С.ДОРЕНКО: 9 часов 6 минут. Вторник, 16 апреля. Здравствуй, великий город! Здравствуйте, все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москва! Эльвира Хасаншина, ведущая этой программы.

Э.ХАСАНШИНА: И Сергей Доренко. Доброе утро.

С.ДОРЕНКО: Собор Парижской Богоматери. Вчера я обратил внимание, что очень многие люди, которые не подписаны в Telegram, ну, люди такие, как это сказать, ведь среди них есть уважаемые мною, очень уважаемые и нежно дружеские и так далее. Но они не подписаны на Telegram. И отличие человека, который подписан на Telegram, от того, который не подписан, оно, конечно, как пропасть гигантская, разверзнутый какой-то каньон невероятный и так далее. На самом деле, подписанные в Telegram знают всё сейчас, just now, прямо сейчас.

Э.ХАСАНШИНА: Да. Но есть же те, кто подписаны в Twitter на всякие новостные агентства.  

С.ДОРЕНКО: Если на агентства, то это катит, если не на агентства — то не катит. Потому что Twitter потихонечку становится более тухлым. На самом деле, вчера первой начала фотографии постить, знаешь, кто? Для меня, например, жена Венедиктова. Жена Венедиктова находилась прямо рядом с Нотр-Дам-де-Пари, и она первой начала постить, условно говоря, через три минуты. Потом она уходила от собора, и она оборачивалась и лупила его через реку. Потому что там Сите, его видно отовсюду, от того, что река, ничего не загораживает, и она продолжала его снова и снова фотографировать, жена Венедиктова. Через час только узнал об этом сам Венедиктов. Через час, можешь себе представить? Я обзвонил через полчаса пару друзей, связанных с Парижем, которые жили долго в Париже и которых это могло интересовать. Это очень передовые люди, которые не подписаны на каналы в Telegram. И как только ты сталкиваешься с подобными людьми, ты с огромным удивлением обнаруживаешь, что они не осведомлены, они ничего не знают. Я думаю, что если вы не хотите быть дезактуализированными лохами, а вы, наверное, может быть, не хотите прослыть… Может быть, вы и есть дезактуализированный лох, может быть, это неизбывно с вами, и вы всегда будете дезактуализированным лохом, но у вас может быть такая причуда, может быть, вы хотите имитировать человека 21 века, и в этом случае вы подпишитесь на Telegram-канал. Оставаясь дезактуализированным лохом. Radiogovoritmoskva — вы подписываетесь на наш канал. Если хотите, меня тоже посмотрите — Rasstriga. Там много всего. И там вы будете знать минута в минуту.

Э.ХАСАНШИНА: Наши слушатели в оценках расходятся. Санчиксон пишет, что всем плевать…

С.ДОРЕНКО: Санчиксон бравирует кретинизмом. И это прелестно. Я понимаю, что это такая у вас эстетическая позиция — бравировать кретинизмом. Пожалуйста.

Э.ХАСАНШИНА: А вот 82-й говорит, что святыни просто так не горят. Нотр-Дам — душа Парижа. Видимо, не надо плодить геев и разные извращения.

С.ДОРЕНКО: Нотр-Дам принимал присягу Виши, который клялся Гитлеру. И Нотр-Дам принимал присягу де Голля, который воевал. Нотр-Дам видел все, вообще все, что можно было увидеть. Это великое сооружение, которому много веков, восемь веков. И это сооружение видело вообще все. Поэтому никакими геями это сооружение не испугать. Вы совершенно напрасно. И кстати, если вы такой верующий и весь такой вштыренный, то я вам сообщу, что алтарь и крест не затронуты огнем.

Э.ХАСАНШИНА: Терновый венец, который тоже не пострадал.

С.ДОРЕНКО: Терновый венец Христа не пострадал, алтарь не пострадал, крест над алтарем не пострадал. Если вы вштыренный и вас это заботит, то это кажется, может вас приободрить.

«Ждем шуточек от «Шарли Эбдо» Они не замедлят пошутить. Уж совсем не сомневайтесь. «Шарли Эбдо» обязательно пошутят. «В Нотр-Даме был крещен Познер», — говорит Димитриус. Я этого не знал.

Э.ХАСАНШИНА: Там вообще много чего интересного было. Во время Великой французской революции, например, сносили статуи, которые были с короной, потому что видели в них олицетворение королей.

С.ДОРЕНКО: Робеспьер прямо приказал казнить их, отрезать головы.

Э.ХАСАНШИНА: Потом эти головы все-таки удалось спасти, они сейчас хранятся в другом месте.

С.ДОРЕНКО: Да. Статуи королей, которые были в Нотр-Даме, Робеспьер лично приказал казнить. Казнить статуи, отрезать головы. Это конец 18 века, как вы помните, 1793-й, если не ошибаюсь, 1789-й, те годы прекрасные. И надо сказать, что какой-то купец, буржуа, выкупил у революционеров эти статуи, с отрезанными уже головами, он выкупил и спрятал под своим домом. Закопал в землю, а на этом месте построил дом, таким образом, чтобы закрыть. И они были обнаружены не так давно под домом, они были спасены.

По официальной версии, Собор Парижской Богоматери, он же Нотр-Дам-де-Пари начал строиться в 1163 году, я опираюсь на статью в «Газете.Ru». Статья в «Газете.Ru» наиболее исчерпывающая, с мой точки зрения, сегодня.

В 1163 году. Король Людовик Седьмой, я просто пытаюсь сопоставить с русской историей, 1147-й, 1130 какой-то, битва при Калке, вот это все. Король участвовал во Втором крестовом походе, считался благочестивым человеком, при нем строилась всякая готика, и он выдал 200 фунтов серебра парижскому епископу для того, чтобы тот начал строить храм. Примерно в это же время строился Успенский собор во Владимире. То есть это не значит, что это только Франция в это время строила. Вообще, каменные храмы возводились в это время, не только во Франции. Пожалуйста, во Владимире ровно в это же время. И надо сказать, что в Киеве уже 150 лет как стоял храм, Софийский собор. К тому времени, когда владимирцы и французы начинают строить храмы каменные, владимирцы и французы одновременно начинают их строить, киевляне уже 150 лет как построили Софию.

Место возведения была выбрана восточная часть острова Сите на Сене. Его все знают, все видели. Все же видели Нотр-Дам?  

Э.ХАСАНШИНА: Я там не была лично. И очень сейчас жалею. Вообще, его строили на месте римского храма Юпитера. Потом там была базилика в честь святого Стефана. И только потом уже Нотр-Дам. И в тот момент, когда он был построен, он не был собственностью Франции. Он вообще был независимым, там служил епископ, и епископ этот подчинялся другому городу. И с точки зрения важности, были и другие, там кольцо было храмов, соборы, которые были важнее. Но в какой-то момент он стал играть все более значимую роль.

С.ДОРЕНКО: Робеспьер, то, что я вам рассказывал, лично распорядился обезглавить каменные изваяния французских королей. Шпиль снесли к тому времени, колокола переплавили на пушки. И Робеспьер обязал верующих, религиозных французов, религиозных парижан откупиться, чтобы он не разрушал храм. Они выкупили у него Нотр-Дам, на войну, на революцию. Однако он переплавил колокола и так далее. Большинство скульптур разрушили. Некоторые из утраченных, как казалось, творений были заново приобретены 200 лет спустя, в 1970-е годы, их обнаружили под одним из парижских домов, куда спрятал их хозяин еще при постройке. Он выкупил их у революционеров. Легендарные горгульи, узнаваемый символ Нотр-Дама, были установлены позже, во второй половине 19 века. На самом деле, это части водостоков, которые защищают Нотр-Дам от дождей. А так они олицетворяют какие-то человеческие пороки и так далее.

Говорят, что его собирались снести, и долго снести, потому что он ветшал и все на свете. И наконец после разговора, дискуссии о сносе Нотр-Дама прекратил Виктор Гюго своим романом «Собор Парижской Богоматери». После того как этот роман получил феноменальный успех, им стали интересоваться уже как памятником культуры, а не как культовым сооружением. И тогда уже республика стала заботиться о нем не как о церкви, а как о памятнике культуры.

