• Главный редактор RT Маргарита Симоньян в программе «Итоги недели с Романом Бабаяном» 1 мая 2020 года

    19:00 Май 1, 2020

    В гостях

    Маргарита Симоньян

    Главный редактор телеканала RT

    Р.БАБАЯН: Кто-то вообще уже к этому дню не относится как к праздничному и вообще никак его не отмечает, а кто-то, может быть, действительно отмечает как День труда и весны. Звоните, поговорим. Я потом напомню вам всю предысторию, с чего все начиналось, и как Первомай принял всемирный масштаб.

    А сейчас, друзья, я вам расскажу, что у нас на связи будет Маргарита Симоньян, главный редактор телеканала RT, главный редактор агентства «Россия сегодня». Сейчас мы до нее будем дозваниваться и поговорим по нескольким вопросам, обсудим и коронавирус, и все, что она думает, как она руководит в данной ситуации своим огромным совершенно коллективом. И расскажет, естественно, как она сама соблюдает или, может быть, не соблюдает режим самоизоляции.

    Маргарита, добрый вечер. Спасибо тебе большое. Видишь, мы тебя решили отвлечь. Рит, скажи, пожалуйста, ты же слышишь постоянно эти заявления о том, что у нас народ устал от этой самоизоляции. Эти заявления не просто от простых людей, а уже на всех уровнях, и Голикова, по-моему, об этом нам говорила, еще кто-то нам об этом говорил. В связи с этим такой вопрос, ты же соблюдаешь режим самоизоляции?

    М.СИМОНЬЯН: Да. Во-первых, добрый вечер всем слушателям. «Зрителям» хотела по инерции сказать.

    Р.БАБАЯН: А у нас и зрители тоже, они же смотрят трансляцию обязательно. Мне иногда пишут: не трогай лицо, Роман, не надо трогать лицо.

    М.СИМОНЬЯН: Меня нет в трансляции, я надеюсь, а то я как-то не одета для этого.

    Р.БАБАЯН: Вот один из плюсов радио, да.

    М.СИМОНЬЯН: Это правда. Да, мы соблюдаем самоизоляцию, конечно. Мы соблюдаем самоизоляцию с 21 марта, как принято говорить в интернете, когда это еще не было модным. Это сколько уже получается? Это 40 дней, да?

    Р.БАБАЯН: Да.

    М.СИМОНЬЯН: Мы изолированы всей огромной нашей семьей, то есть мы находимся в одном доме в составе 21 человека. Почему мы соблюдаем ее так строго? Помимо того, что мы просто люди ответственные, у нас из 21 человека семеро старше 60 и пятеро младше 6, включая двух младенцев грудных — моего и моей сестры. Соответственно никто из нас просто не имеет права принести в дом заразу, потому что это будет, не дай бог, катастрофа.

    И мы относимся к этому чрезвычайно серьезно — мы не ходим ни в магазин, никуда. За это время Тигран трижды выезжал на запись «Международной пилорамы», потому что работу никто не отменял и какие-то вещи нельзя сделать в полной изоляции. Но он соблюдал настолько, насколько это возможно, все предписанные и непредписанные правила: как он был одет, он ехал не с водителем на такси, а сам за рулем.

    — …

    М.СИМОНЬЯН: Извини, пожалуйста, я в эфире уже. Это зашел Тигран и кричит.

    Р.БАБАЯН: 100 лет будет жить, только про него заговорили, он тут же зашел.

    М.СИМОНЬЯН: В студии он находился на большом расстоянии от всех. Микрофончик ему не вешали, он вешал сам, то есть ему оставили на столе, отошли, чтобы никто к нему не приближался. Естественно перчатки, санитайзеры, маски. Понятно, что все равно есть какой-то риск, но уж здесь никак.

    Я за это время отлучалась, выходила из дома только в больницу, поскольку были у меня грустные события, о которых ты знаешь.

    Р.БАБАЯН: Да.

    М.СИМОНЬЯН: Все остальное — полная изоляция.

    Р.БАБАЯН: А продукты?

    М.СИМОНЬЯН: Продукты только доставкой, в магазин мы не ходим. Мы заказываем доставку, по интернету. Мы эту доставку оплачиваем, нам оставляют эти продукты на пороге. Продукты мы выдерживаем. Мы не покупаем сейчас продукты скоропортящиеся, мы покупаем такие продукты, которые могут выдержать какое-то время в карантинной этой зоне на пороге. Потом мы все протираем спиртосодержащими санитайзерами и только после моем…

    Р.БАБАЯН: Я правильно тебя понял, вот эти 72 часа, про которые нам говорят, умирает этот вирус, поэтому вы держите эти продукты где-то нам на пороге трое суток?

