• Генеральный директор компании «Приводная техника» Дмитрий Краснов в программе «Выход в город». 02.12.2022

    Инновационное производство в Технополисе «Москва»

    13:00 Дек. 2, 2022

    Инновационное производство в Технополисе «Москва»

    В гостях

    Дмитрий Краснов

    Один из основателей компании «Приводная техника», генеральный директор предприятия

    М.АЛЕКСАНДРОВА: 13 часов 5 минут в Москве. Всем доброго дня. В студии Анна Соловьёва.

    А.СОЛОВЬЁВА: Марина Александрова.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Программа «Выход в город», которая подготовлена совместно с программой мэра Москвы «Мой район». Сегодня мы поговорим о передовых технологиях в нашем городе и об особой экономической зоне «Технополис Москва», площадке, которая расположена в Печатниках и Зеленограде.

    Мы, кстати, сегодня познакомимся с компанией, которая обеспечивает технологический суверенитет страны, — это научно-технологический центр «Приводная техника». И если вы хотя бы раз нажимали кнопку лифта, эта передача имеет самое прямое к вам отношение.

    У нас в гостях один из основателей компании «Приводная техника» Дмитрий Краснов, генеральный директор предприятия. Дмитрий, здравствуйте.

    А.СОЛОВЬЁВА: Добрый день.

    Д.КРАСНОВ: Добрый день.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Дмитрий, мы знаем, что в последнее время многие зарубежные компании, которые поставляли лифты, оборудование для них, ушли с российского рынка. Но столица активно строится, потребность в этом оборудовании высокая. И вот нынешней осенью ваш научно-технический центр запустил серийное производство лебёдок. Давайте объясним, что это такое, какой у них механизм и как они приводят в движение кабину лифта.

    А.СОЛОВЬЁВА: Лифтовые лебёдки. Я так понимаю, вы эти лифтовые лебёдки делаете и для лифтов западного производства тоже, да?

    Д.КРАСНОВ: В первую очередь, для российских лифтовых заводов, конечно.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Расскажите поподробнее, пожалуйста.

    Д.КРАСНОВ: Лифтовая лебёдка — это то, с чем мы каждый день сталкиваемся. Мы все пользуемся лифтами, те, кто живёт в многоэтажных домах. Но лебёдку мы, конечно же, не видим, потому что она находится где-то там, высоко.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Скрыта.

    А.СОЛОВЬЁВА: А она вот прям там, да, под крышей?

    Д.КРАСНОВ: Да, прям под крышей. Но именно она вас приводит в движение и позволяет вам передвигаться по этажам. Это самый главный механизм, без него смысл лифта просто бы потерялся. Просто была бы кабина, шкаф, в который мы бы заходили и не двигались.

    А.СОЛОВЬЁВА: Насколько остро стояла проблема с этим оборудованием?

    Д.КРАСНОВ: Она стояла, она до сих пор стоит очень остро. Потому что так получилось, что в советское время мы выпускали, Россия, СССР выпускали собственные лебёдки. Но потом, в процессе перестроек, вот эти все производства были сокращены, и мы начали активно пользоваться лебёдками европейскими, сейчас китайскими. И в один момент европейских лебёдок не стало, они ушли.

    А.СОЛОВЬЁВА: Это когда произошло?

    Д.КРАСНОВ: Можно сказать, в этом году.

    А.СОЛОВЬЁВА: Вот это, то, что произошло.

    Д.КРАСНОВ: Да, вот именно вот это. И мы встали перед дилеммой: у нас есть китайские лебёдки, конечно, но нам же надо создать свои, потому что китайские лебёдки, они тоже иностранные. И вот сейчас как бы настало время для того, чтобы создать собственные приводы, собственные лебёдки. И вот мы как раз одна из них — компания, которая этим занимается.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, а почему так произошло, что мы перестали производить лебёдки?

    Д.КРАСНОВ: Это большой, глобальный вопрос. Мы много что перестали производить, не только лебёдки. Надо говорить, наверное, более обширно. Самое главное, то, что будет, наверное, говорить о том, что будет дальше. Сейчас начинается такой ренессанс и переосмысление, когда все подошли к тому, что реально нужно в России многое производить, не только лебёдки.

    А.СОЛОВЬЁВА: Ваша компания вообще, с чего всё началось? Когда она была основана?

    Д.КРАСНОВ: Нашей компании уже 20 лет. Я в России 20 лет назад возглавлял представительство немецкой компании, ведущей в этой области — промышленного привода. Не лебёдок, промышленного электропривода. И 20 лет назад принял решение создать собственную компанию, и 20 лет мы занимаемся производством промышленного электропривода. Мы являемся одной из ведущих компаний в этой области, 20 лет мы их производим. И три года назад прошла очень интересная история, к нам пришла команда работников «Мослифта», вышедших на пенсию, с таким богатым-богатым опытом, но ещё полных сил, и предложили нам сделать проект — на базе наших электроприводов разработать лифтовые лебёдки, новые и современные. Вот такая синергия богатого опыта заслуженных людей и нашей компании позволила нам создать хороший и интересный продукт.

    А.СОЛОВЬЁВА: Насколько сейчас велик спрос в городе на вашу продукцию?

    Д.КРАСНОВ: В городе постоянно идёт модернизация. То есть в первую очередь мы ориентированы на рынок капитальных ремонтов.

    Если говорить про Россию, например, то в России 130 тысяч лифтов, выработавших свой ресурс. У лифта вообще 25 лет ресурс, он должен меняться. 130 тысяч лифтов в рамках программы ФКР, так называется программа капитальных ремонтов, подлежат замене в ближайшие несколько лет. В Москве это, наверное, 30 тысяч примерно в год. На следующий год запланировано четыре тысячи лифтов по этой программе поменять. И наша лебёдка именно предназначена для полноценной замены. Она встаёт на то же самое место, где стояла предыдущая, уже отработавшая свой ресурс, легко и просто она встаёт на замену и позволяет лифту обрести вторую жизнь.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: То есть вы лебёдки меняете раз в 25 лет или чаще, по заявке, может быть.

    Д.КРАСНОВ: Это вообще история как бы не только про лебёдку, а про лифт. По паспорту лифт должен служить 25 лет, и все элементы основные, которые изнашиваются, должны раз в 25 лет меняться.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Получается, что чаще всё-таки иногда это происходит.

    А.СОЛОВЬЁВА: Ну какие-то элементы.