Э.ХАСАНШИНА: Я тоже вчера думала об этом. Все равно все эти старые постройки ветшают. Ветшают перекрытия и так далее. И тут встает вопрос, что с ними делать? Потому что сносить — это слишком радикально, люди скажут, как так, он же еще стоит. А с другой стороны, архитекторы понимают, что это строение уже аварийное, оно опасно. И в этом случае, наверное, пожар не самая страшная судьба.

С.ДОРЕНКО: Т.Л. говорит, что Следственный комитет Российской Федерации время от времени возбуждает уголовные дела по событиям, происходящим на Украине. Может быть, он возбудит уголовное дело по поводу поджога Нотр-Дама? Следственный комитет, вам следовало, может быть, каким-то образом возбудиться, а? Это интересно.

Есть Осип Мандельштам в 1912 году, который пишет: «Но чем внимательней, твердыня Нотр-Дам, я изучал твои чудовищные ребра, тем чаще думал я, из тяжести недоброй, и я когда-нибудь прекрасное создам». Это наша поэзия.

Я хотел вам сказать, что вы прекрасны. Я знаю, что вы добрые и хорошие люди. Меня вы не обманете вот этими надписями Санчиксона, который нам пишет, вы меня не обманете. Я провел голосование в Telegram-канале своем, Rasstriga, сегодня в шесть утра. Я запостил в 6:13 это голосование. И это голосование уже собрало 13 тысяч 100 человек, чтобы быть точным. Зайдете на Rasstriga и проголосуйте, это анонимное голосование. Что для вас пожар Нотр-Дам-де-Пари? 86 процентов — горе, общая беда. 10 процентов — красочное зрелище. 4 процента — радость, подтверждение гибели Европы. Пока я оглашал результаты, еще сто человек проголосовали. Спасибо вам большое. Сейчас 13200 человек. Сто человек зашли в Telegram и проголосовали. Если вы хотите, проголосуйте. Но учтите, что сто человек не изменят этой пропорции. Надо проголосовать, не знаю, 10 тысячами, чтобы изменить пропорцию.

«Может быть, подожгли рабочие?» — говорит Шеф. Шеф, вы знаете, три дня назад получила приговор дама, которая пыталась пронести канистру бензина, чтобы поджечь Нотр-Дам-де-Пари. Она джихадистка, она собиралась отомстить вот этой европейской культуре. Нечто подобное три дня назад было. Арабы, что-то мы не видим, чтобы танцевали на улицах, устраивали пляски радости. Такого мы не видим.

Еще 300 человек присоединились к моему голосованию в Telegram. 13 тысяч 400 человек проголосовали, пропорция осталась та же. Горе, общая беда — 86 процентов, красочное зрелище — 10 процентов и 4 процента — радость, подтверждение гибели Европы.

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, конечно, не доброе утро. Я хотел сказать, что, конечно… дело в том, что в 1584 году папа Григорий отошел от Юлианского календаря. Потому что он Иван Грозного не мог склонить. И вот этот раскол, может, он послужит соединению именно христиан православных. Потому что папа Григорий раньше сделал, на Страстной неделе загорелся храм. Это большая беда, конечно, может, и знамение. Я не хочу в это верить…

С.ДОРЕНКО: А когда у них Пасха, когда у нас Пасха?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: На неделю раньше. У них уже на Страстной неделе.

С.ДОРЕНКО: У них сейчас Страстная неделя? То есть у них Пасха будет 21-го? А у нас когда?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. У нас 28-го. Этот раскол христианства. Может быть, мы соединимся, дай бог.

С.ДОРЕНКО: Давайте. Я рад буду, если вы воссоединитесь. Я как сторонний наблюдатель, вы знаете, что я к христианству имею косвенное отношение, однако мои предки были христианами. Вы не поверите, в основном, православными. У меня только одна ветвь баптисты — это ветвь отца моей матери, они баптисты были. На Украине очень много баптистов.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я как нормальный человек считаю это трагедией общей. Давайте не забудем недавно, что у нас было в Кемерове. И я не думаю, что какой-либо нормальный человек мог бы радоваться подобному. Правда, там людские потери. Но здесь истории потери. Есть же хорошее слово, говорят: те люди, которые не помнят свое прошлое, у них не будет будущего.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Эльхом. Я вчера в прямом эфире узнал об этой трагедии, слушал, во время передачи Михеева. Вы бы слышали, каким голосом веселым он об этом рассказывал. Западная их организация… потом, правда, он себя одергивал, но не мог удержаться.

С.ДОРЕНКО: А что это за передача? Просветите нас, мы не в курсе.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это была передача Михеева. Он о политике говорит, об Украине, обо всем. Михеев есть такой, очень веселый парень, резкий. Но это было ужасно слушать, омерзительно. Он себя одергивал.

С.ДОРЕНКО: Я вам категорически советую переходить в Telegram, Instargam и на радио «Говорит Москва».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не имею такой физической возможности и слушаю все радио.

С.ДОРЕНКО: Спасибо вам огромное. Спасибо, что рассказали. Мы понимаем ваше страдание. Чтобы исключить страдание, я вам говорю, как Шакьямуни просто, по-нашему, по-буддистски, перейдите в Telegram, Instagram, там тоже очень добрые, душевные и веселые люди, и радио «Говорит Москва». Вот эти три источника оставьте. Иногда YouTube. И все. Все остальное идет лесом торжественно.

Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. По поводу Нотр-Дама. Вчера сгорела национальная идея Франции. Все соборы, которые вы видите на территории Западной Европы, это на самом деле не символы религиозности, не символы церкви, это символы национального единства того или иного государства. Эти опорные точки, вокруг которых собирался народ и начинал осознавать себя французами, немцами, испанцами и так далее. Если вы помните знаменитую легенду о камнях, что три рабочих тащили камни. У первого рабочего спросили: ты что делаешь? — Я работаю. У второго рабочего спросили: ты что делаешь? — Не видишь, я тащу камень. У третьего рабочего спросили: ты что делаешь? — Я строю собор. И уход из-под власти, на самом деле, папы, объединение вокруг государств, вокруг лидеров национальных происходил именно тогда…

С.ДОРЕНКО: Но Франция не ушла от власти папы. Она не боролась с папой… боролась, мы знаем…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет. Средневековье, когда начали образовываться национальные государства, они начали образовываться именно в тот момент, 10-11 века, когда государи начали бороться с папами, начали создавать собственные церкви.

С.ДОРЕНКО: В сущности, теснить пап.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. И почему национальная идея? Потому что это объединение вокруг власти, вокруг собственной национальной церкви, оно происходило как раз в этих точках, которыми были соборы. Почему это? Гюго написал очень хорошо в «Соборе», потому что большинство народа было безграмотным, архитектура была книгами в Средние века и вообще очень долго, книгами была архитектура. Люди приходили в храм просто для того, чтобы почитать Библию. Она была написала в этих храмах путем фресок, путем этих витражей знаменитых, розеток Нотр-Дама, и шатры, и всего остального. Люди просто приходили и смотрели на эту красоту, и узнавали не только многое о себе, они узнавали многое о той религии, о вере в бога и все остальное. Это та точка, которая объединяла.

С.ДОРЕНКО: Вы правы в том, что в Средние века ни одно движение мысли не было нерелигиозным. Абсолютно все движения мысли были религиозными.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А такие точки, как Нотр-Дам, Шартскиий собор, Рейнский собор — это точки… люди, когда приходили туда, соознавали себя парижанами, французами, подданными короля, а в итоге французами, объединялись в одну нацию.

С.ДОРЕНКО: С нами спорят, что буржуазная нация появляется существенно позже. Здесь все-таки речь немножко о другом, это феодальные общества такие, феодальные государства.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но это прослеживается. История начинается вот там, а продолжается сейчас. Вчера она, по существу, сгорела. Еще один момент. Ну, разгильдяи! Ну, как? Не представляю, как можно?

С.ДОРЕНКО: Там деревянные перекрытия. А они еще и притащили деревянные леса. Деревянные перекрытия, а вокруг понастроили деревянных лесов. И понятно, что… дурдом. А мы же не можем поручиться. К такому произведению искусства, как Нотр-Дам, надо прям офицеров подпускать только, а не каких-то там рабочих.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В белых перчатках.  