    М.СИМОНЬЯН: Мы продукты разделяем на разные категории. Те продукты, которые могут выдержать трое суток, условно говоря, что в твердой упаковке (консервы и прочее), мы выдерживаем, а то и больше; те продукты, которые нет — овощи, фрукты, зелень — мы выдерживаем сутки, дальше забираем их в перчатках.

    Р.БАБАЯН: Так, так, так.

    М.СИМОНЬЯН: Такие меры предосторожности. С нами живет мама Тиграна, моя свекровь, которой 81 год, моя мама, мамина старшая сестра, у которой есть тяжелейшие хронические заболевания и которую мы два года назад еле вытащили, как раз она была на ЭВЛ, на ЭКМО даже, это вообще чудо, что она осталась жива. Еще другие родственники пенсионного возраста, плюс дети, я уже сказала, два младенца, поэтому мы стараемся сделать все, насколько это только возможно.

    Мы в перчатках заносим эти овощи, фрукты, держим их под водой полчаса (кроме зелени), мы их моем с мылом (яблоки, условно говоря), зелень просто полчаса под проточной водой и потом начинаем готовить.

    Р.БАБАЯН: А есть усталость, про которую очень многие говорят?

    М.СИМОНЬЯН: Мне некогда об этом думать.

    Р.БАБАЯН: Работа?

    М.СИМОНЬЯН: Ну, конечно, работу же никто не отменял. Я работаю на удаленке. Собственно говоря, я работать на удаленке давно привыкла. Ты знаешь, у меня трое детей родилось за шесть лет, я вообще не выходила в декрет, я в роддом уезжала с работы и возвращалась на работу из роддома. Все это удержать — заниматься и семьей, и работой вместе можно только если ты приучишь себя работать на удаленке.

    Мои сотрудники знают, что они мне могут написать в любой момент дня и ночи, я всегда на связи, я всегда все контролирую, для этого не обязательно постоянно находиться физически в офисе, я к этому давно привыкла.

    И вообще у нас так устроена работа. В том числе для экономии средств у нас очень многие сотрудники и так работали на удаленке. Люди, которые занимаются проектами в интернете, например, для этого совершенно не обязательно арендовать дополнительные офисные мощности и прочее, люди могут делать из дома. Могут вообще в отпуске находиться за границей, где угодно, не сейчас, понятно, я имею в виду, а в обычном режиме.

    Этот подход мне вообще кажется более современным, я очень рада, что на него мир сейчас благодаря коронавирусу начинает переходить.

    У нас есть некоторые проекты, в моей сфере ответственности, в которых работает 200 человек, например, и у них нет того, что называется рабочие места, они им не нужны, они просто на связи друг с другом. Они производят огромное количество медийного материала, который нужен, для этого не обязательно приходить все время в офис, мы к этому привычны.

    Безусловно, есть вещи, которые не в офисе сделать нельзя, тот же Тигран не может записывать «Международную пилораму», наши ведущие не могут выходить в эфир, режиссеры не могут отойти от кнопок пульта, которыми они управляют, чтобы все это выходило в эфир, да, вот такое минимальное количество людей у нас осталось.

    Но я отправила на удаленку всех сотрудников, которых можно было отправить на удаленку, еще до того, как были введены обязательные меры изоляции просто на всякий случай.

    Р.БАБАЯН: Это мы говорим об этом огромном коллективе RT, я правильно понимаю? Или не только, еще и информационное агентство?

    М.СИМОНЬЯН: И RT, и РИА Новости — все были отправлены на удаленку. Я сначала попросила, потом настоятельно попросила, потом стала сама проверять списки, потом стала ужесточать эти списки. Потом ввела правило: даже если у тебя есть карточка на вход, ты не можешь заходить на работу, если тебя нет в списках.

    Р.БАБАЯН: Радикально.

    М.СИМОНЬЯН: А что делать, Ром? Люди болеют. Люди болеют все равно. Даже несмотря на эти меры люди болеют. Может быть ты видел, мы рассказывали на неделе, что мы провели…

    Р.БАБАЯН: Да, вот этот эксперимент! Это очень интересная история. Поподробнее, потому что не все поняли на самом деле, что это такое.

