М.АЛЕКСАНДРОВА: 13 часов 5 минуты в Москве. Всем доброго дня. В студии Анна Соловьёва.

А.СОЛОВЬЁВА: Марина Александрова.

М.АЛЕКСАНДРОВА: С вами программа «Выход в город». Напомним, что она подготовлена совместно с программой мэра Москвы «Мой район». В столице на ВДНХ только что закончилась неделя интерьера и дизайна. Прошлая неделя интерьера и дизайна была в ноябре и прошла с большим успехом. И вот сейчас, через полгода, новая встреча производителей, архитекторов, потребителей и всех, кто интересуется этой темой. Можно сказать, что нынешняя неделя интерьера и дизайна стала убедительным ответом на тревоги, что как будто у нас ничего не осталось.

У нас в гостях Сергей Смирнов. Он член экспертного совета Московской недели интерьера и дизайна. Он возглавляет центр исследований и инновационных разработок университета им. Строганова. А также Сергей Смирнов — член экспертного совета министерства промышленности и торговли Российской Федерации, член правления Ассоциации специалистов индустрии дизайна. Сергей, здравствуйте. 

А.СОЛОВЬЁВА: Добрый день. Ничего не забыли, всё перечислили?

С.СМИРНОВ: Добрый день. Ещё вице-президент Союза дизайнеров России.

А.СОЛОВЬЁВА: Всё-таки что-то забыли.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Я чувствую, что чего-то не хватает. Давайте поговорим о неделе интерьера и дизайна в Москве, какой она была, сколько было гостей, площадок, что представляли на ней?

С.СМИРНОВ: Проходила четыре дня, с 6 по 9 мая. Конечно, феноменальное количество людей, я просто был сам в шоке. Это очереди. Это здорово, когда за дизайном стоят в очереди. Было две больших площадки — это 57-й павильон ВДНХ и 55-й павильон ВДНХ, также была на улице сформирована экспозиция. Надо сказать, с очень большим, широким размахом был представлен наш российский дизайн, предметный дизайн прежде всего, ориентированный на интерьер. В 55-м павильоне проходила продажа предметов. Я туда заходил несколько раз, потому что настолько большое обилие одновременно продаваемых красивых, классных вещей.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Глаза разбегаются.

С.СМИРНОВ: Глаза разбегаются, нужно немножко отдохнуть визуально, то есть выходил — заходил. Приглядел себе интересные деревянные классные беспроводные зарядные устройства. Договорились о том, что скидка останется. В этом павильоне можно было купить со скидкой, в этом вся идея. Там было очень много рукодельных вещей, невероятных изделий из дерева — подставки, различные вешалки, разные аксессуары и декоративные элементы, из воска, из ткани, из текстиля, гобелены. Очень большое количество, прям люди покупали. Просто толпа людей, которые взаимодействовали с дизайнерами, с владельцами небольших предприятий. Это 55-й павильон.

В 57-м павильоне было, во-первых, несколько площадок для лекционной работы. Там было две больших территории, два этажа, заполненные стендами. Очень был интересный стенд «Сделано в Москве». Это классная инициатива, которая началась ещё на первой неделе дизайна, когда московским дизайнерам давали возможность показать свой продукт, рассказать вживую. Это суперклассно! Я многих ребят знаю лично. Они очень позитивно высказываются, что действительно у них есть возможность общения, есть возможность продвижения.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Презентовать свою продукцию.

С.СМИРНОВ: Конечно.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Это два павильона. И на улице, вы сказали, что-то было представлено.

С.СМИРНОВ: На улице была быстровозводимая система зданий, и уличная мебель, МАФы (малые архитектурные формы). Там тоже можно было погулять. Это отлично всё вписалось в ВДНХ. Огромная толпа людей, которая посещала ВДНХ, также заходила. 

М.АЛЕКСАНДРОВА: Было, где развернуться.

С.СМИРНОВ: Даже большого 57-го павильона.., мне кажется, на следующий год надо что-то ещё придумать. Настолько большой интерес, я не ожидал. Четверть миллиона людей за четыре дня, это просто невероятно. 

А.СОЛОВЬЁВА: Сергей, вы сказали, что очень много российских участников, это понятно, почему. А были какие-нибудь иностранцы?

С.СМИРНОВ: Одиннадцать стран было представлено. Конечно, в основном это «дружественные страны»: Индия, Иран, Узбекистан, Казахстан. Кстати, много было спикеров подключающихся. Я участвовал в мероприятии, круглый стол, мы обсуждали промышленный дизайн, и был подключен специалист из Мексики, мой коллега. И живьём приехал гость к нам, очень известный индийский дизайнер. Знаете, что интересно, меня даже немножко поразило, что мексиканский наш коллега, промышленный дизайнер говорит: у вас в Индии с Россией дела очень хорошо, всё развито, всё мощно, мы тут грустим в Мексике и завидуем вам.    

А.СОЛОВЬЁВА: А в чём проблемы?

С.СМИРНОВ: У нас момент, конечно, очень жёсткий, прошлый год был для дизайна стрессовый, но у нас развитие идёт. Производство ищет дизайнеров, пытается сориентироваться в этом мире. А в Мексике очень мало производств. Что делать дизайнеру в Мексике? США «пылесосят» всю экономику, все кадры туда уезжают. Конечно, там развивается, там очень интересный колорит, очень интересная сама страна, много процессов происходит, но это несопоставимо с теми процессами, которые сейчас у нас начинают разворачиваться, как меняется мир. Это всё здорово. 