С.ДОРЕНКО: Абсолютно. С высшим образованием чтобы все. А подпускаешь шараш-монтаж с зажигалками, паяльными лампами и так далее. Ну что вы хотите. Это так. Такие святыни, конечно, надо подпускать только в белых перчатках чтобы рабочие были, с высшим образованием и так далее.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 9 часов 36 минут. Мы продолжаем. «Рабочие были из Северной Африки», — пишет Григорий. «В «Викингах» отлично показан Нотр-Дам-де-Пари. Это когда брат Рагнара приходит его брать». Да, кстати, да, они же там Сите осаждают, правильно, с двух сторон проходят на своих лодках.

«Минкульт России собирает деньги на национальный памятник Франции. Маразм крепчал…» Знаете, это жест, который… когда мы отправляем самолеты на помощь, до еще войны, в Йемене сейчас война, но еще до войны там всякие были неприятности, климатические, может быть, и так далее, и мы отправляли самолеты массово, Ил-76 МЧС России, с теплыми одеялами и палатками в Йемен. Как вам символизм этой сцены? Ил-76 с одеялами, палатками, тушенкой и так далее, которые летали, когда здесь были 90-е годы, и люди здесь, в общем, побирались, и на помойках собирали. Но мы отправляли МЧС России с помощью в Йемен. Знаете, символизм этой акции заключался в том, что мы люди мира, что мы чувствуем боль йеменцев. А символизм в отношениях с Францией это очень важный символизм. Франция была нашим союзником в нескольких войнах, как вы хорошо помните. В главных войнах предыдущего века Франция была нашей союзницей. Мы испытываем очень теплые чувства к Болгарии, которая воевала против нас в главных войнах. Болгария же против России воевала в главных войнах 20 века. Может быть, вы не в курсе просто? Болгария воевала за Гитлера, а считается братской страной. А Франция воевала за нас, вместе с нами. И вы почему-то не считает ее братской страной. Довольно странно, правда же? Какие вы странные, какие вы противоречивые.  

Э.ХАСАНШИНА: Не согласны слушатели. Катя говорит, что у нас очень много памятников в разрухе. Детям собирают на телевидении деньги на операции.

С.ДОРЕНКО: Всегда есть нуждающиеся, это правда.

Э.ХАСАНШИНА: 88-й пишет: а Кононов не хочет денег на Радищевский музей в Саратове дать? Ему инвестиции точно нужны больше, чем Нотр-Даму.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я думаю, что символический жест, который говорит о том, что мы чувствуем боль мира, о том, что мы люди мира, что мы не захолустье, что мы не колхозники, этот символический жест абсолютно ценен. Я здесь абсолютно точно понимаю, что мы должны этот жест сделать. Если у вас мозг колхозника, то вы не должны делать подобного жеста. Но если у вас мозг человека, открытого миру, вы должны сделать такой жест. Вы должны выбрать, кто вы. Если вы колхозник с ограниченным горизонтом, то мне понятен ваш выбор, я вас поддерживаю, в вашем колхозном счастье. Но помните, что вы в колхозе и все. Там какое-то ограниченное число людей, подобных вам — Дуся, Муся, доярка Глаша, Парашка эта, которая ходит в резиновых сапогах целый год — вот это все ваши люди. Но их не так много. На самом деле, светлых людей больше. Может, мне кажется.

Давайте проголосуем. Я хочу повторить мое тележное голосование — что для вас пожар в Нотр-Дам-де-Пари? Итак. 134-21-35 — горе, общая беда. 134-21-36 — красочное зрелище. 134-21-37 — радость, подтверждение гибели Европы, вы рады, что Европе плохо. Вот такое голосование. И у меня сразу 85, 11, 4 — результаты. Мы пошли на вторую сотню, и я думаю, что что-то еще изменится. Я напомню, что в Телеге 86, 10, 4. 86 процентов говорят о том, что это общее горе, общая беда. Здесь уже 80, упало число голосующих, утверждающих, что это общая беда. Красочное зрелище — 13, и до 7 доходит на пиках голосования, что люди рады, наши слушатели рады пожару в Нотр-Дам, они испытывают чувство радости от пожара в Нотр-Дам, уже 8 процентов. Видите, моя агитация ведет к какому-то кошмару. Товарищи дорогие, мне страшно выйти на улицу. Мне страшно, что я среди вас живу. Страшновато.

Э.ХАСАНШИНА: Я понимаю вас. Мы чувствуем себя людьми Земли, огромной этой планеты, о которой мы хотим заботиться, когда у нас удовлетворен некий уровень потребностей. Когда мы сыты, обуты, одеты, мы перестаем быть просто биологическими существами, начинаем задумываться о великих вещах, о том, что мы действительно в ответе за все, что здесь происходит. И все эти памятники, которые существуют, ведь это наше достояние, достояние наших детей, они это увидят, это будет прекрасно.

С.ДОРЕНКО: Когда-то давно было исследование о ядерных державах. И было сказано, что ядерные державы, это было в 70-е или 80-е годы, не помню, мне кажется, я это в Африке читал, как раз начало 80-х, ядерные державы все принадлежат более-менее к одной культуре. И было сказано, что никто ни в Америке, ни в России, не нажмет на красную кнопку, отправляющую ракету в Нотр-Дам-де-Пари. Я цитирую эту фразу. Это был журнал, который я читал в Африке, не помню его название. Была такая фраза: никто ни в Америке, ни в России не нажмет на красную кнопку, отправляющую ракету в Нотр-Дам-де-Пари, поскольку это святыня всех. Культурная святыня. Не религиозная, а культурная святыня. Это была очень важная фраза. И было сказано, что когда ядерные ракеты появятся у Пакистана, еще чего-то, то вот там люди могут нажать на кнопку, которая отправит ракету в Нотр-Дам-де-Пари, смогут где-то еще, инокультурные. И там ставился также вопрос о росте иммигрантов в странах, которые могут сменить культурную повестку, перепрошить культурную историю. Это было в 80-е годы, какой-то умный человек все это предвосхищал.

Э.ХАСАНШИНА: Как история с Непалом. Китай, для которого эти святыни не настолько важны, они все равно как-то старались их охранять и ограждали, внутри храмов ограждают перилами такими железными, клетками, чтобы люди не касались и не ходили. А для непальцев, которые в этой культуре, этой вере, для них крайне важно именно трогать, подходить, касаться, в общем, они таким образом общаются со своими святынями. И когда они не могли до этого дотронуться, они плакали.

С.ДОРЕНКО: У меня продолжается голосование. Я напомню вам телефоны. Пожар в Нотр-Дам-де-Пари лично для вас горе, общая беда — 134-21-35. Красочное зрелище — 134-21-36. Радость, подтверждение гибели Европы — 134-21-37. У меня 600 звонков уже и продолжается голосование. Оно очень страстное, потом что сто человек позвонили дважды. Это говорит о том, что люди очень страстно желают позвонить. Еще какое-то время я подержу это голосование.

Эта история с тем, что это общая культура, общая история… кстати, про китайцев. Сами китайцы у себя в Китае легко заменяют всё. Когда ты приходишь в деревянные храмы, построенные в каком-нибудь 8 веке, ты спрашиваешь: а что здесь 8 века? Тебе говорят: вообще ничего. Как, почему? Они говорят: ну, стропило какое-то прохудилось, мы его меняем, да и все. 

Э.ХАСАНШИНА: Насколько я знаю, у непальцев ты тоже не получаешь свои кармические плюшки за старые изображения, за реставрацию. Ты получаешь только за новые изображения. Чем больше изображений Будды, тем больше у тебя плюсиков в карме. Поэтому они не направлены были на реставрацию, тем не менее, они очень ценили возможность прикасаться к своим храмам.

С.ДОРЕНКО: Я вижу, когда я переступаю через порог в большом храме китайском где-нибудь, Цзинь Цзян-Шань, я переступаю через порог, я вижу, что он абсолютно новый и только что покрашенный. Никто не стер, нигде не коснулся, ничего. Я спрашиваю, говорят: да, месяц назад сделали ремонт. А старый-то куда? Выкинули, и дело с концом. Они не парятся по этому поводу, что это именно те камни, именно тот порог. Абсолютно никого не парит. Спокойно меняют, и плевать хотели. Храм стоит, ну и молодцы. То есть в этом смысле у них попроще.