    М.СИМОНЬЯН: Мы провели тестирование. Как только было объявлено о том, что существует теперь тест на антитела, им стали пользоваться медики и военные, мы решили провести такой тест у себя. Зачем? Я надеялась, что мы сможем выявить людей, у которых уже есть иммунитет. Как Мадонна сегодня объявила, что у нее выявлены антитела именно такие, которые говорят о том, что у нее есть иммунитет, и она может спокойно теперь…

    Р.БАБАЯН: Дышать воздухом…

    М.СИМОНЬЯН: Дышать воздухом и жить своей жизнью. Мы надеялись. Поскольку времени уже прошло много с начала этой эпидемии, в том числе в Москве, мы думали, что вполне вероятно (у нас в основном работают люди молодые), очень может быть, что они все это перенесли бессимптомно многие или хоть кто-то и у них, возможно, выработался иммунитет, и тогда мы сформируем бригады из этих людей, чтобы не подвергать риску людей, у которых иммунитета нет. Просто тех, кто должен оставаться в офисе, поменяем, и будем по мере прохождения людьми этих тестов обновлять эти бригады, так я думала. Мы протестировали 162 человека.

    Р.БАБАЯН: Прости ради бога, я здесь тебя прерву, на самом интересном месте. На новости прервемся, буквально через несколько минут и расскажешь о результатах этого тестирования.

    НОВОСТИ

    Р.БАБАЯН: Еще раз добрый вечер. Продолжаем работать в прямом эфире. В студии Роман Бабаян, главный редактор радиостанции «Говорит Москва». У нас на связи Маргарита Симоньян, главный редактор RT и информационного агентства «Россия сегодня». Рита, продолжай, мы тебя внимательно слушаем. По поводу эксперимента ты хотела нам рассказать, который провела на RT.

    М.СИМОНЬЯН: Мы протестировали 162 человека на антитела. И тест нам показал, что из 162 человек у 16 (то есть у 10%) есть антитела так называемые IgM, то есть это антитела, которые показывают, что человек вирусом болен прямо сейчас. И ни у кого нет только тела IgG, то есть ни у одного человека из 162 нет такой ситуации, что человек когда-то переболел, теперь у него иммунитет и он может быть в безопасности. Ни у одного! А 10% заражены абсолютно бессимптомно. Ни у одного человека из этих 162 не было никаких симптомов.

    Р.БАБАЯН: Вот я не могу понять, что такое «бессимптомно». Потому что очень многие медики говорят так…

    М.СИМОНЬЯН: Они себя прекрасно чувствуют.

    Р.БАБАЯН: Да, значит, человек здоров.

    М.СИМОНЬЯН: У них нет насморка, нет кашля, нет ничего, у них нет оснований думать, что они больны. Если бы они не сдали этот тест, они бы даже и не предполагали, что они больны.

    Это не значит, что так и будет дальше. Потому что из этих 16 только у трех есть и IgM, и IgG. Объясню, что это значит. Только у трех из этих 16 заболевание находится в острой фазе, и оно все равно бессимптомное. А у 13 из 16 заболевание находится в ранней стадии. То есть эти люди могут еще получить такие симптомы. Не дай бой, конечно, я, безусловно, за всех болею душой и всем желаю, чтобы также бессимптомно прошло, а больше бы никто не заразился.

    Но, тем не менее, ранняя стадия говорит о том, что у них могут развиться симптомы. И развиваются они непредсказуемо. Я лично знаю. Вот многие говорят: да нет, наверное, ничего нет, потому что из моих знакомых никто не заболел, ничего такого тяжелого нет.

    Р.БАБАЯН: Да, да, да.

    М.СИМОНЬЯН: Я лично знаю совершенно молодых людей, абсолютно молодых людей, которые лежат в том числе на ИВЛ, это тяжелая история.

    Р.БАБАЯН: Вот эти бессимптомные, которых выявили, получается, они даже сами не знали о том, что они больны, они ходили на работу что ли? Они ходили на работу, значит они могли кого-то заразить.

    М.СИМОНЬЯН: Конечно.

    Р.БАБАЯН: В этом и самая большая опасность?