    Д.КРАСНОВ: Если что-то износилось, как в автомобиле у вас, надо заменить, наверное, но если 25 лет у вас в доме лифт отработал, по большому счёту вы уже не имеете права на нём ездить, то есть он не должен пройти контроль соответствующий, либо вы ходите пешком, либо всё-таки нужно его менять.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, я правильно понимаю, как человек несведущий, не специалист в этом вопросе, есть заводы, которые производят конкретно лифты, вот эти кабины — это отдельно, а всё остальное, как говорят, навесное — это уже другие предприятия.

    Д.КРАСНОВ: Абсолютно правильно. Это такая же точно технология, как производство автомобилей, к примеру. То есть сам автомобильный завод любой, возьмите нашу «Ладу», сейчас у нас запустилось, торжественное событие, завод «Москвич» начинает свою работу. В любом случае любой завод представляет собой в конце, в итоге это сборочное предприятие, которое делает какие-то основные, например, кузовные элементы, но компоненты — вокруг любого автомобильного завода формируется целый кластер поставщиков компонентов.

    То же самое по лифтам. Лифтовой завод делает лифт, но лебёдки, датчики, частотные преобразователи, системы управления — это всё большой-большой пул поставщиков, которые обеспечивают работу всего лифтового завода.

    А.СОЛОВЬЁВА: А как это происходит? Вы же лебёдки под конкретную модель делаете, да?

    Д.КРАСНОВ: Конечно, да. Я не знаю, вы в каком доме живёте? Например, если вы живёте в панельке обычной, то там стандартный 400-килограммовый лифт на четыре пассажира. Это самые массовые лифты, которые у нас есть в Москве, например. И там одна модель. Та лебёдка, которую мы сейчас запустили, она как раз для самых массовых лифтов.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А если я в новом доме, например, живу?

    А.СОЛОВЬЁВА: Знаете, вот эти высотные.

    Д.КРАСНОВ: Если вы не живёте в Москве-Сити, например, там, где 86 этажей и там лифты пока что точно безальтернативные иностранные… Например, наши лебёдки могут работать на скоростях до 1,6 метра в секунду, если вам что-то об этом говорит, по этажам это примерно 16-этажный дом.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: То есть это максимум пока.

    Д.КРАСНОВ: Ну да, это самый массовый сейчас фонд для замены. Тот фонд, ещё хрущёвский, который надо сейчас ремонтировать.

    А.СОЛОВЬЁВА: Планируете вы как-то диверсифицировать производство в связи с уходом иностранных брендов? То есть надо же заменять это всё, высотное строительство. У нас, получается, вот эти все небоскрёбы, там всё лифтовое оборудование импортное и пока альтернативы нет. Или она есть всё-таки?

    Д.КРАСНОВ: Всё идёт как бы от рынка, от потребности. Мы, конечно же, в первую очередь для того, чтобы производство было не только просто… политической историей, но ещё была экономически целесообразной, необходимо иметь экономический расчёт этого проекта.

    Сейчас самая интересная тема — это то, что я сказал, капитальный ремонт. Это массовое производство и оно нам позволит втянуться, войти в эту тему и создать оптимальный продукт. Далее, конечно, мы пойдём и в другие, потому что город строится, город развивается. Мы будем думать и смотреть на другие темы тоже.

    А.СОЛОВЬЁВА: Вообще вот эти лебёдки… Вы же не только лебёдки производите для лифтов.

    Д.КРАСНОВ: Конечно.

    А.СОЛОВЬЁВА: Расскажите, что вы ещё производите?

    Д.КРАСНОВ: Я вот с этого начал. То есть мы — компания по промышленному электроприводу. Это наш основной бизнес. Мы делаем тысячу единиц электроприводов в месяц, и лебёдка для нас новый продукт, относительно новый продукт. Мы три года назад его стартовали. За это время мы создали оптимальный продукт, как я сказал, у нас был опыт пришедших людей к нам из «Мослифта», грамотных, очень заслуженных людей.

    Мы сами бауманцы, работаем и до сих пор очень плотно работаем с Бауманкой. Бауманка сейчас получает большое развитие, там формируются научные школы. Мы соединили опыт сотрудников «Мослифта», соединили опыт разработчиков Бауманки. Они нам рассчитали методом конечных элементов оптимальный конструктив, и мы создали этот продукт. Этот продукт испытан уже на Щербинском лифтовом заводе, на самой башне «Мослифта», сейчас работает на реальных объектах уже. Поэтому для нас это продукт, который мы сейчас запускаем. Но мы являемся компанией, которая занимается электроприводом, а электропривод используется везде.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Приведите несколько примеров, пожалуйста.

    Д.КРАСНОВ: Любое машиностроительное предприятие, конвейер, кран, вся пищевая промышленность. Вот вы садитесь на эскалатор в метро и едите вниз, там тоже стоит привод. Вы включаете воду у себя в кране, для того чтобы насос работал, внизу, где-то там, в подвале, стоит тоже привод. Их просто не видно. Это как бы такая их основная черта. Их очень много. По данным даже энергопотребления, 60% электроэнергии, которая расходуется в городе, потребляется электроприводами. Их очень много, но их не видно.

    А.СОЛОВЬЁВА: И мы как бы не видим, но они везде.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Но они на самом деле работают.

    Д.КРАСНОВ: Они есть.

    А.СОЛОВЬЁВА: Скажите, пожалуйста, в чём ноу-хау вашей компании? У вас есть безредукторная лебёдка. Что это такое? Почему это важно?

    Д.КРАСНОВ: Сейчас мы фокусируемся, в первую очередь, на редукторные лебёдки, потому что безредукторная — это следующая большая, интересная тема. Сейчас мы фокусируемся на безрудокторной. Как я сказал, мы создали оптимальный продукт, его ноу-хау заключается в том, что он создан на базе наших стандартно выпускаемых электроприводов, то есть мы берём серийно выпускаемое изделие. За счёт запатентованного решения, которое официально оформлено патентом и рассчитано нашими коллегами из Бауманки, получилась очень лёгкая и эффективная конструкция.

    Например, наша лебёдка в два с половиной раза легче по массе, чем китайская как раз безредукторная. Это означает что? Означает, что она намного проще в монтаже, затащить 200 килограммов наверх или 80 всего. Значит, строительные конструкции должны быть не такие мощные, там держать огромную массу для того, чтобы просто физически она выдержала.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Задача упрощается.

    Д.КРАСНОВ: Да. И она сделана по новым стандартам. То есть у нас сделаны тормоза, это как бы то, что больше всех волнует, насколько лифт безопасен.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Конечно.

    Д.КРАСНОВ: У нас сделан тормоз на лебёдки по новому стандарту, он сделан на выходном шкиве лебёдки, и гарантированно с вами ничего не случится.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Кстати, а что делать, если с лифтом что-то происходит…

    А.СОЛОВЬЁВА: Не дай бог.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: …в этот момент и мы понимаем, что мы застряли, например, в лифте или лифт как-то поехал вниз или, наоборот, как-то едет дальше, чем мне нужно. Как нужно себя вести в этой ситуации?