Но мир объединен единой культурой. И признанием, главное, этой единой культуры. В той степени, в которой мы признаем Нотр-Дам-де-Пари, в той мере, в которой мы это признаем, в той мере мир един. В той мере, в которой мы это не признаем, мир разрознен.

Я останавливаю это голосование. Я хочу, чтобы вы его прокомментировали. У нас 83, 10, 8. Это значит, что на один процент больше, чем надо. Давайте тогда считать 7 процентов. Я поясню. Когда я включаю три телефона, у меня компьютер, бывает, считает с долями сотыми, бывает 99, а бывает 101 процент. Больше разнобоя не бывает. Но тем нем нее сейчас там. 83, 10, 7 — давайте считать. 83 процента считают, что это общее горе, беда, общая потеря. 10 процентов — что это красочное зрелище. И 7 процентов позвонивших в нашу программу считают, что это радость. Они испытывают чувство радости от того, что горит Нотр-Дам. Это подтверждает для них гибель Европы, и это радостно, это очень приятно. У меня в Telegram 4 процента таких. Я этого ожидал. Я думал, что в Telegram все-таки более просвещенные люди, конечно.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Мне кажется, что 7 процентов, которые сейчас позвонили с окончанием на 7, думаю, что процента два это тролли. А остальные пять хорошо, чтобы переехали куда-нибудь на Новую Землю. Им прикольно будет там. Я не отношусь к религиозным культам никаким образом, но очень большая трагедия, что случился такой пожар. И я помню, меня очень сильно удивило, к сожалению, я его не видел, я когда был в Барселоне, очень сильно удивило, что Саграда-Фамилия, что там магазины на первом этаже. Несмотря на то, что как к культу я к ним не отношусь, все равно это памятники архитектуры, культуры, и они целому миру, это не французское достояние, я считаю. 

С.ДОРЕНКО: Да, конечно. Саграда-Фамилия — абсолютный красавец, я считаю, мне очень нравится.

Слушаю вас. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я на что хотел обратить внимание. Мне чем-то на Останкинской башне напомнил пожар, когда никто не мог вырубить рубильник этот первое время. Обычно у нас когда такой пожар, видны вертолеты, которые черпают из Москва-реки…

С.ДОРЕНКО: А знаете, почему них вертолеты не использовались, кстати говоря? Потому что из-за разницы температур, при резком охлаждении, если бы в пожар опрокидывать цистерны с водой, то могли стены лечь.

Э.ХАСАНШИНА: И не только стены. Там вообще все могло обрушиться.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если бы оперативно кто-то принял решение, то есть вся политика определяется заокеанскими хозяевами. Я шучу, конечно, такая ирония. То никто не может принять решение — сейчас, немедленно послать вертолеты, вылить одну цистерну. Мы что-то потеряем, но в целом собор спасем.

С.ДОРЕНКО: Я тоже так думал. Первое, что мне пришло в голову — рядом река, вертолет захватывает воду, прямо из реки он может захватить воду, и скидывает, и все. Но может, они там промедлили, не знаю, но потом, когда уже было пламя и хорошая температура, они рассматривали вопрос, что это просто положит стены, если шарахнуть туда воду.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы в Париже давно последний раз были?

С.ДОРЕНКО: Уже прилично. Я был два года назад.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я был тоже где-то год назад. Ощущение, вот эти бегающие крысы, везде горы мусора… Москва в сто раз чище.

С.ДОРЕНКО: Там, где торгуют на улицах колбасами, вот эти продуктовые рынки?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да нет, просто идешь. Я гулял от Эйфелевой башни до Нотр-Дама, может, в восемь вечера. И бегают крысы вдоль набережной, абсолютная грязь, какие-то бумажки, неубранный такой город, как Москва в начале 90-х была.

С.ДОРЕНКО: Знаете, все-таки климат, согласитесь. У нас очень много вымерзает за зиму. А у них… я помню, в Нью-Йорке имел обыкновение прогуляться за бутылочкой ирландского, и когда я шел назад, передо мной часто бежала какая-нибудь крыса. И я еще им посвистывал, типа, давай-давай.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В общем, ничего страшного в крысах нет, но в целом есть от Парижа ощущение какого-то упадка такого. И то, что сейчас там никто не может принять решения. Ощущение, что нет хозяина в городе какого-то.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Все расстроилось за год? Я был два года назад, город был нарядный, все это отражено у меня в Instagram. Нарядный, веселый город, красочный.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я первый раз был 15 лет назад. Это был такой еще ближе к книгам Дюма, к тому, как я его себе представлял.

С.ДОРЕНКО: А сейчас нет? Велосипедные дорожки, полно бегунов. Боже, там когда утром встаешь, идешь сожрать пончик какой-нибудь с кофе, там сразу на тебя 80 человек бежит. Я жил как раз у Нотр-Дам. Нотр-Дам на восточной части Сите, а если через Сену еще как бы восточнее и отодвинуться от Нотр-Дама метров на 200 или 150, я жил ровно здесь на набережной. И город спортивный, все бегут, какие-то мускулистые ляжки женщин-бегуний, их сотни, их десятки. Они пробегают мимо тебя, потом бегут, через какое-то короткое время, есть еще бегущие спортсменки, а есть уже бегущие на работу девушки. Я не думаю, что это признак упадка. Я не видел упадка в Париже. Мы гуляли по дивным дворикам… меня водила по Парижу, и мы прошли в первый день 16 или 17 тысяч шагов, у меня тогда были часы, которые считали шаги, я отрегулировал свой Apple Watch тогда у меня был, он считал шаги. И мы прошли с моей супругой и с Леной Лунгиной, супругой Павла Лунгина, Лена показывала нам Париж, который она очень любит. И я хочу сказать, что мы прошли 16 тысяч шагов. Лена водила нас в чудесные дворики, где фрески, где мозаика, где скульптуры какие-то, ангелы, еще что-то. Дворики обычных домов, в которые любой может зайти. Там фонтанчики, все это оплачивают жители, всю эту красоту. Там микросадики, там скульптуры, там скамеечки, чтобы посидеть. Это феерия какая-то. Дворики размером с эту студию, микроскопические дворики, в которых вы видите, они украшены так, как будто это музей. Мне Париж запомнился вот такой.

Э.ХАСАНШИНА: Наши слушатели не первые, от кого я слышу про крыс. Вчера, например, активно Собчак писала про это.

С.ДОРЕНКО: Крысы везде на юге. Мне кажется, что рыбак рыбака видит издалека, относительно крыс и Собчак. Я должен сказать, что они видят друг друга.

Э.ХАСАНШИНА: Нет. Это все, конечно, шутки. Но в городах Европы к вечеру на самом деле очень много мусора.

С.ДОРЕНКО: Всегда есть крысы на юге. А что вы хотите? На юге чтобы не было крыс? Другое дело, что у нас юг постоянно дизентерией болеет, мы слышим о дизентерии то в Дагестане, то в Анапе, кто-то купался, у них обязательно ротавирусная инфекция, то в Керчи холера или дизентерия. Наш юг — это дизентерия. Их юг — да, мы видим вечером крыс, но почему-то дизентерии массовой нет. Я не знаю, почему. Может, какие-то стерильные крысы, может, породистые крысы. Я не знаю. Да, в Нью-Йорке много, на Манхэттене. Это связано, в том числе, с подземными сооружениями, как ты знаешь. Потому что в Нью-Йорке сабвей этот, они прыгают туда через решетки, а как ты их там достанешь? Там живут черепашки-ниндзя и прочее.

Э.ХАСАНШИНА: Есть же всякие отравы, дератизация и прочее.

С.ДОРЕНКО: Крысы в нью-йоркском сабвее учат черепашек-ниндзя, для начала. То есть они чем-то очень полезным заняты, разве нет? Они тренируют черепашек-ниндзя. Это же тренеры черепашек, которые прыгают в Нью-Йорке в метро. То же прекрасные крысы, надо с ними дружить, наоборот.