А.СОЛОВЬЁВА: Знаете, какой в связи с этим напрашивается вопрос и какая тема. От нас ушла IKEA, и разные оценки звучат. Одни говорят «это кошмар», «ужасно всё», «IKEA была наше всё», а есть другие оценки и мнения. И говорят, что как раз уход IKEA подтолкнёт к развитию собственного дизайна, собственного производства и его разнообразию.    

С.СМИРНОВ: Сто процентов я за это мнение, и это происходит. IKEA — это действительно очень большая институция, созданная давно, созданная системно. Вообще, что такой IKEA? IKEA — это же не просто дизайн красивый, IKEA — это целая производственная и ретейловая структура, корпорация.  

А.СОЛОВЬЁВА: Это просто конгломерат.

С.СМИРНОВ: И там всё продумано.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Функционал, в первую очередь.

С.СМИРНОВ: Там буквально всё. Логистика, например, продумана. Мы, потребители, думаем, что IKEA это красивый столик. На самом деле это красиво уложенный, упакованный; продумано, как его доставлять, как его сделать на одном предприятии, потом складировать на другом предприятии и как это всё под «соусом» интересного дизайна донести потребителю. Хотя на самом деле в какой-то момент IKEA просто изменила отношение к дизайну. Скажем так, иногда примитивные, простые решения, которые сто лет назад очень странно смотрелись бы в доме, вдруг стали не то что нормой, а стали законодателем дизайна, моды. IKEA сформировала новый образ, новый вкус дизайна, и на дизайне всё было построено.

Это на самом деле три крупных компании. Это владельцы интеллектуальной собственности — компания, включая эти странные названия. За эти названия с каждой проданной единицы товара несколько долларов уходило в концентратор интеллектуальной собственности. Это сами магазины — компания, которая управляла именно торговыми площадками и системой продажи. И это система производства как собственного, так управление внешними аутсорсинговыми производствами. Такую сложную систему восстановить практически невозможно. Другой вопрос: а надо ли?

А.СОЛОВЬЁВА: Вот! Надо ли вообще?

С.СМИРНОВ: Поменялся мир. Ведь IKEA ушла в какой момент, когда появились маркетплейсы. Сейчас вы можете спокойно купить все икеевские товары в маркетплейсах. Только раньше у вас был выбор штор: пять, шесть, десять штор, которые вам предлагает IKEA; классные шторы, вопросов нет, всегда новинки, всё здорово, но сейчас вы найдёте 500 штор по одному клику. И что интересно: эти маркетплейсы — это просто новая парадигма развития общества, которая пришла настолько вовремя, что теперь IKEA, «мавр сделал своё дело», IKEA изменила мир настолько, что мы теперь можем без IKEA.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Не ходить в магазин, получается.

А.СОЛОВЬЁВА: Она изменила, но она этот мир унифицировала.

С.СМИРНОВ: Но в то же время она и сузила до логистических рамок. В IKEA если дизайнер разработает какой-то очень интересный продукт, но он будет логистически неэффективным, не будет укладываться, то его просто не запустят в производство. Логистика, о которой мы не думаем, там может быть даже главнее дизайна. Всё-таки дизайн, конечно, главный в IKEA, это очевидно. Но дизайн служит логистике. Не для всех это открытая истина, но это так.

Что сейчас происходит. Представьте, 650 брендов заявились на неделе дизайна, там огромное количество маленьких компаний. Это не все компании, это малая часть. На самом деле сейчас бренды, которые мы можем найти, исчисляются тысячами. Это небольшие бюро, это микропроизводства, которые делают классные, интересные вещи, причём делают их настолько феноменально креативно, потому что есть креативный дух в наших дизайнерах российских. Сейчас мы можем попасть на единую полку виртуальную маркетплейса, будь то Amazon, Wildberries или «Яндекс.Макрет», вы можете купить сейчас это наравне с комодиками из IKEA. Получается, что какое-нибудь производство подмосковное небольшое раньше никогда не имело шанса попасть на полку в IKEA, просто невозможно, а сейчас на эту виртуальную полку попадает. Поэтому уход IKEA никаким образом не повлияет критично.

Да, конечно, эта системность икеевская, мы будем по ней наверно скучать, потому что даже подходы к высоким технологиям визуализации… Ведь когда мы смотрим каталог IKEA, мы смотрим не на фотографии, мы смотрим на визуализации трёхмерные. Системного качества, конечно, нам будет не хватать. Мы потихонечку всё это приведём в порядок.  

А.СОЛОВЬЁВА: А вы знаете, о чём я сейчас подумала: а не зарядить ли маркетплейс дизайнерский мебельный.

С.СМИРНОВ: А так и происходит. Я думаю, что одна из хороших идей, которая реализуется, это то, что маркетплейсы ждут от небольших объединённых философией дизайна компаний, которые производят текстиль, мебель, аксессуары, когда они объединяются и выставляются в маркетплейсах под единым началом, как галерея. И человек, который ищет дизайн а-ля IKEA или дизайн более винтажный, или более сложный, более декоративный, он находит эти объединения; кликает, кликает, кликает — покупает. Что сейчас, наверное, не хватает, это не хватает живого пространства, как в IKEA, где можно пройти по второму этажу.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: Походить, примерить.

С.СМИРНОВ: Конечно. Этим сильна IKEA. Я знаю, что например компания Archpole делает такую квартиру в Москве, где будет как шоурум всех своих технологий, причём с интересной идеей — например, чтобы 100% того, что в этой квартире есть, это всё из переработанных материалов. «Переработанных» в хорошем смысле, то есть солома, обрезки деревянных…

М.АЛЕКСАНДРОВА: Натуральное всё.