    Д.КРАСНОВ: Первое, что нужно делать, — сохранять спокойствие.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Это в идеале.

    Д.КРАСНОВ: Это главное, ключевое правило. Во-вторых, в любой лифтовой шахте есть ловители. И вас всегда, если даже лифт поедет вниз, вы доедете только до следующего ловителя, и вас поймают. Дальше вы просто нажимаете на кнопки… Я сам не лифтовик, я приводчик больше, но я знаю, как это работает. Нажимаете на кнопку и ни в коем случае не пытаетесь эвакуироваться сами.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, а вообще, что гарантирует безопасность работы лифтов? Вот вы сейчас всё это упомянули. А какие ещё требования к продукции? Я так понимаю, что вообще вся эта система ещё как-то тестируется предварительно.

    Д.КРАСНОВ: Без сомнения.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: И по каким параметрам?

    Д.КРАСНОВ: Без сомнения. Я вам об этом сказал, что мы, хотя проектом занялись три года назад, мы всё это время проходили тестирования, испытания на шахтах, лифтовых шахтах. То есть прежде, чем получить сертификацию и вообще включиться в стандартные изделия, мы проходим очень внимательно. Лифтовики на эту тему очень консервативные, наши коллеги, мы их прекрасно понимаем. Потому что вопрос безопасности, надёжности — очень важный. Три года мы занимаемся тем, что создаём, тестируем, меняем, создаём, тестируем, улучшаем. Это пока что этап НИОКРа, создания и разработки. Вот только-только мы подошли к продукту, который полгода назад у нас уже поехал на реальных объектах.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А как происходит тестирование продукции? Вот вы говорите, есть какая-то шахта. Расскажите поподробнее о процессе, интересно.

    Д.КРАСНОВ: Вот на заводах, которые серьёзные заводы, типа Щербинского лифтового завода или нашего «Мослифта», есть специальные шахты, на которых люди не ездят. Там ездит просто лифт, лифт эксплуатируется, туда закладывают мешок с чем-нибудь, моделируя, что это нагрузка, и он там ездит на разных режимах. Может в аварийном режиме, может остановиться, может, кто-то подойдёт, специально выключит электричество, чтобы посмотреть, что произойдёт. Испытания происходят очень внимательно, в различных режимах, и отрабатывается всё так, чтобы потом, когда это будет работать на объекте, никаких происшествий, никаких нюансов не допускалось.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, как вы считаете, ваша продукция сейчас, она по качеству выше, чем та же китайская?

    Д.КРАСНОВ: Китайские лебёдки делаются другого класса. Единственное, в чём китайцы сильны, именно в безредукторных лебёдках, потому что они являются владельцами… ключевым компонентом безредукторной лебёдки является постоянный магнит. Вот основной источник постоянных магнитов — это Китай.

    Китайские лебёдки, по большому счёту, имеют конструктив, который они скопировали где-то с западных решений, она такая дубовая, проверенное решение, которое да, конечно, работает. Но наши лебёдки являются более инновационные, так как нам нужно было сделать что-то лучше. Ну и немаловажный фактор, конечно же, вопрос цены. Наши лебёдки являются более бюджетными.

    А.СОЛОВЬЁВА: Подешевле, да, китайских?

    Д.КРАСНОВ: Да. Потому что как бы для города это крайне важная история. Потому что в итоге это ложится на платежи жителей.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А время производства одной лебёдки сколько занимает?

    Д.КРАСНОВ: У нас достаточно отработанное производство. У нас большая компонентная, складская программа. Тем более что они достаточно унифицированные. Мы делаем в течение месяца, если не гнать, какие-то образцы мы можем делать быстро, в течение нескольких дней.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Если срочный заказ какой-то.

    Д.КРАСНОВ: Да. А так, ну, месяц, наверное. Это как бы для нас понятное, уже отработанное изделие.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Дефицита элементов не существует сейчас никаких, всё в порядке?

    Д.КРАСНОВ: Я, наверное, не буду вас погружать. Конечно, есть проблема с логистикой, без сомнения, есть проблема поставки, но они все решаются.

    А.СОЛОВЬЁВА: У нас вопрос от слушателя. 386-й пишет (гипотетически): «Если в Москве-Сити сейчас сгорит лебёдка, вы сможете, так или иначе, заменить её своей, используя технические возможности своей организации, но именно на профессиональном уровне?»

    Д.КРАСНОВ: Москва-Сити — нет. Потому что там большие скоростные лифты, больше четырёх метро в секунду скорости. Пока это не наша фокусная тема, потому что это достаточно ограниченный рынок. Я думаю, что найдутся коллеги, которые смогут это сделать.

    А.СОЛОВЬЁВА: Но в перспективе как бы это вообще рассматривается, этот сегмент?

    Д.КРАСНОВ: Маленький очень рынок. Очень маленький рынок вот таких небоскрёбов. Это всё-таки, если мы говорим про 130 тысяч лебёдок по программам капитального ремонта по России, если взять Москву-Сити, ну десяток лебёдок.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Это узкое должное быть какое-то производство.

    А.СОЛОВЬЁВА: Сколько у нас таких небоскрёбов? Их всё-таки мало достаточно в стране.

    Д.КРАСНОВ: Ну да.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, вообще ваш рынок сейчас — это только Москва? Или вы и по России работаете?

    Д.КРАСНОВ: Вообще мы изначально, когда создавали компанию, мы ориентировались сразу же на федеральный рынок. У нас компания, не только находится локация в Москве. У нас филиал номер один находится в Иркутске, филиал номер шесть находится в Питере. То есть у нас от Иркутска до Питера находится филиальная сеть. Поэтому, конечно же, мы ориентируемся на всю Россию, и филиальная сеть нам в этом помогает.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А планируете выходить на зарубежный рынок, например?

    Д.КРАСНОВ: Вот сейчас мы обсуждаем. В первую очередь, конечно, это ближнее зарубежье, ну, понятно, страны — Казахстан, Армения, Киргизия, Узбекистан, то есть вот эти страны. С Китаем пока сложно, потому что, во-первых, там огромная конкуренция. Во-вторых, вся эта ковидная история пока физически не даёт возможность даже как-то взаимодействовать.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, я так понимаю, что у вас не только есть производство, заводы, но у вас есть ещё научно-технический центр свой.

    Д.КРАСНОВ: Всё верно.