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 7 минут. Есть Сергей, который нам пишет в Telegram. Он говорит, что у пожарных даже потерь нет… Он немножко даже критикует пожарных в Нотр-Дам-де-Пари. У пожарных даже потерь нет. А в таких вещах американцы и наши, русские, лезут за какой-нибудь кошкой в огонь, абсолютно себя не щадя. А французы стояли и из одного шланга поливали тихонечко.

Я не специалист. Но ваша насмешливость в этом вопросе напоминает мне рассказ одного моего друга, как он ходил в Квебеке на байдарке через пороги.  Ты знаешь, да? Я уже рассказывал.

Э.ХАСАНШИНА: Нет.

С.ДОРЕНКО: Хорошо, что ты четыре года работаешь. Вы знаете, что Эльвира работает четыре года. Когда меня упрекают, что я повторяю какие-то истории…

Э.ХАСАНШИНА: Еще нет четырех лет.

С.ДОРЕНКО: На «Подъеме» четыре, с апреля.

Э.ХАСАНШИНА: А, уже апрель же, да. Я-то все думаю, что я молода и свежа.

С.ДОРЕНКО: Ты не молодая и ты не свежа, поверь мне. Я тебе правду скажу. Единственный человек, который тебе скажет правду, это я. Четыре года. И ты за четыре года не слышала некоторых историй. У меня друг в Квебеке пошел через пороги. И был франко-канадский экипаж, и был англо-канадский экипаж, в который сел мой друг и его дядька, отставкой военный, русский, ну, они хохлы, но такие, вроде меня, украинцы, но граждане России. Они сели с англо-канадцами. И они говорят: нас так било, дубасило на порогах, первый, второй порог, третий… но мы видели, что все, сжав зубы и до отчаяния, до хрипоты, до вырывания сердца дерутся, англо-канадцы. Французы, говорит, при подходе к первому порогу, повыпрыгивали из лодки в жилетах, их тотчас начали баграми ловить, всех выловили, спасли, и они пошли рассказывать, какие они герои. Не знаю, эта история что-нибудь вам говорит или нет? Но может быть. Это есть у французов, в том числе у франко-канадцев, есть что-то такое в них, они любят себя щадить.

Э.ХАСАНШИНА: Там даже по фото видно, что там не один шланг. Во-вторых, они выносили эти реликвии. Я уж не знаю, насколько это было близко к огню, те помещения, их которых они выносили, но тем не менее, они выносили, и реликвии не пострадали. Сергей еще пишет про песчаник, который после огня превращается в известь, и говорит, что восстанавливать будет нечего, и рассказывает про то, что витражи уничтожены. А витражи там действительно невероятно красивые, эти готические розы, наверное, одни из самых огромных.

С.ДОРЕНКО: Я советую людям, мне кажется, это большое произведение, это из «Прогулок за границей» Марка Твена, обязательно прочитайте. «Прогулки за границей» «Дуэль Гамбетта», «Французская дуэль» иногда это называется. Ты не читала?

Э.ХАСАНШИНА: Я не припоминаю.

С.ДОРЕНКО: Я боюсь злоупотребить. Видишь, ты четыре года на «Подъеме», и я ни разу при тебе не читал «Дуэль Гамбетта», чтобы рассказать о французах.

Э.ХАСАНШИНА: Как же мне повезло!

С.ДОРЕНКО: Повезло в смысле, что ты услышишь это.

Э.ХАСАНШИНА: Да.

С.ДОРЕНКО: Марк Твен рассказывает, что когда он был за границей во Франции, он путешествовал, он был не ассистентом, а как это называется, когда ты у дуэлянта? Господи, напомните.

Э.ХАСАНШИНА: Секундант.

С.ДОРЕНКО: Секундант. Вот начало текста. «К французской дуэли относятся обыкновенно с какой-то насмешкой. А между тем, — пишет Марк Твен, — могу вас уверить, это самый опасный обычай нашего века. Ведь надо принять во внимание, что дуэль обыкновенно происходит под открытым небом, невзирая на погоду, и что при таких условиях можно весьма легко схватить простуду. Самый известный дуэлист нашего времени Поль де Касаньяк так часто бывает жертвой последствий дуэли, что совсем расстроил свое здоровье. Врачи грозят ему, что если он будет таким же рьяным бретером, то в каких-нибудь 15-20 лет эти хронические простуды сведут его в могилу. Да, с дуэлью во Франции шутки плохи. Я расскажу об одной из них, в которой мне пришлось принять выдающееся участие». И далее вы можете прочитать, в чем эта дуэль Гамбетта. «Французская дуэль», посмотрите, Марк Твен.

Э.ХАСАНШИНА: Все-таки он великолепный.

С.ДОРЕНКО: Да. Можно умереть от простуды. Давайте к французам относиться с легкой улыбкой. Когда мы думаем о них как о великих бойцах, надо сказать, что если вы ищете бойцов, то надо обратиться к русским, настоящие бойцы русские. И англосаксы, как ни странно. Остальные… надо отдать им должное, в общем, слабоваты, против русских и англосаксов нет.

64,26 доллар. Мы должны были сказать об этом. И говорят, будет 63. И говорят, будет прямо 63,50, и хорошее время настало для рубля. Апрель 16, сейчас на две недели конгрессмены в Соединенных Штатах разъехались по своим регионам, они работают в избирательных округах. Поэтому у нас есть лафа на две недели. Через две недели они могут вернуться и впарить нам санкции. Но пока они две недели в регионах, наш рубль сильнеет от этого. Это очень хорошо.

72,67 по евро. И 70,90 по нефти, которая подопустилась, как вы помните. Мы вчера и в конце прошлой недели видели ее на 71 и выше. И главная пара 1,1307. Вчера мы ее видели на 1,1348. Мы помним, что также всю прошлую неделю, в особенности в конце недели, она была на 1,1280. Так что если она вернется туда, мы не удивимся.

Алле Пугачевой исполнилось 70 лет вчера. Я тепло отношусь к этой женщине с тех пор, как она подала мне какие-то знаки.

Я говорил дерзости о ней постоянно, я говорил о ней все время какие-то… как это сказать, я ее не щадил вербально. А потом я с ней встретился, на крыльце, наверное, она была на «Русском радио» или где-то в таком месте, а у нас было единой крыльцо. Я выходил, она стояла, и я ей что-то сказал. Разумеется, я перевел разговор на себя. Я не могу сколько-нибудь долго поддерживать разговор, если это не разговор обо мне. И я сразу же, как только я увидел Аллу Пугачеву, я стал говорить о себе. Мне показалось, что это дико интересная тема и для нее тоже. И ты знаешь, она клюнула и стала говорить обо мне. Я: а вы знаете, что у меня то-то и то-то? Она говорит: разумеется, Сереж, я же тебя слушаю. И эта фраза…

Э.ХАСАНШИНА: Посмотрите, какая великодушная женщина.

С.ДОРЕНКО: Почему великодушная? В каком смысле?

Э.ХАСАНШИНА: Вы вербально что-то говорили нехорошее…

С.ДОРЕНКО: Я не обижал. Но я скалозубил. А она потрясающая, уникальная, великодушная королева, которая мне сказала, что она меня а) слушает; б) внимательно относится ко всему, что я говорю, и так далее. Она меня разоружила. Я всего один раз был у нее дома, еще когда она была замужем за этим, на «к» который, Кузьмин, что ли? И я не могу похвалиться большой дружбой. Но мы присматриваем друг за другом. И я должен сказать, что я поздравляю ее с 70-летием.

Вот видишь, какой я ловкий царедворец! Какой я ловкий придворный ловелас! Алла Борисовна, родная, я знаю, сколько желчи я пролил в ваш адрес. Я знаю, что это нехорошо. Но я знаю, как вы великодушны. И все. Правильно же? Сейчас мы жахнем что-нибудь из Аллы Пугачевой. Она исполняла эту вещь, когда ей было 16.

 

МУЗЫКА

 

С.ДОРЕНКО: И это поет Алла Пугачева. Ни манера не похожа на более позднюю. Это 1965 год, и тогда была такая манера, и потом, ребенку 16 лет. И при этом мы слышим певицу. Как тебе? Она не похожа не себя более позднюю.

