КОРРЕСПОНДЕНТ: Максим Александрович, здравствуйте. Радиостанция «Говорит Москва» беспокоит. Правильно ли мы понимаем, что территория, о которой вы раньше рассказали, в соседней рядом с вашим домом деревне, это земля Москвы, а не Московской области. И там есть анклавы, которые принадлежат Москве. Не могли бы вы внести ясность в этот вопрос?

М.ГАЛКИН: Нет. Про Кунцево я рассказывал независимо от этого. Тот лес, о котором я говорил, это проблема, которая волновала жителей наших деревень, и это касается земли Московской области. Собственно, поэтому разъяснения давала Московская область. И очень хорошо, что дала, Московская область и Одинцовский район, разъяснения по поводу того, что планов, как они говорят, сейчас планов строить там ничего нет. Тем не менее, проблема в каком-то виде остается. Потому что сейчас планов нет, а потом могут возникнуть. Но почему я упомянул Кунцево — потому что вот это небольшая проблема по сравнению с той большой проблемой, которая возникла давно, появилась именно потому, что основные строительные планы имеет Москва в наших районах, вокруг этих деревень. А Московская область это уже вторая проблема, о которой мы сейчас заговорили, которая сейчас появилась. Но главный локомотив стройки — это Новая Москва. 

КОРРЕСПОНДЕНТ: После новости, когда вы нам прокомментировали в первый раз, нам из министерства жилищной политики Московской области сообщили, что на территории вблизи деревни Грязь Одинцовского городского округа строительство каких-либо объектов не согласовывалось и не разрешалось, в соответствии с правилами застройки: непосредственно деревня окружена участками, не входящими в состав Московской области. Вот что они прислали. И мы хотим разобраться, разъяснить, чья же там на самом деле территория и у кого в планах ее застроить.

М.ГАЛКИН: Не имеет значения, у кого в планах там что-то застроить. Если вы внимательно прочтете комментарий, то поймете, что и администрация Одинцовского района, она же не говорит, что там нельзя строить. Просто речь идет о том, что они не собираются сейчас, застройщики, или владельцы, правильней сказать, владельцы не собираются сейчас строить. Это понятно, что значит «не собираются сейчас»?

КОРРЕСПОНДЕНТ: Конечно.

М.ГАЛКИН: Значит, сейчас они не собираются строить, но это не значит, что они не могут там строить. И когда там говорится о том, что там не будет многоэтажек, это же не говорится, что там не будет вообще ничего. Просто там ИЖС. Это все равно стройка, все равно вырубка леса.

Я вам сейчас объясню, почему я стал говорить про Кунцево. Действительно, надо отдать должное Московской области, что по сравнению с аппетитами Новой Москвы на наши поля, Московская область отдыхает. И собственно, отдыхает она до того момента, пока не начнет строиться Новая Москва в наших полях. А вот почему Новая Москва начнет строиться в полях… я почему именно в разговоре с вами начал эту тему, потому что вот мы говорили про лесок небольшой, и это будет очень плохо, если его вырубят, я надеюсь, этого не произойдет, может быть, после того разговора общественного, который сейчас начался, все-таки и собственник земли, и Одинцовский район что-то придумают другое, связанное с этой землей. Потому что есть очень много способов заработать деньги, не вырубая лес. Есть и туризм, и экотуризм, есть образовательные программы, есть патриотические программы и так далее. Не все бетон лить.

Но я уверен, что если бы удалось вразумить московское правительство по поводу грандиозных планов на наши поля, тогда бы не возникало проблем и с Московской областью. Откуда все взялось с Новой Москвой? Дело в том, что в 2012 году необъяснимым образом все поля между нашими деревнями: между Аксиньино, Грязью, Липками, Синьково, между Николиной Горой и Борками — все поля были отрезаны от деревень и переведены в Новую Москву. Новая Москва имеет эти территории, но, тем не менее, все наши деревни остаются принадлежащими к Московской области. Большего маразма я никогда в жизни не видел! Как они это придумали? Для чего придумали, не знаю. Нам в 2012 году объяснили. Как вы думаете, зачем нужно наши поля приписать к Москве? Вот вы можете догадаться?

КОРРЕСПОНДЕНТ: Не знаю. Может быть, местные московские компании хотят что-то засеять?

М.ГАЛКИН: Нет. Вы же не можете сказать «мы хотим тут деньжат срубить». Они вот что придумали: мы сюда переселим правительство Российской Федерации! Вот как это было объяснено в 2012 году. Слушайте, жалко Михаил Николаевич Задорнов умер. Он бы про это рассказал блестяще. Короче говоря, мы переселим в эти поля правительства, потому что правительство создает пробки в Москве. А теперь правительство будет в полях под Звенигородом. Ну и прекрасно! Естественно, уже через полгода они отказались от грандиозных планов переселить правительство Российской Федерации к нам в поля. Но забыли отказаться от наших полей, отдав это под идею массовой застройки. Чтобы вы понимали масштабы: они придумали там 7 млн кв. метров жилья. 7 млн кв. метров жилья на 600 гектарах! Тогда у нас начались митинги, протесты и там далее. Над нами смилостивились и сократили до 3,5 млн. Новая Москва вот такая у нас. Эксклав они это назвали. Какой анклав? Не анклав называется — эксклав. Хрень полная. Я лингвист, знаю, «эксклав» — это «раб» по латыни. Анклав знаю — это когда где-то что-то образовалось. А у нас эксклав. То есть на нас плюнули Новой Москвой. Вы можете представить себе уровень маразма? Я, чтобы перейти из одной деревни в другую, вот я из деревни Грязь иду, вот я иду по деревне Грязь, это Московская область. Если я хочу что-то сделать с этой дорожкой, почистить ее, это у меня вопрос к правительству Московской области. Дальше я выхожу в поле — опа, я в Кунцево! Прошел по Кунцево, пошел-пошел и зашел в деревню Аксиньино — я в Московской области! Я прошел деревню Аксиньионо — опа, в поле, я в Кунцево!

Дальше, правительство Москвы, допустим, хочет что-то построить. У кого надо спросить, можно строит в этих полях? Конечно же, у жителей Кунцева. Поэтому они собирают там, как это делали, местных жителей. Естественно, кто захочет пойти на общественные слушания? Да никто. По тысяче рубликов раздали, зашли женщины преклонного возраста, которым вообще всё равно, что в полях будет, и согласовали там стройку. Причем так, чтобы даже двери закрыть, чтобы активисты не могли зайти с наших полей, с наших деревень. Вот так решалась судьба этих полей замечательных.

И сейчас в Генплане развития Новой Москвы стоит застройка 3,5 млн кв. метров жилья высотностью не более 15 метров. Ну что такое не более 15 метров? Это уже пятиэтажка. К тому же нормативы обычно в Генпланах не прописываются. Это для нашего успокоения Новая Москва написала «не более 15 метров». Сейчас так написали, а завтра построят многоэтажки, всем насрать. Понимаете? И это не просто потому… тут же могут сказать, нам тогда уже говорили, что это мы за себя беспокоимся и тому подобное. Я беспокоюсь за огромное количество людей, которые мне доверяют, меня о чем-то просят. Если бы я был никому не известный человек, можно было бы сказать, что беспокоюсь за себя. Но дело в том, что когда ты заработал кредит доверия у своих сограждан, которые к тому же живут рядом с тобой, то в этот кредит доверия входит и некое представительство интересов этих людей. 

Вода из крана в вашем офисе «Говорит Москва», наверное, идет же, правильно? Так вот, они собираются застроить заливные луга, которые расположены между нашими деревнями. Это пойменные луга верховья Москвы-реки. Вот этот район, наш эксклав, как назвала это Москва, питает Рублевский водозабор. Рублевский водозабор верховья Москвы-реки. Это 60 процентов водопроводной воды Москвы. 60 процентов! Как только эти замечательные 3,5 млн кв. метров жилья, это стотысячный город, начнет сбрасывать сточные воды, как бы он их ни очищал, он в какой-то момент попадет в аварийную ситуацию. И всё всё г**** [фекалии — прим. ГМ] прекрасно польётся в Москву-реку. И вот это всё попадет в водопровод Москвы. Нигде в мире верховья крупнейших рек, впадающих в лучшие города мира никогда в жизни не застраиваются. Это самоубийство, которым сейчас хочет заняться Москва. Причем удивительное упорство! Вы не представляете, и так мы объясняем, и сяк, и какие только люди не приходят и не говорят. И я лично всё это говорил. Бесполезно. Поэтому я считаю, что нужен общественный резонанс. И я не понимаю, почему нельзя поля использовать для экологического туризма. Во всём мире развивается туризм. Во всем мире существует, в развитых странах, институты национальных ландшафтов. Все страны зарабатывают за счёт того, что пиарят и привлекают туристов своей природой, своим ландшафтом. Я сейчас с вами говорю, я нахожусь в Тасмании. Здесь давно ограничено строительство. Здесь развивается туризм за счет сохранения национальных ландшафтов. У нас этого не существует вообще. Давайте застроим всё. У нас огромная страна. И когда высказывается претензия, что: ах, как же, люди не смогут жить… где им жить? У нас полно, где жить и где строить. Необязательно для этого вырубать и застраивать, и лить бетон на нашу природу. Абсолютно необязательно. У нас огромные территории. Очень просто.

Извините, что я долго. Но я объясняю. Почему я это долго объясняю, еще раз. Простая история. Дело в том, что начала всё это Москва с тем, что придумала, что это, вот эти поля, это территория Кунцево. Раз был удар. Дальше, естественно, в Московской области есть застройщики и собственники, которые имеют земли, окружающие этот эксклав. У них, надо отдать должное, гораздо больше совести. Но поверьте, как только здесь будет строиться стотысячный город, уже всем всё равно будет, что в этом лесочке и что в этом лужочке, который принадлежит уже Московской области. И естественно, из-за того… почему жители сейчас волновались Синькова и Липок? Потому что в разрешительных документах есть возможность вырубить этот лес. Да, это вопрос к Московской области. Но это, чтоб вы поняли, вот эта какая-нибудь маленькая ОРВИ, а здесь у нас огромная инфекция. И когда эта инфекция пойдет, это ОРВИ присоединится с дорогой душой. И я еще раз хочу обратить внимание. Всё время мне пишут, спрашивают: кто этот злодей, кто хочет застроить? Да нет никаких злодеев. Есть собственники, которые хотят извлекать — и это нормально — бабки из своей собственности. Они хотят зарабатывать. У меня не может быть претензий к людям, которые хотят зарабатывать. Но у меня всегда будет претензия к государству, которое дает зарабатывать в ущерб экологии, исторической памяти и нашего наследия. Всё очень просто. У меня претензии не к мифическим злодеям, а к недостаткам системы, которую надо латать, если мы хотим сохранить облик родины. Потому что визуальный облик родины, её исторические, природные, национальные ландшафты — это то, благодаря чему мы этот облик можем донести своим потомкам. А если мы всё тупо застроим, этого облика не будет. И мы будем на картинках объяснять, какая у нас была замечательная матушка-Россия.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Если удобно, можно маленький вопрос не по теме. Позитивная больше новость. Сейчас эта новость хорошо обсуждается в соцсетях, и фотографии появились, в том числе вашего дома. Слушатели поинтересовались, кто дизайнер, чья идея была? Нанимали кого-то или это вы, Алла Борисовна, может быть, придумывала дизайн сам?

