Е.ВОЛГИНА: 15 часов 5 минут в столице. Радиостанция «Говорит Москва», 94.8. У микрофона Евгения Волгина. Все доброго дня. Сегодня понедельник, 26 августа. Программа «Умные парни».

Я приветствую в нашей студии Валерия Максименко, заместителя директора ФСИН Российской Федерации.

Здравствуйте, Валерий Александрович.

В.МАКСИМЕНКО: Добрый день.

Е.ВОЛГИНА: Наши координаты: 73-73-948, телефон прямого эфира по коду 8-495, смс-сообщения +7-925-88-88-948, Telegram govoritmskbot и Twitter @govoritmsk.

Сегодня утром появилось заявление руководителя СПЧ Михаила Федотова, который предложил ввести в Уголовный кодекс ответственность за применение пыток. Он говорит, что вообще Конституцией запрещено применение пыток, но так как пытки все-таки применяют, есть документальные тому свидетельства, подтвержденные, в том числе, и следователями, то как-то нужно, он говорит, «воспитывать сотрудников правоохранительных органов, которые жестоко обращаются с заключенными и арестованными». Поэтому нужно в Уголовный кодекс вводить статью. С вашей точки зрения, поможет?

В.МАКСИМЕНКО: Ну, вы знаете, Михаил Александрович Федотов – очень авторитетный юрист. Он реально очень авторитетный юрист, и, конечно, если такие предложения вносит, значит, это было и продуманно, и взвешенно, и подготовлено. Помочь? Я не знаю, поможет или нет. В принципе, Уголовный кодекс на сегодня достаточно строг, чтобы наказать любые такие действия, которые происходят не в рамках закона. Ну будет какая-то новая статья. Ну, если это надо, конечно, мы не возражаем, мы поприветствуем.

Е.ВОЛГИНА: Это какая-то, скажем так, идея плодить сущности, вы считаете? Как-то с иронией, «ну пусть, ну будет и все».

В.МАКСИМЕНКО: Нет, никакой здесь иронии. Как сказать… Здесь вряд ли это что-то изменит. То есть, если появится такая статья Уголовного кодекса, вряд ли, я полагаю, кто-то перестанет бить кого-то или что-то. Здесь надо что-то другое менять, чтобы люди не били друг друга.

Е.ВОЛГИНА: А, может, невозможно справиться с пытками? Ну просто такова сущность человека, и нужно признать, что люди, да, идут в систему, в том числе склонные к такому насилию. Так как насилие, бывает, что остается безнаказанным, то, в общем-то, просто и невозможно с пытками справиться.

В.МАКСИМЕНКО: Совсем побороть это зло, я думаю, вряд ли удастся, так же как и совсем побороть преступность. Об этом заявлялось не раз... В двадцатые годы, что мы построим мир новый и так далее, прошлого века, я имею в виду, не будет преступников, все люди будут братья. Но сделать это пока не удалось ни в целом в мире, ни в какой-либо стране. То есть преступность была, есть и будет. Здесь подразделять преступников, вот этот кого-то избил – это пытка или не пытка, побил… Наверное, нужна будет какая-то классификация, что именно считать пыткой, что не считать.

Е.ВОЛГИНА: Ну, кипятильник в рот засунуть, наверное, это пытка все-таки.

В.МАКСИМЕНКО: Может, и издевательство. Бог его знает. Конечно, это все незаконно, я считаю, это абсолютно точно. Но если будет новая статья, конечно, никто не будет возражать, ну какие вопросы.

Е.ВОЛГИНА: Юрий говорит: «Уголовный кодекс жесток к простым гражданам. А что грозит сотруднику за избиение, издевательство? Выговор? Увольнение? А вот если простой человек ударит сотрудника, это уже срок. О какой жестокости тогда мы говорим?»

В.МАКСИМЕНКО: Да нет, почему? Очень много случаев, когда наши сотрудники... Я про другие правоохранительные органы не буду говорить, но мы все читаем газеты, смотрим телевизор, слушаем радио и знаем, что и в других службах происходят разные такие неприятные для этих организаций инциденты. Но то, что я могу сказать, что мы за последние семь лет… Я, если честно, не могу привести ни одного примера, когда бы мы покрывали вскрывшийся факт какого-то издевательства над людьми, применения силы неоправданной. Всем тем, кто нарушал закон, давали должную оценку, естественно, человека отстраняют от должности, после этого его увольняют, и материалы, собранные по нему, зафиксированные, они передавались в Следственный комитет для принятия уже процессуального решения на предмет возбуждения уголовного дела или нет. Здесь я, по-моему, в декабре прошлого года объявил про то, что колония-поселение города Зеленограда, когда начальник колонии там взял, вывел на плац какого-то осужденного…

Колония-поселение. То есть это люди в Зеленограде, они там живут, спят, отмечаются по прибытии вечером, а днем они уезжают на работу, кто в Московскую область, кто в Москву. То есть это люди, которые почти на свободном положении, у них есть мобильные телефоны, они могут звонить, они могут кушать где-то в кафе и так далее, но они должны после работы приезжать на свое место, установленное им, в общежитие, отмечаться, что они прибыли, и все. То есть вывел начальник колонии и дал в лицо четыре раза. Зачем? Почему? Вот что это было? Конечно, мы это дело зафиксировали, мы это дело запротоколировали, человека увольняем и в суд.

Я хотел напомнить про другой случай. Если наши слушатели помнят, город Сегеж, Карелия, колония, где пикетчика одинокого то ли били, то ли не били, но факты эти, в общем-то, по избиению мы так и не смогли установить. Не будем возвращаться к самой этой истории, но тогда прозвучала фамилия майора Косиева. Она прозвучала на всю страну, как начальника колонии, который причастен был к каким-то действиям жестоким. Осудили его по другой статье. Его осудили за то, что он вымогал деньги с заключенных, по-моему, или 600, или 700 тысяч рублей. Он получил, по-моему, два года в этой Карелии и должен был поехать отбывать наказание. Но вместо этого бывший его какой-то подчиненный, который стал начальником тюрьмы, он его решил оставить в этой тюрьме, хотя это запрещено законом.