Э.ХАСАНШИНА: Вообще другая. Но очень интересно.

С.ДОРЕНКО: Она же училась в музыкальной школе. Стала талантливой почти сразу, это было видно. И вот в 16 лет… Еще никакого блата. В хорошем смысле, пойми. У нее отец не генерал никакой, ничего, не партийный деятель. Мать никакой не партийный деятель, ничего. На таланте.

Она поразительная. В любом случае, она удивительный человек.

«Это высший пилотаж, когда тебя человек оскорбляет, а ты как ни в чем не бывало подаешь ему руку». Я ее не оскорблял. Я, может быть, остроумничал каким-то образом, пытаясь похохмить. Но на самом деле, оскорблений никаких не было, разумеется.  

Э.ХАСАНШИНА: Вы справедливо сказали, что она великодушная.

С.ДОРЕНКО: Она королева. Алла — королева, и она с великодушием королевы смотрит на этот мир. Я помню очень смешную сцену, когда мы… может быть, Алла теперь, совсем уже став богиней, может простить мне рассказ о том, как я прибыл к ней в «Олимпийский» однажды. И там я прибыл к ней, чтобы взять у нее комментарий, в 1994 году, вы будете смеяться, мы уже были живые с Аллой, мы уже родились в 1994 году. И я прибыл туда, чтобы взять у нее комментарий, потому что партия Гайдара сказала, что Алла присоединилась к поддержке «Выбора России». И приехал к ней, я ее ждал. Вдруг она прибывает, все шумно, бегут какие-то люди, которые вокруг Аллы, слуги все эти, 40 тысяч одних курьеров. Потом идет Алла, заходит: буквально секунду, ей надо привести себя в порядок. За ней заходит Леонтьев. Был такой, Леонтьев. Это певец. И он идет с огромным догом Арлекином, про которого были сплетни, что это дог Арлекин знавал всякие утехи. Ну, неважно. И они заходят с Арлекином. И оттуда аккуратно выносят бутылочки «Плиски», это был такой коньяк. Одну бутылочку — раз, выносят. Потом вторую бутылочку — раз, выносят. Третью бутылочку выносят. «Плиска» льется рекой, я чувствую. Может быть, дог выпил, я думаю, он мог все выпить. И когда уже становится бутылочек четыре, Алле говорят, что хмырь-то этот стоит, Сережа. А она такая выходит ко мне и говорит: ладно, пошли. И мы идем в студию. И там она дала мне интервью. И очень хорошее. Первая фраза: «Вы поддерживаете Егора Гайдара?» — «Чего?!» — она мне говорит. Я: «Сегодня распространено коммюнике партийное, что вы поддерживаете Егора Гайдара, его партию «Выбор России». Она на меня смотрит так, и глазами: «Чего говорить-то?» Я: «Поддерживаете или нет?» Она: «Ну, как вам сказать, мафию надо всегда поддерживать». Это про Егора Гайдара ее высказывание. Ну, а что, сказала и сказала.

Э.ХАСАНШИНА: Владимир вам пишет, что она провидица, потому что эта песня про робота Алешу.

С.ДОРЕНКО: Да, наверное. «Ты же был человеком, и тебе суждено стать человеком». Но мне понравилась эта фраза: «Егора Гайдара вы поддержите?» Она такая: «Чего?» Я: «Вот же они распространили сообщение, что вы поддерживаете». И вторая ее фраза: «Мафию надо поддерживать всегда». Умница!

 

С.ДОРЕНКО: Почему мне звонят люди? «Как же вы льстиво врете про Пугачиху», — Лена из Кунцева. Лена, почему я вру? Зачем вы так жестокосердны? Я люблю Пугачиху за то, что она меня приметила. Она меня чаем поила у себя на Тверской в квартире. Потом она меня «Плиской»… «Плиску», правда, мне не предлагали. Потом «Плиска» шла там рекой и так далее. У меня есть какие-то моменты, связанные с ней. И я думаю, что она до известной степени мне симпатична просто как человек. Телевизор я не смотрю, новогодние «Огоньки» не смотрю, никакие. То есть мне легко жить на свете, в отличие от вас. Лен, я вам расскажу. Меня спрашиваю про такого-то ведущего на телевидении, как вы к нему относитесь? Я говорю: стояли в очереди внизу в столовке, очень интеллигентный, хороший человек. И действительно хороший. Мы стояли в очереди, потом он меня пропустил, говорит: я здесь подожду, вы проходите. Как вы относитесь к тому-то, не знаю, к Парфенову. Парфенов, конечно, мы были там-то и там-то, он действительно интеллигентнейший и очень приятный в общении человек. Я их знаю по столовке. Там в столовке, здесь в столовке. Как вы относитесь к Дмитрию Киселеву? Мы делали с Димой потрясающих норвежских лососей, и он абсолютно тончайший знаток скандинавских этих способов приготовления на досках, еще как-то, тончайший знаток. Как я к нему отношусь — блестяще. Очень симпатизирую Диме Киселеву. Мне говорят: да, но в эфире? Ничего я не видел, товарищи. Я ничего не видел, ничего не слышал. С кем-то я ел лосося, с кем-то я пил чай, с кем-то я стоял в столовке, с кем-то я трепался о машинах. У меня как бы своя история со звездами, она не связана с их деятельностью напрямую. Я хочу, чтобы вы это поняли. Поскольку я всех этих звезд знаю по каким-то другим делам, ну, как если бы вы рубили дрова когда-нибудь с Пушкиным или ходили рыбачить с Пушкиным. Вас бы спросили: вам нравится поэзия Пушкина? Вы бы сказали: знаете, очень приличный человек, мы с ним рыбачили, и он настолько удачлив, знает, как червячка нанизать и так далее. То есть совершенно по другим родам деятельности.

Э.ХАСАНШИНА: Можно я вас прерву. Немножко другая тема. Пока мы вели эфир, разворачивалась история на «Технопарке» с захваченной женщиной и мужчиной с молотком. И казалось, что это все не очень правдиво. А сейчас СКР официально подтвердил, что действительно там захватили заложницу.

С.ДОРЕНКО: СКР официально подтвердил, что факт захвата заложницы на станции метро… а где это такой «Технопарк», не знаешь?

Э.ХАСАНШИНА: Зеленая ветка.

С.ДОРЕНКО: Какая зеленая?

Э.ХАСАНШИНА: Где «Царицыно», это все.

С.ДОРЕНКО: А, жопа мира.

Э.ХАСАНШИНА: Ну нет, что вы.

С.ДОРЕНКО: Примерно в жопе мира, я не знаю, ладно.

СКР, наконец-то вам понадобятся ваши мигалки. Вы хреначите везде по автомобильным дорогам для автобуса, по автобусным полосам, я всюду вижу, как едут СКР, всюду, толпами. У вас машин, ощущение, миллион машин. Их всех машин…

Э.ХАСАНШИНА: Так они его уже задержали, уже не понадобится.

С.ДОРЕНКО: Вот это хорошо. Впервые понадобилась машина СКР. Сейчас на улицах Москвы, в данный, настоящий момент, 609 тысяч машин. Из них 1 млн принадлежит СКР. Понятно? Они все едут по автобусным линиям, пугая людей, причем против шерсти зачастую. Полное идиотничанье. И наконец-то вам понадобились все эти ваши миллион машин, которые постоянно терроризируют Москву. Вы наконец-то удерживающего сотрудницу в московском метро мужчину, который вел себя неадекватно и у него был молоток, он стал угрожать молотком сотруднице и выдвигать различные требования. Я думаю, встретиться с Путиным. Обычно они хотят встретиться с Путиным. Наконец-то вы его задержали. Какие-то вы молодцы!