    А.СОЛОВЬЁВА: И он занимается разработкой оборудования для электромобилей. Расскажите, пожалуйста, что это такое, и какой у вас вклад в электромобиль «Апис». Что это вообще за электромобиль?

    Д.КРАСНОВ: Это вторая большая, очень интересная история. Потому что, чем интересен электропривод? Несмотря на то, что у нас есть базовая наша линейка продукции, которую тысячу в месяц мы делаем и системно поставляем, сейчас открываются новые возможности.

    Вот эта тема с электромобилями, она достаточно новая, в России она только-только нарастает, и в России появляется много производителей специальных нишевых электромобилей. Например, компания «Конкордия», которая делает то, что вы назвали, автомобили «Апис». Это такие уборщики, которые мы видим, в Москве тоже ездят… с пылесосами такими.

    А.СОЛОВЬЁВА: Маленькие такие.

    Д.КРАСНОВ: Да, они ползают с пылесосами и ездят. Ну они жужжат, особенно когда ты утром спишь…

    А.СОЛОВЬЁВА: Очень приятно, да, иногда бывает.

    Д.КРАСНОВ: Он приехал под окно к тебе и начинает, прямо вот этот у него гул такой. Ты сразу в шесть утра просыпаешься.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Понимаешь, что там кто-то убирает.

    Д.КРАСНОВ: А электрическая, она не будет так жужжать.

    А.СОЛОВЬЁВА: Они тихие.

    Д.КРАСНОВ: Да. Соответственно, если мы понимаем, что она ездит каждый день по вполне понятному ограниченному маршруту, то почему бы нам не поставить в одном месте зарядку, где она сама будет ездить и будет всё убирать. Это как бы первый этап.

    А второй этап: а почему бы не сделать её беспилотной? Потому что она каждый день, вот садится какой-то рабочий и каждый день он ездит. Они ездят медленно, очень медленно, они просто пылесосят. Такой пылесос на колёсах. И если он ездит по одному маршруту со скоростью 10 километров в час, ему гнать не нужно, то почему бы не сделать его ещё беспилотным?

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Я знаю, что вот эти электромобили «Апис» уже появились на некоторых площадках Москвы, работают в некоторых зонах столицы.

    Д.КРАСНОВ: Они уже также проходят испытания. Проходят испытания. То есть город очень внимательно относится к надёжности этих автомобилей, конечно же. Но это уже не просто какой-то НИОКР, который есть на бумаге, они уже поехали.

    А.СОЛОВЬЁВА: А где их собирают?

    Д.КРАСНОВ: В Дмитрове, в Подмосковье.

    А.СОЛОВЬЁВА: То есть, есть уже сборочное производство.

    Д.КРАСНОВ: Да.

    А.СОЛОВЬЁВА: Вообще, я так понимаю, вот эта тема электромобилей, она сейчас очень актуальна у нас, это такой тренд.

    Д.КРАСНОВ: Без сомнения. Но он не только наш тренд. Он мировой тренд. Он тренд и в Европе. Вы знаете, что к 2035 году европейцы вообще закрывают производство ДВС.

    А.СОЛОВЬЁВА: Ну, они надеются на это. Они к этому стремятся.

    Д.КРАСНОВ: Уже законодательно, уже про это прописано. А в Китае электромобили выпускаются миллионными тиражами.

    А.СОЛОВЬЁВА: Ну, видимо, мы тоже к этому подходим.

    Я знаю, что сейчас ваша команда создаёт гоночный автомобиль.

    Д.КРАСНОВ: Это очень интересный проект. Спасибо, что о нём вспомнили. Проект, который мы тоже инициировали. Но его задача — это рекордный автомобиль, который должен… Его единственная задача — поставить рекорд скорости на Байкале.

    Есть такая история, называется «Дни скорости на льду Байкала». Эту историю, ей уже десять лет, каждый год в марте месяце собирается команда инициаторов, возглавляет её Андрей Леонтьев, очень известный журналист, автогонщик, блогер, он ведёт свой блог тоже. Десять лет, каждый год, в марте месяце фуры скоростных гоночных автомобилей — Lamborghini, Bentley, Ferrari, Porsche — едут в направлении Байкала. Там расчищается… Байкал, когда замерзает, у него становится ровная-ровная поверхность, как ваш стол.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Прозрачная такая.

    Д.КРАСНОВ: К тому же ещё и прозрачная. Расчищается площадка, такая трасса 15 километров, и эти автомобили, их единственная задача — поставить рекорд скорости.

    К нам пришёл Андрей и сказал, давайте сделаем рекорд скорости. Всем понятно, что Porsche проедет быстро и Lamborghini тоже. А электромобиль ещё ни разу не ставил рекорд скорости зимой, тем более на льду Байкала. Вот мы с ним решили, собралась команда энтузиастов, такая сборная, разработчики из Питера, коллеги из Иркутска, мы встречались уже несколько раз вместе в Питере, и сейчас создаётся такой рекордный электромобиль, который должен проехать быстро один раз и поставить рекорд скорости.

    А.СОЛОВЬЁВА: Но по определению же электрические машины быстрее. Или я ошибаюсь?

    Д.КРАСНОВ: Не факт. Нет, это ещё не факт. Пока что нет. У неё более динамичное ускорение, это да, но то, что в абсолютном рекорде скорости, тем более что мы делаем машину небольшого класса, до 500 килограммов, ещё не факт.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А на каком этапе сейчас находится разработка?

    Д.КРАСНОВ: Вот мы сейчас уже собираем прототип. Сейчас согласуем по аккумуляторным батареям. Мы хотим в январе уже прокатить её на Дмитровском полигоне.

    А.СОЛОВЬЁВА: А все остальные машины будут бензиновые? Или они все будут тоже электрические?

    Д.КРАСНОВ: Там есть несколько электро. Например, Audi e-tron, то есть такие, серийно выпускаемые автомобили. Но они, машины, две тонны весом. То есть это, во-первых. Во-вторых, это нормально, Ауди немецкая, как бы с ней и так всё хорошо, но рекорд скорости она не поставила. Потому что есть другие машины, которые уже проехали быстрее.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, у нас ещё есть вопрос от слушателя. Как влияют санкции на все описанные проекты?

    М.АЛЕКСАНДРОВА: И влияют ли?

    А.СОЛОВЬЁВА: Какие-то элементы, наверное, закупались.

    Д.КРАСНОВ: Влияют — и плюс, и минус. Как я сказал с самого начала, вообще вся эта история, если бы мы не получили бы эти санкции, то лифтовики, вообще лифтовые заводы, они очень консервативные, очень относятся к поставщикам, наверное, может быть, нам даже было бы сложнее. Потому что они как покупали бы итальянские или немецкие лебёдки, они бы так их и покупали.