Е.ВОЛГИНА: Договорились?

В.МАКСИМЕНКО: Я не знаю. Просто, вы знаете, это чувство ложного какого-то товарищества. Он его оставил в тюрьме, трудоустроил, в больницу в город куда-то вывозит, чего-то делают, в общем, живет человек достаточно вольготно. Но там сплошь и рядом нарушения закона. Сейчас туда направлена директором Федеральной службы исполнения наказаний служебная проверка, все эти факты будут зафиксированы, запротоколированы, сам этот бывший майор Косиев будет направлен в какие-то места лишения свободы, где он должен отбывать наказание. Но я думаю, что вслед за ним, вполне вероятно, поедут и те люди, которые нарушили закон об исполнении наказания для майора Косиева. И здесь удивительно, ведь очень опытный начальник, вот этот… в Карельской республике, заместители тоже грамотные. И вот так просто взять, нарушать закон – это совершенно непонятно, бессмысленно и неслыханно.

Е.ВОЛГИНА: Валерий Александрович, во-первых, почему это неслыханно? Ведь у государства, а это государевы люди, у государства есть монополия на насилие. Ну так принято считать.

В.МАКСИМЕНКО: Да нет никакой монополии ни на какое насилие. Есть на самом деле чувство ложного товарищества – это раз. Ну, я думаю, там Следственный комитет, мы, когда документы передадим, и прокуратура, они разберутся, было ли это просто по дружбе, за красивые ли глаза или за что-то еще. Следствие разберется, но мы все документы направим обязательно. Я думаю, там будет уголовное дело возбуждено. Здесь уже не мне, конечно, решать, будет или не будет, но, скорее всего, потому что нарушение закона там есть и оно должно получить процессуальную оценку. Мы это установили, и никто не собирается никакую честь мундира здесь выгораживать.

Е.ВОЛГИНА: Я обращаю ваше внимание на ваш тезис, когда вы сказали, что за семь лет нет ни одного случая, когда бы кто-то, кто был причастен к нарушению закона, избежал наказания. Но вспомните громкое дело с пытками и издевательствами над заключенными в ярославской колонии, когда после только общественного резонанса, когда появились видеозаписи, а видеозаписи появились спустя год после самого факта совершения этого насилия, только тогда закрутилось. И в СМИ по законам цунами мы стали видеть, то в одной колонии тоже написали жалобу, то в другой колонии написали жалобу. То есть, если бы не было общественного резонанса, то, возможно, этот бы человек так бы и сидел и все.

В.МАКСИМЕНКО: Все может быть в этом мире. Я могу сказать другое. В принципе, тот тезис, который был по видеокамерам, и это была идея Корниенко Геннадия Александровича, директора…

Я уже, по-моему, говорил, что сейчас, вы посмотрите, ни один милиционер… полицейский, сотрудник ГИБДД, чтобы не было видеорегистратора, это уже считается прошлый век.

Е.ВОЛГИНА: Конечно. Но при этом только после, опять же, я прошу прощения, общественного резонанса, пожалуйста…

В.МАКСИМЕНКО: Первый, кто ввел эти регистраторы, это был в 2012 году Геннадий Корниенко. Первые регистраторы им были введены для сотрудников ФСИН. Потом с нас взяла пример и полиция, и подразделения Национальной гвардии, и подразделения министерства обороны отдельные, которые в чем-то принимают участие, но я имею в виду не в защите общественного порядка, но для выполнения каких-то операций. То есть все идет на видеорегистрацию. Вы знаете, это рано или поздно все равно выявит, в общем-то, позволит выявить какие-то нарушения. Поэтому так, чтобы замолчать, ну не получится.

Здесь хотелось бы обратиться и к нашим прекрасным правозащитникам, журналистам, всем, кто имеет информацию. Не держите, дорогие товарищи, это в себе. Обязательно сообщайте, будем разбираться и по каждому такому случаю давать оценку.

Совсем недавно, недели две назад или три, произошел случай в «Крестах».

Е.ВОЛГИНА: Да.

В.МАКСИМЕНКО: Некрасивый, совсем такой некрасивый случай, когда заключенные стали бить другого заключенного…

Е.ВОЛГИНА: Появился второй заключенный.

В.МАКСИМЕНКО: Всего там два или три человека.

Е.ВОЛГИНА: Нет, выявили новый случай. Только сейчас я читаю, правозащитники выявили новый случай насилия в следственном изоляторе. Это уже члены ОНК говорят, Яна Теплицкая. Она говорит: произошло спустя неделю после увольнения троих сотрудников СИЗО.

В.МАКСИМЕНКО: Конкретно, если она сейчас говорит… Я Яну Теплицкую, к большому сожалению, не знаю. Наверняка это прекрасный, хороший, в общем-то, добрый правозащитник, грамотный специалист в этой области, дай бог, чтобы работала и приносила пользу людям. Я думаю, и с этим случаем обязательно, естественно, разберемся. Но то, что нам удалось там установить, это на самом деле уволены три сотрудника, наказаны 20 человек, наказаны достаточно серьезно, отдельные сотрудники стоят просто на пороге увольнения. То есть любое другое малейшее нарушение, оно вызовет за собой незамедлительное увольнение.

Здесь, в этом случае, спасибо. Спасибо правозащитнику, основателю Gulagu.net Владимиру Осечкину. Я правда ему говорю, огромное спасибо. Он выявил этот факт, и мы смогли пресечь в самом зачатке, зародыше вот эти преступления, которые потом могли разрастись как щупальца спрута и опутать весь следственный изолятор. Там два или три, в общем-то, не совсем хороших сотрудника начали немножко, скажем так, чудить.