 

НОВОСТИ

 

С.ДОРЕНКО: 10 часов 37 минут. Замужество как лекарство. Меня интересует не то, что так говорят. Так говорят архаики, которые издеваются над женщинами. Но интересен ответ. Я был очень заинтересован ответом. Это Пакистан, чтоб вы знали, где был только Владимир из Дубая, больше никто. Я был в Пакистане один раз, там посадка просто была. Мы летели на Мальдивы и сели в Карачи с какой-то стати, не помню, зачем. Не предполагалось никакой посадки. Я помню, Карачи. И мы пошли чего-то, там кофе попили. В аэропорту были. Там полно было местных чуваков. Они такие все худощавые на зависть. Мне хотелось бы в какой-то жизни быть худощавым однажды. Ну, посмотрим.

Я хочу сказать, Пакистан. Где все время сжигают каких-то женщин, какой-то ад творится. Ведущий пакистанского шоу Афтаб Экбал сказал, что психические расстройства женщины могут быть связаны, ну, с недотрахом, с одиночеством, все такое. Они обсуждали случай какой-то женщины 31-летней. У нее здоровье, тра-та-та, ну, психическое. Он говорит: 31 год и не замужем, потом они жалуются, что она издает звуки, что в нее вселяются джинны. Это простая истерия, вы несчастная женщина, вы одержимы карьерой. Вот что происходит, когда вы идете наперекор своей природе, сказал этот Экбал. На это брат женщины возразил, что на все время на международных семинарах, она там очень продвинутый чел. И она не может обдумывать замужество. Ну вот, сказал ведущий, вместо того чтобы на семинары ездить, выдай ее замуж, и она угомонится. Это нормальный диалог архаических людей. Мы не удивлены.

Но мы, черт бы задрал, удивляемся реакции пакистанских женщин. Пакистанские женщины обрушились в соцсетях на этого чувака и на ее брата. Одна из них сказала, что теперь психические заболевания можно будет лечить замужеством и сексом. А другая сказала: сам этот Афтаб Экбал женат, а почему у него случилась истерика? И так далее. То есть женщины в Пакистане оказались свободнее, чем мы о них думаем.

Э.ХАСАНШИНА: Я вообще была удивлена, что брат ответил. Это архаичное общество с точки зрения отношений мужчины и женщины, и мужчины редко заступаются вот так за незамужних.

С.ДОРЕНКО: В том-то и дело. Меня потрясла реакция пакистанских женщин, которые дали резкий отпор этому чуваку в соцсетях. Резкий отпор. Который говорит о том, что это не просто биоматерия в маскхалатах ходит, а это, в общем, люди с самоуважением. У них есть самоуважение. Это главное открытие в этой статье, мое.

Платные перекрестки. Что это такое, ребят, я не знаю. Мне говорят: платные дороги, платные перекрестки. В Москве могут ввести платные перекрестки. Давайте обсудим. В России намерены организовать платные перекрестки. Для того чтобы организовать платные перекрестки, на каждую машину надо поставить транспондер, правильно? Откуда они знают, что я еду? Где у меня транспондер? Ты понимаешь?

Э.ХАСАНШИНА: А камеры на перекрестках, которые просто будут выписывать вам штраф.

С.ДОРЕНКО: Как тебе сказать. Знаешь, как она выписывает, камера? Там потом контролирует какой-то человек живой. Сколько ты людей поставишь? Тогда пол-Москвы будет сидеть и анализировать, что там камеры записали. Это тяжеловато.

Послушай, как это делается с транспондером и тогда предварительной оплатой. Вот как бы я сделал. Товарищи, никогда, ни при каких обстоятельствах не выбирайте меня на выборную должность. Никакую — ни депутатом, ни мэром Москвы никаким, никем я не хочу быть. Президентом? Не хочу. А что бы я сделал, чтобы вас скрутить просто в бараний рог? Я бы каждую машину, причем еще у дилера, оборудовал транспондером, который бы отвечал на все сигналы, радиосигналы распространял бы, и дальше я бы обязал вас ездить, заправившись бензином, дизелем, неважно, электромашина у вас, пожалуйста, и заправив транспондер. То есть машина не могла бы тронуться, я бы сделал как, пока вы не залили в транспондер на две тысячи штрафов, грядущих. Понятно? Вы пополнили транспондер двумя тысячами штрафов — езжайте, нет проблем. Можете всю жизнь ездить и не платить, если у вас получится. Но вы не можете тронуться, пока ваш транспондер пуст. Вот как бы я сделал. И тогда я бы говорил вам роботским голосом противным: проезд по Софийской набережной на запад в сторону Большого Каменного моста 10 тысяч долларов. Кроме резидентов. Резидентские разрешения отменяют это правило. И пожалуйста, мы едем такие. А там чувак какой-то, ему надо проехать от «Роснефти», от моста Большого Москворецкого, где убили Немцова, хочется к Большому Каменному шурануть. Иди сюда, 10 тысяч, паскуда, и все. Правильно? А чего туда ехать? Ты как-нибудь по-другому, думай, голова для чего? Разворачивайся, аккуратненько, у «Балчуга» уходи влево, на Болотную площадь. 8 тысяч долларов проезд. Пожалуйста, не проблема. Большой Каменный мост — 5 тысяч долларов с автомобиля за один проезд. И все. Все решается. Транспондер — вот что нужно. Но они же не смогут это сделать, вот в чем дело. Не смогут сделать платные перекрестки. Я не понимаю, как это технически.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Жора. Цифровизацию ждем. Если каждому по чипу, и пешеходу тоже, то штрафы в авторежиме. Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил.

С.ДОРЕНКО: И надо пополнять авансом. То есть авансовый платеж — выходишь из дома.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А в электричке закурил — сняли.

С.ДОРЕНКО: Насрал в лифте — опять. Вот так всегда.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, ударило током тут же.

С.ДОРЕНКО: Провод нужен. А куда? Страшно предположить, куда этот провод. Можно в ухо засунуть. А можно еще куда-нибудь. Провод и 380 — на, тварь! В лифте помочился — на, тварь!

Э.ХАСАНШИНА: Там пол открывается, под вами — и вы падаете прямо в ад.

С.ДОРЕНКО: Правда, как они сделают платный проезд перекрёстков, я не понимаю. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не в курсе о платных перекрестках. Но я искренне полагаю, что любое транспортное средство, во всяком случае, повышенной опасности, обязано иметь в своем составе оборудование, позволяющее его контролировать, дистанционно останавливать, контролировать его скорость, местоположение и прочее. Это совершенно элементарный маяк, привязанный к какому-то контроллеру внутри, который может управлять зажиганием автомобиля. И учитывая все безобразие, которое происходит с использованием транспортных средств, я не понимаю, почему до сих пор этого не произошло.

С.ДОРЕНКО: Вы интересную вещь говорите. Но все равно сердце тоскует по той свободе, по временам Сент-Экзюпери… Хочется, как Хемингуэй как-то, понимаете.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что эта тоска предельно архаична. Посмотрите у себя в кармане и вокруг, и вы найдете столько…

С.ДОРЕНКО: Подождите. Как вас звать?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Михаил.

С.ДОРЕНКО: Михаил, а где? Давайте так. Мне нужна какая-то сфера жизни, которая даст мне эти времена Экзюпери. Это спорт, это что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я могу точно указать, где эта сфера. Она в пределах где-то около полуночи, при задернутых шторах, с включенным экраном вашего компьютера. Вы садитесь один, семья спит, друзья не беспокоят. И вы выходите в сеть и делаете там, что хотите.

С.ДОРЕНКО: Это правда. Я думаю, Михаил меня понял. Есть некоторое ощущение в себе какой-то прерии, каких-то пампасов, какого-то Дальнего Востока. Ты понимаешь это или нет? Она не понимает, она не с Дальнего Востока. Ты понимаешь, что такое рванут на УАЗах куда-нибудь на речку Хор ловить хариуса? Ты читала Сэлинджера с «Рыбкой-бананкой»? Ты читала «Зеленые холмы Африки»? Это ощущение Африки. Дальний Восток, Африка для меня, вот эти места… Река Хор с хариусом, Амур прекрасный и так далее. И Африка, конечно. Поехать на пляж какой-нибудь, не помню, как он назывался. Кабуледу был, поехать куда-то. Покамест кто-то купается, кто-то играет в карты, а кто-то пьет водку, а кто-то по приколу стреляет по банкам из автоматов. Автоматы, которые нам просто дали пострелять и пофоткаться. Мы не военные были, но нам давали автоматы пофоткаться. Какой-нибудь израильский узи трофейный. Как бы такая фигня, понимаешь. И это свобода. Михаил говорит: этой свободы надо лишить. Ну а где я буду свободен? Он говорит: за компьютером. Не знаю. Мне тогда надо будет иногда, время от времени ездить в Африку. Должно быть такое место, где амебная дизентерия, тропическая малярия, тиф и свобода. Тиф и свобода вместе. 

