«Подъем». 14.02.2019

Ведущие Сергей Доренко, Анастасия Оношко 

С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Четверг. 14 февраля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте все! Это радио «Говорит Москва»! «Говорит Москва»! Анастасия Оношко, ведущая этой программы.

А.ОНОШКО: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Настенька, видишь, светлеет, небо появилось, солнце появилось, товарищи! Светлеет. Вообще хорошо. Мы близимся к знаменательному дню – ко дню на следующей неделе, 20 февраля, когда человечество узнает о новой модели Samsung Galaxy S10.

А.ОНОШКО: Да. А Валентина Ивановна Матвиенко будет смотреть онлайн-конференцию.

С.ДОРЕНКО: Что она отвечает, когда ей говорят Be my Valentine. Валентина Ивановна, что она отвечает?

Сегодня, когда Оношко пришла, ты опоздала, как всегда, на работу, не помню, в семь где-то…

А.ОНОШКО: Нет, в 6.50 вместо 6.40.

С.ДОРЕНКО: Нет, у тебя сейчас лафа, ты можешь приходить в семь. Ты просто не в курсе. Потому что мы на полчаса позже начинаем, а чего тебе там, фигня вопрос, приготовиться к первому обзору печати. К семи приходи, ну без десяти. Она приперлась без десяти, короче. Я ей кричу: Анастасия, be my Valentine! А она такая смотрит на меня и

говорит: отвечать как надо? Я говорю: не знаю. Она говорит: thank you.

А.ОНОШКО: Very much.

С.ДОРЕНКО: Very much. Настя молодец, полностью не врубилась. А надо отвечать так, слушай, написал Алекс мне в Instagram: The day we met is a day I will never ever forget. I have never been so happy since they day I found you. Happy Valentine’s Day my love! Почему ты думаешь, что меня потеряешь? Никогда, never. Дорогая, послушай меня, ты должна отвечать: день, когда я встретила тебя, - это день, который я никогда не забуду. Я никогда не была такой счастливой с того дня, когда я познакомилась с тобой, счастливого дня святого Валентина, любовь моя. Вот как ты должна отвечать. Но с тобой каши не сваришь.

А.ОНОШКО: Да, я не из этой культуры, совершенно. У нас тут коллективизм, все дела, песни строем.

С.ДОРЕНКО: Я сегодня трем женщинам сказал, одной написал. Соответственно, трем женщинам сказал…

А.ОНОШКО: Давайте Валентине Ивановне в Twitter напишем.

С.ДОРЕНКО: Давай.

А.ОНОШКО: А у нее есть Twitter?

С.ДОРЕНКО: Be my Valentine. Я трем женщинам сказал, получил разные ответы. Настя сказала, thank you, вторая женщина (не скажу, кто) сказала, «чего-то мы про такое не знаем», а третья сказала, my answer is - no.

А.ОНОШКО: О господи. Ничего себе.

С.ДОРЕНКО: Меня отшили. Расскажи про детей. Ты говорила, какие-то коробочки.

А.ОНОШКО: Да-да. Возраст интереса, просыпающегося к этому празднику, вот я теперь определила, это 11 лет. Вот Кате 11 было. Она говорит: слушай, мам, мы хотим с девчонками поставить три коробочки в рекреации… У них три пятых класса, но они все друг друга знают. Три коробочки. Я только не поняла, зачем три, а не одну, но смысл в том, что это предложение всем складывать валентинки. Три класса – три коробочки, то есть ты можешь в другой класс положить с признанием, валентинку отправить.

С.ДОРЕНКО: А если она семикласснику хочет отправить, то что?

А.ОНОШКО: Это уже разница в возрасте недопустимая. Там может, наверное, кто угодно класть. Я говорю: Кать, ты уверена, зачем это надо, сбор валентинок? Ты же понимаешь, шагнув умом вперед, что будут те, кто сорвет Джек пот, какой-нибудь красавчик или красавица местная, и будут те, у которых вообще ничего не будет. И что? И ты тоже можешь оказаться в этом неприятном как бы числе и будешь ходить и о своих наклевывающихся прыщах размышлять дома, почему это все.

С.ДОРЕНКО: Нет, ну всегда же есть популярная девочка какая-то в классе…

А.ОНОШКО: И это не ты всегда почти что.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха! Ты не была популярной девочкой?

А.ОНОШКО: Смеетесь? Конечно, нет. Я вообще никогда не осознавала себя как красавицу, я думаю, что это было в унисон с остальными.

С.ДОРЕНКО: А я был очень популярен, в каком-нибудь седьмом классе я был адски популярен.

А.ОНОШКО: Но вам же это было не нужно. Вы ходили с поволокой в глазах. Вы же не знали, что с вами случится позже.

С.ДОРЕНКО: Женщины говорили мне: я беременею от одного твоего взгляда.

А.ОНОШКО: Это они с какого класса начали говорить?

С.ДОРЕНКО: Лет в тридцать.

А.ОНОШКО: Ваши подчиненные, наверное?

С.ДОРЕНКО: Нет, как раз нет. Не надо намекать. Ты намекаешь на то, что только люди, находящиеся в статусе подчиненных, могут…

А.ОНОШКО: Это как бы веяние времени, сейчас об этом много говорят.

С.ДОРЕНКО: Нет, дорогая. Нет. Меня всегда любили те, кто мог послать меня нафиг, но этого не делал, кстати говоря.

А.ОНОШКО: Одна тема, что ты можешь ничего не получить, и очень плохо себя чувствуешь в конце этого дня. Соответственно, даже если ты надеялся, ждал или не ждал, но все равно неприятно. Вокруг все ходят, ты одноглазый на празднике двуглазых – это раз. И второе – это то, что именно в этом возрасте в школе ты же тревожишься, как бы никто не узнал, что ты к кому-то неравнодушен. Вторая болезненная тема, то есть тили-тили тесто жених и невеста – это вообще зашквар полный, этого нельзя допускать, хуже, я помню с детского сада, вообще нет. И получается, что те, кто опустят какие-то валентинки, а там у них началось уже, кто-то в кого-то, уже пошло… Причем мне Катя говорит: я бы никогда не подумала, что эта девочка будет первой, кем будет кто-то интересоваться… черт. Я говорю: ну и что, Катя? А ты будешь сидеть рядом с этими коробочками, смотреть, кто, что, куда положил, а потом будешь знать про всех все. Она написала такое объявление, что типа складывайте валентинки, но не спалитесь с почерком.

С.ДОРЕНКО: Надо то есть аккуратнее.

А.ОНОШКО: Надо печатными буквами, левой рукой, но как-то так писать, чтобы никто никогда не догадался, кто же это написал.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Мне подсказали, что есть музычка, соответствующая сегодняшнему дню. Но я ее ни разу не слышал.

А.ОНОШКО: Scooter. Там не может быть ничего плохого. У него два-три слова в песне обычно. Он немец.

С.ДОРЕНКО: Надо найти, где он произносит два-три слова.

А.ОНОШКО: Сейчас мы дождемся, сейчас будут эти три слова: bi my Valentine.

 

Музыка

 

С.ДОРЕНКО: И все, да?

А.ОНОШКО: Все, конечно. А вам, чтобы поколбаситься, вам еще что-то нужно?

С.ДОРЕНКО: Уже достаточно.

 

Музыка

 

А.ОНОШКО: Это общение с залом, слышите? Он обращается в зал.

С.ДОРЕНКО: Мать, ты сказала, у него два-три слова, на самом деле я здесь слышу уже до 15 слов, в пять раз больше, чем надо. Хорошо. Now I wanna be a dog, Михаил говорит.

А.ОНОШКО: О господи.

С.ДОРЕНКО: «Настя по фене шпарит?»

А.ОНОШКО: Какая феня шпарить? Это детский, школьный какой-то фольклорный вокабуляр.

С.ДОРЕНКО: Слово «зашквар» ты сказала.

А.ОНОШКО: Это модно сейчас. В рэпе его часто используют.

С.ДОРЕНКО: Товарищи, это из рэпа. Еще есть «кошерка», «халяль», тоже из рэпа, мне кажется, или из универмага. Откуда-то я взял слово «зашквар», «халяль», «кошер». Вот эти три слова, какое из них из тюрьмы, но мы используем все три на всяких случай. Правильно?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Смешная тема пришла, раз уж мы начали с Valentine… А почему мы с тобой…

А.ОНОШКО: …не со свинки Пеппе начали?

С.ДОРЕНКО: Не-не… Почему мы не проголосовали?

А.ОНОШКО: А как мы будем голосовать? За что?

С.ДОРЕНКО: Люди отмечают день святого Валентина или нет? Очень простое голосование.

А.ОНОШКО: В душе.

С.ДОРЕНКО: В душе. В душе. Нет, в душе не надо. Вы отмечаете день святого…

А.ОНОШКО: Тратитесь ли вы сегодня по поводу дня святого Валентина, я бы так поставила вопрос.

С.ДОРЕНКО: Сегодня вы отмечаете, так или иначе, день святого Валентина? Например, меня вчера забомбили… у меня контекстная реклама вчера появилась, связанная с этим днем. Да, отмечаете – 134-2135… Мне мотоциклы все время приходят контекстная реклама, и вчера вдруг ба-бах, «букет купите, курьер бесплатно». Это вчера появилась фигня. Причем на мобильном телефоне. На компьютере этого не было, а именно на мобильном телефоне, причем посередь… сейчас не помню, в каком-то приложении, ни с того ни с сего. Вы отмечаете день святого Валентина - 134-2135, нет, не отмечаете – 134-2136. Я знаю, что большинство аудитории – люди, выпавшие из культурного контекста, люди, покинутые жизнью, они, в общем, дезактуализированы. Они дезактуализированные пентюхи в основном, некоторые из них дезактуализированные лохи. Но интересно узнать, сколько их.

А.ОНОШКО:  А кто отмечает – дезактуализированные или кто не отмечает?

С.ДОРЕНКО: Дезактуализированные не отмечают, это копрофаги. Это копрофаги, которые привыкли плеваться на все, что…

А.ОНОШКО: Кто такие копрофаги?

С.ДОРЕНКО: Копрофаги – это большая культура, связанная с сопротивлением всему новому, всему прогрессистскому, по-русски – говноеды. Говноеды и копрофаги. Мне кажется, когда говоришь по-иностранному, всегда поприличнее получается.