М.ГАЛКИН: Это вообще не по теме. Ну, хорошо. Тогда я как раз соединю это с темой. Потому что многие спрашивают, где я построил свой дом. Я просто прочёл в Instagram «Комсомольской правды», где была размещена ссылка на публикацию «Комсомолки». Я стал читать комментарии людей. Естественно, логично, людей, мягко скажем, недобрых. А вот сам чего построил, а где, а что ты… Объясняю. Я дом свой построил в исторических границах деревни Грязь, посереди деревни, на том месте, где когда-то в XIX веке стояла в соответствующем стиле романской готики усадьба, которая была построена именно в виде замка. Это были родственники Льва Николаевича Толстого, которые там эту усадьбу построили. Я построил это на земле, которая была государством выделена официально под строительство индивидуального жилищного строения. И там я построил. Я построил на пустыре с крапивой, я не вырубил ни одного дерева. Я выкопал из земли схорон, помойку с 70-х годов, я вывез 80 КамАЗов мусора. 80 КамАЗов мусора были под метровым слоем земли. Я построил дом, красивый дом, на помойке. Что касается его стиля — я мечтал о замках, мне нравилось. Я нашел архитекторов — Анатолия Голева и Веру Гольц. Мы вместе с ними эту идею воплощали. Это были мои идеи, я придумывал, рассказывал, как будет выглядеть замок, они это как-то устаканивали, вместе со мной фантазировали. Вот и создался этот замечательный проект, который стоит. Очень хорошо сел на землю. Потом уже я узнал, что там было готическое строение в соответствующем стиле. Это абсолютно вписывается в то понятие русской Швейцарии, которое бытовало еще в XIX веке.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Спасибо большое. Спасибо, что время уделили.

М.ГАЛКИН: Пожалуйста. Извините, что так долго. Я монтажно как-то говорил. Оставьте эту генеральную мысль. Проблема действительно есть в этом кусочке Московской области. Но несправедливо было бы только их в этом обвинять. А застройщиков… я знаю всех застройщиков, я не буду даже разбираться, кто застройщик конкретно этого куска, конкретно этого… это лоскутное одеяло. Мне абсолютно всё равно, кто застройщик. Но какая разница? Сегодня этот застройщик, завтра он продаст землю другому — будет другой застройщик. Ведь проблема не в конкретном человеке, проблема в системных лакунах нашего государства. Вы не понимаете, какой это маразм. Идиотизм полнейший. Где я и где Москва, какого хрена? 25 километров до ближайших границ. Какое правительство? Чего вы тут плюнули Москвой? Здесь это особенный маразм. Это нарушение норм городского округа. Ну не может быть один… нашу деревню еще же присоединили к городскому округу Одинцово. Грязь, Аксиньино и все остальные деревни сейчас — это городской округ Одинцово. И он как дисперсно разбрызган в городском округе Кунцево. Вы не понимаете, какой это идиотизм! У меня есть дорога, допустим, вот идет дорога из Липок куда-нибудь еще. И вот нужно согласовать безопасный пешеходный переход. Это же начинается пинг-понг. Новая Москва говорит: нет, вы к Московской области, Московская область говорит: нет, вы к Москве. Дорога как зебра делится на территории двух городов, которых нету поблизости — Москва и Одинцово. А мы здесь живем. И начала это всё прекрасная Москва. И я сколько говорил, у меня была возможность, говорил на словах. Понимаете, в чем проблема. Если вы подходите к мэру и что-то говорите… я не подходил, но я подходил к тем, кто эти вопросы решает. Да что вы, никто пока ничего не строит! Что вы волнуетесь, всё будет хорошо, вас никто не обидит. Двери закрываются, и там, в тиши кабинетов, варят свою поганку. Ладно, сейчас пришлю. Извините за пламенную речь. Просто я дрых, когда вы мне позвонили. У меня Тасмания тут.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Спасибо. До свидания.