С.СМИРНОВ: Всё натуральное и всё, что позволяет устойчивому развитию, устойчивой экономике показать себя в примере. Есть «ИМ» компания Ходарев, тоже был представлен «Сделано в Москве». Отличные, интереснейшие, яркие изделия, очень технологичные из папье-маше: столы, стулья, люстры. Пользуются очень большим интересом. 

М.АЛЕКСАНДРОВА: Сложно представить себе стол из папье-маше.

С.СМИРНОВ: Они сделали производство у себя. Я всё пытаюсь к ним съездить в гости. Это в московских цехах. К ним свозят тару, различный мусор бумажный со всего завода. Они его перерабатывают, научились делать из этого папье-маше, свою технологию наработали. Сейчас лепят весёлые изделия, похожие на Шрека, но они дизайнерские, классные, эмоциональные. К этим изделиям огромный интерес публики. 

М.АЛЕКСАНДРОВА: В них есть индивидуальность.

С.СМИРНОВ: Сто процентов.

М.АЛЕКСАНДРОВА: В IKEA этого нет, конечно. Потому что когда ты приходишь в квартиру, где мебель IKEA, ты понимаешь, откуда вся эта мебель. 

А.СОЛОВЬЁВА: В любой стране мира.

С.СМИРНОВ: Как McDonald’s.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Мне интересно, как долго могут столы прослужить из папье-маше.

С.СМИРНОВ: Они пропитаны специальными смолами. Так как ещё не скрытая переработка, даже если его поцарапать или краску пролить, он станет только богаче, интереснее. Понятно, что это определённая эстетика, понятно, что не в каждый интерьер это впишется, но для других интерьеров прекрасная работа с деревом. Огромное количество компаний сейчас представили великолепные комоды, столы, стулья, другие изделия интерьера с великолепной обработкой дерева. Дерево, мне кажется, для России — большая перспективная тема, различного рода переработка дерева. 

М.АЛЕКСАНДРОВА: Какие-то, может быть, ещё новые предприятия появились?

А.СОЛОВЬЁВА: Есть какие-то цифры, которые иллюстрируют динамику? Мы говорим о предприятиях в Москве, в частности.

С.СМИРНОВ: Если в начале или середине 2010-х (2014, 2015 год) проводили подсчёты, сколько компаний, брендов в России действует в предметном дизайне (касается предметов интерьера), 600-700 — такие были цифры. Сейчас, я думаю, что две-три тысячи. Произошёл скачок невероятный, то есть в разы. Я думаю, что будет расти. 

А.СОЛОВЬЁВА: Это скачок за какой период?

С.СМИРНОВ: Буквально за пять лет. Последние годы, я бы так сказал, очень много брендов. Я сейчас смотрю, 2012 года выпускница Британки или Строгановки уже возглавляет собственный бренд, известный в мире. Это просто невероятные возможности для молодых. Сейчас вообще время возможностей.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: Мне кажется, это ещё отличная профессия сейчас, если кто-то выбирает профессию для дальнейшей жизни. 

С.СМИРНОВ: Дизайнер — это точно профессия будущего. Другое дело, что такое «дизайн» — это сложный вопрос, очень сложный термин. 

М.АЛЕКСАНДРОВА: Понятно, что он бывает разный.

С.СМИРНОВ: Дизайнер интерьера, дизайнер разработки мобильных приложений или industrial дизайнер приборостроительный, чем я занимаюсь. Я ещё не сказал, что я возглавляю компанию «Смирнов Дизайн». Мы разрабатываем приборы: медицинские приборы, очень много бытовых, например, фильтры «Барьер». 

М.АЛЕКСАНДРОВА: Это тоже вы?

С.СМИРНОВ: Да, это я лично разработал в 2001 году, сейчас отдельно расскажу. Мысль закончу. Когда мы говорим слово «дизайн», оно неочевидно. Чаще всего для российского слуха это дизайн интерьера. Я провожу со своими студентами умозрительный эксперимент. В поисковой системе в режиме «картинок» набираешь слово «дизайн» по-английски. Желательно инкогнито, чтобы твои собственные предпочтения браузер игнорировал, то есть общее представление. Картинки показывают смысл слова. Если по-английски написать слово «дизайн», вы увидите в основном связанные с графическим дизайном, с плакатом, абстракция на тему графики. При прочих равных вбиваем «дизайн» по-русски, и мы видим 90% интерьерного дизайна. Потом появляется некоторая мебель; потом появляется дизайн ногтей. На этом меня начинает бить истерика, потому что промышленного дизайна — основателя, вообще откуда «дизайн» пошёл — просто не найдешь.  

А.СОЛОВЬЁВА: Это очень странно, потому что СССР, а потом Россия, как преемница, славились именно промышленным дизайном.

С.СМИРНОВ: Пару слов про дизайн. Дизайн возник как отрасль, как потребность человечества, промышленные производства начали настолько развиваться, что потребовался отдельный человек, который знает, как сделать красиво, специалист-проектировщик. И в русском языке есть очень интересная цитата, я в своих лекциях всегда вставляю. Это середина XVIII века, из переписки мануфактур, там написано так «…також объективных ткача и дессентера, который знает лучшие и новейшие дессейны вымышлять, дыбы по оным ткать шёлковые материи».

М.АЛЕКСАНДРОВА: Дессентер это, видимо, дизайнер.