Е.ВОЛГИНА: А как возможны пытки и избиения заключенных или заключенными, или сотрудниками ФСИН без ведома высшего руководства колонии?

В.МАКСИМЕНКО: Смотрите, вот есть тюрьма. В этой тюрьме по идее, ее лимит наполнения четыре тысячи человек.

Е.ВОЛГИНА: «Кресты» вы имеете в виду?

В.МАКСИМЕНКО: Да, «Кресты-2», которые «Гранд Кресты», так мы их иногда называем. Самая большая тюрьма в Европе. Конечно, что там, в камере, кто-то кому-то дал в бок или в ухо, за всем этим уследить очень сложно, тем более, видеотехники пока не хватает. Но ее становится все больше и больше, я думаю, что в скором времени мы сможем перекрыть все эти слабые моменты по видеонаблюдению. Заключенные – это не ангелы. Я не говорю, что они все плохие, может, кто попал случайно, да бог его знает, но это люди, которые живут в своем микромире. У них свои какие-то интересы, у них есть какая-то уживаемость друг с другом или нет, кто-то что-то сказал не так, кому-то стало обидно. Может быть, конечно, доходит до рукоприкладства. Случаи в тюрьме или в колонии, что происходит какая-то драка или один заключенный бьет другого, они достаточно часты.

Е.ВОЛГИНА: А сотрудники ФСИН, они же тоже живут, в принципе, в своем микромире. Я развернутый вопрос вам задам. Вы говорите, что видеорегистраторы, техника – это все должно помочь. Но, с вашей точки зрения…

В.МАКСИМЕНКО: С моей точки зрения, я и на прошлой передаче, когда был у вас, я говорил, что техника - это хорошо, все это хорошо. Но как раз мы тогда говорили по случаю в Ярославле. Я тогда сказал, что члены ОНК ту колонию за год посещали, по-моему, один раз. Ну это ни о чем, это, считайте, что не посещали. Их никто не знает, никто их и не видел. В Москве общественные наблюдательные комиссии работают, их члены, совсем по-другому. Там реально люди приходят, и заключенные не боятся делиться с ними своими проблемами.

Раньше бывало как, еще семь-восемь лет назад? Приходит член ОНК в камеру: есть какие-то жалобы, что-то? Все смотрят напряженно: сейчас эти уйдут, а нам потом тут устроят. Так вот в Москве смогли сломать вот это отношение. Поэтому, если у кого-то есть жалобы, членам ОНК их рассказывают. Если члены ОНК на самом деле работают, то они очень много могут сделать. И то, что они сделали в Москве, я, как говорится, снимаю шляпу. Если бы так работали в Ярославле, ничего подобного не было бы и с Макаровым. В этом я абсолютно уверен.

Е.ВОЛГИНА: Получается, ответственность скорее на каких-то правозащитниках?

В.МАКСИМЕНКО: Да нет, нет, нет…

Е.ВОЛГИНА: Как-то странно получается.

В.МАКСИМЕНКО: Поймите, нет ответственности на них. Я не говорю, что есть ответственность или нет. Здесь проблема в том, что в тюрьме на самом деле и в колонии заключенные могут друг друга бить. Это могут делать и наши сотрудники, становясь тем самым такими же преступниками, как эти люди, которых охраняют. Так вот одним видеонаблюдением это не выявить. Там должны быть методы какой-то оперативной работы, собственной безопасности. Там же должна быть помощь…

Смотрите, та же тюрьма, СИЗО-2, город Сегеж, где находится вот этот майор Косиев. Ведь там же есть сотрудники собственной безопасности, в этой тюрьме. Почему они не доложили в центр, что в этой тюрьме происходят нарушения закона?

Е.ВОЛГИНА: Потому что у них тоже товарищество, наверное.

В.МАКСИМЕНКО: Потому что у них круговая порука. Никто не хочет особо выносить сор из какой-то избы. Где-то доложат, где-то нет, из чувства ложного вот этого товарищества. Но, в принципе, ситуацию эту надо менять и мы ее меняем, я думаю, что всем вместе, вместе с правозащитниками.

Я уже рассказывал про Елену Масюк, я рассказывал про многих других журналистов, правозащитников, которые давали нам факты, которые при проверке подтверждались на девяносто девять, а порой даже на сто процентов. И наши сотрудники, мы их не ретушировали, не вуалировали, мы их отправляли отбывать наказание, потому что понимали, что они становятся преступниками.

Здесь, я хочу сказать по Ленинграду, на самом деле спасибо Владимиру Осечкину. Я его лично не знаю, никогда в глаза не видел…

Е.ВОЛГИНА: Он за границей живет уже много лет.

В.МАКСИМЕНКО: Я знаю, живет, да. Мне говорят, вот там Осечкин. Кстати говоря, еще сайт Gulagu.net передал, как говорят, вот это меня просто в шок повергло, секретное вроде как представление Генпрокуратуры директору службы на медицину. И это было Gulagu.net передано и опубликовано на радио «Свобода», и там, в общем-то, совершенно чистый ужас. Я, вы знаете, так расстроился, просто вообще. Мне говорят: да не слушай ты, кто такой Осечкин... Я говорю: ну как, человек знает, у него целый сайт, он же понимает, ему пишут. Да нет, говорят, он типа уголовник, он сидел, он мошенник. Я говорю: ну с кем не бывает-то, он уже, что называется, отсидел и по большому счету искупил все, что есть. Я не слышал, чтобы сейчас против того же Осечкина были какие-то заведены дела или что-то. Ну я, по крайней мере. Может, я чего не знаю? Но я и не должен, значит, наверное, знать этого, живет он там или где-то, что-то. Но то, что по «Крестам» он на самом деле помог выявить нарушения, граничащие на уровне преступления, за это ему правда большое спасибо. То, что какой-то вроде как секретный доклад радио «Свобода»… Ну, вы знаете, радио «Свобода» хорошее, наверное, радио, тоже доброе, что-то вещает. Но я послушал, почитал, и стало мне плохо, в прямом смысле. Заявляют, что неправильно лечим, умирают люди.