    Сейчас в этом плане для нас, в принципе, наверное, в чём-то ситуация, может быть, даже более улучшилась, с точки зрения того, что как бы есть шанс российским компаниям найти своё место. Но, конечно же, мы имеем какие-то ограничения по поставке комплектаций, где мы должны найти альтернативные каналы.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: 13 часов 36 минут в Москве. Мы продолжаем программу «Выход в город», подготовленную совместно с программой мэра Москвы «Мой район».

    У нас в гостях один из основателей компании «Приводная техника» и генеральный директор предприятия Дмитрий Краснов. Мы обсуждали лебёдки.

    А.СОЛОВЬЁВА: Мы приводное оборудование на самом деле.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: И приводное оборудование, да.

    А.СОЛОВЬЁВА: Мы много уже, чего успели обсудить за 25 минут, в том числе и создание гоночного автомобиля вашего собственного, вашего предприятия.

    Д.КРАСНОВ: На эту тему могу очень долго. Интересная тема.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Я предлагаю перейти ещё к научно-техническому центру, который располагается в особой экономической зоне «Технополис Москва».

    Д.КРАСНОВ: Наверное, вы имеете в виду просто про «Технополис Москва».

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Да.

    Д.КРАСНОВ: «Технополис Москва», для тех, кто не знает, — это уникальная площадка, созданная по поручению мэра Москвы почти уже десять лет назад. И является на сегодня одной из лучших площадок не только в Москве, но и, наверное, в России, именно для предприятий, инновационных предприятий, которые что-то создают и производят какую-то свою продукцию.

    Технополис создан на территории бывшей промзоны завода АЗЛК, «Москвич», который сейчас переживает второе рождение на площадях завода Renault. На сегодня в технополисе находятся порядка 200 предприятий в различных отраслях — это и биомедицинские компании, и нанотехнологические компании, и просто инновационные компаний, робототехника, многое другое. И все эти компании пришли в технополис совершенно из разных направлений.

    Во-первых, технополис — это особая экономическая зона. Она даёт чёткие, понятные налоговые преимущества. То есть та компания, которая заходит и получает статус резидента особой экономической зоны, она реально получает экономические, таможенные преимущества. Это даёт ей определённый задел для очень быстрого развития.

    Во-вторых, технополис, так называемый браунфилд, то есть вы приходите, вам не нужно с самого нуля строить какое-то предприятие, вы заходите, согласовываете с технополисом требуемые вам параметры по вашему производству, и очень быстро для вас создают эти возможности. Вы заключаете долгосрочную аренду на понятных, прозрачных и достаточно лояльных, хороших условиях, долгосрочную аренду, которая вам позволяет забыть вообще об этих вопросах инфраструктурных. Потому что, если мы, например, приводчики, а кто-то занимается роботами, зачем вам заниматься тем, как подвести газ, например, или отопление. Это не его вопрос, он должен заниматься роботами, а мы должны заниматься приводами. Эту возможность этот технополис обеспечивает. Это, во-первых.

    Во-вторых, возникает уникальная синергия. Мы бы с этими ребятами, с этими коллегами могли бы и не встретиться. Но когда мы находимся на одной площадке, технополис обеспечивает различные форматы взаимодействия, где проводится, например, форум по аддитивным технологиям. И из этих участников технополиса собираются все, кто занимается аддитивными технологиями, и общаются между собой, находят точки взаимодействия.

    Форум по фотонике.

    Вот на этой неделе, буквально во вторник, был кластер по электромобилям, который, конечно же, возглавляет наш новый завод «Москвич», потому что завод «Москвич» планирует, в том числе, выпускать электромобили. Понятно, что они сейчас находятся в самом начале, но как бы лиха беда начала. И собрались вот сейчас, во вторник проходил этот кластер, собрались все компании, которые, так или иначе, занимаются темой электромобилестроения.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, как давно вы стали резидентом технополиса?

    Д.КРАСНОВ: Мы — один из старейших участников технополиса. Мы находимся в технополисе с 2013 года, будет десять лет в следующем году.

    А.СОЛОВЬЁВА: То есть с момента, по сути, основания.

    Д.КРАСНОВ: Да. Мы одни из первых. Вообще ни разу за десять лет об этом не пожалели.

    А.СОЛОВЬЁВА: Я читаю, просто тут налоговые преференции шикарные абсолютно — ноль процентов.

    Д.КРАСНОВ: Ну да, но они не просто так. Это не просто подарок, который кто-то получил. Потому что в обмен на эти налоговые преференции вы берёте на себя определённые обязательства, обязательства по инвестированию… То есть это такая серьёзная win-win договорённость между городом и инвестором. С одной стороны, город вам предоставляет льготы и возможности, с другой стороны, от вас требуют обязательств.

    А.СОЛОВЬЁВА: Естественно. Город не будет же просто так, это же не подарок.

    Д.КРАСНОВ: Без сомнения. Да. Без сомнения.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Но если у вас есть идея, вы знаете, как её реализовать, город вам будет помогать в этом.

    Д.КРАСНОВ: Это — да. Это сто процентов. Это особенно касается нашего профильного департамента, который подчиняется технополису. Департаменту помогает очень сильно. И как раз сейчас фокус внимания на развитие московских предприятий, они один из самых, такой, основной.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, По вашей оценке, вообще технологический бизнес в Москве имеет перспективы, или всё-таки столица — это такой город офисов?

    Д.КРАСНОВ: Ну точно не город офисов. Однозначно Москва всегда была промышленным городом, и она должна остаться. Сейчас тот тренд, который выбрало правительство города, ну и наш мэр, — это однозначно на создание различных промзон.

    Технополис, наверное, не будет единственным, но будет самым крупным, таким пилотным, флагманом. Но как бы вообще это история, что в каждом спальном районе должны быть не только спальные спальные квартиры и спальные кварталы, где люди потом едут в Москву-Сити и там в офисах сидят…

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Тратят много времени на дорогу.

    Д.КРАСНОВ: Да. Должны быть площадки, где люди работают.

    Но единственное надо сказать, что, конечно же, Москва — это не город для тяжёлой промышленности. Мы не заменим этим Урал, Москвой, и это налагает определённые форматы. То есть это город инновационный, таких современных, новых производств.

    А.СОЛОВЬЁВА: Но, насколько я понимаю, в Москве всё-таки расположена такая научно-техническая база и опытные какие-то производства. А уже такое основное производство, оно всё-таки…

    Д.КРАСНОВ: Либо опытные, либо инновационные производства, которые имеют высокую эффективность.