А.ОНОШКО: Да, это существенно меняет дело.

С.ДОРЕНКО: Сегодня после 11 ты услышишь запись нашу с Брониславом Виногродским, и он шарашит на старотюркском языке, на общетюркском языке, он просто лопочет как я не могу.

А.ОНОШКО: Ничего себе. Круто. А что на этом прототюркском…

С.ДОРЕНКО: Там невероятные вещи. Это с 11 часов пойдет запись, как бы «Хороший вопрос», но это запись, мы вчера поговорили после часа дня с Брониславом Брониславовичем. Он шарашит там. Он открыл какие-то рунические письмена тюрков, великие какие-то прозрения, 64 тоже как в Книге перемен, 64 предсказания, гадания и так далее. Они абсолютно поэтичны.

«Я – бог дороги на пегом коне. Я управляю настоящим и будущим. Я встретил человека. Он испугался. Не бойся дороги, я с тобой. Знай так – это хорошо». Древние тюркские письмена, рунические. Бронислав Брониславович теперь совершенно очаровывает мир, едет сейчас в Стэнфорд, Принстон и Columbia University, в Америку сейчас едет с этим, будет там читать лекции. Потом собирается задвинуть все это… и так далее. То есть это очень серьезно.

А.ОНОШКО: Можно сразу предложение?

С.ДОРЕНКО: Давай.

А.ОНОШКО: Делаем приложение гадальное и все.

С.ДОРЕНКО: Там есть поразительная вещь. Ребят, я, может быть, анонсирую чуть-чуть этот эфир, в 11 часов будет эфир, запись, которую мы вчера говорили с Брониславом. Там есть потрясающее предсказание, свидетельствующее об азартности древних тюрков. Они были азартны. В 9 веке, ранее они были азартны.

Там есть такое предсказание. Человек некий играл в какую-то азартную игру и дошел до того, что поставил на кон сына и всех своих рабов, всех своих слуг. И вот – он не проиграл, а выиграл. Он выиграл 900 овец. Знай так, это хорошо. Ха-ха! Спокойно поставил на кон своего сына и всех своих слуг, всех своих рабов, но не проиграл, а выиграл – выиграл 900 овец. Знай так, это хорошо. Там офигенские предсказания.

Двигаем дальше. К свинке Пеппе, а уж после к русскому правительству, которое бухое летает на самолетах.

Про свинку Пеппу пишут американских, один из тегов в Twitter, в основном в Twitter, что их дети начинают говорить с британским акцентом.

А.ОНОШКО: Интересно, для американцев он отвратителен или смешон, или наоборот?

С.ДОРЕНКО: Он деланный такой. Стыдисъ, молодой человек, стыдисъ. Американцы воспринимают его как деланный такой язык. Слишком протяжные гласные, вот это все деланное, как кривляние.

А.ОНОШКО: Но мы тоже так его воспринимаем, как кривляние.

С.ДОРЕНКО: Ну, в общем, да, наверное.

А.ОНОШКО: Мы в этом смысле похожи на американцев. Можно звук. British English слушайте.

С.ДОРЕНКО: British English. Вот это слушают американские дети и, соответственно, у них портится американский английский.

 

Видео

 

С.ДОРЕНКО: Мне нравится. На самом деле надо у детей отнять всякие возможности смотреть все это на русском и надо, конечно, на английском.

А.ОНОШКО: Я боюсь, что это ничего им не даст. Надо останавливать каждую секунду, переводить, чтобы они повторяли.

С.ДОРЕНКО: Нет.

А.ОНОШКО: Потому что, если вы на китайском начнете им показывать, они не выучат китайский, просто глядя.

С.ДОРЕНКО: Нет, неправда. Два дня будут смотреть в экран тупо и потом начнут говорить.

А.ОНОШКО: Они не начнут говорить.

С.ДОРЕНКО: Начнут говорить, начнут понимать.

А.ОНОШКО: Нет. Если у них нет базы, то нет.

С.ДОРЕНКО: Да никакой базы не надо. Что значит, нет? Какая-то есть…

А.ОНОШКО: Поставьте корейский канал и посмотрите, через сколько они заговорят по-корейски.

С.ДОРЕНКО: Через какое-то время заговорят. Мои дети изучали английский в детском саду и так далее. Я тебе могу сказать про такого тупака как я, вот я тупой как скотина, как Буратино, я сделан из единого бревнышка, я тупой как животное, и даже я, тупой ублюдок, однажды засел два дня, мне не черта было делать, когда я делал «оранжевую» революцию (ты помнишь, конечно), и мне неохота было на два дня улетать в Москву и возвращаться, до дел было два дня, до важных дел, я два дня сидел, смотрел телевизор.

А.ОНОШКО: На каком языке?

С.ДОРЕНКО: На украинском. И как-то раз я включил и сидел часа три, смотрел телевизор на украинском, как мне казалось, после чего я понял, что я смотрю польское телевидение и понимаю, как просто понимаю. Я просто понимал польское телевидение.

А.ОНОШКО: Потому что там корни одни, формы похожи, а тут другой группы язык.

С.ДОРЕНКО: Нет. Я просто тупо смотрел два дня телевидение на украинском. Я по-украински ничего не знаю, кроме: година, хвылина, черевичка, зупинка. Все, точка. Еще «кузнец Вакула» я помню, кузнец Вакула и так далее. Больше ничего не знаю. Я два дня смотрел на украинском, после чего случайно включил польский и два часа смотрел по-польски, понимая просто, как будто это по-русски. Я просто понимал польский.

А.ОНОШКО: Но вы на нем не заговорили.

С.ДОРЕНКО: Я не заговорил, но мог бы постепенно. Я могу поругаться, psa krew, это песья кровь. Песья кровь. Я могу поругаться. О чем ты говоришь. Нет-нет, это вот так работает. Когда у меня сын смотрел мультфильмы, и Том подкрадывался к Джерри сзади тихонечко, у меня сын кричал: go, go, go! Ему было, не знаю, год и сколько-то, чуть-чуть месяцев. Он кричал: go, go, go! Убегай, Джерри, go, go, go! Им пофиг, на каком языке, поймите вы. Пофиг абсолютно. Детям. Дети – открытые, чистые существа. Они могут тебе по-английски говорить, по-корейски, им пофиг абсолютно. Когда ты это поймешь, тебе станет легче. Ну правду я говорю. Примерно так же и мне, мне абсолютно пофиг, на каком языке говорить. Абсолютно пофиг. То есть меня вообще не парит. Единственное, и это исследователи изучили, я охотнее матерюсь на тех языках. Потому что сила эмоциональных высказываний на тех языках для меня слабее. Если я скажу что-то по-русски, мне кажется, небо должно содрогнуться. А если я скажу что-то по-испански, вообще не проблема. Для меня это все равно, как если бы я смотрел по телевизору какую-то оперу. Поэтому мои эмоции – это эмоции оперного певца из телевизора, когда я говорю по-испански, и поэтому я охотно матерюсь на испанском. Охотно. Почему? Потому что мне кажется, что как бы сила немножко ослабленная, все это немножко пластмассовое, как мне представляется.

Я хотел вам про ваш Петербург рассказать, но я не успею.

А.ОНОШКО: Как это, не успеете? Давайте. Программа только началась.

С.ДОРЕНКО: По крайней мере, я начну. В детском саду Петербурга 45 на улице Римского-Корсакова в Адмиралтейском районе… Это где?

А.ОНОШКО: Это в центре, между Фонтанкой, Грибоедова, ближе к портовым верфям.

С.ДОРЕНКО: У вас там хороших-то мест нет вообще, прогнившее все. Санкт-Петербург - прогнивший, дышащий миазмами болот. Неважно. Там подрались две женщины. Одна из них нанесла другой восемь ударов ножом в голову. Почему ножом в голову? Я тебе объясню. Она пыталась исковеркать ей лицо.

А.ОНОШКО: Может быть.

С.ДОРЕНКО: Женщины относятся к своим лицам, не понимая, что лица никого не интересуют.

А.ОНОШКО: Угу.

С.ДОРЕНКО: Почему «угу»? Почему ты так охотно соглашаешься? Я говорю дискуссионную вещь. Если бы я провел голосование, что главное в женщине…

А.ОНОШКО: Лицо.

С.ДОРЕНКО: Нет. Остановить голосование. Празднуют святого Валентина 15%, 85 – не празднуют. Дезактуализированные люди. Дезактуализированные люди, засевшие в краеведческих музеях на полке. Причем вы не смотрители краеведческого музея, а вы экспонаты чертовы краеведческого музея. Я хотел спросить вас по чести, что главное в женщине: лицо – 134-2135, грудь - 134-2136, таз, тазовая область, жопа… – 134-2137. Она думает, что лицо, и ошибается.

Женщина била другую женщину ножом в голову, потому что она стремилась попасть в лицо. Она, кстати говоря, попала в лицо. Она била ее в голову ножом, потому что женщины придают значение своему лицу, безусловно, ошибочно. Мы задали голосование. Я еще минуту оставлю. Пожалуйста, присоединяйтесь к этому голосованию. В женщине самое главное: лицо – 134-2135, грудь - 134-2136, таз, бедра, вот эта конструкция, тазобедренная конструкция, которую некоторые называют жопой, - 134-2137.

А.ОНОШКО: Мозг забыли добавить в это голосование.

С.ДОРЕНКО: Мозг мы никак…

А.ОНОШКО: А ведь это самое важное.

С.ДОРЕНКО: Нет. Нет, не самое важное. Как может быть это самое важное, я не понимаю. Зачем тебе мозг, я не понимаю.

А.ОНОШКО: Не понимаете. Ну ладно.

С.ДОРЕНКО: Я не понимаю, зачем? Ты что, в мозг хочешь, прямо в мозг?

А.ОНОШКО: Ну через это же все происходит.

С.ДОРЕНКО: Дорогая моя, ну это журналистика. Делать это прямо в мозг – это наше счастье, наша профессия. У меня сейчас 29/15/56. Что главное в женщине: лицо – 29%, грудь – 15%...

А.ОНОШКО: Сисяндры никого не интересуют.

С.ДОРЕНКО: Сисяндры никого не интересуют в России. Я тебе объясню, почему. В России мы любим, чтобы грудь была маленькая, помещалась в ладонь, а еще меньше – еще лучше.