Е.ВОЛГИНА: Но таких материалов очень много было, не только у наших коллег с радио «Свобода».

В.МАКСИМЕНКО: Нет, на радио «Свобода» было указано четыре случая, Генпрокуратура выявила, что неправильно лечили, не так, и люди умерли. Потом говорят, что не хватает работников, врачей. Вот везде их хватает, а во ФСИНе их не хватает. А если эти работники и есть, то они без медицинских дипломов, то есть это вроде как и не медики, а какие-то непонятные члены.

Е.ВОЛГИНА: А вы что на это ответите?

В.МАКСИМЕНКО: Подождите. Потом то, что не хватает лекарств вообще, а если хватает этих лекарств, то все они просрочены, нет лицензий медицинских заведений. И что меня добило, то, что нет туберкулезной больницы в Амурской области. Это был последний гвоздь в крышку гроба.

Почему я расстроился? Я расстроился потому, что за медицину ФСИН…

Е.ВОЛГИНА: Отвечаете вы.

В.МАКСИМЕНКО: Отвечаю я. Это не то, что какое-то… Но для меня это на самом деле было совершенно ужасно. Потому что на самом деле старался работать.

Е.ВОЛГИНА: Но факт того, что действительно у людей сложности с получением помощи.

В.МАКСИМЕНКО: Я сейчас вам все поясню. Сложностей по большому счету никаких нет. Но я пришел к выводу, что я полностью развалил все, что можно. Мне от этого стало так плохо…

Е.ВОЛГИНА: Может, просто еще не собрали?

В.МАКСИМЕНКО: Да подождите, да что вы, все собрали. Стало так плохо, что… вот реально, даже свело живот. Я думаю, надо срочно выпить таблетку. Стал рыться, нашел таблетки «Имодиум», посмотрел, а они три месяца как просрочены. Я пришел к выводу, что это кара небесная мне. Как сказал в фильме прекрасного Алексея Балабанова «Жмурки» очень известный наш артист Никита Михалков: ну вот и все, корочун тебе, Церетели. Я понял, что все. Но таблетки съел, прождал час, другой, посмотрел, все живы, и тогда стал разбираться, стал читать материалы, что там происходит, как, где, буквально по каждому пункту того, что публиковало радио «Свобода».

Я не буду про все пункты останавливаться, это будет очень долго, муторно и совершенно неинтересно нашим радиослушателям, просто отдельные примеры коротки, штришками, мазками я хочу пройти. Вот осужденного лечили «Дроперидолом» с целью купирования болевого синдрома. Пишут, что вот это делать было нельзя, вот именно поэтому он умер.

Есть у нас приказ Минздрава от 05.07.16 456, где написано, что при остром коронарном синдроме, это когда инфаркт миокарда и все такое, для того, чтобы купить боль, применяется именно этот препарат. Этому человеку он был введен. Там есть небольшие ограничения, они касаются того, что он понижает давление сразу резко. Если бы у человека было давление 90 на 60, ему вводить нельзя. Но у него было 130 на 90. Все замеры эти зафиксированы, все запротоколировано. Ему ввели. Но на самом деле ситуация ухудшалась, ему становилось хуже и хуже. Естественно, сразу вызвали скорую, еще до того, как его укололи. Скорая приехала быстро, через полтора часа, вместе помогали…

Е.ВОЛГИНА: Это все-таки быстро, полтора часа, вы считаете?

В.МАКСИМЕНКО: Ну не очень долго.

Е.ВОЛГИНА: Смотря, какая ситуация.

В.МАКСИМЕНКО: Приехала, он был живой, вместе с нашими врачами-реаниматологами пытались его привести в чувства, но спасти не удалось. Примерно таких случаев у нас за три года прокуратура нашла четыре.

Е.ВОЛГИНА: Это то, что еще нашла прокуратура. А сколько случаев возможно еще, которые не расследовались.

В.МАКСИМЕНКО: Я вам просто хочу сказать, что мы долго проводили с Генеральной прокуратурой консультации, совместный разбор этих полетов. Ну есть приказ Минздрава, где написано, как лечить. Это раз. Мы сделали в этом конкретном случае ровно так, как там написано.

Е.ВОЛГИНА: Валерий Александрович, у нас сейчас новости. Еще перед новостями коротко просто ответьте, чтобы мы тему с Питером закрыли. Почему «Гранд Кресты»?

В.МАКСИМЕНКО: Ну потому что это дворец. Это на самом деле дворец. Это колоссальное здание, очень красивое. В общем-то, норма площади – семь метров квадратных на человека. В Европе считается нормой, и к этому надо стремиться, четыре. То есть она почти в два раза превышает. То есть там есть все: медицинское оборудование великолепное, больница великолепная. То есть все условия для людей. Реально внутри ну настолько хорошо, тепло, комфортно, уютно… Я не буду туда приглашать, но, в общем-то, условия там, пожалуй, лучшие. В нашей стране это лучший следственный изолятор. Это на самом деле так.

Е.ВОЛГИНА: 15.35 в столице. Программу «Умные парни». У в нас в гостях Валерий Максименко, заместитель директора ФСИН Российской Федерации.

Есть сообщения от слушателей, но сейчас, чтобы тему еще с медициной завершить. Валерий Александрович, вы говорите, что более-менее вы какие-то случаи расследуете, смотрите. Но смотрите, я зачитываю материал от господина Горшенина, он тоже входит в Общественную наблюдательную комиссию. Он говорит, что арестанты и люди в тюрьме жалуются, что если зуб болит, его просто вырвут, маммологов, флебологов, урологов нет, через сутки после операции обратно в тюрьму. Если у человека ВИЧ, то ему просто никакой терапии не оказывается. Туберкулез особенно не лечится, коек нет, врачей не хватает. То есть проблема.