    «Технополис Москва» — это не только площадка Печатники, на АЗЛК. «Технополис Москва» имеет несколько территорий. Одна из территорий — это Зеленоград, там, где ОЭЗ «Алубушево», там развивается микроэлектроника. То есть это полноценное производство. Это не опытное производство.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Как вообще в вашей команде работают сообщества 200 компаний технополиса? Существует какая-то конкуренция или, наоборот, вы сотрудничаете между собой?

    Д.КРАСНОВ: Абсолютная синергия. Как я сказал, у нас полная синергия здесь. Это уникальное такое сообщество компаний, когда люди общаются.

    У нас есть общий чат, во-первых. Если какая-то проблема возникает, то, пожалуйста, мы моментально можем решать.

    Буквально на прошлой неделе технополис открыл центр креативного пользования. То есть, если вам нужна, например, какая-то технологическая операция, вам не надо для этого покупать станок свой собственный за десять миллионов рублей. Создан центр креативного пользования, где вы можете прийти и сделать партию деталей, которая вам необходима. Вот такие вещи.

    И однозначно это про синергию, однозначно это про взаимодействие. Такой уникальной площадки в Москве, наверное, я больше не знаю.

    А.СОЛОВЬЁВА: Но это же здорово. На самом деле там можно даже с кем-то объединиться и что-то создать новое, с резидентами технополиса.

    Д.КРАСНОВ: Так и происходит. Так и происходит, да.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Какие-то идеи наверняка, да, появляются?

    Д.КРАСНОВ: Появляются новые идеи, возникает синергия, возникают новые продукты, без всякого сомнения.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, у вашей компании есть серьёзные научные разработки. Есть ли у вас вообще своя научная школа? Если она есть, как она возникла?

    Д.КРАСНОВ: Здесь надо как бы к истокам, наверное. Мы сами бауманцы и всё это время, уже больше 25 лет, мы не теряли ни на один день связи с Бауманкой. Мы плотно с Бауманкой работаем. Половина, наверное, сотрудников в нашей компании из Бауманки. Все наши научные разработки мы ведём в кооперации с нашими коллегами, с нашей же базовой кафедрой, которую мы закончили.

    Мы постоянно занимаемся новыми разработками. К нам приходят и студенты, и практиканты на практику. Вот это взаимодействие, оно позволяет как раз создать вот этот класс молодых людей, которые… Удивительная вещь, уже приходят молодые люди и говорят: а мы не хотим быть менеджерами. Менеджером? Нет-нет, мы — инженеры.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Инженерами хотят быть.

    Д.КРАСНОВ: Если в 90-е годы были годы юристов, все хотели стать юристами, в нулевых почему-то все хотели стать менеджерами и экономистами, все вузы были переполнены, то сейчас прийти в Бауманку и сказать кому-то из студентов, пошли поработать менеджером, он воспримет как оскорбление. Они хотят быть инженерами. Они реально занимаются разработками и они реально зарабатывают деньги. То есть хорошие инженеры, которые могут пользоваться методами конечных элементов, разработать изделие, которое будет реально работать, — это дорогая история.

    А.СОЛОВЬЁВА: Не хотят быть менеджерами среднего звена, а хотят чем-то реальным заниматься.

    Д.КРАСНОВ: Это очень, честно говоря, радует. Потому что, когда мы заканчивали в своё время, инженер было чуть ли не ругательное. Когда с девушкой знакомился, девушка говорила, ты кто, инженер, нет…

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Становилось неинтересно сразу.

    Д.КРАСНОВ: …я знакомлюсь с юристом.

    А.СОЛОВЬЁВА: А вы Бауманку окончили?

    Д.КРАСНОВ: Да, конечно.

    А.СОЛОВЬЁВА: Я вот, кстати, проезжая периодически по Яузской набережной, мимо Бауманского университета, это гигантский комплекс сейчас и он развивается. Там строятся ещё новые здания, строится общежитие огромное, очень красивое. То есть вкладываются деньги в это сейчас.

    Д.КРАСНОВ: Это отдельная большая тема. Вообще можно на эту тему отдельную передачу провести. Если бы вы увидели тот кампус, который запланирован к постройке, весь Бауманский район, начиная с бывшего рынка, всё, начиная от рынка, который сейчас тоже застроился, вот эти все старые кварталы, они перестраиваются под бауманский кампус. Строятся суперсовременные корпуса, суперсовременные общежития. То есть то, что там будет через десять лет, мне уже даже завидно.

    А.СОЛОВЬЁВА: На самом деле это очень здорово, что мы к этому всё-таки пришли.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А студенты к вам сами приходят или вы их как-то на последних курсах отбираете?

    Д.КРАСНОВ: Мы отбираем, конечно.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Конкурсная основа у вас существует? Как они к вам попадают?

    Д.КРАСНОВ: Наверное, не конкурс. Мы начинаем работать с ребятами на уровне курсовой работы. То есть ключевой момент — это горящие глаза. Всему остальному мы научим.

    Вот если у человека не просто его единственная цель в жизни упереться в смартфон и там чего-то листать, и у него горящие глаза, это для нас показатель. Он хочет, чтобы что-то поехало, заработало, начало двигаться. Эту мы ему возможность даём. Если у него глаза потухшие и он, кроме смартфона, ну не наш человек.

    А.СОЛОВЬЁВА: А студенты у вас только Бауманского университета или ещё какие-то вузы есть?

    Д.КРАСНОВ: Мы работаем с МЭИ также. Два, наверное, базовых вуза, с кем мы взаимодействуем, МЭИ. Мы работаем и с дальними вузами. У нас хорошее взаимодействие. Я являюсь членом набсовета Ивановского энергоуниверситета, к примеру. Такой региональный вуз, тоже очень интересный. Технические вузы, конечно, для нас базовые.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Есть какой-то, не знаю, факультет определённый, на который вы больше обращаете внимание? Может быть, нас сейчас слушают мамы будущих выпускников и думают, куда своего ребёнка лучше отдать.

    Д.КРАСНОВ: Это, наверное, всё-таки зависит от ребёнка. Я думаю, что мамам, в первую очередь, нужно слушать как бы то, что у ребёнка внутри, к чему он склонен. Потому что работа, чем человек занимается, должна соответствовать, три характеристики.

    Во-первых, тебе это должно нравиться. Бессмысленно отдавать айтишника в машиностроение, если он просто айтишник. Второе — ты должен это уметь. У тебя должно это получаться. И третье — для этого должен быть спрос. То есть это должно быть на рынке востребовано. Три критерия, они должны совпасть.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, я раньше общалась с представителями бизнеса и производства и одна и та же у всех проблема — это нехватка квалифицированных рабочих кадров. Есть ли у вас такое?