А.ОНОШКО: По-моему, не все это любят.

С.ДОРЕНКО: Все любят. Человечество разделилось… Посмотри порнуху. European – это девочки small tits, Europeans. American – это big tits, gain tits.

А.ОНОШКО: Но американцы – это же те же европейцы, переехавшие на другой континент.

С.ДОРЕНКО: Неправда! Болезненно разросшиеся молочные железы у американок хорошо известны.

А.ОНОШКО: А вы видели статистику то ли по Европе, то ли по Англии, что у женщин увеличивается грудь сейчас статистически за последнее десятилетие.

С.ДОРЕНКО: Ну и очень плохо. Будут делать операцию по усечению. Ничего страшного. Я тебе говорю, если ты зайдешь в порно, European – это small tits, normal. Если ты смотришь gain tits – it’s normal Americans, потому что у них разросшиеся молочные железы, гипертрофированные, уродливая.

А.ОНОШКО: А существует ли африканская порнуха? Там что?

С.ДОРЕНКО: Ничего, они нормальные такие. Они такие розовые внутри, да. И есть Латинская Америка, latinos, которые основательные, есть, что подержать руками, в смысле, когда… да…

А.ОНОШКО: А арабы, что любят?

С.ДОРЕНКО: Арабы любят настолько все, арабки, что их не показывают нарочно.

А.ОНОШКО: В смысле, нет такой порнухи?

С.ДОРЕНКО: Есть, но они слишком яростные. Они слишком яростные. Поэтому их водят в паранджах все время. Они слишком яростные.

А.ОНОШКО: Это вы вчера кидали ссылку, что им брелочки приделывают мужчины, чтобы за тетеньками следить, а то они что-нибудь натворить могут.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно. Женщинам прицепляют брелочки, в которые можно прошить допуск на выезд в конкретном аэропорту. Условно говоря, мужчина может прошить через смартфон своей женщине, причем необязательно половому партнеру, отец дочери, брат дочери, сын матери, даже сын может руководить матерью, если он подрос. Он может ей дать разрешение на вылет только из такого аэропорта, а из другого нельзя, все, точка. Он прямо в ее электронном брелоке, который потом компьютер прочитывает, какой-то ридер есть, там у нее разрешения и допуски, которые дал мужчина. Это в Саудовской Аравии. Я останавливаю голосование. Итак, у меня окончательный результат не изменился: 29/15/56. 56 – любят тазобедренную конструкцию в женщине, а никакое не лицо. Поэтому она должна была не в лицо ее… Теперь сам случай.

В детском саду № 45 на улице Римского-Корсакова в Адмиралтейском районе подрались две женщины. Одна из них нанесла восемь ранений в области головы другой. То есть она пришла с ножом. Смысл был в том, что ее удалили, ту, которая была с ножом, удалили из чата…

А.ОНОШКО: Родительского чата в детском саду.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно верно, из WhatsApp. Но смысл в чем? Что она была не кавказка никакая (что я подумал сразу), а она была украинка, дорогая моя.

А.ОНОШКО: Украинка? А мы же считаем, что там наши, русские люди, в Донецке.

С.ДОРЕНКО: Я говорил вам и много раз предупреждал, с восторгом и восхищением я говорил вам, когда вы огребете 2,5 миллиона человек из Крыма, вы будете счастливы признать, что это люди непоседы, они непоседы. Из Донбасса тоже непоседы. Они непоседы. Они все равно воспитаны в другой политической коммуникативной культуре, непоседливой культуре, я бы сказал даже, в бедовой культуре. Она приехала из Донецка и кинулась, пожалуйста, восемь ранений. Нападавшая задержана полицией, полицию она не порола. Почему? Ее удалили из чата. Сейчас, когда она отсидит… Она отсидит, ты думаешь?

А.ОНОШКО: Сейчас следствие занимается.

С.ДОРЕНКО: Если она попорола ей лицо…

А.ОНОШКО: Она больная женщина. Она обещала раненой, что взорвет ее в машине вместе с ребенком и так далее. И вот эта раненая теперь уже дама, она обращалась в полицию, но в полиции, естественно, говорят, «когда что-нибудь произойдет, тогда и придете, там мы не можем ничего сделать».

С.ДОРЕНКО: Я предупреждаю вас по-прежнему. Вы можете меня не слушать, я вас предупреждаю, что обретение Украины, обретение Донбасса, обретение Крыма, ну в разной степени, как вы хорошо понимаете, есть проблема, может быть, не большая, но люди, которые приедут оттуда, они, в общем, бедовые.

Вот слушай. Ресторан «Барское застолье» в Московской области, Сергиев-Посад. Там один пациент, в смысле, клиент приставал к официантке, а хозяин ресторана вышел и его застрелил. Все нормально?

А.ОНОШКО: Ну так…

С.ДОРЕНКО: Пока ты не прочитаешь фамилии этих людей.

А.ОНОШКО: А что там?

С.ДОРЕНКО: Мне можно, я украинец. Приставал Кирченко, а застрелил – Дмитриенко. Приставал клиент Кирченко к официантке Иванченко, а застрелил Дмитриенко. Сергиев-Посад. Чисто украинская история. Конечно, это южный витамин. Это южный витамин, мать, мы еще с ними хлебнем. Мы с хохлами, товарищи, хлебнем. Я могу так говорить, извините, потому что я сам украинец, мне можно. Ну правда же.

А.ОНОШКО: Я не знаю. Мне кажется, это вообще все не имеет никакой роли, значения.

С.ДОРЕНКО: Хорошо. Двигаемся дальше.

Дайте мне базу. База – это такой малозначительный субъект, Telegram-канал, который пишет редко, мало, но вдруг очень звонко. Мне вчера аноним кинул это видео. Вот у Базы откуда это видео?

А.ОНОШКО: Слушайте, я посмотрела его и я поняла, что это кто-то сломал телефон.

С.ДОРЕНКО: Дорогая, самое удобное объяснение.

А.ОНОШКО: Нет. Если бы это была исподтишка съемка, они весело ручками бы приветы не слали.

С.ДОРЕНКО: Настя, теперь послушай меня. Человек, который их записывал, их друг, один из них. Человек, который их записывал, послал это видео, просто скинул его и всем рассказал…

А.ОНОШКО: Для чего?

С.ДОРЕНКО: Я тебя умоляю. Он сказал: ребята, у меня на борту остался телефон. Он пожертвовал телефоном. Он купил телефон за 15 тысяч какой-нибудь, записал все это, слил и выкинул, сказал, что у него украли.

А.ОНОШКО: Чтобы что? Он это делал зачем? Зачем бы он это стал делать? Мне вот это непонятно.

С.ДОРЕНКО: Чтобы приколоться. Послушайте, пожалуйста, как наш Ткачев… Ткачев – это чувак, который связан с агрохолдингами с какими-то.

А.ОНОШКО: Сейчас их все проверяют.

С.ДОРЕНКО: Дворкович. Дворкович, как вы знаете, свет либерализма в России, сразу после Навального. Тимакова, которая была девчушечкой такой, очень скромной из «Московского комсомольца», но сейчас она везет их на своем личном, если я правильно понимаю, бизнес-джете, то есть у нее свой, личный самолет. И рядом завпротоколом правительства, ее фамилию я знаю, но это вам ничего не скажет. Вот они летят. Послушайте.

 

Видео

 

А.ОНОШКО: Это Кадышева с ними там едет?

С.ДОРЕНКО: Не, не Кадышева. Какая Кадышева? Это тетка, которая отвечает за протокол в правительстве. Если тебе надо будет накрыть, то, се, она как раз накрывает. Это тетка, которая отвечает… Простите, тетка… У нее в этот момент размыло в уголках глаз комья… чем мажут, пастой, специальной черной пасты, которую накладывают на ресницы, и у нее там размыло, и она выглядит, конечно, не фонтан. Но тем не менее, простите меня, тетка…

А.ОНОШКО: Не тетка. Марина Ентальцева.

С.ДОРЕНКО: Ну пожалуйста, я против разве. Ентальцева. Правильно, эта тетка – Ентальцева. А эта тетка – Тимакова. Тут две тетки. А между ними скачет средней подержанности Ткачев и совершенно юный, как фавн, Дворкович.

А.ОНОШКО: Он действительно…

С.ДОРЕНКО: Дворкович там юный фавн. Он имеет вид моего соседа по подъезду, у меня ирландец есть, которому двадцать, по-моему, семь лет, на 10-м этаже, он все время мне говорит: friend, welcome to drink, заходи, выпьем.

А.ОНОШКО: Везет вам.

С.ДОРЕНКО: Я полтора года живу в этом подъезде, за полтора года я выпил у него один раз, может быть, грамм 50, но он все равно меня всегда приглашает. Ричард. А.ОНОШКО: А вы ему так скажите: отвали уже…

С.ДОРЕНКО: Давай пить, и все. Вот Дворкович в высшей степени похож на моего соседа по лестнице, ирландца, такой юный фавн, который говорит let’s drink и все. А чего не drink, когда дают, правильно? А чего не drink, когда дают? И не накладно. Мне всегда казалось, что тетки так хорошо поют, на самом деле это голос в караоке.

А.ОНОШКО: Какой караоке? Там у них колонка стоит.

С.ДОРЕНКО: Откуда они знают слова? Откуда они знают слова этой пошлятины?!

А.ОНОШКО: Они знают, потому что они любят эту песню. Они знают. Вот я тоже некоторых песен слова знаю.

С.ДОРЕНКО: Какие?

А.ОНОШКО: …Купить бы джип бронированный, весь заряженный, тонированный… Не знаете?

С.ДОРЕНКО: Нет, в первый раз слышу. Я далек от этой музыкальной культуры. Я слушаю хип-хоп, негров, я слушаю только негров.

А.ОНОШКО:  А я только белых.

С.ДОРЕНКО: Я абсолютно никогда не слушаю белых, вообще никогда. Эминем, пожалуйста, до свидания. Только черные. Потому что у черных другое чувство совершенно. Ладно. Давайте еще раз жахнем. Внимание: место действия – частный самолет, как полагают, Натальи Тимаковой, ее личный бизнес-джет, думают так люди. Не знаю. Но это не дискредитирует же ее, она должна давно уже была заработать.

А.ОНОШКО: Я вообще не поняла, чего тут такого, кроме того, что Кадышева.

