНОШКО: Нет, я не в этом смысле.

С.ДОРЕНКО: Настя, мой вес позволяет мне быть веселым. Я был у врача, на медицинской комиссии летной в 2002 году последний раз.

А.ОНОШКО: Он вам сказал, что хорошего человека должно быть много?

С.ДОРЕНКО: Я был последний раз у врача в 2002 году, на врачебной летной эксплуатационной комиссии, ВЛЭК. Я тогда был курсантом летной школы. А до этого я был врача вообще не помню. Я никогда не был у дантиста, я никогда не носил очков. Вот какой у меня вес, я тебя отвечаю. Однажды меня так спросила еще в Лондоне одна молодая женщина. Она спросила: какой у вас вес. Я ответил, тогда у меня еще были волосы, я сказал: я причесываю собственные волосы, никогда не был у дантиста, не лечил ни разу зубы в жизни и никогда в жизни не надевал очков. Вот такой у меня вес, если вас интересует вес, сказал я этой молодой особе.

А.ОНОШКО: Выясняется, что можно выжить. С какого он этажа, с десятого, летел?

С.ДОРЕНКО: Не с десятого, а с двенадцатого. Не надо преуменьшать подвиг его килограммов.

А.ОНОШКО: Да, видимо, как белка-летяга он летел, расставив руки и ноги. Но он приземлился сначала на дерево, потом на сугроб какой-то обледеневший. Это, видимо, его как-то спасло. Но то удивительно. И я подумала, что масса, вот он летит, он же с ускорением летит, и вес когда большой, она же больше становится, то есть сила удара больше?

С.ДОРЕНКО: Неважно. Он приземлился в сугроб, ударился о дерево. И именно то, что у него 140 килограммов, его спасло. Товарищи, набираем вес. Учтите. Потому что подлость этих людей не знает границ. Вы стоите, например, на балконе, и смотрите, нет ли на вашем балконе сосульки. Вы переклоняетесь, сзади подбегает теща, быстро, как глава японской мафии из фильма «Убить Билла», помнишь, она бежит по столу и быстро отрезает бошку одному из главарей мафии. Вот так быстро-быстро бежит теща, с дивана, она расслабилась там в шезлонге около дивана, и та-та-та, побегает сзади, раз, за ногу подхватывает и скидывает с балкона. Во-первых, когда в вас 140 килограммов, теща вас не скинет, потому что вы можете осесть так, она не поднимает, дура такая, правильно? И второе, если все-таки скинет, мало ли, может, она действительно из «Убить Билла», тогда или она вас ущипнет, и вы сами скинетесь, правильно же? Они защекочет, может быть, за пяточку, и вы тоже прыгнете. Тогда вы летите, в вас 140 килограммов, с большим осознанием собственной важности летите. Это круто.

Ты скажи мне теперь про доллар. Открой мне. У меня до сих пор нет доллара. Я поменял телефон. У меня был телефон 256 гигабайт, iPhone XS Max. Я от него избавился. Ну, хорошо. 65,60 — мы видим по доллару. 74,29 — евро. Ты помнишь, что 65,80 был в четверг – среду, потом был 66,05 – 66,09 в пятницу. 61,90 — нефть не то что… мы ее на прошлой неделе и здесь видели, но мы ее видели на 62,36 – 62-70. 1,1325 — доллар сильный в паре. Мы продолжаем.

«Перешли на Nokia?» Нет, я перешел на Samsung. Я вас объясняю, для чего — для того чтобы ждать Galaxy S10, у которого будет три камеры сзади и две спереди. Я перешел пока на Samsung А7, временно, чтобы привыкнуть к Samsung. А где-нибудь после 20-го будет презентация Galaxy S10, а где-нибудь 8 марта – 12, в мартовские иды, может быть, 15-го, я наконец куплю себе Galaxy S10, новый Samsung. Но тщетны надежды, что я куплю его в русском магазине. Хрена. Я куплю его серый на Snapdragon. Snapdragon у меня будет процессор. Почему? Чтобы изговняться с гэбушкой. Потому что они поставили в обычные ростестовские полицейскую функцию. А я возьму с полицейской функцией из Америки. Snapdragon у меня будет процессор, и пусть наши немножко почешут в затылке, пока они его взломают.

А.ОНОШКО: А ФБР вас не волнует?

С.ДОРЕНКО: ФБР меня не волнует. От ФБР у меня секретов нет. У меня там вообще никаких нет действий с ФБР. У меня в Америке действий ноль. Я там честно проиграл 400 долларов как-то в казино в Лас-Вегасе. Больше ничего плохого не делал ни разу.