    Д.КРАСНОВ: Без сомнения. Это отдельная большая тема для нас. Опять же, возвращаясь к технополису, в технополисе в этом плане очень неплохо. Потому что находится базовая кафедра МГОКа, это Московский городской образовательный комплекс. По сути это бывшие техникумы, которые сейчас объединили в такое большое, серьёзное объединение. Он очень хорошо оснащён. Это именно СПО, среднее профессиональное образование. Он очень хорошо оснащён оборудованием, и мы плотно с ним взаимодействуем.

    Это одна из больших проблем не только наша, вообще по России, но, наверное, надо решать системно это и системно это решается. Но вот мы решаем это на уровне таких вопросов.

    А.СОЛОВЬЁВА: А проблема-то возникла, наверное, потому что ПТУ все уничтожили, их же нет сейчас, ПТУ, сейчас колледжи. Вот вся эта система среднего профессионального образования, она была изменена, насколько я понимаю.

    Д.КРАСНОВ: В том числе. Но в том числе это и как бы вопрос востребованности, репутации специальности. Но, опять же, это сейчас переживает ренессанс. Сейчас хороший сварщик, к примеру, может получать 150 тысяч рублей, и ещё надо его найти.

    А.СОЛОВЬЁВА: Вот найти проблема, да.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Именно сварщика, да, сейчас сложно найти?

    Д.КРАСНОВ: Ну одна из проблем. Квалифицированные сварщики — это одна из таких серьёзных проблем.

    А.СОЛОВЬЁВА: Если от квалифицированных рабочих мы перейдём к более высоким материям, над чем сейчас работают ваши учёные?

    Д.КРАСНОВ: Мы сами являемся выпускниками Бауманки, кафедры «Колёсные машины». Поэтому наша любовь такая, возвращение к электродвижению, хотя мы занимались эти все годы электроприводом, тема с электромобилями для нас становится просто как бальзам на сердце. Это, возвращаясь, ты должен не только хорошо уметь, это должно тебе нравиться. Нам это очень нравится, потому что мы этому учились. А мы этому учились не зря, потому что мы сознательно приходили в Бауманку именно на этот факультет.

    Сейчас как бы мы реально берём большой очень фокус на электромобилестроение, а там нужны электроприводы, не только которые работают хорошо, но и должны быть лёгкими и эффективными. И поэтому у нас одна из тем — это композитные редукторы, композитные лёгкие сцепления, когда редуктор работает так же, как и обычный, который в автомобиле стоит, но он лёгкий и сделан из новых композитных материалов.

    Возвращаясь к взаимодействию с Бауманкой, там сейчас созданы уникальные возможности для создания материалов с уникальными свойствами. То есть можно генерить технические характеристики, что нужно. И наши коллеги, наши ребята из Бауманки, они за счёт формулы, за счёт того оборудования, которое у них есть, могут создавать материалы под заказ, под требуемые характеристики. Это позволяет нам, пока что теоретически, сделать приводы в пять раз более лёгкие. А ещё мы хотим сделать их, чтобы они работали без смазки. А если они будут работать без смазки, значит, во-первых, это экология. Во-вторых, вам ничего не нужно на них доливать. Это наша фокусная история, у нас уже есть прототипы, но это история следующей программы, наверное.

    А.СОЛОВЬЁВА: А вы как-то планируете в будущем, может быть, сотрудничать с такими предприятиями, как «Москвич» тот же?

    Д.КРАСНОВ: Несомненно. Как я уже сказал, у нас в этот вторник буквально было такое первое собрание кластера электромобилей. Это «Москвич», понятно, что он является головным предприятием, он там выступал. И мы сейчас очень внимательно… Они тоже идут очень такими шагами по локализации. Мы начинаем уже с ними взаимодействие. И на каком-то этапе, надеюсь, что наши пути здесь совпадут.

    А.СОЛОВЬЁВА: Как пазл, да?

    Д.КРАСНОВ: Да.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Всё сложится.

    А.СОЛОВЬЁВА: Всё сложится, да.

    Д.КРАСНОВ: Надеюсь.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Хочется ещё поговорить о ваших увлечениях на самом деле. Потому что мне кажется, у вас такая серьёзная работа, нужно как-то отвлекаться, может быть, на что-то.

    А.СОЛОВЬЁВА: Мы поговорили о гоночном автомобиле. Вы сказали, что вы очень много можете говорить вообще об этом.

    Д.КРАСНОВ: Без сомнения, да. Я хочу сказать, что эффективная работа невозможна без того, чтобы человек отвлекался на что-либо другое. Потому что нельзя быть только про работу и всё.

    Вот у меня хобби велоспорт. Я занимаюсь активно велоспортом. Вот сегодня с утра проехал 50 километров на велотреке в Крылатском, прежде чем к вам приехать. У нас тренировка в семь утра.

    А.СОЛОВЬЁВА: 50 километров?

    Д.КРАСНОВ: Да, в семь утра мы стартуем, полтора часа.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Каждый день?

    Д.КРАСНОВ: Я занимаюсь три раза в неделю, плюс один раз на станке. Это моё хобби, которым я уже много лет занимаюсь, и оно даёт мне возможность прийти на работу и драйвить дальше уже по работе.

    А.СОЛОВЬЁВА: Зарядиться на этом треке. А вы на каком велосипеде сейчас проехали 50 километров, учитывая, что сейчас зима?

    Д.КРАСНОВ: На треке — на трековом. Трек закрытый.

    А.СОЛОВЬЁВА: Закрытый. Ясно.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Я видела этот трек. Конечно, 50 километров — это сильно. А вообще у вас принято в команде заниматься спортом, активностями какими-то заниматься?

    А.СОЛОВЬЁВА: Совместные, может быть, какие-то вылазки есть?

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Куда-нибудь отправляетесь вместе?

    Д.КРАСНОВ: В команде, вы имеете в виду, в какой команде?

    А.СОЛОВЬЁВА: В которой вы работаете.

    Д.КРАСНОВ: В компании.

    А.СОЛОВЬЁВА: Да.

    Д.КРАСНОВ: Пока что у нас какого-то единого, общего спорта нет, потому что я занимаюсь велоспортом, у нас финансовый директор занимается хоккеем. Здесь хобби у каждого разное. Но то, что у каждого есть какое-то хобби, это сто процентов и мы это сто процентов поощряем. Более того, мы оплачиваем, компания, также фитнес и поощряем наших сотрудников к фитнесу.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Замечательно.

    А.СОЛОВЬЁВА: То есть ходить заниматься в зал. Вы не пытались как-то тоже диверсифицировать свой велоспорт, например, заняться триатлоном?