С.ДОРЕНКО: Это тетка из правительства, которую ты называешь Кадышевой.

А.ОНОШКО: Песню поет Кадышева.

С.ДОРЕНКО: А, Кадышева внутри в динамике сидит.

А.ОНОШКО: Внутри динамика, да.

С.ДОРЕНКО: Вот оно что. Давай еще раз послушаем.

 

Видео

 

С.ДОРЕНКО: Ты знаешь, что это? Укубы и суккубы. Ты знаешь эти слова? Посмотри «Википедию». Товарищи, те, кто изучал медиевистику, надеюсь, поняли, о чем я.

А.ОНОШКО: А Дворкович слов не знает.

С.ДОРЕНКО: Дворкович – первый укуб, Ткачев - второй укуб, а суккубы – Тимакова и вторая тетка из правительства. А Кадышева, ты говоришь, сидит внутри динамика. О’кей. Она могла бы сидеть внутри самолета, но ее не взяли, вот, в чем дело. Вы хотите обменяться своей… Это глубоко народная, это наши люди. Правильно же, это хорошо? 73-73-948. Это наши люди.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это наши люди. Я вчера случайно увидел этот ролик в YouTube.

С.ДОРЕНКО: Приятно же, что они такие же, поют пошлятину, жрут ханю. Наши и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, мужики производят вообще очень позитивное впечатление. Помните, про бабуинов мы с вами беседовали.

С.ДОРЕНКО: Да, кстати.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это те бабуины, которые друг друга гладят по шерстке.

С.ДОРЕНКО: Не те, которые против леопардов, против леопардов Хинштейн, бабуин Хинштейн.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они не выйдут против леопардов, очень позитивные, добрые, хорошие ребята. А женщины… Я, кстати, Тимакову не узнал без грима вчера.

С.ДОРЕНКО: Она сидит справа, если я правильно сориентирован. Хотя, может быть, и слева. Одна из двух женщин Тимакова.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И они заняли активную позицию, обе эти дамы. Они, в некотором смысле, себя презентуют, это видно.

С.ДОРЕНКО: Ну как сказать…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не вижу здесь никакого криминала.

С.ДОРЕНКО: Нет, я тоже. Наоборот, я испытываю чувство восхищения. Потому что я привык всю свою жизнь равняться по кому-то и жить так, чтобы стать как они. А тут я вижу, что они, в общем, как бы это сказать, ну в общем, они ниже по уровню развития, что приятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, есть замечательная истина: не сотвори себе кумира. Очевидно, что нельзя переносить профессиональные отношения на личностные отношения.

С.ДОРЕНКО: Но это очень интересно все равно. Это заставляет нас гордиться. Если нами правят столь простые люди в этом простом мире, они очень простые.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слово «правит» не очень верное. Уже давно суть государственной власти не правление. Если мы возьмем феодальное общество, там правление подразумевало волю индивидуума одного над группой индивидуумов.

С.ДОРЕНКО: Если позволите, а чем они занимаются? Они даже не собирают с нас налоги. Они по существу не правят и не собирают налоги, они живут, основываясь на общественном договоре, что природная рента на природные ископаемые принадлежит им. Вот и все. То есть мы кувыркаемся сами по себе, вот вы кувыркаетесь по своему, я по своему и так далее, а нефть и газ – их. Как бы есть некое сословие, нефть и газ – их, точка, к нам никакого отношения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Если внимательно ролик посмотрите, вы услышите там «сельское хозяйство» прозвучало.

С.ДОРЕНКО: «За аграрное лобби».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, «аграрное лобби». Люди считают, что у них не нефть и газ, а вот они окучивают аграрную сферу. Ну так же.

С.ДОРЕНКО: Ну, в общем, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть они подчеркнули профессиональную принадлежность.

С.ДОРЕНКО: Но Дворкович-то?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну Дворкович красавец, к нему вообще вопросов нет. Он полностью реализовал поговорку «иногда лучше жевать, чем говорить». Он молчит.

С.ДОРЕНКО: Что-то такое выкрикивает, но неразборчиво. Но он ужрался там, ужрался хорошо. Видимо, страшно лететь. Я серьезно говорю, лететь страшно, поэтому они танцуют, Дворкович там все пританцовывает в частном самолете. Но это люди, такие же как мы. Это приятно. И приятно испытывать чувство превосходства, потому что такую говномузыку я, например, не слушаю, это блевотная музыка, но они ее слушают. Значит, они ниже меня. Потому что я бы не смог слушать блевотную музыку, а они могут, им по кайфу. Значит, нам приятно, что нами управляют, в сущности, ну хорошо, правят, управляют, нами управляют люди, собственно говоря, люди из трамвая. Нами управляют люди из трамвая.

А.ОНОШКО: А вопрос не возникает, что все могли бы… почему они там, а мы тут, внизу.

С.ДОРЕНКО: Неважно. Это все равно роднит нас с верхами. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. По записи посмотрите внимательнее, это бизнес-джет предыдущего поколения, по-моему. Там же на самом деле между сиденьями у окна не так много места, и в середине записи видно, как Кадышева (как Настя ее назвала) передает телефон Тимаковой, вторую часть снимает Тимакова. То есть это либо телефон Тимаковой, либо это телефон вот этой Кадышевой условной. Там никакого пятого человека нет, значит, это был телефон… слив был произведен из трубки либо этой дамы, либо самой Тимаковой.

С.ДОРЕНКО: А надо было ломать или, вы думаете, они слили в позитивном смысле?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А это из второй моей части проистекает, надо ли было ломать. Собственно, по отношению к этим людям, Настя правильно заметила, люди сидят в бизнес-джете и в колоночке блютузовой смотрят ролик, запись ютубчика прям с телефона, под это дело угорают. Я таких иногда вижу, когда в Подмосковье заезжаю, около ПАЗика.

С.ДОРЕНКО: Они могли себя в таком качестве пропагандировать, как людей плоть от плоти? Плоть от плоти народа своего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Плоть от плоти народа, да, безусловно. Но я думаю, из этого и вытекает то, что там ломать ничего не надо.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Тимакова могла просто это слить по приколу, что они плоть от плоти народа своего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Могла просто по пьяни отправить не тому в «телеге» той же, просто не тому человеку скинула, не тем местом присела на телефон после распития и все. Это говорит в первую очередь об уровне. Да, действительно, это уровень такой, около подъезда кто пьет. И на самом деле важный момент, что никакого пятого человека нет.

С.ДОРЕНКО: Скорее всего. Это небольшой джет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, очень интересно, кто конкретно эта дама…

С.ДОРЕНКО: Она заведует протоколом в правительстве, она накрывает, когда надо покушать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну понятно. Вот эти два момента таких, важных.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю. Спасибо за расследование. Это могла быть запись, сознательно слитая этими добрыми людьми, чтобы продемонстрировать, что они – плоть от плоти народа. Плоть от плоти народа, чтобы мы не думали и так далее и чтобы нам было приятно, что нами управляют люди из трамвая.

А.ОНОШКО: А вы хотели, чтобы они там легкий джаз слушали и курили сигары, были в полосатых брюках?

С.ДОРЕНКО: Изымаются «курили» и отправляются к Сомерсету Моэму. Нет, конечно. Они должны были, может быть, не слушать джаз, а, может быть, просто вздремнуть.

А.ОНОШКО: Они могли бы смузицировать джаз.

С.ДОРЕНКО: Нет, конечно. Они устают, они же постоянно работают. Ты не забывай, они постоянно работают. Они могли устать, притомиться, наспех перекусить и заснуть, а не пьяный шалман какой-то устраивать. Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Анастасия, здравствуйте. Злобный енот. Вспоминаем статью Суркова и рассуждаем, на мой взгляд, в следующем смысле. Люди из трамвая, которые поют песню про судьбу, эти все протяжные русские размышления о том, как тяжело жить, это люди, прекрасно понимающие, что их назначили кондуктора трамвая не потому, что они хорошо делают свою работу, а потому что им повезло.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сегодня они в трамвае кондукторы, а завтра они могут спокойно присесть.

С.ДОРЕНКО: Да, конечно. Гуляй рванина, конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они не своим трудом добились..

С.ДОРЕНКО: Гуляй рванина, то и есть. Гуляй рванина.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если бы это люди, добившиеся своим трудом, они бы понимали ценность каждого действия. А так, ну что, ну трамвай, он едет как-то, куда-то, непонятно, куда едет, зачем он едет, кто им управляет.

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. Это богатырское рабство. Богатырское. Удалое, разнузданное, богатырское рабство! Вот это что, ну конечно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Красиво сказано.

С.ДОРЕНКО: Я стараюсь изо всех сил. Удалое, разнузданное, богатырское рабство!

 

Новости

С.ДОРЕНКО: 66,42, дорогуша. Скажи-ка мне, что творится.

А.ОНОШКО: У меня в голове?

С.ДОРЕНКО: Нет, в долларе и рубле.

А.ОНОШКО: Мы ждем, какие санкции.

С.ДОРЕНКО: Рубль просел, просел, голубчик. Просел практически на фигуру. Вчера-то мы его где видели? 65… 65,60, вот здесь. Сейчас 66,43. Ждем 70, говорят, если они все-таки шарахнут. Если они шарахнут по суверенному долгу по нашему, американцы, что его нельзя будет покупать и так далее, то они нас серьезно поставят в позу. Но вы помните главное, что рубль – это валюта, обеспеченная героическим трудом российских людей и нашими бесконечными недрами, а доллар, товарищи, пустая бумажка, поэтому мы будем падать, падать и падать относительно пустой бумажки. Это еще глупее, правда?

А.ОНОШКО: Ну да.

С.ДОРЕНКО: Глупо падать относительно пустой бумажки, вот мы это и будем делать. 74,88. 64,24, обрати внимание, что нефть помогает рублю. Нефть помогает рублю из-за проблем с Венесуэлой и Ираном. Нефть помогает рублю, но это нам не в коня корм, мы падаем. И 1,1277 мы видим главную пару. Мы вчера перекочевали сюда на 1,1285, мы сейчас на 1,1277. Все это нормально. «Деньги нужно хранить в деньгах, а не в рублях», - говорит Сашка. А почему? А если надо ремонт делать какой-то или еще чего-то? «Доллар будет расти?» Доллар будет расти. Никитец меня спрашивает. А как он будет не расти? Другое дело, что какой горизонт. Какой горизонт? Никитец, я не собираюсь вам советовать, что вам делать до лета. Я вам говорю, на 30 лет – покупайте доллары, на через 30 лет. А до лета фиг знает, я не знаю, не берусь судить. Вдруг завтра санкции отложат, и он прыгнет назад, на 63 куда-нибудь? Может запросто.