А.ОНОШКО: Надо бы съездить отыграть. Я шучу.

С.ДОРЕНКО: Нет. Я езжу в Нью-Йорк одеваться.

А.ОНОШКО: Что, там какая-то другая одежда?

С.ДОРЕНКО: Я все время забываю, мне сын напоминает. Как его, Кромби, я покупаю худис на Пятой Авеню, сбоку сюда, я не знаю адрес, но я знаю визуально. Я покупаю одежду там. Что, американцы толстые, у них нормально шьют на толстых. Где еще можно купить одежду? Научи. В Гонконге шьют на маленьких. В Мадриде шьют на приземистых карликов, таких приземистых толстых карликов. В Париже тоже не шьют на таких, как я. Я по стати своей похож на американца. Я высокий и красивый. И что мне остается делать, дорогая? Я покупаю на Пятой Авеню. Правильно? Не надо придираться к человеку.

Хорошо. Давай про палатки и ларьки. Или садиться на лицо? Ты собиралась пропагандировать. Пришла Настя сегодня и сказала: я так завидую Даше Кнорре, она обсудила эту тему до меня. Ну, скажи.

А.ОНОШКО: Я спросила, было это уже, вы обсуждали или нет, и все.

С.ДОРЕНКО: Она сказала: вот, Ксения Чудинова пишет в Snob, все пишут, а вот я не сказала ни словечечка. Я говорю: так Даша уже все сказала. Она говорит: в том-то и дело, мерзавка эта Даша, я ей выцарапаю глаза. Я говорю: я тебе дам время, чтобы сохранить жизнь Даше. Я дам время тебе высказаться. Пожалуйста, выскажись. Садиться мужчине на лицо. Настя сама с удивлением узнала о подобном термине. Тем не менее, этот термин, как бы это сказать, я тебе объясню, что он символизирует. Он символизирует некую активность женщины, которая заявляет, что не меня, а я. Девушка с татуировкой дракона, она лезет сверху все время подприсесть.

А.ОНОШКО: Так есть же еще масса других способов.

С.ДОРЕНКО: Потом тебя просто убивают, другое дело, но мы доверяемся. Не каждая девушка с татуировкой дракона, правильно? Какая-то убьет, какая-то нет, мы доверчиво разрешаем, в общем. А что тут? Не запретишь же. Короче, про девушек. Это есть некий жест, в сущности, садиться на лицо, символ некоего участия, когда не тебя, а ты. Видимо, как переход к «мы». Когда-то будет «мы». Но до сих пор очень долго было когда тебя. А теперь ты хочешь, чтобы ты, а не тебя. Ты его, а не он тебя. И тогда когда-то получится серединочка, будет «мы». Но пока мы дойдем до серединочки, тебе доводилось когда-то перед тем, как сунуть в автомат сторублевку, ее разглаживать? У тебя сторублевка сложена пополам. И тебе надо платить за стоянку. Ты берешь сторублевку и ты ее разглаживаешь, чтобы она была ровненькая, и ты перегибаешь в другую сторону, чтобы разгладить сторублевку. Так же с сексом. Девки перегибают в другую сторону, чтобы сделать ровно. Я девок понимаю в этом смысле. И на самом деле, я не против. Перегните. Но потом помните, что ваша цель — не перегибать, а ваша цель — сделать ровно. 

А.ОНОШКО: Понятия вообще стереотипов, гендерного поведения, гендерных стереотипов, когда сейчас очередную фотографию очередной звезды, я забыла, как ее зовут, голливудская актриса, у которой мальчик, сын, у нее два сына, и один из них одевается, как девочка, давно уже, с детства глубокого. И очередная фотография сейчас, Арина Холина писала в свою очередь про это заметку, мне так понравилось, что мы живем, у людей бомбит, как говорят неофициально, на фотографии звезд, где девочка одевается, как мальчик, или мальчик, как девочка. А почему это людей задевает? Что от этого станет хуже. И мужчина в женском платье, и наоборот, на самом деле, вообще ничего не меняет. Оказывается в итоге, что наши стереотипы, что мужественный мужчина, такой самец, он оказывается в итоге по факту в каких-то ситуациях тряпкой и мямлей, в том смысле, что он очень сильно страдает от насморка или чего-то такого.