В.МАКСИМЕНКО: Согласен. Сейчас и на эти вопросы ответим.

Я буквально хочу два слова сказать про просроченные лекарства, которые были на радио «Свобода» озвучены, что лечим обязательно просроченными лекарствами.

На самом деле установлены за три года два случая, когда что-то было просроченное. Первый раз – это в Туве в 2018 году выявлено медицинское изделие просроченное, тест-полоска для выявления следов наркотиков. Это как у женщины тест на беременность, вот сержант младший… Это как бы да. Это нарушение, за это были наказаны заместитель начальника медицинской части. И в филиале Владимирской области была найдена в карантинной зоне просроченная губка, протирать.

Е.ВОЛГИНА: Мы же можем допустить, что это просто как палочная система.

В.МАКСИМЕНКО: Наказали жестоко пять человек, всю вертикаль, за вот эту губку.

Е.ВОЛГИНА: А за, например, смерть человека, которому не оказали вовремя помощь из-за того, что у него был рак, условно, или инфаркт, этого не произошло.

В.МАКСИМЕНКО: Почему не произошло?

Е.ВОЛГИНА: Нет?

В.МАКСИМЕНКО: По всем случаям идет… Вы не поверите, но я могу сказать вам так, что каждый понедельник у меня все данные по всей стране, где кто умер, отчего, по каждому персонально человеку мы, в общем-то, начинаем разбираться. По каждому, пофамильно. Идет доклад, смотрим историю болезни, проверяем все. Никаких таких, что просто умер и умер, так не бывает. Смотрим. Если наши врачи где-то не доработали, то наказываем вплоть до привлечения к уголовной ответственности.

Что же касается… Горшенин говорит, что не лечат от ВИЧ или еще от чего-то. Я вам просто скажу такие данные, вы просто вслушайтесь в них. На сегодняшний день в тюрьме (в тюрьмах, в колониях) каждый десятый мужчина заражен ВИЧ - или болеет, или просто заражен. То есть СПИД, по-русски говоря. И каждая пятая женщина. Женщин я теперь боюсь. Ну каждая пятая заражена. Они же пришли не с Луны, они пришли с воли, с улицы. Такова на сегодня степень распространения СПИДа в местах лишения свободы.

Товарищ Горшенин говорит о том, что кому-то что-то назначили, что-то не назначили.

Я сразу хочу прояснить ситуацию по лечению ВИЧ-инфицированных и больных. В каждом регионе Российской Федерации, в каждом субъекте есть СПИД-центр, там находятся от Минздрава специалисты достаточно высокие, врачи-вирусологи. Мы, когда делаем входной контроль попадающего к нам человека, сдают его анализы, если показывают, что он или болен, или заражен ВИЧ, мы собираем документы и направляем туда. Лечение назначают они. Они принимают решение, та стадия, соответствует, не соответствует. Есть нормативы Минздрава. По этим нормативам на сегодня, если еще три года назад было 24 процента, кто подлежали ВИЧ-терапии, на сегодня – 52. Это реально на самом деле очень большая прибавка. Мы за последний год сократили смертность от ВИЧ на 34 процента.

Е.ВОЛГИНА: Они умерли от чего-то другого, эти люди? Вы говорите, «мы сократили смертность». Они умерли от чего-то другого? Или что с ними произошло?

В.МАКСИМЕНКО: Я понимаю ваш прекраснейший, тонкий очень юмор. Я вам скажу так, да, люди умирают, они умирают везде, к большому сожалению. Это как бы жизнь такая. Мы на самом деле имели картину не самую хорошую, когда пришел Геннадий Корниенко. Но я думаю, что моя лично… Я не могу оценивать своего руководителя, но я вижу те данные статистические, не наши, данные Росстата, которые у нас есть. Они есть и в Генеральной прокуратуре, они есть в свободной, какой-то открытой печати. По этим данным на 2018 год, в России на 100 тысяч человек умирает 1238 человек, в уголовно-исполнительной системе – 471. В два с половиной раза реже, чем в России.

Е.ВОЛГИНА: Чем на свободе, вы имеете в виду.

В.МАКСИМЕНКО: Да, чем в целом по стране или по больнице, как угодно можно сказать. Я считаю, мы достигли очень неплохих результатов. Когда семь-восемь лет назад смертность от туберкулеза в уголовно-исполнительной системе составляла 107 человек на 100 тысяч, сегодня она составляет 7,4 человека. Было 107, а сейчас семь. Мы не лечим, а, я считаю, что мы спасаем людей. Мы на самом деле людей спасаем. И Геннадий Корниенко в этом плане сделал реально прорыв, по медицине это сотни и тысячи спасенных жизней жителей нашей страны. Это наши с вами граждане, и мы их спасаем. Я считаю, это не самые плохие результаты.

Что же касается каких-то других направлений, туберкулез, СПИД. Что мы не могли, как я уже говорил, вылечить реально, ну не получалось у нас, - это больные по кардиологии. Ну нет у нас вот этих кардиохирургов, и резать мы не можем. И если бы даже были они, 22 кардиолога от Калининграда до Владивостока на всю систему ФСИН всего лишь. Это кардиологи, но не хирурги.

Е.ВОЛГИНА: А почему так мало?

В.МАКСИМЕНКО: Ну потому…

Е.ВОЛГИНА: ФСИН готов мало платить или что? В чем проблема?

В.МАКСИМЕНКО: Нет. Про оплату я сейчас тоже вам скажу. ФСИН платит… Ну как сказать? Если, допустим, врач в погонах в Москве, доктор сидит, работает, он получает 50 тысяч рублей. Если это врач гражданский, он получает 134 тысячи рублей в среднем по Москве.

Е.ВОЛГИНА: Военный должен родине служить.

В.МАКСИМЕНКО: Ну, наверное. Наверное, так. Поэтому желающих особо нет. Но тем не менее, несмотря на то, что нет желающих… Вот говорят, врачей не хватает, еще чего-то не хватает. А я вам скажу, что у нас на сегодня 97 медработников на 10 тысяч человек, что в 2,6 раза больше, чем в Минздраве.