Э.ХАСАНШИНА: Четыре спутника свободы.

С.ДОРЕНКО: Да. Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я предыдущему слушателю хотел бы предложить поставить транспондер в одно место. А вам бы хотел предложить, у меня есть блок Мальборо, и поехали в Африку.

С.ДОРЕНКО: Подождите. У вас есть минута? Я хотел вам что сказать. Что он и прав, и неправ. Он прав в том, что город становится настолько сложной системой, что если мы с вами хотим, чтобы четырехлетние дети просто ходили гулять, без надзора. Допустим, ваш четырехлетний ребенок, и мой, говорят: слушай, мы пойдем гулять. И пошли куда-то гулять, фиг знает. И мы не интересуемся. Потому что город безопасен. И для того нужны транспондеры, да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В этом случае найдется какое-нибудь другое устройство. Движущееся или недвижущееся, которое будет так же опасно.

С.ДОРЕНКО: Он исходит из тотальной безопасности, вот и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, согласитесь, тотально нельзя быть безопасным.

С.ДОРЕНКО: Африка должна где-то останавливаться и начинаться 21 век. Рано или поздно это будет. Вы-то понимаете, что это будет? Кто говорил, я сейчас не помню, что через 10-15 лет, если увидят, что человек ведет машину, его за это будут сажать в заключение, то есть это будет преступление. Человек за рулем вообще… то есть все будут роботы, и если человек вне специальных площадок будет водить машину, его будут за это сажать в тюрягу. Это будет преступление, как если вы вдруг на танке начали бы ездить по городу. К 2030 году будут страны, где людей за рулем машины просто не будет. Такие страны будут. Будет какая-нибудь Швейцария и Дубай, самые передовые страны мира будут. Я в этом абсолютно убежден, я не шучу.

Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Хотелось бы поговорить не про свободу, а про ваш поступок, который вы сделали для нас, жителей Лобни. Месяца три назад я позвонил вам в эфире и рассказал про дорогу. До этого целый год дозванивался до администрации Московской области — даже шага не было. А тут за неделю.

С.ДОРЕНКО: Что вы говорите! А, они услышали, вы думаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, держи друга ближе, а врага еще ближе.

С.ДОРЕНКО: А, они за мной присматривают на всякий случай. И сделали вам дорогу. Я вас очень поздравляю.

В России намерены организовать платные перекрестки. Для чего платные? Они будут временно платные. Но я не понимаю, как без транспондера это делать. Давайте я прочитаю вам новость для начала, чтобы вы понимали, про что вся эта фигня.

В одном из городов России в 2020 году будет проведен эксперимент с организацией платных перекрестков. В организации «Национальная технологическая инициатива «Автонет» считают, что введение платы за проезд по перекрестку или участку дороги в определенные часы позволит избавиться от пробок. То есть, есть напряженные места, ну, Большой Каменный мост (это очень легкий пример), который в одном направлении, с юга на север часто забит. Можно анализировать, какие машины… и автомобилисты знают, может быть, какие-то предупреждения, может быть, радиопредупреждения, может, какие-то плакаты, на которых будет написано: если вы движетесь по Якиманке с юга на север и планируете пересечь Большой Каменный мост, это составит 300 рублей, 500 рублей. Вы хотите этого? Пожалуйста, езжайте, что за проблема. А есть пути объезда, начиная еще с Садового кольца. Садовое кольцо тоже стоит денег в какой-то период. Условно, с 8 до 10 утра Садовое кольцо стоит столько. Ну, не хотите, не надо.

Э.ХАСАНШИНА: Я представляю, будут всякие сервисы — прокладка маршрута по бесплатным дорогам стоит 200 рублей.

С.ДОРЕНКО: Считают эти организаторы, что это приведёт к тому, что люди начнут планировать свои поездки. Часть водителей, примерно 10 процентов, выберут альтернативный путь, который, скорее всего, будет более длительным, но бесплатным. Также уменьшение трафика в местах с оплатой проезда позволит экономить 10-20 процентов времени водителям, которые захотят воспользоваться платным. Если захочешь платить, ты будешь на 20 процентов быстрее ехать.

Э.ХАСАНШИНА: Вы понимаете, что у нас будет расслоение? Те, кто побогаче, они едут быстро, красиво и в центре… А все остальные где-то там ютятся.

С.ДОРЕНКО: Оно и есть. В Лондоне ты заезжаешь в центр — ты платишь, камера сразу снимает с тебя и все. И причем там как раз эти транспондеры стоят у всех, потому что это плата.

Э.ХАСАНШИНА: Вы там везде платите, не на отдельном перекрестке.

С.ДОРЕНКО: Везде. Само пересечение черты.

Э.ХАСАНШИНА: Это значит, что все, кто захочет посетить город, все будут платить. Это в некоторой степени справедливо.

С.ДОРЕНКО: Давай с тобой подумаем. Там центр города. В Москве это до известной степени невозможно. Если отсекать по Садовому кольцу… я просто не понимаю, по Бульварному это было бы глупо. Тогда по Садовому. Тогда Садовое будет мертвое бетонное кольцо, оно будет стоять, там никто никуда не будет ехать. Будет скорость 2 км/час. Если внешняя сторона еще бесплатная, а внутренняя уже платная… все забьют и точка. Тогда надо отсекать по Третье транспортное. Тоже нельзя. Москва устроена там, что у нее малообитаемый центр, в который всем надо, в том числе транзитом, потому что она построена так, что ехать из Ясенево в Медведково по МКАД, который вдобавок тоже всегда забит, невозможно. И тогда надо ехать через центр. И центр тогда становится транзитным. Ну, это чушь. Москва построена так, что надо либо по МКАД отрезать, то есть не пускать подмосквичей, и москвичей, живущих на дачах — а таких много. То есть пускать их, но за деньги. То есть ограничивать, в сущности. Но тогда московских только машин так много, что все равно этот город чертов встанет. Он просто встанет.

Поэтому на самом деле, если бы это было легко, это давно бы уже сделали. Не только тут политические причины. Это в общем очень сложно. Объективно, необходимо было бы, если поступать жестоко к людям, вводить градацию по зонам. Условно, Бульварное кольцо и остров Балчуг — раз, потом Садовое кольцо — отдельная зона, понятно, да? То есть куда тебе ехать. Ты говоришь: я хочу из Ясенево проехать в Медведково. Нет проблем. Вообще выезжаешь в Москву, оказываешься в Москве не на общественном транспорте, а на машине — за это платишь сто рублей, молодец. Третье транспортное пересек — уже 600, 500 плюс 100, Садовое пересек — еще тысяча, 1600, Бульварное и Балчуг пересек — еще две тысячи. 3600 — и ты в Медведкове. Что за проблемы? А он говорит: а зачем мне это? И он не едет. А если он не едет, это и есть цель. Цель же не в том, чтобы вы ездили. Цель в том, чтобы вы не ездили. Когда вы это поймете, вам станет легче. Главная цель — чтобы вы не ездили, чтобы вас не было. Вас много. На фиг вы нужны? Вот же главный вопрос.

Э.ХАСАНШИНА: По дорогам не ездили, в больницы не ходили, ни на что не жаловались. И лучше бы не жили.

С.ДОРЕНКО: Город в России один — Москва. Но жить в нем трудновато, потому что все сюда приезжают. И чем дело кончится? Вот этим и кончится — что мы будем жить все в Москве, и все будем ходить пешком, все сделаемся хипстерами, все будем на самокатах. На самокатах на метро, потом метро и все такое. А ездить здесь нельзя, мы не помещаемся в этот чертов город. И ничего не поделаешь.

 В ДВИЖЕНИИ

С.ДОРЕНКО: Мы пойдем и проживем его, этот вторник, 16 апреля.