С.ДОРЕНКО: Современный самец, просто ты пойми…

А.ОНОШКО: А какой-нибудь хлюпик оказывается надежным партнером, с которым…

С.ДОРЕНКО: Современный самец — это закомплексованное чудовище, воспитанное матерью-одиночкой. Брошенной женщиной. Современный самец — закомплексованное животное, воспитанное матерью-одиночкой с целью мести женщинам, всем женщинам на свете. Мать-одиночка отращивает себе собственный пенис в виде сына, чтобы трахнуть весь мир, в основном, баб. И поэтому она ненавидит баб, поэтому ее сын, в сущности, ненавидит баб или считает себя подарком. И так далее. Не рассказывай мне по современных мужчин, я знаю их с омерзением. Больше того, выйди в коридор, у нас в редакции таких нет, но выйди в коридор — полно, чистое омерзение. Выскажись, что ты думаешь об этом. Сейчас ты долго говорила, я понял, что ты не высказалась.

А.ОНОШКО: Это вообще не равномерная реакция… как сказать, то есть, с одной стороны, конечно, это отвратительно, когда тебе с рекламных баннеров вообще предлагают что-то делать. С какой стати, почему, в рекламе Gillette тоже, почему бритва меня учит, как вести себя с женщинами. Она тебе что-то советует, эта бритва — быть нежным и так далее. А здесь мне, как желающей пойти в спортзал, она советует…

С.ДОРЕНКО: Извини, я должен поправить Сергея, который говорит, как женщина-одиночка властвует над миром. Неправильно. Женщина-одиночка властвует над миром, воспитав сына из мести миру. Она хочет отомстить миру сыном, вот как они мстят миру — сыном. Поверьте мне. Продолжай.

А.ОНОШКО: И вот такой лозунг, который вызвал резонанс, этой спортсменкой, которая с одного пересаживается на другое, это тоже, мне кажется, такая избыточная реакция. Мне вообще непонятно… то есть в этой культуре нашей, когда вообще у мужчин в тюремной этой истории западло что-то… какие-то предварительные ласки, это тоже считается…

С.ДОРЕНКО: А западло или впадлу? Правильно западло или впадлу?  

А.ОНОШКО: Я бы сказала «западло».

С.ДОРЕНКО: А меня поправили однажды.

А.ОНОШКО: «Тебе чего, впадлу делать?» — это будущее время. А «западло» — это вообще.

С.ДОРЕНКО: Западло — это украинизм. «Мне западло это делать» — это украинизм. А впадлу — это русицизм. Я прошу вас соблюдать лингвистическую этику.

А.ОНОШКО: Хорошо. Мне кажется, что перегрето внимание. Я даже не поняла, чье в большей степени, мужское внимание вызвал этот слоган или женское? Кроме обычных деривативов, типа «вот, куда приводит феминизм отравительный, мерзкий феминизм».

С.ДОРЕНКО: Лучше всех сказал я. Только что ты не заметила. Для того чтобы разгладить сторублевку, мы ее перегибаем в обратную сторону, для того чтобы мы ее просто имели ровной. Бабы сейчас перегибают в обратную сторону. Смешно, немножко глупо, немножко истерично, как положено девочкам, они перегибают в обратную стороны, для того чтобы разгладить сторублевку. Это нормально. Все равно конец известен — эта сторублевка идет в машину для оплаты стоянки, то есть ты ее отдашь. Ты отдашь любые деньги, которые у тебя есть.

«А вообще, этого слова в русском словаре нет», — говорит Никитец. Никитец, впадлу или западло?

Вы знаете, сколько психов… я сегодня прочитал статью. Людей с отклонениями психики, вероятно, не в России, нет, в России столько не поместится, 700 млн человек на планете Земля. То есть каждый десятый псих ля-ла. Пройдите просто сейчас по тротуару, и на десятом посмотрите ему нежно в глаза. Возьмите его за плечи, десятого, постарайтесь уткнуться ему лоб в лоб, чтобы установить контакт, и тихим голосом спросите: «Скажите, вы псих?» И я вас уверяю, что это и будет встреча с психом. Ну, может быть, психом будете вы. Кстати, можно же, да? Но каждый десятый, это очень важно.

Владислав Сурков написал сегодня статью, ее выложили в девять утра. «Долгое государство Путина». Мы ее прочитаем на новостях, через четыре минуты. О том, что здесь вообще происходит. Владислав Сурков, на самом деле, один из самых серьезных интеллектуалов, с которыми я знаком. 

А.ОНОШКО: Я уже вижу второй абзац, начало. Уже понятен вектор статьи.

С.ДОРЕНКО: Про что это?

А.ОНОШКО: Иллюзия выбора — важнейшая из иллюзий, коронный трюк западного образа жизни вообще и западной демократии, в частности. В общем, мы дальше будем читать на новостях.