Е.ВОЛГИНА: Как же так?

В.МАКСИМЕНКО: А вот так.

Е.ВОЛГИНА: «Кресты» - дворец, врачи есть. Удивительно.

В.МАКСИМЕНКО: И то, что Россия лидер по лечению туберкулеза в мире, это абсолютно точно установленный факт. Но в России лидер - это ФСИН. В принципе, чтобы вылечить от туберкулеза, нужна изоляция и нужно правильно подобранное лечение. Изоляция у нас прекрасная, а с лечением у нас тоже все получилось.

Я объясняю еще раз, услышьте, товарищи радиослушатели, граждане наши, что если умирали 107 человек буквально восемь лет назад на 100 тысяч, то сегодня 7,4. Я считаю, это великое достижение и за это достижение низкий поклон всем нашим медикам, специалистам. Да, есть, наверное, и там где-то какие-то перегибы. Вот, например, было в Москве. Когда мы комплектовали дежурные тревожные чемоданчики, чтобы был на выходные, на праздничные дни весь комплект лекарств. У человека чего-то заболело, не хотят из чемоданчика вынимать. Ну бывают перегибы, не каждый с головой иногда дружит. Почему не даешь лекарство? Потом, когда стали разбираться. А вот вдруг Максименко пришлет проверку, а чего-то не хватает, и потом будут типа ругать.

Е.ВОЛГИНА: Чтобы начальство не заругало. Понятно.

В.МАКСИМЕНКО: Так если выдается лекарство, оно выдается по реестру. Вот есть общий список, то, что выдано, и то, что в реестре записано, и то, что осталось. В общем, понятно.

Е.ВОЛГИНА: С вашей точки зрения, Валерий Александрович, вот вы говорите, те, кто нарушают, будут наказаны, даже в тюрьму посадят, уволят и так далее.

В.МАКСИМЕНКО: Так увольняем, сажаем.

Е.ВОЛГИНА: Вот. А вы считаете, что это помогает систему каким-то образом менять?

В.МАКСИМЕНКО: Конечно.

Е.ВОЛГИНА: На их место, условно, приходят такие люди, которые не будут пытать кипятильником, будут выдавать лекарства.

В.МАКСИМЕНКО: Как вам сказать, будут они или не будут.

Е.ВОЛГИНА: Прямо говорите.

В.МАКСИМЕНКО: Говорю, конечно, прямо. Пообещать, что не придут такие люди, ну это невозможно. Вы умный человек и вы прекрасно понимаете, что это нереально. И какие у человека проснутся инстинкты творческие, живые, это предсказать достаточно сложно. Именно поэтому я и обращаюсь, еще раз, пользуясь вами, ко всем нашим прекрасным правозащитникам. Дорогие товарищи, пожалуйста, помогайте. Мы правда среагируем на каждую вашу информацию. Мы разбираться будем по каждому случаю, подтвердится, не подтвердится, но проверять будем все.

Кроме того, мне очень понравилась запись, которая была в «Крестах», где бандиты побили кого-то, выложили в YouTube. Я, пользуясь случаем, хотел бы к ним обратиться. Граждане бандиты (если они слышат, а, может быть, слышат), пожалуйста, все, что у вас есть, выкладывайте в YouTube. Тем самым вы поможете системе ФСИН… Если у них все равно есть мобильные телефоны, как-то же проносят. Другое дело, что я знаю, что стоимость мобильных телефонов в тюрьме выросла в последнее время в пять раз, а значит, их стало меньше.

Е.ВОЛГИНА: Почему? Может быть, просто стоимость выросла.

В.МАКСИМЕНКО: Нет. Даже телефоны простые, какие-то за 800 рублей, «Нокия», он стоит намного дороже, чем было несколько лет назад. Значит, борьба все-таки дает какой-то положительный эффект. Но сейчас их пересылают, какими-то арбалетами перестреливают, БПЛА, беспилотными летательными, винтокрылыми геликоптерами запускают, еще как-то передают. Ну, естественно, бывает и предательство наших сотрудников. Ну в любой среде, что называется, в семье не без… нехороших людей.

Е.ВОЛГИНА: А ФСИН – это семья, вы считаете?

В.МАКСИМЕНКО: Есть поговорка: в семье не без урода. Я к этому. Я не буду говорить, что у нас есть какие-то уроды, я просто говорю, что предатель - он по сути моральный урод, это человек, который предает своих товарищей, которые делают нужное дело, охраняют мирный сон наших граждан, чтобы мы с вами жили спокойно. А этот человек вредит и, конечно, он сам становится преступником. Если он пронес уголовнику, какому-то бандиту телефон, этот телефон может быть использован по-разному. Но я просто обращаюсь к этим гражданам-бандитам, что выкладывайте все в YouTube и почаще и вы поможете нам тоже с этим. Ну все равно снимают, так пусть выкладывают. Станут звездами YouTube, заодно помогут вывести на чистую воду наших нечистоплотных сотрудников. И за это огромное-огромное спасибо.

А то, что касается медицины, вы знаете, многие правозащитники… Я вам рассказал, сколько умирает на 100 тысяч в России и что в два с половиной раза меньше во ФСИНе. Я рассказал про успехи в лечении туберкулеза. Можно было бы успокоиться и сказать, что мы сделали все. То, что касается обеспечения лекарствами. Я знаю, что на сегодня Минздрав не разыграл еще… препарат по ВИЧ. Сегодня на носу сентябрь, значит, в стране его пока у нас нет. Но нам его поставляет корпорация «Ростех», и он у нас есть, и он есть везде. Мы лечим согласно плану Минздрава.

Е.ВОЛГИНА: Для тех, кто на свободе, его нет, а для тех, кто на зоне, он есть. Удивительно.