С.СМИРНОВ: Это дессинатор. Есть такая профессия дессинатор, мы про неё не знаем. Это старая профессия, старинная, ещё до появления дизайна эта профессия уже существовала, с этим именем. На русский лад её называли дессентер. Кстати, за ними граф Орлов ездил во времена Екатерины, за 10 тысяч золотом скупать французских из Лиона дессентеров. То есть человек, который придумывает узоры (шла речь о текстильной промышленности, текстильный узор), но он знает, как ткать этот узор. Потому что просто нарисовать мало, там же нить, она по-разному себя ведёт. Или как бархат сделать, чтобы он определённым образом играл. Эта профессия до сих пор жива, называется дессинатор.

Но в XIX веке, когда другие виды промышленности достигли разделения труд, такой глубины, что потребовались люди, которые специализируются, знают одновременно и технологию, т.е. рациональные черты производства, и иррациональные в виде эмоциональных изображений, декоративных композиций, появился дизайнер. В XX веке этот дизайнер стал очень важной персоной в любом производственном процессе. Появилась IKEA в середине XX века и прочее.

В середине XX века профессия дизайнер, сам термин «дизайн» 100% ассоциировался с серийным производством. Не было никакого дизайна интерьеров, не было никого дизайна ногтей и так далее. В конце XX века начала трансформация термина: он начал растворятся в нашем мире. И сейчас кто такой дизайнер, вообще не поймёшь. Я всегда говорю: я промышленный дизайнер. И то этого мало, потому что кто такой промышленный дизайнер? Я фильтры «Барьер» делал, я делаю аппарат искусственной вентиляции лёгких для медицины и прочее.   

М.АЛЕКСАНДРОВА: Очень полезные вещи вы делаете. На что сейчас особенно активный спрос?

С.СМИРНОВ: Если мы говорим, возвращаясь к неделе интерьера и дизайна, здесь слово «интерьер» акцентирует внимание на интерьерном дизайне, на предметном дизайне. Я думаю, что сейчас из актуального в этой области: много строек, мы видим, что строится-строится, люди начинают обустраивать свои жилища, мебелировать их, отделывать. Соответственно мы говорим о том, что необходимо функциональное, как раз икеевское направление, когда ты идёшь, покупаешь стол, стул, кровать. Система хранения очень актуальна; домашняя логистика, где у нас разделение по зонам; конечно, ванная; кухня со всеми вытекающими функциональными вещами.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Базовые вещи.

С.СМИРНОВ: И естественно должны быть какие-то системные поставщики, крупные предприятия, которые этими функциональными вещами насыщают рынок. В этом смысле IKEA ушла. Я бы сказал, для крупных предприятий — это большой вызов и им очень сложно, потому что в нашей парадигме крупных предприятий обращаться к дизайнеру не очень было принято. Это большая проблема. А IKEA всё строила на дизайне. Мы помним, что портреты дизайнеров висели, рассказы про этих дизайнеров. Потому что закладывалась легенда: в простое изделие, которое может быть даже слишком простое…

М.АЛЕКСАНДРОВА: Не из самых лучших материалов.

С.СМИРНОВ: Да. Но тебе рассказывают, что это Ванна из Швеции сделала.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Очень старалась.

С.СМИРНОВ: У неё были какие-то мысли и так далее. То есть дизайн — очень важный инструмент. Недооценка дизайна была очень большая, соответственно, эту культуру нам надо возрождать. Сейчас вернусь к мысли о Советском Союзе, мне кажется, очень важная вещь.

Получается, насытить дом функционалом должны массовые изделия, которые должны быть разнообразны и интересны, а вот акцентировать внимание внутри интерьера — это как раз удел небольших компаний: вот вам зарядное устройство из дерева, вот вам вешалочка.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Акценты расставлять.

С.СМИРНОВ: Журнальный столик. Вот стол обеденный, а это…

А.СОЛОВЬЁВА: Это декорирование.     

С.СМИРНОВ: Да. И здесь, конечно, огромное количество возможностей для двух-трёх тысяч компаний, которые могут поставлять эти интересные предметы. 

А.СОЛОВЬЁВА: IKEA ещё чем была интересна: ты идёшь, и они тебе предоставляют готовую комнату — пожалуйста, готовая комната из нашей мебели, из наших предметов декора; вот тебе, пожалуйста, готовая кухня; вот тебе, пожалуйста, ванная комната. Тебе дизайнер не нужен. Бац, бац, всё купил и живи. 

М.АЛЕКСАНДРОВА: Можешь зайти, пожить в этой комнате несколько минут, примерить её на себя.

С.СМИРНОВ: Разрешалось прилечь на кровать. Совершенно верно, это ноу-хау, которое придумал Ингвар Кампрад и которое распространилось по всему миру с помощью IKEA. И этого будет сейчас недоставать. Я думаю, что «свято место пусто не бывает», уже мы видим, как крупные компании начинают делать такого рода шоурумы.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: Друзья, у нас в гостях Сергей Смирнов — член экспертного совета Московской недели интерьера и дизайна, член экспертного совета министерства промышленности и торговли Российской Федерации, член правления Ассоциации специалистов индустрии дизайна. Сергей, на этом я пока закончу объявлять ваши регалии. Далее новости на «Говорит Москва», а затем мы вернёмся.

НОВОСТИ

М.АЛЕКСАНДРОВА: 13 часов 36 минут в Москве. Всем доброго дня. В студии Анна Соловьёва.

А.СОЛОВЬЁВА: Марина Александрова.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Программа «Выход в город». Напомним, что она подготовлена совместно с программой мэра Москвы «Мой район». Мы сегодня обсуждаем неделю интерьера и дизайна в Москве.

А.СОЛОВЬЁВА: И не только эту неделю, а вообще мы говорим о дизайне довольно подробно.