    Д.КРАСНОВ: Я уже нахожусь в том возрасте, когда бегать, наверное, не сильно полезно. Поэтому я вот плаванье — да, вело — это мой фокусный спорт, бегать — уже нет, суставы уже надо беречь. Поэтому два спорта, которые мне нравятся.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Этого достаточно.

    Давайте поговорим ещё про путешествия. У нас впереди Новый год, праздники. Может быть, вы что-то запланировали уже, куда-то отправиться?

    Д.КРАСНОВ: Сам Новый год праздник традиционно семейный, поэтому сам Новый год мы, конечно, будем, наверное, дома. Не наверное, а точно. А сразу после Нового года я с друзьями улетаю на Килиманджаро. Хочу сделать восхождение на Килиманджаро.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Вы готовитесь к этому?

    А.СОЛОВЬЁВА: Это ещё одно ваше хобби?

    Д.КРАСНОВ: Это не хобби, это первый раз. Потому что я считаю, такая точка, определённое принятие решения, что нужно это сделать. Вот мы полетим и сделаем восхождение на Килиманджаро.

    А.СОЛОВЬЁВА: У вас какая-то цель, да, вы считаете, вот это надо преодолеть.

    Д.КРАСНОВ: Надо сделать. Это надо сделать.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Это как с разработками, мне кажется, вот у вас есть цель разработать гоночный автомобиль, например, вы идёте к этой цели. Есть цель подняться на Килиманджаро — вы поднимаетесь.

    Д.КРАСНОВ: Без сомнения.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Это же тоже не так просто. Мне кажется, работа, конечно, накладывает отпечаток на ваши увлечения. Потому что на Килиманджаро подняться — это тоже нужно подготовиться.

    Д.КРАСНОВ: Почти шесть тысяч метров.

    А.СОЛОВЬЁВА: Шесть километров.

    Д.КРАСНОВ: Да.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Сколько дней занимает восхождение?

    Д.КРАСНОВ: Там очень важный момент с адаптацией, там такая технология подъёма, ты ещё поднялся, но нужна обязательно акклиматизация. Потом ты ещё поднялся, снова акклиматизация. Поэтому весь подъём занимает примерно неделю со спуском, но мы делаем это ещё сначала в два этапа: мы поднимаемся на гору Ронгаи, это соседняя гора, четырёхтысячник, чтобы так акклиматизироваться. С неё мы видим Килиманджаро, спустимся, а потом уже подъём на шесть тысяч, 5800, по-моему.

    А.СОЛОВЬЁВА: И много вас, большая группа?

    Д.КРАСНОВ: Восемь человек.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А почему вы сделали выбор именно в пользу Килиманджаро?

    Д.КРАСНОВ: Это самая высокая гора Африки вообще.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Я понимаю.

    Д.КРАСНОВ: Пятая, по-моему, верхушка мира.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А давно вы об этом мечтали?

    Д.КРАСНОВ: Пару лет уже точно. И вот сложилась такая возможность.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: И всё-таки решились.

    Д.КРАСНОВ: Да.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Я надеюсь, что у вас всё обязательно получится.

    Д.КРАСНОВ: Спасибо.

    А.СОЛОВЬЁВА: Дмитрий, а за руль гоночного автомобиля вы же тоже сядете свой?

    Д.КРАСНОВ: Поедет дочка Андрея Леонтьева. Она профессиональный автогонщик. Там всё-таки нужны навыки профессионального автогонщика.

    А.СОЛОВЬЁВА: А вообще вы садились за руль своего гоночного автомобиля?

    Д.КРАСНОВ: Своего — нет, но мы катаемся постоянно на треке Moscow Raceway и там гоняем на гоночном автомобиле.

    А.СОЛОВЬЁВА: А когда эти соревнования будут на Байкале?

    Д.КРАСНОВ: Начало марта, первая неделя марта.

    А.СОЛОВЬЁВА: В начале марта.

    Д.КРАСНОВ: Наберёте «дни скорости на льду Байкала» и сразу…

    М.АЛЕКСАНДРОВА: А туда все могут отправиться?

    Д.КРАСНОВ: Они закрытые, потому что там очень высокие скорости. Это не публичное мероприятие, не шоу для тысячной толпы. Потому что там вопрос безопасности. Но теоретически напишите мне, как бы, если захотите полететь на Байкал, то это того стоит.

    В марте Байкал — это просто уникально.

    А.СОЛОВЬЁВА: Да.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Давайте ещё поговорим о Новом годе немного. Он у нас буквально на носу, даже меньше, чем через месяц. Может быть, вы готовите какие-то сюрпризы, какие-то инициативы, что-то интересное для Москвы?

    А.СОЛОВЬЁВА: В этом году, да.

    Д.КРАСНОВ: У нас очень много проходит… Я посмотрел календарь мероприятий в технополисе и понял, что в декабре скучать точно не придётся. В технополисе календарь, практически каждую неделю происходит какое-то событие. У нас наряжаются и ёлки, и многие мероприятия семейные проходят. Поэтому мы будем, наверное, придерживаться календаря, который есть совместный и будем с нашими коллегами готовиться к Новому году.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Чтобы посетить эти мероприятия, нужно быть обязательно резидентами технополиса?

    Д.КРАСНОВ: По-моему, нет. По-моему, нет, но я точно не знаю. По-моему, достаточно легко это.

    А.СОЛОВЬЁВА: Какие-то примеры, какие мероприятия?

    Д.КРАСНОВ: Семейная ёлка. Приходите вместе с детьми. То есть дети приходят к вам на работу, они смотрят, где папа работает.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Скорее всего, ребёнку понравится, он захочет быть как папа.

    Д.КРАСНОВ: Это очень важный момент, чтобы ребёнок видел. Если он ещё услышит, что папу там ценят, любят, он имеет рабочее место — это имидж папы.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Мне кажется, многие дети захотят быть как папа и продолжить такую карьеру.

    Друзья, у нас в гостях был Дмитрий Краснов, один из основателей компании «Приводная техника», генеральный директор компании.

    Дмитрий, я хочу пожелать вам удачи, новых разработок, чтобы всё то, что у вас в голове появляется, обязательно реализовывалось и получалось.

    А.СОЛОВЬЁВА: И компания находится в экономической зоне «Технополис Москва». Это уникальное место у нас на карте, здесь формируется инновационная система столицы. Создано более 13 уже на сегодняшний момент тысяч рабочих мест.

    М.АЛЕКСАНДРОВА: Это замечательно. В студии была Анна Соловьёва.

    А.СОЛОВЬЁВА: И Марина Александрова.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено