П.ЛУНГИН: Прежде всего, хочу сказать, что этот фильм я делал с глубоким уважением и любовью к людям, которые воевали в Афганистане. Собственно говоря, и фильм-то весь получился оттого, что я повстречался и подружился с Николаем Дмитриевичем Ковалевым, депутатом Госдумы, генералом армии, бывшим министром ФСБ, который рассказывал много эпизодов о своей афганской войне. Он там служил во внешней разведке. Собственно говоря, отсюда и возник сценарий и идея сделать честный фильм о выводе войск. Потому что вывод войск… Знаете, когда армия входит – это легко, а когда выходит – это сложно. Там очень много человеческих коллизий психологических, героических поступков, которые интересно показать.

Основано на документальной истории вывода 108-й дивизии через перевал Саланг.

Второе. Хочу сказать, что фильм был поддержан с самого начала «Офицерами России» и афганцами. Мы сделали просмотр в кинотеатре «Иллюзион» для сообщества афганских ветеранов и организации «Офицеры России», который прошел положительно. Даже более того, ко мне подходило очень много людей, говорило, что это правда. Франц Клинцевич показывал этот фильм. Его трудно заподозрить в идеологических диверсиях. И прямо мне сказал, что фильм так разбередил душу, что сейчас надо пойти и выпить стакан немедленно. То есть у нас были самые положительные оценки этого фильма.

Более того, был показан этот фильм в Госдуме, кроме того, что он был показан сообществу офицеров. Прошел там успешный просмотр для депутатов Госдумы. После чего недавно нам позвонил сенатор Морозов и попросил по-дружески показать ему этот фильм. Он сам из афганцев бывших. Мы совершенно не были обязаны это делать, это было дружеское волеизъявление, и мы попросили у министерства культуры зал, потому что у них не было зала. Сами, так сказать, охотно и легко организовали этот просмотр.

На просмотр пришли… Я уже почувствовал, когда представлял фильм, что отношение зала очень определенное. Люди пришли, заряженные негативной информацией, чувствовалась какая-то резкость на лице зала. Подбор зала тоже был довольно странным. Например, меня удивило, что сидел там Егор Холмогоров, известный, так сказать, своими крайними националистическими позициями, который к афганской войне не имел никакого отношения. И много очень было людей из его окружения.

Ну вот и обсуждение, оно было… Знаете, я почувствовал себя мальчиком для битья. Это было даже интересно, потому что меня еще в моей жизни никто не обвинял в идеологических диверсиях, ни когда я делал «Такси блюз», ни когда я делал «Остров», все мои фильмы.

Идея в том, что все человеческие поступки… «Вот вы показываете, вы очерняете нашу армию, там у вас пьют водку. Разве было так? Разве мы так выходили?» И так далее. Мне показалось, главное, что каждый из присутствующих имел такую заготовленную какую-то речь, понимаете. Мне вдруг показалось, что это просто какая-то запланированная акция.

Тем не менее расстались мы довольно мирно с этими людьми, многие из которых говорили действительно, что они возмущены, критиковали фильм только с идеологических позиций. Все отмечали, что художественно это хорошо. Все отмечали, что это правда, но это не та правда, которая поможет нам воспитывать молодежь. После чего Морозов сказал, что, «вот видите, как фильм всколыхнул людей, задел за живое?» Мы дружески с ним распростились, и он сказал, что, конечно, люди погорячились, конечно, это так, и что «завтра я сделаю за явление, вы увидите, вы будете довольны, все будет в порядке». Хотя, что может быть не в порядке, я не знаю. Фильм сдан, фильм принят, фильм должен выходить в прокат и так далее.

Утром я к своему удивлению узнал это от журналистов, которые мне уже звонили и спрашивали, что случилось.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Павел Семенович, как вы считаете, шанс, что премьеру все-таки отменят, она запланирована же на 9 Мая…

П.ЛУНГИН: Я надеюсь, что не отменят, потому что фильм очень честный, в нем играют замечательные актеры. Мне кажется, они создают живые и вызывающие у меня огромную симпатию образы солдат и офицеров, которые служили там. Там играет прекрасный артист Пирогов из театра Фоменко, который играет, собственно, самого Николая Дмитриевича Ковалева. Там играет Федя Лавров, там играет Тищенко, Ян Цапник, замечательные… Там есть много комического, там есть много героического. Там как бы жизнь перемешана. Те, кто видел мои фильмы, они более-менее понимают, как это сделано. Мне не хотелось делать официальный ура-патриотический фильм, так сказать, где все действие состоит из того, что один человек с одним пулеметом убивает 120 тысяч моджахедов и в конце героически гибнет сам. Поэтому мне кажется, это новый взгляд. Мне кажется, что про афганскую войну надо пытаться говорить правду. Надо пытаться говорить, что она была. Надо пытаться вообще разобраться в том, что произошло.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Скажите, пожалуйста, вы будете какие-то, может быть, превентивные меры принимать, чтобы премьеру не отменили?

П.ЛУНГИН: А какие меры? Я не знаю. С каких пор заявления нескольких ветеранов, так сказать, которые хотят, чтобы их возвеличивали как рыцарей свободы, отменяли премьеру фильма? Мы все помним историю с «Матильдой», которая окончилась тем, что фильм вышел. Я надеюсь и я верю, что фильм выйдет вовремя, что он будет интересен.

Я пытался сделать как раз такой фильм, который смотрели бы и молодые тоже. Потому что это же про молодых ребят, они потом молодые вернулись все в Россию, а Россия уже была не та. И есть определенное чувство вины перед ними, потому что страна изменилась, Советский Союз перестал существовать, а они были не готовы к этому.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Павел Семенович, на фоне таких заявлений, как сенатор Морозов выдвинул сейчас, говорят, что характеризует подобные заявления как мракобесие. Как вы думаете, можно и реакцию сенатора на ваш фильм назвать таким?

П.ЛУНГИН: Вы знаете, сенатору может понравиться фильм или нет. Мне он сказал, что он понравился. Мы с ним после этого спокойно сидели, пили чай, разговаривали, он отмечал, что фильм очень сильный.

Мракобесием для меня является только то, что сразу хочется запретить, сразу хочется разорвать, сразу хочется сделать так, чтобы никто не увидел. Вот это – поведение мракобесов и поведение людей, которые боятся правды, боятся чужого мнения, боятся объективности. Я верю, что у нас нет цензуры, и что наше искусство все-таки не будет решать свою судьбу в зависимости от мнения какой-то группы. Вы знаете, может быть, там есть два крыла, среди афганцев. Может быть, есть какие-то соперничества внутри этих сообществ. Я не знаю. Но я хочу верить в самое лучшее. Хотя, конечно, я огорчен и обижен, что мой дружеский шаг и то, что я сам приехал туда и хотел показать это, и хотел поговорить с ними со всеми, был использован как повод для такой провокации с запрещением фильма.