М.АЛЕКСАНДРОВА: У нас в гостях Сергей Смирнов — член экспертного совета Московской недели интерьера и дизайна. Сергей ещё возглавляет центр исследований и инновационных разработок университета им. Строганова. Всё верно, Сергей?

С.СМИРНОВ: Всё верно.                                             

А.СОЛОВЬЁВА: Добрый день ещё раз.

С.СМИРНОВ: Добрый день.

А.СОЛОВЬЁВА: Сергей, мы начали говорить в предыдущей получасовке о советском дизайне, у нас были намётки, и вы обещали рассказать что-то очень интересное. 

С.СМИРНОВ: Вообще это достаточно драматическая история, потому что Советский Союз подразумевал плановую экономику. А плановая экономика не подразумевает конкуренцию, а конкуренция — это и есть прародитель дизайна. Именно дизайн является конкурентным орудием среди выживания лучших продуктов. Соответственно, когда вам делают разнарядку, что 11 миллионов фотоаппаратов в год на страну надо выпустить, зачем их делать лучше?

А.СОЛОВЬЁВА: Делать привлекательными.

С.СМИРНОВ: И так купят, в очереди ещё выстроятся. Соответственно, с точки зрения потребительских товаров, товаров народного потребления, в советское время, несмотря на то, что был ВНИТЭП, были учёные и был системный подход к дизайну, который генерировал, опередил время во многих дизайн-подходах, но потребитель не получал товары классные. Поэтому мы всегда смотрели на западный мир, на западные изделия. Так легко мы потом и купились на это.

Но что касается конкурентоспособных продуктов, например, военная техника или космические корабли, или корабли, самолёты, действительно была конкуренция глобальная с внешним рынком, и там мы видим очень интересные решения советского дизайна.

Так вот, выросло четыре поколения людей, которые дизайн воспринимали очень мало, по картинкам из западных журналов. Произошла трагедия в том, что культура создания дизайна, культура малых производств, бизнес-культура, она как таковая отсутствовала всё это время. Когда родилась новая Россия, мы попали в вакуум. Если в область, например, рекламы пришли крупные зарубежные бренды и научили нас делать классную рекламу; архитектура, кстати, никогда не умирала, поэтому архитектура и как профессия сохранила имя, в то же время она продолжилась, хотя кризис был в девяностых, зданий настроили, но пережили, а вот промышленному дизайну никто нас не учил, поэтому мы сами зрели. Интерьерный дизайн, не было интерьерных дизайнеров классных.  

А.СОЛОВЬЁВА: Их вообще не было, их просто не было.

С.СМИРНОВ: Не было. Поэтому приходилось смотреть на Запад, вызывать западных дизайнеров.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Появилась насмотренность, да?

С.СМИРНОВ: Эти времена серые, тяжёлые, чёрные заканчиваются, и мы сейчас видим начало большого пути. Неделя интерьера и дизайна показала, что наш творческий потенциал уже виден в виде изделий, в виде интерьеров. Мы научились, мы готовы создавать новое слово в дизайне.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: А есть именно наши оригинальные разработки материалов для мебели, интерьера, строительных материалов?

С.СМИРНОВ: Я думаю, что сейчас очень много интересного в области переработки, это переработка отходов производства. Например, Archpole, я разговаривал с Константином Лагутиным, руководителем Archpole. Он говорит, что они сейчас очень активно используют различные обрезки кожи. Причём, когда они объявили «ребята, нам нужны обрезки кожи», к ним огромный вал спроса прошёл, потому что некуда девать. Кожа дорогая, но обрезки по краям, что с ними делать? Они стали создавать мысли, создавать изделия, которые бы смотрелись гармонично и, наоборот, показывали прелесть кожи, но то, что она из обрезков. То же самое обрезки досок. Из них можно сделать какие-то кирпичи, которыми декорировать помещения. Сено, лён, природные натуральные материалы, которые можно ещё перерабатывать, это очень интересный тренд.

Кстати, выпускница Строгановки лет пять назад создала очень интересную технологию, коллекцию переработки иголок от ёлки. Из еловых иголок мебель классная, выглядит эстетично, выглядит натурально.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: Никогда не догадаешься, что это ёлка в прошлой жизни?

С.СМИРНОВ: Это даже не ёлка, это отходы ёлки.

А.СОЛОВЬЁВА: А как это происходит?

С.СМИРНОВ: Собирают иголки, прессуют. Определённым образом разработали ребята технологию и запустили в производство. Такого рода решений сейчас очень много и это очень актуально. Конечно, как я уже говорил, дерево — это наше всё. У нас очень много дерева; нам надо учиться перерабатывать, чтобы в ход шло всё: опилки, кора, естественно сам массив дерева — с разными видами обработки. Это тоже очень хороший тренд. Сейчас очень много показывают такого интересного материала, на выставках в том числе.  

А.СОЛОВЬЁВА: Если говорить о Москве, мы сейчас поговорим конкретно о столице, есть ли у нашего города свой стиль, современный образ и как бы вы его охарактеризовали? 

С.СМИРНОВ: Это лучший город на свете, если в двух словах. На самом деле это стремительный город, невероятно чистый, невероятно современный. Я ехал сейчас, всю Москву пересёк на такси. Во-первых, мы привыкли уже, это стало такой обыденностью, что такси, пять минут, и «я приехал». 

А.СОЛОВЬЁВА: Это правда.

С.СМИРНОВ: Точно приезжает, вовремя, прогнозирование идёт. Настолько высокотехнологичный город, что просто поражает. Я еду сейчас, кое-где идёт обновление, какие-то красивые места. Просто глаз радуется, насколько стильно, красиво начали работать наши архитекторы, ландшафтные дизайнеры, малые архитектурные формы; насколько здорово выглядят локации, как по-разному они выглядят. Просто великолепно, что происходит в Москве. И Москва, конечно, в этом смысле наверно обгоняет все города мира. Я очень Москву люблю.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: Самый комфортный город, мне кажется, для жизни. 