С.ДОРЕНКО: На самом деле, иллюзия выбора, если бы Владислав Сурков был бы с нами в студии, я бы сказал, что иллюзия выбора — это основа авраамических религий. То есть ислам, христианство и иудаизм основаны на идее свободы воли твари. У твари есть свобода воли. И главный выбор, Владислав Сурков, тварь делает между событиями, ведущими ее, тварь, к сатане или к богу. То есть в смысле свободы выбора у твари есть свобода выбора во всех авраамических религиях. Другое дело, что я не придерживаюсь этой концепции, я лично. Но вы должны считаться с авраамизмом. Я думаю, Сурков считается с авраамизмом.

А.ОНОШКО: Наверняка.

С.ДОРЕНКО: Иллюзия простая, Слав — бог или сатана. Вот и вся иллюзия. Никакой другой иллюзии нет. Это насадили нам западные люди. Ну, до известной степени. Византийцы, да, нам насадили иллюзию выбора. Бог или сатана. На самом деле, мы понимаем, мы, кашмирские шиваисты, что это все.. ну, это так. Но мы не можем смеяться над авраамическими религиями, это по-любому миллиарда три человек. Сколько этих авраамистов? Думаю, миллиард с половиной небось христиан, да еще 1 млрд 300 млн мусульман. Мусульман почти столько же, сколько христиан же. Значит, вместе около трех… евреев очень мало, 5 миллионов в Израиле, 5 миллионов в Америке. Хорошо, десять, неважно, в Америке. Короче говоря, евреев можно не считать в смысле статистики. Но тогда все равно 2 млрд 800 млн человек думают, что иллюзия выбора — это и есть главное содержание жизни. Окей, мы почитаем, что он написал.

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Не забывайте, что в нем сочетаются все три прекрасные авраамические ветви: по папе он чеченец, по маме еврей, а зовут его Владик Сурков.

С.ДОРЕНКО: Мама из деревни русской… Вы считаете, что в русской деревне тайно жила еврейка, да?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я читал про него. Он, оказывается, служил при Масхадове в Германии.

С.ДОРЕНКО: Нет, он никогда не служил при Масхадове. Он закончил, он учился в МИСиС. Я-то знаю. Он учился в Институте стали и сплавов, на «Октябрьской». Потом он не закончил Институт стали и сплавов, ушел в «Менатеп». В «Менатепе» я с ним познакомился, он мне подарил какие-то… я помню, мы с ним встретились, он говорит: слушай, у меня сувенирные часики. С Костей Костиным мы сидели, а Слава шел просто мимо. Слав, здорово… это был ноябрь 1994-го, когда он мне притащил часики «Менатеп». Потом я их выкинул куда-то. Потом он был в «Менапете» долго. Славу можно пошагово проследить. Вся ерунда, которую вы говорите, она не подтверждается вообще ничем. Я его лично встречал раз в месяц по разным делам. И вы мне рассказываете, что он служил при Масхадове в Германии. Ну зачем эта фантастика вся?

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 37 минут. Ну, что? В школе в Столбцах… но это Белоруссия, Столбцы, это же нас не должно касаться?

А.ОНОШКО: Как же? Мы же туда в старости поедем.

С.ДОРЕНКО: Ученик школы белорусской… Нихт. Нихт Белоруссия. Там тоже зима. Мы должны ехать…

А.ОНОШКО: Наклеим фотообои в гостиной, в зале, с пальмами.

С.ДОРЕНКО: Зима, дорогая, в Сотогранде или Эстепоне. А лето — Барселона. То есть мы на лето уезжаем в Барселону, зимовать там невозможно, слишком холодно. Поэтому мы на зиму уезжаем под Малагу, туда ближе к Гибралтару. Потом опять на лето переезжаем в Барселону. Все время путешествуем. Жарко в Мурсии. Но в Мурсию мы не едем.

В Белоруссии в школе учащийся зарезал учительницу и двух соучеников. Но Белоруссия это же другое государство, мы-то чего? У нас все хорошо. У нас тульский сенатор, теперь сенаторы всем интересны, тульский сенатор устроил жене роскошный юбилей, за 10 млн ориентировочно, пишет «УРА.RU». Ей 45, она ягодка опять, он вычислил, и решил ее утешить. Ну, там гормональный шторм, приливы, вот эти все климактерические.

А.ОНОШКО: Что-то вы рано так климактерические…

С.ДОРЕНКО: Запросто. А что, в 70 ты надеялась?

А.ОНОШКО: Вообще, Салтычиха в 50 родила в Яме от охранника. Это тогда еще, в 19 веке. Сейчас все процессы по-другому идут.

С.ДОРЕНКО: В 19 веке экология была получше, даже в Яме.

А.ОНОШКО: А гинекология была похуже.

С.ДОРЕНКО: Вернемся. Член Совета Федерации от Тульской области Дмитрий Савельев — вот с кого надо делать жизнь, Настена, не мы, как дураки — организовал роскошную вечеринку в честь 45-летия жены Ольги. На мероприятии выступали известные российские артисты Дима Билан, Светлана Лобода. Лобода же хохлушка, чего бы она стала российской?

А.ОНОШКО: Ну и что?

С.ДОРЕНКО: Ну, ладно, хорошо. Иван Дорн… А что поют эти чудесные люди?

А.ОНОШКО: Иван Дорн больше всего у меня вопросов вызывает.

С.ДОРЕНКО: Нет, Дорн меня вообще не интересует. Меня женские имена привлекают. Напиши, Лобода…  

А.ОНОШКО: У нее же ребенок от этого «ду хаст нихт».

С.ДОРЕНКО: Светлана Лобода набери мне. Не заговаривай меня, пожалуйста.

А.ОНОШКО: Он ее встречал из роддома. «Твои глаза», «Инстадрама», «Парень», «Случайна», «К черту любовь», «Лети», «Один в один», «Мотылек». Что выбираете?

С.ДОРЕНКО: «Я хочу срубить на празднике у сенатора» нет такой песни?

А.ОНОШКО: Нет.

С.ДОРЕНКО: Давай любую. «Мотылек» дай, что-нибудь попошлее. Что ты думаешь?

А.ОНОШКО: «Истадрама»….

С.ДОРЕНКО: Забудь. Дай мне «Мотылек» или какую-нибудь пошлятину. «Твои глаза» дай. Вот. «Эти глаза напротив…» Была такая песня. У меня уже иногда в голове возникают какие-то песни, но мне кажется, то ли они уже были, то ли их сам придумал, то ли это «Битлз». Подожди. Празднование состоялось в банкетном холле Barvikha Luxury Village.

А.ОНОШКО: У них тоже Барвиха в Туле есть?

С.ДОРЕНКО: Там есть даже отель. В какой Туле? Это под Москвой. Столица России Жуковка и Барвиха.

 

Светлана Лобода «ТВОИ ГЛАЗА»

 

С.ДОРЕНКО: Она смотрит на какого-то педика, и глаза у нее с поволокой от этого делаются. Потом она надевает дурацкое трико в стиле «Спасатели Малибу». Это купальник. То есть она как дура ходит в купальнике конца 80-х, что само по себе позорно. Потом она приоткрывает купальник, чтобы заглянуть на свои сиськи, а этот педик вокруг нее все время ходит, имитируя мужчину. Потом она назад ее сверху, и мы все видим, что у нее бедра, как у спасательницы Малибу. В общем, лажа полная. Она остановит планету. Не знаю.

А.ОНОШКО: Все-таки, если с ним, «Раммштайн», хорошо.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Мне неприятно. Неприятно, что женщина не в курсе, в каком веке она живет.

А.ОНОШКО: Когда она родилась, у нее мечты оттуда, из тех лет.

С.ДОРЕНКО: Эй, Лобода, в каком веке ты родилась? В каком веке она родилась?

А.ОНОШКО: Не знаю. В 20-м, очевидно.

С.ДОРЕНКО: Тогда зачем она ходит, как спасатели Малибу?

А.ОНОШКО: Поэтому она так и ходит.

С.ДОРЕНКО: Неопрятно и неприятно. Ну, хорошо, сенаторам нравится пошлятина, когда спасательница Малибу взасос целуется с педиком. Все, забыли, поехали. Это, кстати, считается, если педику здесь на лицо или нет?

А.ОНОШКО: А что считается за унижение?

С.ДОРЕНКО: Ну, вот, например, ты могла бы сенатору сесть на лицо или педику? Кому лучше?

А.ОНОШКО: Пусть они друг другу сами садятся. Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Празднование состоялось. Сенатор от Тульской области Дмитрий Савельев. Празднование состоялось в банкетном холле Barvikha Luxury Village на Рублево-Успенском шоссе. Я как-то там покупал чего-то. Я завтракал там с Сашей Лебедевым, знаешь, который хозяин «Новой газеты»?

