КОРР: Владимир Георгиевич, что за «турбулентность» происходит в онкоцентре им. Блохина? Замдиректора НИИ детской онкологии и гематологии Максим Рыков заявлял, что новый директор Светлана Варфоломеева создаёт в коллективе «крайне напряжённую обстановку». Отмечалось, что женщина угрожает сотрудникам сокращением ставок и предлагает уволиться по собственному желанию.

В. ПОЛЯКОВ: Вот это брехня. Никаких не было ни угроз, ни пожеланий уйти с работы или уволиться, никому не было такого предложено. Я присутствовал при первой встрече, первом разговоре, когда она собрала всех заведующих и заместителей директоров, сказала, что мы никого менять не собираемся, все будем работать коллективом. Этот всё домыслы, которые начались после увеличения нагрузок, это не понравилось, и начались всякие козни.

Пришла новый директор, которую нам очень рекомендовал главный детский онколог страны, гематолог, академик Румянцев, который знает её очень много лет. Она работала, заведовала детским онкологическим отделением в Балашихе, там прекрасно сделала отделение. Он заметил её организаторские таланты, взял к себе в Национальный медицинский исследовательский центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачёва. Там она была его заместителем и директором одного из институтов. Когда возникла необходимость  здесь [в онкоцентре имени Блохина] смены руководства, эта кандидатура была согласована с Минздравом, и произошло назначение.

Она [Светлана Варфоломеева] работает всего 3 месяца, начиная с 3 июня. Достаточно много за это время сделано хорошего. Внедрены новые формы работы в виде организованных journal-club для молодых учёных, организована нутрициологическая группа по питанию детей с дефицитом веса, организованы дежурства, решён вопрос с анализами, которые были платными, а её трудами стали бесплатными и так далее. Много чего сделано. Недовольство вызывает то, что она старается внедрить новые технологии, новые протоколы, которые несколько отличаются от тех, которыми в нашем институте пользуются. На мой взгляд, это нормально. В любом научном протоколе могут быть новые исследования, новые направления. Ничего особенного на самом деле нет. Всё, что написано в этом письме, на мой взгляд, не должно вызывать отторжение. Началась такая «волна» с того, что коллеги не очень адекватно, на мой взгляд, отреагировали на эти нововведения и начали такую вот «волну». 

Самое последнее дело — это то, что родители и дети являются заложниками той ситуации, которая сложилась, это совершено неправильно.

КОРР: В письме президенту сказано, что пункционная работает не с 9, а с 11, дети сидят голодные в ожидании взятия анализов натощак. 

В. ПОЛЯКОВ: Как мы работали, так мы и работаем. Пункционная работает в том же режиме, иногда даже раньше большим детям делается даже без обезболивания пункция, они вообще там с 8 утра начинаются, никто не страдает ни от чего. Анестезиологи  не могут работать позже, потому что с 10 утра они делают все поднаркозные манипуляции по институту: установку подключичных катетеров, пункций, а после этого этот же коллектив, эти же люди идут в операционную. Операционная уже с 10 часов, дети уже с 10 часов у нас под наркозом на операции. Поэтому все это вымысел.

КОРР: то есть Светлана Варфоломеева, вопреки сообщениям СМИ, никому уволиться не предлагает?  

В. ПОЛЯКОВ: Никаких не было ни  угроз, ни пожеланий уйти с работы или уволиться, никому не было такого предложено. Я присутствовал при первой встрече, первом разговоре, когда она собрала всех заведующих и заместителей директоров, сказала, что мы никого менять не собираемся, все будем работать коллективом. Этот всё домыслы, которые начались после увеличения нагрузок, это не понравилось, и начались всякие козни.

КОРР: Правда, что администрация отделения препятствует работе волонтёров?

В. ПОЛЯКОВ: Тоже брехня. Мы волонтёров приветствуем. Волонтёры у нас обучены, они периодически к нам ходят, они по всем больницам ходят. Волонтёров разворачивал я и сам лично, потому что они тащили клубнику, черешню, какую-то еду, которую недопустимо передавать в детские онкологическое отделения. Конечно, это вызывало недовольства, потому что они купили там без спроса несколько ящиков и везли сюда. Такие вещи недопустимы санитарными правилами. Волонтёры должны приходить, соблюдая все санитарные нормы. Они проходят иногда без обуви, иногда в одежде уличной, если так происходит, мы их разворачиваем.

КОРР: Пишут, что детей стали осматривать наспех, менее внимательно,  нежели раньше. 

В. ПОЛЯКОВ: Это упрёк тем, кто такое написал. Всех детей осматривают, безусловно.

Если даже человек участвует в консилиуме и оторван от рабочих моментов на 2-3 часа, у нас есть лекции всякие, учёба — это непременный атрибут врачей в современной клинике. После этого или до этого, безусловно, мы находим время, чтобы оказать внимание ребёнку. Никто из пациентов не остаётся без внимания, на них тратиться столько времени, сколько и всегда. В письме говорится, что конференции по 4-6 раз в день собираются — такого нет на самом деле. Мы собираемся один раз утром, примерно полчаса идёт конференция, в зависимости от тяжести больных. Врачи отчитываются, задаются вопросы, обсуждаются планы операции на день, это занимает время, но оно стандартное и включено в режим нашего рабочего дня.  У нас раз в месяц бывают учёные советы, но это не значит, что мы бросаем наших детей. Так что это аггравация, передёргивание.

КОРР: В письме ещё сказано, что новое руководство выдало родителям и медперсоналу новые листы для контроля вводимых инфузий, которые несут неподробную информацию. Раньше все было не так?

В. ПОЛЯКОВ: Есть вариант или образец, туда можно писать что угодно о своём ребёнке. Хотите — пишите вес, хотите — и пишите температуру, сколько он пописал, покакал, поел. Эти моменты отмечают родители. А лечащий врач это всё собирает, аккумулирует и сопоставляет с прошлым днём. Реакцию на химиотерапию, как ребёнок всё переносит. Это такие детали и нюансы, которые никакой роли не играют существенной ни в работе администрации, ни на врачей никак не распространяются. Введены новые инфузионные листы, которые я очень приветствую. Есть электронная форма болезни, у нас [в центре] пока такой нет, но она внедряется, называется Медицинская информационная система БАРС, скоро она заработает во всём институте. Тогда все эти инфузионные листы, в которых назначения все проводятся: и антибиотики, и переливания крови и так далее, — это всё будет вноситься в базу и всё это будет проще одним щелчком добавить или убрать. Это тоже подготовительный этап, который вызвал непонятные мне возражения. Это везде есть, в любой развитой державе. Я был в Америке, во Франции, в Германии. Это норма.

КОРР: Как организуется процесс лечения с приходом нового директора?

В. ПОЛЯКОВ: Здорово, что с приходом нового директора [Светланы Варфоломеевой] организовали разбор сложных клинических случаев. Это очень хорошая школа для наших молодых специалистов, потому что они видят, какие ошибки совершаются, как исправить ситуацию, как предотвратить. Это проводится еженедельно, это да. Примерно 40-50 минут на это тратится в среду или в четверг, в зависимости от нагрузки. 

КОРР: В обращении родители также просят Владимира Путина не вводить их детям лекарства российского производства.

В. ПОЛЯКОВ: Мы российские лекарства в какой-то степени используем, но большинство у нас идёт зарубежных препаратов. Мы стараемся давать препараты проверенные, которые входят в наши протоколы. Препараты, которые прошли апробацию в российских клиниках и которые допущены к употреблению детей, — мы используем такие препараты. Они по эффективности зарекомендовали себя аналогичным и тем, которые мы используем — дженерики используются, а если есть какие-то [неблагоприятные] реакции, мы эти препараты отменяем, пишем докладные записки в Росздравнадзор, дефектологическую ведомость. По этой ведомости этот препарат в следующий раз детям не назначается, изымается вообще из употребления.  Ну а вообще импортозамещение — это указ президента и Минздрава РФ, это не наша выдумка.

КОРР: с 19 августа этого года был введён карантин по кори, но масок для детей и родителей больница не обеспечила?
В. ПОЛЯКОВ: Мы когда прочитали, что не было масок и перчаток, мы в тот же день собрали старших сестёр из отделения, и ни одна сестра не сказала, что у них чего-то не было. Более того, они написали докладные записки, что всё у них есть. В одном отделении не было, но  старшая медсестра сходила в соседнее отделение и взяла «взаймы» до следующего дня. Есть докладные записки, подписанные старшими сёстрами, мы эту историю предусмотрели.

КОРР: то есть отстранять Светлану Варфоломееву не будут?

В. ПОЛЯКОВ: Отстранять её просто не за что, во-первых, на мой взгляд. Во-вторых, если будут, я  буду против категорически, и многие врачи, с которыми мы работаем, её поддерживают.

Самое главное, чтобы вся эта история не вредила нашим пациентам, у нас ведь из-за этого  нервная обстановка, но это не значит, что дети не обеспечены медицинской помощью или как-то к ним по-другому стали относиться. Да и к родителям. Они взвинчены из-за того, что всё так происходит. 

Мы, кстати, с учётом этих данных сами обратились в Минздрав РФ для того, чтобы они провели независимый аудит, чтобы они приехали, посмотрели, что на самом деле здесь делается. Совершенно спокойно относимся к ситуации. Пусть приезжают, смотрят на самом ли деле так обстоят дела, как пишут об этом некоторые товарищи. Если Минздрав признает, что всё действительно соответствует тому, что говорят — я сложу свои полномочия сразу же.

У нас всё наладится. Всё у нас будет хорошо.