Я хотел сказать про нашу жизнь убогую. Это прекрасное предложение было… Черт. Давай про Америку, раз уж мы говорим про доллар. Доллар по 75. «США бьют в слабое место России». Я читаю по Gazeta.ru. Что они могут? Ограничения предлагается ввести против банковского, энергетического и судостроительного сектора Российской Федерации.

А.ОНОШКО: Энергетический, судостроительный – это ладно.

С.ДОРЕНКО: Судостроительный – наплевать. Они судостроительный имеют в виду только почему-то, потому что там судовой конфликт с украинскими моряками в Керченском проливе, поэтому они заодно шарахнули судостроительный сектор. Но нам на самом деле это большого вреда, может быть, не принесет, потому что уже давно-давно-давно, товарищи, я хочу вас огорошить, судостроение мировое давно переехало в Китай. Судостроение – это Китай, кроме совсем уж больших танкеров, да и большие танкеры – Китай. Кроме совсем уж больших танкеров, которые делают DAEWOO Heavy Industries южнокорейская, они делают танкеры. Южная Корея делает какие-то, Франция делает военные корабли, как мы помним, вертолетоносцы мы там пытались купить. Все остальное судостроение на этой планете делает Китай. Поэтому можно про судостроение забыть. Какое у нас судостроение? Бессмысленное. США делают авианосцы. Рамси Болтон говорит, Южная Корея. Южная Корея в судостроении сильная, я сказал, но она делает серьезные проекты типа танкеров, DAEWOO Heavy Industries. Я знаю. Мы делаем ледоколы. Ну да, я знаю, пять. Ребят, ну чего вы сейчас говорите?

Шатдаун в США закончился, они рубанут по нашему суверенному долгу, то есть мы не сможем кредитоваться через наши облигации. А они очень вкусненькие, хорошие облигации у нас. Потому что у нас большой процент из-за того, что мы рискованная страна. Энергетический сектор, банковский. Энергетический сектор может каким-то косвенным образом ударить и по «Северному потоку-2».

А.ОНОШКО: Банковский меня волнует.

С.ДОРЕНКО: А что тебе банковский, как тебя волнует банковский?

А.ОНОШКО: Волнует, потому что у меня есть банковские карточки прямо сейчас в кошельке. Поэтому он меня очень сильно волнует.

С.ДОРЕНКО: В каких банках?

А.ОНОШКО: В каких бы то ни было банках, банк «Открытие», Сбербанк, Сити-банк, «Райффайзен».

С.ДОРЕНКО: Сити-банк – не проблема, «Райффайзен»– не проблема.

А.ОНОШКО: А в чем не проблема? Это же русские банки.

С.ДОРЕНКО: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сереж, давай разговоры поразговариваем.

С.ДОРЕНКО: Вот это хорошо, что вы позвонили.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Сереж, что вы меня не включаете?

С.ДОРЕНКО: Наоборот, я на работу-то хожу, чтобы вас включить. Прошу вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сереж, пора давно бить в колокола. Я же вам несколько лет назад говорил.

С.ДОРЕНКО: Я знаю. Напомните.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С родиной страшное случилось. Министр армии – предатель армии, говорят, он… а он дефективен. Согласны со мной?

С.ДОРЕНКО: Не совсем, но мне интересно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: СССР разгромили. Гитлер не смог. Ближний Восток замутили, а Россию мочат в крови. Мочат. И вот уже пора давно поименно назвать этих наших.

С.ДОРЕНКО: Подождите, чуть-чуть, Василий, подождите хоть недельку, поименно не надо сейчас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не буду. Смотрите, 2-миллионная армия была в Германии, которая за двое суток должна быть у Ла-Манша. А алкаш великий с барабаном этим выгнал всю ее. И эта шайка руководит до сих пор.

С.ДОРЕНКО: Это правда…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Гитлер не смог победить Россию.

С.ДОРЕНКО: Вы думаете, что Ельцин до сих пор президент России. О’кей. Проблем нет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Выход, я вам скажу, какой. Дабы не было большой крови, организовать шлейф от Москвы до Урала для освоения дальневосточного гектара.

С.ДОРЕНКО: Я понимаю вас. Волнующие иносказания.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: …под охраной… и все прочее.

С.ДОРЕНКО: Василий, где вы находитесь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я нахожусь, деревня Жилино в Подмосковье, военный госпиталь рядом ветеранов вооруженных сил.

С.ДОРЕНКО: Жилино, военный госпиталь Вишневского что ли?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Солнечногорск рядом… не Солнечногорск, Пятницкое шоссе.

С.ДОРЕНКО: Пятницкое, Жилино, это к Зеленограду.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Так вы прямо в Митине или подальше все-таки?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я прямо в Жилино, деревня.

С.ДОРЕНКО: И все. Держитесь. Жилинцы, держитесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да вот, держусь.

С.ДОРЕНКО: Я умоляю, держись. «Но чувствую уже…» Это глубинный народ звонил, сурковский. Это звонил сурковский глубинный народ, товарищи. «Это госпиталь ветеранов войн», - говорит Плюшевый. «Нострадамус нашего времени», - Бэзил. Ну конечно.

А.ОНОШКО: По-моему, он отстал лет на 30, какой «нашего времени Нострадамус». Это было такое дыхание 89-го года, 90-го.

С.ДОРЕНКО: Какая тебе разница? Харьковчанин пишет: «У него голос из советского мультфильма». Жилино это рядом с Зеленоградом.

А.ОНОШКО: Он до расстрелов немножко не договорился, совсем чуть-чуть.

С.ДОРЕНКО: Потому что всеми правит шайка закулисных барабанщиков. Это хорошо. Ты знаешь, кого он называет барабанщиком? Ельцина. Он убежден, что Ельцин правит страной. Ельцин. А министром обороны стал Грачев или кто. Действительно он там, но он всегда с нами. Эта боль сквозь десятилетия доносится до нас. Он вспоминает все время одну и ту же дату. Знаешь, какую?

А.ОНОШКО: Какую?

С.ДОРЕНКО: 31 августа 1994 года. Я просто, чтобы ты знала, для меня важно, чтобы ты понимала.

А.ОНОШКО: Мне уже, знаете, сколько лет было? Шестнадцать, наверное. Пятнадцать было.

С.ДОРЕНКО: Ты на себя наговариваешь сознательно. Ты можешь YouTube включить? Надо включить YouTube сначала. Ты бы была молодой девочкой, как я… я вот модный мальчик. Я тебе просто говорю, современное поколение вообще отошло от всех поисковых… 1994 года Ельцин, напиши, Ельцин, Берлин.

А.ОНОШКО: Да помним мы все эту сцену.

С.ДОРЕНКО: Я хочу со звуком. Мы же работаем на радио. Ельцин, Берлин. Вывод войск из Берлина, парад 94-го года. А рядом с барабанщиком, кто стоял? Я. Я стоял в момент вывода.

А.ОНОШКО: Мы там сейчас вас молодого увидим?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Что значит, молодого? А сейчас я кто тебе, старый что ль?

А.ОНОШКО: Нет, конечно, и сейчас молодой, и тогда.

С.ДОРЕНКО: Ну вот, и тогда, и сейчас. Вот вам вывод войск. Я там напился…

А.ОНОШКО: С горя хоть?

С.ДОРЕНКО: Да нет, какое горе, я умоляю. Я все время смеялся. И тогда смеялся, и сейчас смеюсь, как идиот, я постоянно смеюсь. Василий вот плакал, а я смеялся. Мне в голову никогда не приходило плакать по поводу каких-то геополитических вещей. Совершенно равнодушен был и спокоен: ну, выводим и выводим, да и насрать. Мы выводили «Опели Кадет» в гигантских количествах. Все русские офицеры старались увезти оттуда «Опель Кадет». Ил-86, Ил-76 шли набитые «Опелями». Ты что, не знала об этом? Я не вижу здесь Ельцина, наплевать на самом деле.

Что сейчас будет? Просто Василий нас несколько отвлек на 31 августа 1994 года, когда мы с Ельциным барабанили в Берлине. Санкции. Санкции, которые поднимут, вероятно, доллар до 70-75 рублей, если это воплотится. Мы надеемся на то, что американцы пошутили.

А.ОНОШКО: Силуанов уже начал реагировать. «США, в случае санкций против госдолга, сами себе в ногу выстрелят». То есть мы как бы их нога.

С.ДОРЕНКО: Они спокойно выстрелят. Вот это убеждение – высокоошибочное русское убеждение, что Запад никогда…

А.ОНОШКО: А Швецов как неприятно говорит, что эффект от новых санкций против РФ в любом случае будет гораздо меньше, чем в 14-м году. Это значит, что нам готовиться к чему-то такому, совсем неприятному?

С.ДОРЕНКО: Ну поменьше, чем в 14-м. Рубль не в два раза сложится, а чуть-чуть, имеет в виду Швецов. Послушай меня внимательно. Главная концептуальная ошибка российской политической мысли заключается в том, поскольку мы – люди, движимые, в общем, скорее обидами… Вот как мы представляем мир? Мы представляем мир так: мы думаем, что мы движимы обидами, а Запад – выгодой. А что думает Запад? Мы думаем, что мы обижены, а Запад – движим материальной выгодой. А что думает Запад? А Запад думает, что они движимы принципами, в том числе моральными принципами, а мы – беспринципные. Беспринципные. Вот, что думает Запад.

А.ОНОШКО: Парадокс.