С.СМИРНОВ: Абсолютно.

А.СОЛОВЬЁВА: Есть ли у разных районов Москвы какая-то идентичность?

С.СМИРНОВ: Несомненно, конечно. Если взять, например, центр Москвы, он неподдельный, он крутой, он luxury. Есть зелёные районы, хотя у нас в любом районе есть парк. Я живу рядом с Лианозовским парком, тоже очень интересная, комфортная обстановка. Юг отличается от севера, это очевидно; запад от востока. Я считаю, что в эту сторону надо работать нашим архитекторам, урбанистам, чтобы каждый город обладал своей индивидуальностью, чтобы можно было переезжая, в гости приезжая, каким-то образом дух района чувствовать. Так и происходит на самом деле. Мне северянину совершенно по-другому смотрится юг, он прям другой. Я знаю, что южане говорят: мы любим юг, никуда мы не поедем.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: Зачем нам ваш север?

С.СМИРНОВ: Да. И это здорово.

М.АЛЕКСАНДРОВА: По программе «Мой район» благоустраиваются практически все районы столицы. Может быть, вы можете отметить какие-то изменения общественных пространств, которые кажутся вам наиболее удачными с точки зрения дизайна.

С.СМИРНОВ: Я сейчас очень люблю просто гулять по моему району, потому что он очень благоустроен, он освещён, приятный свет диодный. Эпоха не очень качественного света прошла, сейчас просто приятное освещение вечернее. Отличные малые архитектурные формы: скамейки, урны. Посмотрите на наши остановки, они просто великолепные, продуманные. Сейчас эти остановки наконец-то дошли до окраин. У нас всё поменяли, и я иду каждый раз и радуюсь: как же здорово, что у нас такое благоустроенное место.

Мы очень быстро привыкаем к хорошему, это становится просто нормой. На самом деле поедете до дома и взгляните, как круто Москва выглядит даже в самых периферийных районах. Не к чему придраться по большому счёту, я визуально не вижу. Вышел из метро в Алтуфьево или Бибирево, и я понимаю, что всё классно.

Конечно, я пытаюсь мыслить позитивно, я вообще человек позитивно мыслящий. Можно везде найти крошку мусора и так далее, но в целом я смотрю на вещи, как мы изменяемся и какой тренд изменений. Тренд отличный. Отличные урны, отличные скамейки, отличные кусты. Всё подумано, всё выверено, всё чистенькое, нет мусора. Москва — супер!

А.СОЛОВЬЁВА: Мне кажется, если ты хочешь что-то менять в лучшую сторону, у тебя должно быть позитивное мышление, несомненно. 

С.СМИРНОВ: Сто процентов. Дизайнер обязан мыслить позитивно и обязан мыслить тем, что будет дальше. Наша Москва на самом деле меняет нас внутри, мы привыкаем к хорошему. Например, я приезжаю в другой город и вижу, что около Кремля растёт крапива. Мне это прям режет…  

А.СОЛОВЬЁВА: Это странно. Потому что это не Москва, это провинция.

С.СМИРНОВ: Но в эту же провинцию на следующий год приезжаешь, смотришь — нет крапивы, уже вымостили правильно.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Подтягиваются к уровню Москвы.

С.СМИРНОВ: Подтягиваются, подтягиваются. Москва, естественно, задаёт очень мощный тренд качества жизни, качества дизайна. У нас повысился стиль, повысился вкус у наших дизайнеров. Понятно, что везде можно найти какие-то недочёты, но в целом это достаточно хороший уровень дизайна и хороший уровень вкуса.

А.СОЛОВЬЁВА: А как это произошло, как удалось всё это изменить, как удалось повысить уровень?

С.СМИРНОВ: Я думаю, конечно здесь надо похвалить наши власти московские, потому что это некая воля к тому, чтобы именно так должно было происходить.  

А.СОЛОВЬЁВА: Произошёл резкий переход от лужковских времён, эта лужковская архитектура ужасная.

С.СМИРНОВ: Вписали на века эпоху.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Снос палаток.

А.СОЛОВЬЁВА: И домов понастроили, к сожалению, довольно много.

С.СМИРНОВ: «Понавтыкали» я бы сказал.

А.СОЛОВЬЁВА: Резкий переход произошёл.

С.СМИРНОВ: Опять же, резко сменилась власть, пришли люди, которые мыслят не вчерашним и сегодняшним, а будущим. В этом смысле надо сказать «спасибо» мэру, Сергей Семёнович у нас всегда смотрит на десятилетия вперёд. Я знаю, какие по медицине программы идут, потому что мы разрабатываем много медицинской техники. Как Москва требовательна к качеству дизайна, безальтернативна именно к качеству продукции и чтобы она выглядела. В Москве должно быть лучшее. Такой подход урбанистический, градостроительный подход.  

А.СОЛОВЬЁВА: Ещё вопрос: откуда взялись люди, которые это разрабатывают, вдруг, одномоментно?