А.ОНОШКО: Да. У которого…

С.ДОРЕНКО: Саша Лебедев, который был хозяин «Новой газеты», сейчас не знаю, он хозяин или нет. Он позвал меня туда завтракать, мы ели яичницу. И еще я там покупал пиджак в «Армани» однажды. Ничего страшного, на самом деле. Там ласковые педики меня обслуживали, нормально все. Там пристанище таких вот людей, как это сказать, чуть взвинченных и очень артистичных.

Едой и закусками для гостей торжества занимался ресторатор Аркадий Новиков. Ведущим стал актер Вячеслав Манучаров. Я не знаю, кто это. Именинница назвала мероприятие «Цвет настроения — красный», сменив за вечер пять платьев алой расцветки. По данным издания Star Hit, Лобода за выступлене требует обычно 3,7 млн долларов.

А.ОНОШКО: Нет. Миллионов?

С.ДОРЕНКО: Прости, 3,7 млн рублей. Прости меня, ну, извини. Ну, а думал, что такие сиськи она отдельно… она не должна ходить мимо холодильника, они могут замерзнуть. Неважно. 3,7 млн рублей. Билан — не менее 2,2 млн рублей. Дорн, кто бы это ни был, мы не знаем…

А.ОНОШКО: Мы будем слушать?

С.ДОРЕНКО: Ты хочешь угостить меня Дорном?

А.ОНОШКО: Я не знаю, кто это. Давайте вместе.

С.ДОРЕНКО: Чтобы я блеванул? Мне еще 15 минут вести программу. Она тоже не знает никакого Дорна. Напиши: Дорн. Я думаю, что это птица, которая жила в Новой Зеландии до прихода белых.

А.ОНОШКО: Иван Дорн. «Опомнись», «Северное сияние»…

С.ДОРЕНКО: Отлично. Включи это. какой-то очкастый чувак.

А.ОНОШКО: А вдруг там мат будет?  

С.ДОРЕНКО: Может, кстати, вдруг он передовой? «Это хохол из Киева, Иван Дорн это такой же, как Лобода, это украинец». Дайте мне песню без мата, назовите. «Нет, Ваня не матерится». Так же, как и Лобода. Обрати внимание, эту страну веселят хохлы. Мы работаем шутами у русских. Отлично.

 

МУЗЫКА

 

С.ДОРЕНКО: Боже. Большой музыки штучка. Мата здесь сильно не хватает, товарищи. Я прямо скажу. Дорн берет до 3 млн рублей. Ты поняла, что мы с тобой лошары? Ты могла так или не могла, я уж не знаю, 3 миллиона, понимаешь?

А.ОНОШКО: Конечно, могла бы я. Кидайте на Сбер на счет, к номеру телефона карта привязана. Вижу, пришла, спасибо, до свидания.

С.ДОРЕНКО: Аренда зала обошлась русскому сенатору от Тульской области… это края хлебные, Тульская область, там хлебные места, там есть город Ефремов, в котором чернозем. А все остальное заражено, Плавск — там пятно от Чернобыля, тоже земля родит хорошо. Петрушка должна быть высокой, колоситься и так далее.

А.ОНОШКО: Сколько можно кормить Чернобыль?

С.ДОРЕНКО: Чернобыль нас кормит, дорогая, я еще раз объясню. Тульская область лежит пятно от Чернобыля, что дает ей плодородие.

Они вместе, Дорн и вся эта шайка хохлов. Нет, Билан, по-моему, не хохол, поэтому он меньше всех берет, кстати, из скромности. Вся эта шайка хохлов берет 7 млн рублей за выступления свои. Плюс аренда зала обошлась около 2,5 млн рублей. Таким образом, русский сенатор попраздновал на 10 млн рублей. Савельев, это член комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам. Ну, правильно, человек рядом с деньгами.

А.ОНОШКО: А что, они ничего не ели?

С.ДОРЕНКО: Нет, подожди. Аренда зала включала хавку. Он заплатил за зал 2,5 млн…

А.ОНОШКО: А, с депозитом на каждого человека, что ли? Ой, это моя мечта — ходить приживалкой, на чужие праздники.

С.ДОРЕНКО: Он сказал друзьям так… ты не права. Пришли другие сенаторы посмотреть на его 45-летнюю жену, поцокать языками и так далее, правильно? И он им сказал: ребята, вот на столах лежит на 2,5 млн хавки, все, что вы хотите помимо этого, заказывайте за свой счет. А то повадятся ходить…

А.ОНОШКО: Да, ведь он советник по бюджету.

С.ДОРЕНКО: Нет. Он член комитета по бюджету.

А.ОНОШКО: Вероятно, меня прижучат через короткое время.