    М.СИМОНЬЯН: На такой ранней стадии… Поэтому мы изолируем. Мы проводим все эти тесты с самого начала. Сначала мы проводили обычные, которые из носоглотки забираются, тесты. И если у нас выявлялся кто-то положительный, мы отправляли на карантин и этого человека, и всех, с кем он контактировал. В итоге у нас, конечно, очень тяжелая ситуация в том смысле, что уже непонятно, кому выходить в эфир. Прямо тяжело, еле-еле мы с этим справляемся, такая вот история.

    Р.БАБАЯН: Спрашивает слушатель Абдул Хамид: «А точность тестов 100-процентная?»

    М.СИМОНЬЯН: Нет, точность тестов не 100-процентная. Я почитала американскую прессу на этот счет, они считают, что вообще в тестах на антитела это другие болезни. Считается нормальным, если точность тестов ниже 2%.

    Мы понимаем, что тестов 100% в принципе не бывает. Даже, извини, тесты на беременность, как знают все женщины, которые сейчас меня слушают, имеют определенную погрешность. А у этих тестов, поскольку они новые, болезнь новая и все это новое, как пишет американская пресса, у них погрешность вообще 20, а то и 30 у некоторых процентов. Но это очень много. То есть мы не можем быть уверенными, что это все действительно так. Что тоже, конечно, не добавляет стабильности нашему мироощущению, прямо скажем.

    Р.БАБАЯН: Многие говорят, что на самом деле… Губернатор, например, Московской области не далее как вчера заявил о том, что вышли на плато. При этом есть другие совершенно заявления, что мы не то, что к плато даже не подошли, мы еще даже к подножию не добрались.

    М.СИМОНЬЯН: Губернатор Московской области Андрей Воробьев заявил, что вышли на плато в Московской области.

    Р.БАБАЯН: Да.

    М.СИМОНЬЯН: И если ты посмотришь цифры по Московской области, это действительно так. Если ты посмотришь график, из него очевидно, что это плато, график просто стоит уже довольно давно.

    Р.БАБАЯН: Хорошо, но сейчас люди уехали, допустим, на дачи, и большой вопрос, что там будет происходить. Может быть не надо было делать таких заявлений?

    М.СИМОНЬЯН: Мне очень нравится в этой ситуации с эпидемией и с тем, как с этой эпидемией… Страшную вещь говорю, что что-то может в этом нравиться, я имею в виду, что мне очень нравится открытость. На самом деле для нашей страны редкая открытость. У нас есть огромная привычка еще с Советского Союза все прятать — Чернобыль прятать, все катастрофы прятать, мы помним это все, примеры приводить не нужно. Здесь люди говорят как есть, есть плато — говорят, что есть плато.

    От того, что губернатор это не заявит, ничего не изменится, потому что люди посмотрят сами, и обязательно медийные ресурсы напишут, что вот плато, а чего же губернатор нам об этом не сообщает?

    Поэтому здесь очень важно говорить правду. И я очень рада, что говорят правду. Вот у нас заболел премьер-министр. Никому же в голову не пришло это скрывать? Он заболел и официально сам объявил: я заболел. И это было объявлено в СМИ, и это все знают.

    Это совсем другого уровня уже страна, прямо скажем. Это совсем другого уровня уважение к собственным гражданам, которых не держат за идиотов и не пытаются от них скрывать все на свете, чтобы они жили в таком блаженном неведении всего на свете и из-за этого неведения совершались бы огромные ошибки, как это было когда-то с тем же Чернобылем. Поэтому, я считаю, что как есть, так и надо говорить.

    Ситуация очень тяжелая, как мне это кажется, потому что в Москве последние пару дней, как мы видим, никакого плато нет.

    Р.БАБАЯН: Наоборот, всплеск, сегодня опять больше, чем вчера.

    М.СИМОНЬЯН: Конечно. Больше и значительно больше, чем вчера, это совершенно очевидно. Я очень хорошо понимаю усталость людей, очень хорошо понимаю. Я сама лично не устала, во-первых, у меня много работы. Но самое главное не это. Мы изолированы в большом количестве людей, то есть у нас нет дефицита общения. 21 человек — это очень много. Есть люди, у которых в принципе нет такого количества друзей и родственников, с которыми они бы часто виделись. А мы все в одном доме. Хочешь уединиться — идешь в спальню, не хочешь — идешь на кухню или в гостиную и общаешься со всеми.

    Это же не то же самое, чем быть запертым одному или вдвоем, или тем более с маленькими детьми в маленькой квартире, в которой может быть еще нет балкона. Я понимаю, что это может быть очень-очень тяжело для людей.