С.СМИРНОВ: Таланты рождаются постоянно, везде. Особенно в нашей России великой очень много рождается талантливых людей. Просто раньше они либо убегали, либо им не давали развиваться, вот такая была система. Сейчас просто дали возможность развиваться. Я вижу много студентов, я очень много езжу, и в этом году буду председателем экзаменационной комиссии в трёх вузах: в Питере, Самаре и Москве. И так уже на протяжении пятнадцати лет. Я вижу, как много талантливых ребят готовят наши образовательные учреждения. К сожалению, они 15 лет назад были не востребованы, а сейчас я вижу, что половина из них уже либо свой бренд создают, дизайнеры, мебельщики, либо устраиваются по направлению. Происходят качественные изменения за счёт того, что эти талантливые вдруг начинают быть востребованными и создают сами же востребованность для других: технологов, конструкторов, обслуживающего персонала.   

М.АЛЕКСАНДРОВА: Они чувствуют, что они нужны.

С.СМИРНОВ: Все потихонечку начинают работать. Замкнутый круг, когда нет продукта внимания, соответственно никто не создаёт этот продукт внимания, сейчас эти замкнутые круги нарушены. Мы начинаем видеть много классных вещей.

М.АЛЕКСАНДРОВА: А московские компании это оригинальные дизайнерские разработки или мы где-то копируем иностранных производителей?

С.СМИРНОВ: Давайте здесь разделим. Есть производства крупные, которые очень инертны, которые всё ещё недооценивают силу дизайна и не готовы инвестировать в дизайн. Сейчас эта ситуация потихонечку меняется. Встряска 2022 года дала правильный импульс бизнесу мыслить не просто погонным метром выпущенной фанеры, а думать, как эта фанера будет выглядеть. И когда нет IKEA, которая расскажет тебе, как пилить фанеру, а надо самому думать. Изменения позитивные есть, но всё-таки у больших производств, пожалуй, ещё недооценка дизайна существует и копирование тоже существует, мы это видим. А что касается небольших предприятий, домашних производств, там невероятно много творчества, невероятно много интересных, классных идей, и там борьба идёт за лучшую выдумку. В этих ребятах будущее, в этих молодых дизайнерах, которые создают классные, великолепные вещи, которые мы видели, тысячи изделий были представлены на неделе дизайна.     

А.СОЛОВЬЁВА: Сергей, как вы считаете, такой небольшой прогноз, ваше мнение, как будет развиваться будущее дизайна: это всё-таки будущее за крупными компаниями, а-ля IKEA, или за мелкими фирмами очень креативными?

С.СМИРНОВ: Какие-то функциональные вещи, утилитарные, будут, конечно, выпускаться массово, тиражными и будут очень одинаковые. А то, что надо будет индивидуализировать… Знаете, как чехол и смартфон — смартфоны все одинаковые, а чехлы все разные. Можно такую аналогию провести, что мы будем покупать какие-то вещи очень продуманные, системные, производимые большими тиражами, и там за счёт декорирования поверхностей, CMF дизайн. Есть такое слово устойчивое CMF дизайн (color, materials, finish). Сейчас очень многое решается за счёт CMF: покрасил под дерево — у тебя ощущение дерева; покрасил под камень — у тебя ощущение камня, а форма одна и та же. Соответственно, массовый продукт будет очень утилитарен, очень функционален, декорирование — будет удел маленьких компаний; доступность их будет через цифровые средства доставки, маркетплейсы.

Если говорить о дизайне как профессии, то это профессия будущего. Почему? Потому что все процессы технологизируются, то есть произвести сейчас вещь понятно и несложно. Например, цифровые технологии печати ткани. Есть Александра Калошина, у неё целая фабрика цифровая великолепная. Ты можешь любой узор напечатать очень быстро, а вот что это за узор и кто его придумает. Да, сейчас многие говорят про нейросети, это отдельная тема для отдельной встречи. Можно два часа рассуждать про то, как изменят мир нейросети.

Тем не менее, дизайнер, как человек, который управляет созиданием новых образов, управлением этих образов, он остаётся персоной самой главной, потому что всё остальное технологизировано. Доставка технологизирована, покупка технологизирована, производство технологизировано. Единственное, что не технологизировано — это создание уникального образа.    

М.АЛЕКСАНДРОВА: Нужны сейчас новые идеи, новые разработки? Вот мода на Советский Союз, мебель, которая была в Советском Союзе, сейчас очень популярна.

С.СМИРНОВ: Она популярна исключительно потому что выросло поколение, которое стало активными пользователями быта. Просто пришло время. Это как винтаж. Человек в детстве чем-то пользуется, подрастает, ему…

М.АЛЕКСАНДРОВА: Хочется вернуться в детство.

С.СМИРНОВ: Зелёные крупные деревья, которые были в детстве. Это естественно, но это не значит, что сейчас всё только советское. Сейчас посмотрите, какое разнообразие огромное. Колоссальное разнообразие, может человек найти себе практически всё, что угодно. И дорого, и недорого. Бывает, что вещь подобная, но цена может в десять раз отличаться. Каждому своё. 

А.СОЛОВЬЁВА: Кстати, в СССР, удивительно, да, были популярны антикварные вещи, антикварная мебель — одно время мода такая была. А сейчас есть какой-то тренд, помимо возврата к СССР? Там, правда, не так много этих вещей.  

С.СМИРНОВ: Антиквариат всегда был, есть и будет. Это отдельный образ мысли, это отдельная философия. Антиквариат возбуждает, он насыщен энергией, насыщен историей. За антиквариатом всегда будут гоняться любители антиквариата. 

М.АЛЕКСАНДРОВА: Это определённая категория людей, которым нужна история.

С.СМИРНОВ: Конечно.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Вы говорили о том, что российские дизайнеры очень любят использовать дерево в производстве мебели. Насколько это доступно по цене? Потому что та же IKEA использовала материалы не всегда натуральные и это, конечно, влияло на стоимость.  

А.СОЛОВЬЁВА: У них прессованного много.