В.МАКСИМЕНКО: Вот на сегодня именно так. Огромное спасибо хотелось бы этой корпорации сказать. Она нам предоставила более чем на 100 миллионов гуманитарную помощь свежими, новыми препаратами, в том числе и от ВИЧ-инфекции. То есть у нас обеспеченность ими…

Е.ВОЛГИНА: Это гумпомощь или все-таки закупки?

В.МАКСИМЕНКО: Нет, закупки мы делаем. Но то, что корпорации есть, ну, может, излишки на складах, но они действующие, нормальные, не просроченные…

Е.ВОЛГИНА: Которые на гражданку не пустили. Понятно.

В.МАКСИМЕНКО: А причем тут «на гражданку»? У нас с ними договор о сотрудничестве, у нас партнерские отношения. У нас взаимопомощь. У нас дружба. И они нам помогают. Поэтому у нас эти лекарства есть.

Но я про медицину последнее буквально слово. Я на самом деле сказал, что я благодарю всех наших врачей. Я все последние годы руководил ими. Я считаю, они на самом деле герои – они спасли тысячи наших граждан. Они молодцы. Там, где не могли спасать, мы обратились в тот же Бакулевский центр, и лучшие кардиохирурги страны лечат наших заключенных и делают операции. За прошлый год около 700 человек. Это прекрасный результат.

Я еще последний момент про медицину. Сейчас реформа идет Минздрава, я не знаю, как там, модернизация, что-то, во многих селах, поселках закрылись амбулатории, закрылись фельдшерские пункты, закрылись больницы. И там, где нет врачей, люди не едут в облцентр. Если там есть какая-то колония или тюрьма, люди приходят туда, просто с улицы, и говорят: помогите, доктора. И мы помогаем, мы лечим, бесплатно оказываем помощь местным жителям. Но здесь, я считаю, Минздрав сам разберется, как там правильно, неправильно. Я думаю, все у них получится, все у них будет прекрасно.

Но, прислушиваясь к мнению правозащитников, которые требуют передачи медицины ФСИН министерству здравоохранения, я хочу заявить официально, я обращусь к директору службы с тем, чтобы инициировать проработку вопроса о передаче тюремной медицины в ведение министерства здравоохранения Российской Федерации. Мы, наверное, со следующей недели будем вести консультации по этой теме и с министерством здравоохранения, и будем вести консультации с министерством юстиции. Здесь, наверное, может быть, так будет и правильно.

Я считаю, у нас получилось на сегодня лучше, чем где бы то ни было, но должно быть, наверное, еще лучше.

Скажу вам даже, что от сниженных результатов смертности прошлого года у нас уже в этом году снижение по разного рода заболеваниям где на 20 процентов, где на 30. Мы не останавливаемся. Но у Минздрава, я думаю, получится лучше, тем более, если так считают самые авторитетные, самые уважаемые правозащитники. Мы начинаем работу по этой теме.

Е.ВОЛГИНА: Вы про YouTube тут говорили, про популярность. Есть такой портал «Медиазона». Наверное, знаете.

В.МАКСИМЕНКО: Да.

Е.ВОЛГИНА: Собирает новости, связанные с работой, деятельностью тюрем и так далее, с заключенными, с их судьбами. У них такой подкаст появился, который рассказывает о некой рэп-группе, которая прямо в колонии строгого режима, как выяснилось, подпольно пишет и выпускает альбомы. Причем подготовлен он вообще при участии музыкального исполнителя Басты, есть такой Баста, рэпер Баста. Это, скажем так, законно ли такое творчество? Или все-таки это нарушение режима? Нужно ли проверить?

В.МАКСИМЕНКО: Вы знаете, заниматься музыкой в колонии - это пожалуйста. Если люди занимаются, это хорошо. В колониях есть и какие-то видеостудии, какие-то свои телестудии, которые снимают и фильмы. Мы же предложили в свое время даже известному одному украинскому режиссеру, отбывающему наказание, поучаствовать в какой-то телепостановке.

Е.ВОЛГИНА: Сенцову что ли?

В.МАКСИМЕНКО: Знаем, что он в Киеве поставил дистанционно спектакль. Но он отказался, не захотел в России ставить. Ну, как говорится, мы на него за это не в обиде.

Другое дело, что если это записывается на подпольно принесенный или полученный незаконно телефон мобильный и так выкладывается… Если это так выкладывается, конечно, это нарушение. По каждому такому случаю обязательно надо разбираться.

А в целом, знаете, я хочу сказать… Ну, наверное, попрощаемся мы с нашими медицинскими работниками. Я хочу им сказать… В Минздрав все перейдут. Я хочу им сказать правда огромное спасибо. Потому что паллиативную медицину, паллиативную помощь мы сделали первые, когда даже в стране не было закона о ней. У нас появились самые первые паллиативные палаты для тяжело умирающих, обреченных, в общем-то, людей. Даже такой известный правозащитный деятель как Нюта Федермессер, она приходила, она на самом деле благодарила и участвовала, и хочет помогать, и помогает. Она умница. Она очень добрый, честный и порядочный человек. Она была поражена теми успехами в этой области, которые мы сделали.

Вы знаете, марафоны здоровья, когда лучшие специалисты, скажем, Центра гематологии и переливания крови имени Герцена, это гематологические заболевания системные, выезжают к нам, лечат, спасают наших людей. Этого до нас не было.

Е.ВОЛГИНА: Центр гематологии и Бакулевский институт лечат вообще всю Россию, не только заключенных из системы ФСИН. Это понятно.

В.МАКСИМЕНКО: Но, вы знаете, раньше этого не было. А мы смогли сделать так, что наших… Вроде считалось, заключенный, да пусть он таблетку съест и все. А мы сделали так, что лучшие врачи России оказывают помощь. И отсюда 450 человек на 100 тысяч смертей, а в России 1288, по-моему.