С.ДОРЕНКО: Вот в этом парадоксе, когда мы думаем, что мы обижены, а Запад – цинично-материален, мы не учитываем, что Запад про себя думает, что они – движимы принципами, в отлитие от нас, а мы – беспринципные циники. Вот это понимание Запада на нас, как Запад нас видит. В двух этих кодах, в сущности, коммуникация – это же кодирование и раскодирование, о чем мы говорим с Брониславом Виногродским после одиннадцати… Что такое коммуникация? Грегори Бейтсон. Это кодирование и раскодирование. Я кодирую информацию, линейно кодирую, в речь, а ты ее раскодируешь, то, что ты от меня слышишь. Но раскодируешь ты необязательно то, что я закодировал. Мы должны согласиться о терминах, но всегда не сможем согласиться обо всем. Поэтому твоя часть раскодирования не совпадает с тем, что я кодировал. Поэтому, когда мы говорим с Западом, мы кодируем: вы – материалисты, а мы - обижены на вас, скотов! А они говорят: беспринципные твари, мы видим, что вы вообще не понимаете моральных принципов. Вот, что говорят они. То есть это кодирование-раскодирование работает хреново, неправильно работает.

А.ОНОШКО: Я понимаю. Мне так грустно от этого. Потому что мы страдаем в итоге как дурачки, а можно было бы взять, вот взять и просто либо реально сменить вектор…

С.ДОРЕНКО: «Русские думают, что Запад не имеет морали». Совершенно справедливо, русские думают, что Запад движим выгодой и лицемерием. А Запад думает про себя, что они движимы принципами, моральными принципами. И здесь кодирование-раскодирование в диалоге падает, потому что мы точно интерпретируем их иначе, а они нас иначе. У нас нет основы для диалога, мы не можем раскодировать их слова.

Когда-то мы посчитали, сколько будут им стоить санкции против России. Это было давно. Я помню цифры. Кстати, я тогда помню, что это было в Gazeta.ru, кто-то в Gazeta.ru написал, неважно, 5 лет назад, не знаю. Там были цифры, что вот они будут терять 100 миллионов, миллиардов, неважно, и мы такие: усраться можно, это же охренительные деньги, они никогда-никогда-никогда на это не пойдут.

А.ОНОШКО: И не оправятся потом.

С.ДОРЕНКО: Они никогда на пойдут на такие гигантские потери, они никогда не выстрелят себе в ногу. Вы что, с ума сошли, это абсурд, говорили мы, этого не может быть. Они спокойно выстрелили себе в ногу. Внимание. Потому что они говорят: о’кей, но это принципы. Но это принципы. Мы говорим: какие принципы, да вы циники. Они говорят: да нет, циники-то вы.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: А в ком больше цинизма? Я бы провел сейчас голосование, но я не буду. А в ком больше цинизма, мы не знаем, но и те и другие утверждают, что та сторона – циники. В этом главная проблема.

А.ОНОШКО: В ком больше цинизма?

С.ДОРЕНКО: В ком больше цинизма?

А.ОНОШКО: В ком же больше цинизма?

С.ДОРЕНКО: Я не знаю. Но мы же голосуем отсюда, поэтому мы скажем, что в Западе больше цинизма наверняка. Они не выстрелят себе в ногу. Он выстрелят себе в ногу. Легко. Товарищи, легко выстрелят себе в ногу.

А.ОНОШКО: Но вы не упускаете из виду то, что вообще какая-то часть населения не поддерживает и не согласна с нашей генеральной линией партии и политикой внешней.

С.ДОРЕНКО: Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мы же все-таки, наверное, должны думать о мнении элит, которые принимают решения.

С.ДОРЕНКО: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ситуация в Керченском проливе, за которую нас осуждают, она показывает либо цинизм, либо невежество. Ситуация по минским соглашениям, когда только нас обвиняют и призывают к чему-то, либо цинизм, либо вообще нежелание разбираться. И, возможно, в отсутствии реальных угроз проще выстрелить условному Западу себе в ногу и попытаться с этого получить какие-то бонусы другие, например, усиление НАТО, заказы, еще чего-то такое, чем реально пытаться построить земную цивилизацию.

С.ДОРЕНКО: Еще, знаете, если позволите, мы преувеличиваем свое значение в мире. Запад, абстрагируясь от нас, приходя к мысли, что здесь просто океан, как бы нет России вообще, просто океан, Запад особо-то много не теряет. Не теряет.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В общем в противостоянии можно себе и палец порезать, а за счет этого руку прирастить, условно.

С.ДОРЕНКО: Мы не очень много теряем, ну не очень много. Представьте себе, что мы, например, потеряли бы в сотрудничестве, не знаю, Грузию. Ну и хорошо, ну ладно, чего теперь делать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но с другой стороны, за всем за этим жизни реальных людей, страдания реальных людей. Поэтому вот это, на мой взгляд, все-таки верх цинизма и поклонения этому самому Мамоне.

С.ДОРЕНКО: Мамоне.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поклонение выгоде и пренебрежение человеческими жизнями.

С.ДОРЕНКО: На самом деле Запад тоже достаточно материален в том, что они считают, вот Россия, мы ее теряем, ну хорошо. То есть они с этим согласны.

А.ОНОШКО: А что они могут сделать?

С.ДОРЕНКО: Они могут себе позволить роскошь потерять. Они говорят: мы недополучим, ну хорошо, мы недополучим развития, ну хорошо, ничего страшного, есть Африка, еще что-то есть. Ну что-то же есть.

А.ОНОШКО: Ну да.

С.ДОРЕНКО: Есть Латинская Америка, Африка, еще что-то, ну хорошо, черт с вами. То есть они, конечно, теряют, но они это точно осознают, что это не очень масштабно для них, не решающе. То есть потери не решающие. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я хотел бы напомнить о санкциях, о которых говорит Лавров, по поводу того, что мы сами себе стреляем в ногу…

С.ДОРЕНКО: Они стреляют, американцы стреляют.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Американцы стреляют себе в ногу. Была такая поправка Джексона-Веника, по-моему, 74-го года.

С.ДОРЕНКО: Да, вы правы, что это 70-е годы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы напомнить нам, жителям Российской Федерации, что поправку эту сняли, дай бог памяти, в 2012 году.

С.ДОРЕНКО: Да. Я отлично помню, что приезжал Клинтон и он выступал здесь, на радио «Эхо Москвы». А затем, я помню, приезжали сенаторы и тоже приходили, и это уже было в 2006-м. Я хорошо помню. Их спрашивали: слушайте, так что, евреям запрещено выезжать из СССР? А поправка была по тому, что препятствовали выезду евреев из СССР. Они смеялись, все смеялись, а поправка действовала. Поэтому то, что они сейчас нахомутают, это будет лет 50 работать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот я и говорю, что когда людям наше правительство говорит с экранов телевизора, что санкции – это ненадолго, нам надо перетерпеть, ужаться, объединиться вокруг нашего лидера, то я думаю…

С.ДОРЕНКО: Так и есть, ненадолго, лет на 50.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, всего-то потерпеть, ребята вам, 50 лет осталось.

С.ДОРЕНКО: Ну например.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кто-то выживет, может быть.

С.ДОРЕНКО: Ну нет, выживут все. О чем вы говорите? Мы все выживем, мы будем петь Кадышеву. Нет-нет, ребят, все выживут. Я про то, что это, конечно, надолго. Больше того, действительно, на что обратил внимание наш слушатель, все эти поправки, когда вносятся, их потом, в общем, незачем убирать. Их незачем убирать. Мы действительно не столь значимые…

А.ОНОШКО: Почему же мы не нервничаем? В этой связи мне непонятно, почему мы говорим: да ладно, ну ничего страшного, у нас пока нет информации, мы ждем. Мы сидим и ждем, закусив губу, что нам прилетит, что же это все-таки будет. Как перед Новым годом подарок ждешь, только тут в обратном смысле, что же, что же, какой сюрприз.

С.ДОРЕНКО: Да. Ребят, я просто толкую, что это может быть надолго. Надолго, потому что нами не очень интересуются. Нами сейчас интересуется Конгресс и Сенат Соединенных Штатов, а, например, Госдеп уже не очень. Ну не очень. Помните, Джим Керри приезжал туда, сюда, приезжал, приезжал. А сейчас абсолютно пофиг. Абсолютно. То есть мы съезжаем на периферию, и нас просто пытаются топить тихонечко, периферийно.

10 часов 36 минут. Всех с днем святого Валентина. Может, удастся… Ну, может удастся.

А.ОНОШКО: Что удастся? Хотя бы сегодня, наконец-то.

С.ДОРЕНКО: …Говорил мой друг, однажды, была хорошая такая фраза. «Она позвонила», - сказал Хосе. У меня был Хосе Гуаделупе Мартинес Гарсия, мексиканец, мой друг. «Она позвонила». И у него была такая фраза: …посмотрим, может, отдастся. Посмотрим, может, отдастся. Такая мексиканская фраза. Поэтому с днем святого Валентина. Может, она отдастся. Хорошее дело.

А.ОНОШКО: Дорогие подростки. Мне кажется, что это такой нишевый праздник, если честно, который значим, конечно, в определенный период жизни, но потом… Слащаво говорить: я влюблен в свою жену и в свою работу, мой недостаток, что я не могу остановиться работать… Не очень интересно. Мне кажется, нужно какой-то праздник учредить для людей более старшего возраста, например, связанный со строительством. Например, мечтаем о своем новом доме, вот это интересно.

С.ДОРЕНКО: Мобильное приложение «Говорит Москва» уже заказано. Мы, насколько я понимаю, мобильное приложение мы заказали, если я не ошибаюсь. Я боюсь сейчас чего-нибудь ляпнуть в эфире. Людям, которые с курсоруба. Нам написали 100 тысяч 500 человек, которым мы очень благодарны, действительно абсолютно талантливые люди, с восхищением я получал эти месседжи от них. И должен сказать, что я всем благодарен. Но когда написала нам девочка с курсоруба, которая наша слушательница, я обратил на это внимание особенное, потому что она действительно наша слушательница. Ты помнишь, когда я говорил, на курсорубе чего-то залипло, она моментально в «телеге» мне отвечает прямо сейчас, условно говоря, «сейчас поправим». То есть слышит эфир постоянно. Она в Питере, она слушает.

А.ОНОШКО: Через приложение как раз.

С.ДОРЕНКО: Вот именно. Они сейчас напишут нам приложение. Причем мы пишем два, насколько я понимаю, для Android работает, но мы напишем все равно новое, и для iPhone мы напишем тоже новое. Напишем Android и Apple. А потом мы посмотрим, если деньги будут, нам надо накачать, где-то наворовать 1,5-2 миллиона, может быть, мы и сайт зашарашим еще. А может и нет. Что сейчас сайт? Сайт говна стоит. Сайт никому не нужен. Что ты, не понимаешь этого?