    Здесь у меня только один совет: все равно не ходить никуда, все равно сидеть дома, потому что жизнь все равно дороже. Это вынужденное заточение забудется. Те, кто не пострадает, те, кто просто пересидел на карантине, будет еще вспоминать это с юмором, да, конечно, те людям, которым повезет не потерять в этом родных и близких. А жизнь останется, здоровье останется.

    Посмотрите, сегодня объявлены цифры, что в России двое детей маленьких скончались от коронавируса.

    Р.БАБАЯН: Да, я видел.

    М.СИМОНЬЯН: Сначала считали, что детей он не берет, но уже двое детей скончались, 11 находятся в тяжелом состоянии. У нас тем более годовщина Победы нашей великой впереди, я бы посоветовала людям перечитывать книги о том времени.

    Есть, например, такая книга Ванды Василевской «Радуга» называется. Она не самый блестящий писатель из советских писателей, но она пишет о войне как не пишут другие, потому что она женщина и у нее такой женский подход. Она там живописует именно быт, то есть то, с чем мы сталкиваемся сейчас, но в миллионы раз наши тяготы меньше, чем были у тех людей, когда нечем кормить детей, когда ты на оккупированной территории, в оккупированной деревне, когда тебя избивают, насилуют, убивают, вешают, не дают похоронить своих детей, расстреливают девятилетнего мальчика у тебя на глазах и прочее. Читать это и понимать, что это не фэнтези, это не фантастика, это не мистический роман, это не детектив… Это было, это фактически просто быт-описание того времени. Это было, и наши предки через это прошли и выжили. И это длилось годами, а не пару месяцев. И мы, наверное, обязаны сейчас вдохновляться их примером и просто держать себя в руках.

    От этого же тоже многое зависит. Я вот своей семье каждый день говорю: ребята, держим себя в руках, не позволяем себе ныть, расклеиваться, жаловаться, думать о том, а как бы мы сейчас сходили бы в парк, сходили бы в ресторанчик, а вот что-то мы соскучились по японской кухне, еще что-нибудь. Все! Мы об этом поговорим потом. 

    Р.БАБАЯН: Мы об этом говорим достаточно уже длительный промежуток времени, практически с первого дня, посмотрите, как было во время войны, посмотрите и попробуйте понять, что для вас важнее, ваша жизнь, здоровье свое, ваших близких или же желание выйти куда-то, прогуляться или поехать на работу. Но не помогает же. И очень многие говорят: мы не можем, не имеем возможности сидеть дома, потому что нам нужно зарабатывать деньги, иначе с голоду умрем. И это тоже понятно.

    М.СИМОНЬЯН: Я прекрасно понимаю этих людей.

    Р.БАБАЯН: И что делать? Получается замкнутый круг какой-то: выходишь если — рискуешь заболеть; а когда выйдешь, уже сам начнешь заражать всех подряд; а сидеть до бесконечности тоже невозможно, надо деньги зарабатывать. Вот что делать?

    М.СИМОНЬЯН: Конечно, есть огромная категория людей и их, очевидно, большинство — это люди, которые продолжают ходить на работу — врачи, правоохранительные органы, полиция, все остальные люди продолжают ходить на работу, у них выбора нет. Они может и рады были бы дома посидеть, да они вынуждены в этих чудовищных условиях, в этих масках, в этих защитных костюмах без сна, без продыху работать для того, чтобы сохранять в стране порядок, спасать жизни и здоровье других людей. Есть масса других производств, где люди продолжают работать. Да наши журналисты, я тебе перечислила.

    Р.БАБАЯН: Это понятно.

    М.СИМОНЬЯН: Не могут не приходить на работу.

    Р.БАБАЯН: Вот мне слушатель Трупанов Сергей пишет: «Дмитровка вся забита была, Москва рванула вся на дачу». В понедельник я почти уверен, что частично эта вся огромная колонна автомобилей будет двигаться наоборот в сторону Москвы, потому что они будут продолжать работать числа до восьмого. И ничем ты этих людей не остановишь. Ты им говоришь, они — нет. Это не сотрудники правоохранительных органов и не СМИ.