Е.ВОЛГИНА: Если возвращаться к творчеству, как вы говорите. Скажем так, если все это открыто делается, то да, естественно, ничего включать мы не будем, потому что там ненормативная лексика. А проверять нужно? Я не знаю, «Медиазону» проверять, Басту самого проверять, кому он там помогает, чего делает.

В.МАКСИМЕНКО: Наверное, нужно… Не то, чтобы все не проверишь. Я думаю, рано или поздно дойдут и до Басты, и до чего угодно. Другое дело, что Москва не сразу строилась, все потихоньку, всему свое время. Тем более вы, видите, дали наводку, по крайней мере, сможем проверить здесь. Очень много фактов всплывает благодаря тем телефонам, которые оказываются так или иначе в тюрьме. Они играют, с одной стороны, для заключенных какую-то хорошую вещь, они могут позвонить куда-то в нарушение закона, но, с другой стороны, благодаря им они и засыпают, засвечиваются. Мы благодаря тому, что узнаем, где было пронесено, как, когда, проведя свое служебное расследование, устанавливаем порой и нечистоплотных наших сотрудников, которые за какую-то малую толику пошли и пронесли.

Ведь на самом деле, смотрите, какие-то суммы, три тысячи рублей… Как в том же Санкт-Петербурге, в «Крестах», там чего-то вымогали, бандиты вымогали с другого бандита.

Е.ВОЛГИНА: В связке с сотрудниками они могли все-таки работать, выбивая признания?

В.МАКСИМЕНКО: Я думаю, что да, скорее всего. Но здесь, как говорится, идет следствие, но мы даем оценку такую, что наши сотрудники, те трое, они, по всей видимости, были причастны. Немного заработали, три тысячи рублей был перевод на карточку от родственника осужденного, которого били, тем (сестре или кому-то), кто бил. Знаете, вот эти тридцать сребреников не спасут отцов русской демократии, которыми считали себя вот эти очень умные сотрудники.

Е.ВОЛГИНА: Сразу несколько сообщений от наших слушателей. По поводу ОНК, например. Коротко, у нас четыре минуты осталось. «ОНК здесь – это известные и ресурсные люди. А кто будет, например, в Ярославской области из ОНК местного? Бывшие фсиновцы?»

В.МАКСИМЕНКО: Да кто угодно. Поймите, ОНК выбираем так же, как и лечение от СПИДа, ну ВИЧ, СПИД, какая разница, не назначает ФСИН. От ВИЧ-СПИД назначает Минздрав, а ОНК избирают общественные палаты, которые к ФСИН отношение имеют, ну вот нас туда иногда приглашают выступить с каким-то докладом, рассказать о чем-то. Вот несколько раз я туда ездил. Выберет… Здесь неважно. Ведь московская ОНК, там не все какие-то медийные, известные, публичные личности. Это может быть и домохозяйка. Главное, чтобы сердце было нормальное, чтобы голова была нормальная, чтобы было желание помочь.

Е.ВОЛГИНА: А кто в итоге победит, Валерий Александрович? Ведь если у ФСИН, у многих сотрудников ФСИН установка такая, что либо оторваться просто на людях, которые фактически становятся бесправными, что-то выместить и так далее, а задача правозащитников – вывести этих людей на чистую воду, кто победит-то?

В.МАКСИМЕНКО: Я думаю, мы выведем всех на чистую воду. Может быть, не сразу, но процесс этот идет. Он непрерывный, он постоянный. Но если вы думаете, что задача сотрудника ФСИН – это кого-то избить, чтобы боялись и так далее… А вы вспомните того мальчишку, который там во Владивостоке полез с верхнего этажа спасать вот этих деток. Там 20-летний мальчишка. Мы его представили к госнаграде. Он не знал даже тех детей. Он мог сорваться и убиться. Он спас и одного и другого, не задумываясь, рискнул жизнью. Поверьте, это совсем другие люди новой, современной, молодой России. Их много, из подавляющее большинство.

Е.ВОЛГИНА: Да детей просто всегда жалко больше всего.

В.МАКСИМЕНКО: Далеко не каждому жалко.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948. Давайте еще вас хотя бы успеем послушать. Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Сергей Алексеевич. Валерий Александрович, как показывают неоднократные, в течение пяти лет, голосования среди слушателей радио, правоохранительные органы не пользуются доверием у людей. Более того, это даже находится на грани ненависти. В чем главные причины этого? И как вы подбираете сотрудников? Какова у вас кадровая политика?

В.МАКСИМЕНКО: Кадровая политика, вы знаете, она достаточно определенная, как в любую структуру. Это профотбор, это тесты, психологические всякие, медицинские, анализы сдают люди, получают разрешение. Плюс идет реально серьезное тестирование. Я хочу сказать, что подавляющее большинство тех людей, которые сейчас пришли, они такие как вы, как ваши коллеги, у них лица точно такие же.

Е.ВОЛГИНА: Система перемалывает. То есть они приходят с хорошими лицами.

В.МАКСИМЕНКО: Нет, они совершенно нормальные, и работают нормально и честно, и живут за зарплату. Я думаю, за такими людьми будущее. Уже ростки перемен… не ростки, а уже серьезная поросль, она пошла, уже дерево выросло, оно уже расцветать начинает. Мы все скоро это увидим, поверьте. Я это уже вижу.

Е.ВОЛГИНА: А сколько сорняков-то осталось в системе?

В.МАКСИМЕНКО: Вы знаете, а сколько ни останется, все вырвем.

Е.ВОЛГИНА: Даже так.

В.МАКСИМЕНКО: Надо просто сказать, что мы это сделаем, и сделать это. Мы этим и занимаемся. Я хотел бы, чтобы все наши сотрудники услышали, что если кто-то задумал недоброе и хочет совершить что-то плохое, злое, преступление какое-то, найдем, накажем и отдадим под суд.

Е.ВОЛГИНА: Валерий Максименко был у нас в гостях, замдиректора ФСИН Российской Федерации. Валерий Александрович, спасибо. Приходите еще.