А.ОНОШКО: Я понимаю, конечно же.

С.ДОРЕНКО: Сайт говна стоит.

А.ОНОШКО: Не нужен, но нужен. Все равно вам нужен какой-то лендинг, куда будут все заходить.

С.ДОРЕНКО: Ну может быть, но не очень. Следующие еще 3-4 года, а потом мы сайт закроем. Они не нужны, сайты. Все смотрят Telegram. Все в Telegram.

А.ОНОШКО: Telegram - не все.

С.ДОРЕНКО: Пойми ты, есть люди, которые едут, прицепившись в тамбуре… Мы не должны равняться. Есть люди, которые едут, прицепившись в тамбуре плацкартного поезда. Но если ты на них будешь равняться, то ты тогда должна им ведро оцинкованное дать, чтобы они посрали, привесившись руками, держась руками за поручни и опустив таз между вагонами, там должно быть ведро специальное оцинкованное и так далее. Но мы не должны идти в быт человеческих отбросов. Нормальные люди читают в Telegram. Понятно, о чем я говорю?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Ну и все. Сайт нужен еще года три, потом мы его закроем нахрен совсем, может быть, не надо его переделывать. Зачем он нужен? Посмотри на меня. Я покупал сайты, начиная с 1994 года, как полный идиот. Я некоторые покупал на 10 лет, пролонгейшн.

А.ОНОШКО: Доменное имя, вы его продлеваете или нет?

С.ДОРЕНКО: Pastushok.com, вы будете продлевать? Пошли в жопу. У меня два провайдера.

А.ОНОШКО: А чего вы, продали бы их.

С.ДОРЕНКО: Да пошли они к чертовой матери, меня интересует.

А.ОНОШКО: Вы же любите деньги.

С.ДОРЕНКО: Деньги я люблю, но я не люблю выглядеть мещанином. Хотите это? Нет, не хочу. А этот сайт? Потом они мне пишут другое: вы знаете, вы отказались, но мы на год продлим вам бесплатно. Я вообще не отвечаю. Они такие: ну нажми хоть на ссылку, и мы на год продлим тебе бесплатно. Я так: пошли в жопу. Потом следующее письмо приходит: ну вы не нажали на ссылку и не подтвердили, что хотите год бесплатно, но мы тем не менее вам оставим его на год бесплатно, за вас заплатим. Я: хорошо, идите в жопу. И так далее. Сайты никому не нужны. Проехали, ребята, никаких сайтов больше нет. Надо просто дышать будущим. Не надо срать в оцинкованное ведро, повешенное между вагонами. Хватит. Переходите в будущее, читайте Telegram. Прекратите висеть между вагонами! Это неопрятно, наконец. Это, наконец, неопрятно. Зачем вы делаете свою жизнь неопрятной?

А.ОНОШКО: Очень круто, что приложение нам делает человек, который пользуется приложением. Лучше этого ничего придумать невозможно.

С.ДОРЕНКО: Приложение делает человек, который пользуется приложением. И приложение будет. Дайте ей месяц, дайте ей два. Она живет в Питере. Вы знаете, питерские какие медленные? Да они муху убить не могут. Почему? Потому что у них замах идет такой, как будто они slow motion, все питерские, slo-mo.

А.ОНОШКО: А она точно из Питера. Если нет, то у нас есть надежда.

С.ДОРЕНКО: Она из Питера. Она рожденная в Питере.

А.ОНОШКО: Рожденная, это ни о чем. Там очень многие приезжают.

С.ДОРЕНКО: Всегда была в Питере, всю жизнь была в Питере, поэтому они медленные.

А.ОНОШКО: Я тоже родилась в Питере.

С.ДОРЕНКО: Ну и что?

А.ОНОШКО: Я вообще не медленная совершенно. Я немедленная наоборот, в смысле, быстро, сиюсекундная. Может быть, она тоже. Почему нет?

С.ДОРЕНКО: По-мексикански это называется «вскормленная молоком белки», вот ты кто. Ты вскормленная молоком белки. В Венесуэле тоже говорят.

А.ОНОШКО: Надо позвонить Мадуро, спросить.

С.ДОРЕНКО: Мадуро всех достал просто. Я в хорошем смысле, он идиот полный. Ну в хорошем смысле.

А.ОНОШКО: А вы бы, что бы, как умный человек, ему посоветовали? Быстренько чемодан…

С.ДОРЕНКО: На Кубу смыться и все. Прекратить кочевряжиться, смыться на Кубу.

А.ОНОШКО: И читать там лекции.

С.ДОРЕНКО: Я тебе объясню. У него наркомафия, армия, которая наркомафия, вероятно, она, вероятно, держит его в заложниках. Ты знаешь, кто там главный?

А.ОНОШКО: Да, там какие-то теневые наркобароны.

С.ДОРЕНКО: Нет, там сидит телевизионщик, вроде нас с тобой, журналист, который всем рулит...

А.ОНОШКО: И он не сдается.

С.ДОРЕНКО: Как он может сдаться? Он не хочет, чтобы его повесили. Бывший журналист и все. Он главный, у него на руке на правой перчатка, эта перчатка называется Мадуро. Dios dado… всем рулит.

А.ОНОШКО: Так он бы и рад, может быть, уже давно куда-нибудь уехать, но не может.

С.ДОРЕНКО: В том-то дело. Мадуро сидит как перчатка на руке у dios dado… Соответственно, он указательным или каким пальцем головой кивает и так далее.

А.ОНОШКО: А этот, который журналист, он же умный человек, в конце концов. Почему тогда они не бегут все?

С.ДОРЕНКО: Он говорит: пока капает, контракты надо выполнить. Они же занимаются, вероятно, наркомафией вместе с кубинцами. Пока капает. Ему кубинцы говорят: пока капает, чего ты дергаешься? Чего ты дергаешься, а? Dias dado, знаешь, как перевести на русский? Богдан. Богом данный.

А.ОНОШКО: Сиквел выйдет Breaking Bad, сегодня была статья, что на «Нетфлексе» уже то ли уже сняли, то ли снимают, то ли выйдет.

С.ДОРЕНКО: Сейчас прогрессивное человечество досматривает True Detective. Прогрессивное человечество начинает ждать 14 апреля, когда выйдет, наконец, Game of Thrones. Вот, чего мы ждем, прогрессивное человечество. Все остальные сиквелы, приквелы нас мало вообще волнуют, я тебе правду говорю. Вышла 15-я серия второго сезона «Детства Шелдона» в дубляже, в куражистом дубляже, ты можешь посмотреть 15-ю серию второго сезона «Детства Шелдона» и смотри True Detective. И жди с замиранием сердца мотосезона и Game of Thrones.

А.ОНОШКО: Мотосезона?

С.ДОРЕНКО: Мотосезон скоро, ку-ку.

А.ОНОШКО: Запираем окна покрепче на Косыгина, чтобы не слышать эти все ррр… это все ночью.

С.ДОРЕНКО: Ставим, ребята, прямотоки, Оношко хорошо окна будет запирать, так что надо ставить прямотоки. Ладно? Еще какой-нибудь пропеллер со свистулькой.

А.ОНОШКО: А там у нас ограничение в 40, ха-ха, поставили всем штрафы, пока все не привыкнут.

С.ДОРЕНКО: На Косыгина. Кстати говоря, в спину рубят.

А.ОНОШКО: Да, прямо напротив Дворца пионеров. И в спину, и куда хочешь.

С.ДОРЕНКО: Есть секрет, которого ты не знаешь. Камера читает номер…

А.ОНОШКО: Когда ты едешь на двух колесах, а когда на одном, ей не прочитать, потому что он смотрит в землю.

С.ДОРЕНКО: Нет. Камера читает номер, который расположен к земле горизонтально по линии.

А.ОНОШКО: А мотономеров не видит.

С.ДОРЕНКО: Стоп. Внимание. Ты дослушай. А если его наклонить на 12 градусов…

А.ОНОШКО: Ты наклоняешь, ты едешь вбок, а не прямо, очевидно.

С.ДОРЕНКО: Нет, наклоняешь просто.

А.ОНОШКО: Вот так?

С.ДОРЕНКО: На 12 градусов, чуть-чуть…

А.ОНОШКО: Чтобы он смотрел на пол больше.

С.ДОРЕНКО: Нет, подожди, наискось, вот так. Вот номер, на, смотри.

А.ОНОШКО: Прибить криво его.

С.ДОРЕНКО: Чуть-чуть криво, на 12 градусов. 12 градусов скос даешь. С точки зрения визуальной, это тот же самый номер. С точки зрения визуальной, ты не докопаешься, он чистый. Тупой робот не читает, если 12 градусов.

А.ОНОШКО: Спалили сейчас всех.

С.ДОРЕНКО: Можно с запасом захреначить 15.

А.ОНОШКО: А сейчас там подкрутят все и будет распознавать.

С.ДОРЕНКО: 15, с запасом, вот так, что у тебя ослаб шуруп просто…

А.ОНОШКО: И выпал.

С.ДОРЕНКО: Нет выпал, чуть-чуть наклонилось. И она лупит в спину, она не понимает, что это. Она думает, что это просто у тебя нарядная хрень какая-то. Она не понимает, что это номер. Ты понимаешь?

А.ОНОШКО: Да, я понимаю.

С.ДОРЕНКО: «Ну и штраф. 12 градусов – очень много», - говорил LG. 12 градусов? Больше 10 градусов, случайно шуруп открутился, случайно немножко наклонился, ну что теперь делать, ребят, давайте я закручу, ребят, чего, проблема какая, но он на месте. «Спалил всех!» Чего я спалил-то? Камеры все равно, переделают их сразу что ли? Их переделают через пару лет. Через пару лет чего-нибудь другое придумаем. Нормально. «А как же сиквел «Шерлок», пятый сезон?» Жду, конечно. Александр, спасибо, напомнил.

Слушайте, я хотел сказать, что тесты на IQ будут у русских людей проверять, у нас, у россиянцев, у всех. Александр Сергеев, глава РАН, предложил проводить тесты на IQ при диспансеризации. Он считает, что кроме идиотов никто не придет. Или как?