С.ДОРЕНКО: Я хороший человек, безусловно. «Сколько стоит пригласить Доренко вести день рождения?» — спрашивают меня. Товарищи, мы должны, с Настей вдвоем мы пойдем, мы теперь ниже Дорна этого никак не можем пойти. 3 миллиона. Из них Насте 200 тысяч, а мне 2 млн 800. Это справедливо? Окей, Насте 250 тысяч, а мне 2 млн 750. Это справедливый раздел?

А.ОНОШКО: Вот уж не знаю я.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, 300 тысяч. Тебе 10 процентов.

А.ОНОШКО: Это уже похоже на правду.  

С.ДОРЕНКО: Нормально. Товарищи, я направо и налево раздаю деньги, обратите внимание. Только что Насте ни за что, ни про что я выдал 300 тысяч из своего гонорара.

А.ОНОШКО: Мы с вами день рождения провели, вы что, забыли? Семь потов сошло. А что, я бы с удовольствием вела. Это же, правда, такая ответственность, конкурсы надо. Вот я сяду, буду распечатывать веселые конкурсы…

С.ДОРЕНКО: Сенаторы, какой конкурс?

А.ОНОШКО: Они что, не люди? Я была в Luxury этом…

С.ДОРЕНКО: Сенаторы пошляки, они должны играть в бутылочку на раздевание, у них никаких других конкурсов нет. Они крутят бутылочку, кто кому сосет и кто кому садится. О чем ты говоришь? Чем пошлее, тем лучше. Я правду говорю. Ты не знаешь быт сенаторов, что ли?

А.ОНОШКО: На концерте группы «Ленинград» в Luxury Village, где стояли круглые столы, там не концерт, то есть там люди стояли, и я в том числе, пешком, а те, которые побогаче, они сидели за круглыми стояли.

С.ДОРЕНКО: «Дон Периньон» они крутят. Мне пишут: «Моэт»? Нет, Александр, «Дон Периньон» розовый.

А.ОНОШКО: Я единственный раз была на этом концерте…

С.ДОРЕНКО: Сядь сенатору на лицо.

А.ОНОШКО: Нет. Слезь с лица сенатора и пересядь…

С.ДОРЕНКО: На его пипиську.

А.ОНОШКО: На его лицо. И заплати налоги. И Шнуров, он как в детском саду, я сейчас вижу давно, как детей развлекают аниматоры, это была настоящая анимационная программа. Концерт Шнурова, он состоит не только из песен, известных всем, но он все время взаимодействует с залом, он видит, видимо, в этом свою задачу, сам Шнуров. Он говорит: так, сейчас мы встанем, сейчас мы похлопаем, ой, что-то вы в такт не попадаете, останавливает музыку. Еще раз попробовали. И все эти люди с кислыми лицами, которые там, были очень разные типажи за столами. В итоге они встали в середине, пошли к сцене танцевать. Это точно такие же люди.

С.ДОРЕНКО: Можно спросить? Надо ли любить зал? С твоей точки зрения, любить зал надо. А я, например, ненавижу зал. Что мне делать? Я пришел на такой концерт, за три миллиона, мне дают гонорар. Я могу предложить следующее: я поставлю Настю Оношко у щита для стрельбы из лука, где мишени вешают, и буду кидать в нее ножи. И делаем ставки.

А.ОНОШКО: А я буду читать курс валют, да?

С.ДОРЕНКО: Я буду спрашивать: какой был курс в пятница? Она такая говорит? 66,08. Я говорю: нормально. Нож кидаю где-нибудь на уровне талии. А потом говорю: а какая главная пара была в пятницу? Настя такая: 1346. Я: нет, 1345, и кидаю в глаз. Бумс. Нож около уха попадает. Как-то так. То есть мне нужно человеконенавистническое какое-то развлечение, я не смогу любить зал. Если нужно его ненавидеть, это как-то получше.

А.ОНОШКО: Нет, надо любить, конечно.

С.ДОРЕНКО: «Шнур — самая дорогая группа аниматоров в России», — говорит Ленинградец.

А.ОНОШКО: Он отрабатывает, судя по все, эти деньги. А там были еще такие таинственные… там, во-первых, была пожилая пара, которая чуть ли не со слуховыми аппаратами, они весь концерт просидели и даже не дернулись. Я так и не поняла, что они там делали, зачем они пришли. Их кто-то из внуков привел или что. Потом там был загадочный прынц один, меня он тоже заинтересовал, что он там делал. Он сидел, как какой-то Тургенев, скрестив руки на груди, тоже ни один мускул не дернулся до конца. Но он молодой. Я все поглядывала на него и думала: когда же он встанет, пройдется. Но ничего. И зачем он тоже пришел на концерт, в связи с этим не очень понятно. Но большая часть снялись, танцевали, хохотали, прыгали, ходили змейкой.

С.ДОРЕНКО: Мы забыли с тобой, какие же мы с тобой ослы, мать. Мы забыли прочитать на новостях Суркова и вступить в дискуссию. Мы забыли.

А.ОНОШКО: Так мы самое главное же зачитали, что у них там на Западе иллюзия выбора, а у нас нет. У нас нет иллюзий никаких вообще, у нас есть четыре вида… 

С.ДОРЕНКО: Мы не боремся между добром и злом, и тварь несамостоятельна в России.

А.ОНОШКО: И еще большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается.

С.ДОРЕНКО: У нас, на самом деле, выбора нет, потому что мы на стороне добра, без выбора. У нас нет шатаний, метаний. Западу свойственно шататься, метаться между добром и злом. А у нас нет выбора, потому что мы на стороне добра. Правильно я рассуждаю? Я тебе прочитаю анализ, который дал Михаил Виноградов.

А.ОНОШКО: Уже на статью Суркова?

С.ДОРЕНКО: Уже в Телеге. Михаил Виноградов, это хорошо. Поскольку я пропагандирую маэстро, я кину себе тоже в Телегу. «Независимая газета» все еще продолжает выходить», узнали мы от Суркова. Это правда. Мы думали, что Костя Ремчуков давно закрылся и в основном пропагандирует способы приготовления шашлыков у мангалов.

А.ОНОШКО: Он же возглавил избирательную кампанию Собянина, если я не ошибаюсь.

С.ДОРЕНКО: Значит, так. Вот тезисы Суркова, которые Михаил Виноградов для нас любезно выписал. Давайте прочитаем. Настоящий Путин едва ли представляется путинистом, так же как, например, Маркс не марксист и не факт, что согласился бы им быть, если узнал, что это такое. То есть Путин, вероятно, не стал бы путинистом. Чужеземные политики приписывают России вмешательство в выборы и референдумы по всей планете. В действительности, дело намного серьезнее. Россия вмешивается в их мозг, и они не знают, что делать с собственным изменяемым сознанием. Третье. Мерзавцу нельзя дать зайти слишком далеко по той причине, что он мерзавец. А когда кругом предположительно одни лишь мерзавцы, для сдерживания мерзавцев приходится использовать мерзавцев. Это моя идея. Я постоянно спрашиваю, в месяц десять раз спрашиваю: могут ли грязные очистить грязных? Могут ли мерзавцы бороться с мерзавцами? Сурков считает, что могут. Это мой вопрос, на самом деле. Можно ли грязными чистить грязных.

Дальше. Большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную, интересную работу. И через много лет Россия все еще будет государством Путина. Спасибо Суркову. Это я высказал мысль, по-моему, год назад. Следующий президент России будет работать под портретом Путина, сказал я. Два срока, 12 лет. Следующий президент России перестанет работать под портретом Путина в 2036 году. 

А.ОНОШКО: Я была в одном саду недавно, а там на лестнице висят портреты Медведева и Путина, в рамке, а под ними… под Путиным написано «Путин», президенты и премьер-министры. Вот эти штучки, которые «премьер-министры», можно вытаскивать и менять местами. Они сразу были сделаны вот таким образом.

С.ДОРЕНКО: Это очень удобно. Дальше. Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину, и действовать сообразно — уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории, следовательно, оно долговечно. Здесь я бы посомневался. Я бы сказал Суркову, что легко делить успех и трудно делить неудачи. Здесь я бы даже привел пару цитат из «Сунь Цзы» о долгих войнах, которые не бывают успешны.

Я продолжаю цитировать Михаила Виноградова, выжимки из статьи Суркова, с осмыслением Михаилом Виноградовым статьи Суркова у него в Телеге. Мы можете найти у меня в Телеге rasstriga, я дал ссыль на него. В новой системе все институты подчинены основной задаче — доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами. Различные ветви власти сходятся к личности лидера, считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в которой они обеспечивают с ним связь. Ну, как бы тут я тоже готов был бы поспорить с Сурковым, на самом деле. Нас в меньшей степени интересует внешняя политика, чем нашего лидера. Например, я не способен так долго думать о ракетах и о Сирии, честное слово. Может быть, это от моей ограниченности как раз. Сурков в этом смысле гораздо более широкий человек.

В ДВИЖЕНИИ 

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот понедельник, 11 февраля.