    М.СИМОНЬЯН: Им тоже нужно взвешивать риски. Я не знаю, как отнесутся к тому, что я сейчас скажу, эпидемиологи и вирусологи, но я говорю просто как обычная гражданка. Наверное, если ты спустился из квартиры, сел в свой автомобиль и уехал на свою дачу, где никого нет, провел там выходные, наверное, в этом нет ничего страшного, наверное, это не опаснее, чем ходить в магазин, куда люди продолжают ходить, и чем сходить в аптеку, мне так представляется.

    Тоже нужно взвешивать риски. Одно дело поехать на свои шесть соток, у кого они есть, а у нас в стране они много у кого есть, а другое дело — отправиться на массовые какие-то гуляния, пикники, шашлыки или просто по улицам большой толпой погулять.

    Р.БАБАЯН: И тоже будет, вот увидишь.

    М.СИМОНЬЯН: Нужно взвешивать эти риски.

    Р.БАБАЯН: Это будет обязательно.

    М.СИМОНЬЯН: Ром, люди разные, кто-то верит в то, что не надо делать прививки; кто-то верит в то, что миром управляют инопланетяне; кто-то верит в то, что он не заразится. Я очень желаю людям действительно не заразиться. Но мне сложно понять, как можно рисковать жизнью ради веселья. С другой стороны, ты помнишь себя 20-летним? Я помню.

    Р.БАБАЯН: Да, в 20 лет я из армии пришел.

    М.СИМОНЬЯН: Не знаю, не знаю, как бы я себя вела на их месте. Не возьму на себя наглость сказать, что я в 18-20 лет была настолько же ответственной, как сейчас с тремя детьми, с большой семьей, и что я бы стала сидеть дома. Я думаю, что меня тоже пришлось бы убеждать. Но это наша с тобой задача в том числе, как журналистов, рассказывать людям, какие есть риски, чтобы люди принимали взвешенные решения.

    Р.БАБАЯН: Человек пишет, 2692: «Простите, в войну пайки давали. А сейчас что?» Вот это к тому, о чем я говорил только что.

    М.СИМОНЬЯН: Во-первых, и сейчас мы видим, какие направлены средства на поддержание людей. Давайте просто не кощунствовать и не будем сравнивать, какие давали пайки в войну, как люди выживали на эти пайки, как они умирали с голоду, как они берегли каждое зернышко, и как все-таки люди живут сейчас.

    Понятно, что очень многим людям очень тяжело. Мы для этого запустили несколько проектов. Мы запустили проект «Карты помощи», где люди, которым действительно тяжело, оставляют свои метки на карте в интернете (можно на нашем сайте посмотреть), а другие люди, которые хотят помочь, волонтеры, точно так же регистрируются и читают, что нужно людям, допустим, не знаю, памперсы, еще что-то и приносят им это, оставляют под дверью. Стараемся вот так помогать людям. Много других у нас подобного рода проектов.

    Государство выделяет большие средства тоже для помощи людям. Есть большое количество людей, которые потеряли свой заработок, потому что не были нигде оформлены, которые работали, но работали что называется в черную, получали деньги «черные», это огромная проблема нашей страны.

    Наверное, ответственные органы знают, сколько у нас людей работают в черную. Я эту цифру не знаю, но я предполагаю, что это колоссальное количество людей, которые нигде никак не зарегистрированы, которые не могут поэтому рассчитывать ни на какие меры, которые предложило государство. Которые в свою очередь не платили налоги.

    Я не в осуждение это говорю, я говорю о том, что это надо, конечно, прекращать, нужно регистрироваться, нужно оформляться, нужно регистрировать как самозанятые, оформлять ИП или настаивать, чтобы регистрировал работодатель. Я понимаю, что это очень тяжело. Я понимаю, что значительное количество работодателей просто их не регистрирует и все. И что ты будешь делать? Надо это изживать потихоньку. Ром, мы с тобой прекрасно помним времена, когда даже в больших средствах массовой информации и на больших телеканалах зарплаты платили в серую, в черную.

    Р.БАБАЯН: Да, это правда.

    М.СИМОНЬЯН: И на огромных производствах, очень серьезных предприятиях вообще даже никто не слышал о белой зарплате. Но сейчас же все-таки это не так, все-таки не такой колоссальный объем. Если раньше это было поголовно, то сейчас это все-таки дело более мелких субъектов рыночных отношений, скажем так. Надеюсь, что и это когда-то закончится. С этим, конечно, надо завязывать, что тут сказать?