А.ОНОШКО: Я так понимаю, он предлагает динамику, и это очень грустно. Ты приходишь, например, тебе 40 лет. Ты пришел на диспансеризацию, прошел тест… Кстати, вопрос однотипный, там будут тесты или нет. Если они будут однотипные, то есть ты первый раз его проходишь очень плохо…

С.ДОРЕНКО: Нет, это должно быть на дзен-сознании.

А.ОНОШКО: Ты проходишь его плохо, у тебя обидный очень IQ 106 или 108, тогда как ты все время думал, что у тебя 145 и за пределами шкалы, но нет. Потом ты смотришь, как надо было решать эти вопросы. Это очень легко. Ты понимаешь, что от тебя хотели. Второй раз ты проходишь, у тебя уже ближе к правде, у тебя уже 135. Но потом вот этот врач, академик, который этой предлагает, я так поняла…

С.ДОРЕНКО: Он глава российской Академии наук. Глава РАН.

А.ОНОШКО: Глава РАН, академик.

С.ДОРЕНКО: Все-таки он глава, это важно.

А.ОНОШКО: Какая фамилия у главы РАН?

С.ДОРЕНКО: Сергеев.

А.ОНОШКО: Ну ладно. Как бы снижение когнитивных функций отслеживать, когда ты даже знакомые задачи уже не можешь полноценно решить…

С.ДОРЕНКО: Александр Сергеев, дорогая, скачать песни бесплатно. У него, оказывается, песни нет.

А.ОНОШКО: И тогда что? Они… вещества будут назначать, я не знаю, что это даст. Например, вы приходите. Вы все старше, старше становитесь.

С.ДОРЕНКО: Я знаю, он физик, родился в Бутурлине Горьковской области. Какой молодец он. Доктор физико-математических наук, академик РАН, научный руководитель Литвак.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Он родился в 55-м году в поселке Бутурлино Горьковской области. 55-й год. Это сколько ему лет самому? 64 будет в этом году. 1 августа ему будет 64. Я тебе объясню, в чем дело. Он чувствует, что вокруг остались одни идиоты, потому что IQ падает. И он хочет их проверить.

А.ОНОШКО: Проверить. А дальше?

С.ДОРЕНКО: Говорит: я смотрю в глаза, они не понимают меня.

А.ОНОШКО: А что дальше? Вот он проверил, убедился в том, что 78 у всех IQ. А дальше что?

С.ДОРЕНКО: Заместителями назначать в Академию наук. Раз идиот – значит, заместитель. Я не знаю, зачем. Он хочет видеть динамику, как мы тупеем. Правда же?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: От алкоголизации, от всей этой… А как человека поймать? Мне кажется, неправильно, люди будут избегать, понимая, что они тупеют, они будут косить под умных либо избегать этого теста.

А.ОНОШКО: Конечно, будут избегать.

С.ДОРЕНКО: Направляют на диспансеризацию. Мне кажется, я знаю, это в автобус загоняют. Подгонять надо к работе.

А.ОНОШКО: Нет, у метро обычно.

С.ДОРЕНКО: Нет. У нас так было в Гостелерадио СССР. Подгоняли прямо к 17-му подъезду автобус, нас быстро в 17-й подъезд, мужчины, быстро выйти в автобус. Лично начальник отдела контролирует. Бежим туда. Выходим, там все курим, конечно. Потом очередь какая-то, потом очередь рассасывается, и тебя загоняют в такую фигню. Ты раздеваешься прямо в автобусе, с обнаженным торсом, тебе говорят: подбородок поставьте сюда, сейчас будет холодно, но вы не должны кричать, замрите. Тебе делают флюорографию или флюоресценцию, или что-то такое.

А.ОНОШКО: Флюорографию.

С.ДОРЕНКО: Не обязательно графию. Слово «графия» значит «писать».

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Они необязательно пишут, они делают флюороскопию.

А.ОНОШКО: Фоточку делают.

С.ДОРЕНКО: Не делают фоточку, не дают тебе фоточки.

А.ОНОШКО: Они не дают, они сами смотрят.

С.ДОРЕНКО: Смотрят. Значит, это «скопия», а не «графия». Ты не знаешь древних языков. «Графия» - это «писать», а это «скопия», они смотрят, флюороскопия. Они смотрят твои чертовы легкие. И в этот момент они тебя прижимают сзади. Ты поняла или нет?

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: И в этот момент проводить тест на IQ. Когда ты, сука… в хорошем смысле, когда тебя прижали этим флюороскопическим аппаратом, и такой, быстро, семью восемь… Понятно? И пошел, и пошел, и пошел. Если к двум кроликам подсадить шимпанзе, что будет? И так далее. Понимаешь?

А.ОНОШКО: Да. А что будет?

С.ДОРЕНКО: Они были две крольчихи или два кролика, надо спросить.

А.ОНОШКО: И что дальше будет?

С.ДОРЕНКО: Это же IQ.

А.ОНОШКО: И что же дальше было? А дальше была весна.

С.ДОРЕНКО: IQ – это не для тебя. Ты перепутала дверь, это же на IQ, это не для тебя. Серьезно. Быстро, пока ты стоишь, прижатый флюороскопическим аппаратом в автобусе, тебя проводят на IQ. Потом «годен», «негоден», можешь на работу не возвращаться. Если ты, допустим, негоден, ты выходишь из автобуса, на тебя вешают оранжевый жилет…

А.ОНОШКО: И ты организуешь подпольную радиостанцию.

С.ДОРЕНКО: Нет. На тебя вешают оранжевый жилет, тебе дают в руки лом, и ты идешь ворочать бордюрный камень. Говорят: у вас 78, вы идете ворочать бордюрный камень, вперед, товарищи. Все. А того, кто больше 120, 130, тому говорят: товарищ, садитесь, вы завотделом. А если твой завотделом ниже тебя, что обычно и бывает, тупаки сидят на завотделах. Верные, лояльные жополизы – вот, кто такие завотделами. Все лояльные жополизы. Понятно?

А.ОНОШКО: Да. Так это и будет подтверждением их правильности назначения.

С.ДОРЕНКО: Они геморрой вставляют языком. Я рассказывал об этом, безусловно, но хочу повторить. В древнем Китае был врач у одного из Ванов знаменитых, который вправлял ему геморрой языком.

А.ОНОШКО: А почему не руками?

С.ДОРЕНКО: Языком, ему казалось, нежнее получается. Язычком вправлял геморроидальные шишечки в анус. Говорят, был очень богатым человеком. Очень богатым человеком. Там свой самолет тоже, все дела, яхта, самолет.

А.ОНОШКО: И Кадышева.

С.ДОРЕНКО: Кадышева в салоне и все такое. Языком вправлял геморрой, товарищи, был очень богатым человеком, с личным самолетом, личной яхтой, хороший дом в Ницце. Это в древнем Китае. Я не шучу.

А.ОНОШКО: Да.

С.ДОРЕНКО: Директор колхоза нам звонит. Здравствуйте, Сергей.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, доброе утро. Хочу возразить. Дело в том, что те, кто ворочает бордюрный камень, это люди, у которых жизнь удалась.

С.ДОРЕНКО: То есть наоборот, это серьезное ограничение.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, для тех, кто в Москве. Во-вторых, вы знаете, у меня IQ 82. И что?

С.ДОРЕНКО: А как вам удалось? Вы специально это делали?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я много раз пробовал, я не понимаю эти вопросы, не знаю ответы.

С.ДОРЕНКО: Я вам скажу, почему. Потому что у вас слишком критический ум, и вы видите многоплоскостные, как бы вы не понимаете, в какой именно плоскости задан вопрос.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, я закончил 57-ю школу математическую, совсем неплохую.

С.ДОРЕНКО: Печально известную.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Печально известную своими выкрутасами. Но дело не в этом. Дело в том, что это ни о чем не говорит. Поэтому это теория уважаемого человека, которая… ни о чем.

С.ДОРЕНКО: Надо угадывать, о чем вопрос, вот в чем дело. У Грегори Бейтсона есть описание шизофрении. Поверьте, я не пытаюсь на вас кивать, но он описывает случай, как в лечебнице буфетчица на раздаче в столовой для сумасшедших спросила: что вам дать? При слове «дать» он бросился через буфет, потому что он думал, что она предложила ему себя, ну трахнуть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я понимаю.

С.ДОРЕНКО: Вы не угадываете, про что контекст вопроса, и это может означать вашу разносторонность.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, это ни о чем. Я знаю людей, которые тоже не могут ответить на эти тесты, но очень слабо отвечают, их умственные способности дай бог всем. Я там отвечаю на 30% вопросов, где надо определить, какая фигура лишняя. Что касается слов и цифр, там продолжить цифру или угадать, какое слово лишнее, вообще я не воспринимаю это все. Может быть, вы, как лингвист, легко делаете эти вопросы со словами.

С.ДОРЕНКО: Надо просто угадывать, про что спрашивают. Это другая тема. Надо угадывать, про что спрашивают.

А.ОНОШКО: А это бывает нелегко.

С.ДОРЕНКО: Это бывает нелегко, но некоторым людям. «Вам что дать?» - сказал буфетчица, и псих полез, ее изнасиловал. Это действительный случай. Он не понял контекста, он сказал, что она предлагает, что-то предлагает, и он подумал, что она предлагает себя. О’кей, интересно, он сказал: да, да, да. А она предлагала пюре, поэтому он не врубился. Но это вопрос, угадываешь ли ты контекст.

А.ОНОШКО: Вот видите, как сложно.

С.ДОРЕНКО: Если ты нормальный человек, то ты угадываешь контексты. Оношко, пожалуйста, угадывает все контексты абсолютно.

А.ОНОШКО: Всегда выбираю пюре.

С.ДОРЕНКО: Ха-ха! Если не порошковое.

А.ОНОШКО: И порошковое тоже.

С.ДОРЕНКО: И порошковое тоже. «Задача еще и на скорость. Если умный, но тормоз (медленный), то IQ будет не очень высоким». Я хотел вас попросить не расходиться. У тех, у кого дофига времени и делать все равно не черта, послушайте, как мы с Брониславом Брониславовичем после одиннадцати обсуждаем выдающийся текст тюрков. Если у вас есть тюрки какие-то, башкиры, татары в крови или тувинцы… Не знаю, тувинцы тюрки? Но мы их произведем в тюрки временно.

Мы пойдем и проживем его, этот четверг, 14 февраля.