С.СМИРНОВ: Много прессованного, много картонно-бумажного усиленного. Это нормально. Если мы делаем супермассовый продукт, он выглядит как дерево, кажется, что это большой толстый массив, а на самом деле это пустотелая картонная штука. Будет производиться и будет востребовано всегда и то, и другое. Мне кажется, за деревом в России очень большое будущее, особенно в части не массового продукта, а в части уникальных произведений, которые нам дают для акцентирования внимания на дизайне интерьера. Сверхтехнологичные материалы, которые мы будем использовать в столешнице на кухне, в функциональной зоне, ради бога, пусть они там будут эти суперматериалы. А вот какая-то вазочка, кресло, на котором я буду отдыхать или с гостями чай пить, оно должно обладать некой энергией, живой энергией, поэтому здесь натуральное дерево или обработанное очень хитро дерево будет всегда актуально.  

А.СОЛОВЬЁВА: Мне кажется, что стул, стол обеденный могут быть и должны быть из массива дерева.

С.СМИРНОВ: У меня дома из массива, мне так нравится.

А.СОЛОВЬЁВА: Учитывая, что против нас ввели санкции в 2022 году и дерева за рубеж мы сейчас продаём намного меньше, то, пожалуйста. В чём проблема собственно? 

С.СМИРНОВ: За деревом точно совершенно будущее. Это очень приятная, уютная материя, которая с нами всю жизнь. Всё человечество всегда было рядом с деревом.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Можно ли сказать, что изменения в городе, про которые мы говорили, — благоустройство, оформление самого города — как-то влияет на интерьер наших квартир, офисов, тех пространств, где мы находимся. 

С.СМИРНОВ: Однозначно да. Ведь влияние внешней культурной среды очень сильно нас воспитывает. Когда ты идёшь по чистому городу, по чистым улицам, хочешь не хочешь ты начинаешь транслировать эти идеи внутрь. Понятно, что это уже зависит от внутренней дисциплины, от вкусовых предпочтений, но тем не менее, я думаю, что хороший город дисциплинирует хороший вкус.

А.СОЛОВЬЁВА: Очень хорошо, что у нас программа благоустройства. Когда это всё начинали, то многие москвичи ругались «вот, неудобства», «там перекрыли», «там не проехать», а в итоге получается довольно красиво. Причём это делается в разных районах Москвы, это охватывает всю Москву, и независимо от района есть какой-то единый стиль.  

С.СМИРНОВ: Москва узнаётся, несомненно. Сейчас просто идёшь и гуляешь по Москве. Вышел на какой-нибудь станции метро и идёшь, куда глаза глядят.

М.АЛЕКСАНДРОВА: На любой можно смело выйти.

С.СМИРНОВ: Это просто наслаждение эстетикой Москвы. Хорошо вписаны и реставрируются фасады домов исторические; и камень, мы сейчас видим, как мостовые сделаны; как деревья высаживаются. Да это все отмечают. Иностранцы в шоке от красоты Москвы. Какое освещение классное сделано. Просто приятно гулять. Сейчас сезон начался отличный для гуляния. Я всю зиму ждал, когда можно будет просто идти, наслаждаться московским летним вечером, гуляя по нашей прекрасной Москве.  

А.СОЛОВЬЁВА: Сергей, ещё особенность: очень здорово обустраиваются набережные.

С.СМИРНОВ: Да. У нас очень разнообразные набережные. У нас есть набережные большие, как «Музеон», у нас есть парк «Зарядье».

М.АЛЕКСАНДРОВА: Какое ваше любимое место в Москве?

С.СМИРНОВ: Я бы хотел обозначить, раз уж сказал про «Зарядье». Это место, которое создано как некий эталон развития пространства. При Лужкове что-нибудь воткнули бы туда высокое.

А.СОЛОВЬЁВА: А кстати, хотели на самом деле, просто не получилось.

С.СМИРНОВ: А сделали просто сказку. Да, по-разному все относятся. «Ой, это не моё» — столько разного слышал от дизайнеров, от крутых архитекторов — «ой, это не Москва». Москва, во-первых, всё переварит, потому что это мегаполис, супермегаполис, и она разнообразна. «Зарядье» — это новая современная Москва с экологичными технологиями, с берёзами, с ягелем, с разными перепадами высот.

М.АЛЕКСАНДРОВА: Со смотровой площадкой потрясающей, какой там концертный зал. 

С.СМИРНОВ: И всё это вписано настолько органично, что ты с одной позиции можешь не видеть этот зал, а с другой позиции ты будешь и зал видеть, и Москву, и раскрываться на мост, на который постоянно идут люди.  

А.СОЛОВЬЁВА: Там, кстати, шикарный вид. Когда только «Зарядье» сделали, я слышала такие мнения «ой, что это такое, в центре Москвы», «какой ужас сделали», как парижане, когда Эйфелеву башню поставили, — «это что за уродство?» — они были против.   

С.СМИРНОВ: Ещё парк был не открыт, нас собрали на очередном мероприятии, был симпозиум, конференция дизайна, собрали гостей, дизайнеров из разных городов и повели по только что отстроенному «Зарядью». И дизайнеры говорили, кто-то «великолепно», кто-то шикал, но в итоге все приняли. И сейчас «Зарядье» великолепное. Я для себя всё время по-разному «Зарядье» открываю.  

М.АЛЕКСАНДРОВА: У нас в гостях был Сергей Смирнов — член экспертного совета Московской недели интерьера и дизайна. Сергей, большое вам спасибо, было очень интересно.

А.СОЛОВЬЁВА: Спасибо большое.

С.СМИРНОВ: Спасибо.