    Р.БАБАЯН: Да. Константин пишет в Telegram: «Я могу еще долго оставаться в самоизоляции, вот только на что? У нас производство стоит, заказов нет». Мы вот об этом и говорим. 9712 прислал SMS: «Лучше в городе все-таки пересидеть, где все рядом. Потому что в деревню скорая может ехать долго». Да, это тоже правда.

    Знаешь, когда ты говорила, что у вас есть много проектов, где вы помогаете людям, я все время тебя прошу — ты почаще об этом говори, рассказывай. Ведь у тебя действительно огромное количество проектов! Я не могу вместо тебя об этом рассказать. А ты почему-то все время скромничаешь. Почему?

    М.СИМОНЬЯН: Мне неловко просто выходить и хвастаться «мы тут помогаем, там помогаем», как-то это у нас не принято. Спасибо тебе.

    Р.БАБАЯН: Ты же написала пост в Telegram, призыв к нашим не самым бедным товарищам: «Ребята, уж как-нибудь включитесь в общую борьбу с коронавирусом, сделайте что-нибудь. Мы об этом будем рассказывать», — так, по-моему, ты сформулировала.

    М.СИМОНЬЯН: Да. Включились.

    Р.БАБАЯН: Включились, да. Но о себе почему бы не рассказать? Рассказать о том, как ты купила огромное количество масок, отправила в больницу, как ты купила защитные костюмы для врачей. Надо об этом тоже говорить, не надо скромничать, это ложная скромность.

    М.СИМОНЬЯН: Я и тебе больше ничего говорить не буду. На самом деле давай так, я тоже не хочу выглядеть будто я кокетничаю. Я считаю, что все люди, у которых есть такие возможности (а таких людей у нас много, их не большинство, к сожалению, но их много), обязаны сейчас помогать другим. Обязаны!

    Понимаешь, это не жест доброй воли, это обязанность приличного человека! Покупать маски, отправлять в больницы, как то, о чем ты говоришь, покупать защитные костюмы, помогать просто людям, которые нуждаются. Предлагать эту помощь, не ждать, пока тебя попросят. Я не ждала. И не надо ждать.

    Я не вижу ничего зазорного для этих людей рассказывать об этом. Я сама предложила. И нам пишут многие обеспеченные люди, бизнесмены, вот мы отправили туда столько-то, вот сюда помогли, вот столько-то денег выделили.

    Мы об этом рассказываем. Почему? Потому что благотворительность заразна. Мне очень хочется, чтобы не только вирус был заразен, а чтобы благотворительность у нас была заразна. Как это происходит, например, в Америке. Я редко хвалю Америку, но это там очень хорошо. Там принято рассказывать: вот я пожертвовал половину своего состояния на то-то и на то-то. Люди гордятся такими людьми, люди не начинают их упрекать: вот зачем же ты об этом рассказал? Люди этим действительно гордятся.

    Когда люди начнут об этом рассказывать, очень быстро возникает ситуация, когда увильнуть от благотворительности уже не получится. Если все это делают втихую, то многие используют вот эту нашу привычку делать втихую для того, чтобы просто не делать ничего, понимаешь? А тут, когда все об этом рассказывают, и вдруг ты оказываешься один, вас двое или трое, которым и рассказать-то нечего, и это уже как-то стыдненько, и люди начинают на тебя косо смотреть.

    У нас до такой ситуации далеко, но я бы очень хотела, чтобы такая ситуация у нас возникла. Почему? Потому что это просто увеличивает в разы долю благотворительности, а это значит просто помогают людям, спасают больше людей, вот и все, для этого.

    Р.БАБАЯН: А вот, кстати, про Америку, ты очень хорошо знаешь на самом деле Штаты, ты же там училась, да? Это знали тоже все. Скажи, пожалуйста, как так получилось, что самое большое количество заболевших у них, самый большой дефицит защитных костюмов для врачей у них, не хватает ИВЛ тоже у них? И вот это последняя совершенно жуткая история с этими рефрижераторами, в которых тела, ужас этот.

    М.СИМОНЬЯН: Да, грузовики с разлагающимися телами, чудовищная история. Ты знаешь, много есть версий на этот счет. У меня была своя, и я очень рада, что она совпала с версией уже даже официальной в американской прессе. Я уже видела статьи на эту тему.

    Как обстоят дела в Америке дела с медициной? В Америке дела с медициной обстоят блистательно для богатых и обеспеченных людей. Там действительно лучшая или может быть наравне с Германией одна из лучших медицин в мире. Но медицина и система здравоохранения — это очень разные вещи.

    В Америке медицины для бедных во многом нет как таковой. Там нет привычки вызывать скорую. Потому что если ты вызовешь скорую, это тебе потом обойдется, если у тебя нет страховки, а страховку могут себе позволить далеко не все… И Obamacare вот эта, которая недавно возникла благодаря изменениям, которые ввел Обама, она тоже охватывает не всех. И если ты не входишь в эту категорию людей, то тебе придется оплачивать огромные…

    Всегда же проще приводить на примерах конкретных людей. Вот приехала ко мне семья, где я жила в Америке, они летом приезжали, ты с ними даже знаком.

    Р.БАБАЯН: Да, да, да.

    М.СИМОНЬЯН: И вот если помнишь, там была девушка Алиса, это внучка людей, у которых я жила. Вот она работает в Бостоне в музее. Она такой ответственный человек с хорошей правильной работой. Страховки у нее нет. Ее работа не позволяет ей купить себе страховку, ее страховкой не обеспечивают. У нее очень страшные аллергии, анафилактические аллергии.

    И вот она рассказывает, как она что-то случайно потрогала кешью или какую-то кружку, в которой был кешью (у нее на орехи аллергия), и у нее начался страшный отек Квинке, она вся отекла. Я говорю: «И что ты сделала, скорая приехала, что сделала?» Она говорит: «Какая скорая? Ты что, с ума сошла? Я не могу себе позволить вызвать скорую. У меня нет нескольких тысяч долларов, чтобы оплатить услуги этих врачей». Я говорю: «Ну, хорошо, ты поехала сама в больницу». Она говорит: «Нет, конечно. В какую я поеду больницу, а чем это отличается? У меня и этих денег нет. Я поехала домой и моя соседка, — они там снимают одну квартиру на двоих с другой девушкой, потому что она не может себе позволить снимать отдельную квартиру, — и моя соседка за мной наблюдала, начинаю я задыхаться или нет. Я напилась антигистаминных и легла спать под ее наблюдением, чтобы она следила, чтобы я не задохнулась».

    Понимаешь, это, может, звучит как пропаганда, но надо там пожить, чтобы понять, что это такое.

    Р.БАБАЯН: Владимир пишет в Telegram: «В США уже всего хватает, ИВЛ больше, чем надо. И это неправда, что все бедные имеют страховку бесплатно за счет государства». Имеется в виду, что они имеют эту страховку. Не знаю.

    М.СИМОНЬЯН: Самых бедных охватывает вот эта сама Obamacare с некоторых пор. Самых бедных. Но те, которые не самые бедные, они все равно небогатые, и там большое число людей, которых не охватывает просто, во-первых.

    Во-вторых, это неправда, что там все есть. Что за глупости? Пусть CNN тот же откроет и почитает, как они бунтуют, что им не хватает элементарных средств защиты. Уж не знаю, что там конкретно с ИВЛ, но я помню, что еще неделю назад про ИВЛ тоже все были в панике.

    Р.БАБАЯН: Да, они сами говорили о том, что у них вдруг образовалась какая-то острая необходимость в этих ИВЛ. Я еще так удивился, думаю, как же так получилось, что у них этих аппаратов не хватает.

    М.СИМОНЬЯН: У нас вот это вот «пока умолкнут все песни, которых я не знаю», помнишь эту песню Nautilus Pompilius, вот это наше преклонение перед тем, что там все хорошо, а у нас все плохо, — это у части людей просто неистребимо. Но есть же какая-то объективная реальность. Посмотрите, сколько смертей. Посмотрите, сколько смертей среди медицинского состава. Посмотрите на тех людей, которые выходят в мешках из-под мусора (медсестры на работу), потому что им не хватает защитных костюмов. Это же не мы придумали, это же они сами об этом пишут, это же так и есть, это правда.

    Части людей не хочется думать, что это так, потому что все привыкли считать, ну, как же, вот Америка, джинсы, рок-музыка. Я тоже люблю джинсы, рок-музыку и вообще много чего в Америке. Но то, что это страна не социальная в этом смысле, без хорошей уверенности в завтрашнем дне для большого количества людей — это медицинский факт.

    Р.БАБАЯН: Рита, спасибо тебе большое. Спасибо, что ты нашла время с нами пообщаться в эфире. Очень интересно было. Здоровья. Береги себя, пожалуйста.

    М.СИМОНЬЯН: Спасибо.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено