В. КАРПОВ: Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов в студии радиостанции «Говорит Москва». Сейчас будем говорить об облике столицы, о перспективах её развития, но начнём с «Ока Саурона». Вам нравится такая идея?

С. КУЗНЕЦОВ: Я не очень знаю детали этой идеи, поэтому сложно говорить, нравится или нет. Видел в соцсетях, публикуется.

В. КАРПОВ: На несколько часов зажгут «Око Сайрона» где-нибудь в небе на Москвой-Сити в рамках пиар-акции, но общество несколько взбудоражено.

С. КУЗНЕЦОВ: Как получится «Око Саурона» я не знаю. Согласовано или не согласовано я не в курсе. Думаю, что если соответствующие наши коллеги подписались под этим, то должно быть хорошо.

В. КАРПОВ: Сейчас будет говорить серьёзно об облике. Начну с общего вопроса. Москва лет через 20. Возможно, через 40. Это что за город? Как он выглядит? Как о нём будут говорить? Если попытаться в общих чертах описать.

С. КУЗНЕЦОВ: В общих чертах можно сказать следующее. Сегодня планы по планированию города, то, что есть и то, что мы можем некий горизонт планирования описать, это 2035 год. Это от сегодняшнего дня 21 год. Это как раз похоже на то, что Вы спрашивали – Москва через 20 лет. Пока нет документа, который бы это описывал, мы над ним работаем. Есть ряд программ и какие-то работы, которые имеют горизонт планирования 2035 год. Всё, что туда внесено, если это реализуется – понятно, что много оговорок «если» – те, кто знают историю градпланирования, знают, что ни один генеральный план и вообще ни один план такой долгий никогда не реализовывался в точности, но реализовывался в частях. И то, что мы видим сегодня в городе, это остатки и наследие реализации тех планов, которые были до нас. Если говорить о том, что планируется реализовывать к 2035 году, это, конечно, очень масштабное развитие общественного транспорта, масштабное развитие не вовлечённых в оборот бросовых территорий, причём не только промышленных, которые мы знаем. Сегодня колоссальный исход рабочих мест случился за последние 20 лет из промышленных зон. Там работало в середине 1980-ых около 5 миллионов человек. Сегодня 500 тысяч. В десять раз по факту востребованность сократилась, территории бросовые не используются, их развитие сегодня закладывается во все городские программы. Поэтому мы Москву увидим более компактной и без таких пустот, скажем, линз городского планирования. Это касается не только промышленных зон, но и зелёных территорий многих, по факту зелёных, но тоже не обустроенных, часто замусоренных, которые тоже планируется привести в порядок, убирая из города такие неконтролируемые линзы, пустоты. В городе вакуума не бывает. Если пустота есть, то её заполняет не желаемое присутствие, то есть какие-то криминальные вещи, бездомные животные, бродячие люди и прочее, то есть в городе что нежелательно иметь, поэтому зачем вовлекать в оборот территорию, мне кажется, что всем очевидно. Тот же самый проект Москва-река, концепция 35-го года тоже, он во многом, в том числе и об этом. И новая наша присоединённая территория, планы по развитию. Недавно была утверждена на ГЗК территориальная схема развития новой территории. Поэтому я думаю, что мы увидим город более развитый в отношении использования своей территории, в отношении использования и развития вообще продвинутости транспортной системы, мульти модальности.

В. КАРПОВ: Спрошу иначе. Если попытаться в одно слово уместить облик Москвы 2035 года. То, что Вы описываете, первое слово, которое у меня появилось, это эффективный. Похоже?

С. КУЗНЕЦОВ: Да, конечно, похоже. Конечно, более эффективный, потому что для большого мегаполиса, для большого образования как Москва эффективность работы управления, рациональность использования всех ресурсов, честно говоря, это большой приоритет.

В. КАРПОВ: Эффективный – это слово с одной стороны деловое, а с другой стороны оно же абсолютно бездушное.

С. КУЗНЕЦОВ: Мы же где-то сейчас говорим об очень профессиональных вещах. Это не литература развития города. Спрогнозировать внешний облик и описать что-то таким литературным языком очень сложно, потому что это вещи в сегодняшнем мире сложно прогнозируемые, потому что меняется мода. Всё чаще и чаще сменяется тренд буквально в развитии того же архитектурного образа, который сегодня становится более интернациональный. Всё глобализируется. Сказать, что мы будем строить дома из стекла и стали, начнём всё красить в белый цвет, невозможно потому, что может произойти всё, что угодно. Город будет очень разнообразным.

В. КАРПОВ: Если взять два полюса – Ле Корбюзье с его «Модулором» или русский классицизм с его витиеватыми строениями, но привычными нашему взгляду, это к чему ближе?

С. КУЗНЕЦОВ: Я думаю, что некий откат к традиции планировочной – традицией я называю то, что происходило с планированием до Ле Корбюзье, до модернистской эпохи. Мы его сегодня наблюдаем во всем мире. Я думаю, что мы будем наблюдать развитие возвращение к основам во многом, поэтому я уверен, что города будут меньше и меньше похожи на идеальное представление градостроителей и архитекторов, модернистов середины 20 века.

В. КАРПОВ: То есть дома-ячейки мы скорее уже пережили, и теперь бы нам вернуться.

С. КУЗНЕЦОВ: Да, то, что называется городом-садом не в том смысле слова, когда говорят, что это очень что-то хорошее. Наши спальные микрорайоны – это города-сады. Так задумывалось. Получилось, мы знаем как. Вы сказали, что это бездушно звучит, потому что от слова эффективность и рациональность, но на самом деле, если мы посмотрим, как устроены места удобные для жизни, мы обратим  внимание, что они устроены очень удобно. То есть эффективно и рационально, и там комфортно находиться.

В. КАРПОВ: Ещё одна тема, которая активно обсуждается в последние дни – это Арбат особенно после заявления Дмитрия Олеговича Рогозина относительно того, что он прогулялся по Арбату, увидел там пошлость, которая осталась там ещё с 1990-ых годов, и с этим нужно что-то делать. До этого Вы делали заявление по Арбату о том, что его необходимо сделать транспортно доступным. 

С. КУЗНЕЦОВ: Я удивляюсь, сколько разговор на презентации нашей книги «Великие улицы», где шёл разговор просто в принципе об улицах, где кто-то из экспертов поднял вопрос о том, что вообще-то можно рассмотреть, чтобы на Арбат вернуть транспорт. Возникла некая дискуссия, где я сказал, что как раз сейчас это обсуждать бессмысленно, потому что Арбат относительно недавно был обновлён, это пешеходная хона. И просто из логики принятия градостроительных решений, вообще хозяйственных, сейчас пересматривать статус Арбата не имеет никакого смысла. Это разговор беспочвенный, о чём дискуссия была прекращена. Тем не менее, оказался огромный резонанс у этой информации, что якобы чуть ли не завтра мы по Арбату пустим движение. Конечно, этого не произойдёт.

В. КАРПОВ: Вы же прекрасно понимаете журналистов. Каких-нибудь цитат надёргаем, а после этого наделаем из этого новостей. Не удивляйтесь, если завтра прочитаете что-нибудь по поводу сегодняшнего интервью из того, что Вы не говорили. Если к пошлости вернуться.

С. КУЗНЕЦОВ: А я не знаю где коллеги-депутаты нашли пошлость. 

В. КАРПОВ: Дмитрий Рогозин гулял по Арбату и рассматривал шапки-ушанки. Он обратил внимание на всё это великолепие, которое мы по большей части не замечаем. Он увидел кафешки, которые не соответствуют образу Арбата, он увидел те самые лотки с шапками-ушанками и предположил, что это неправильно и несправедливо. Собирался обращаться в мэрию.

С. КУЗНЕЦОВ: Городская среда так же, как многие вещи, которые кажутся несправедливыми, типа общественного мнения, например, или хаотично возникающих городских процессов, на самом деле, является высшим проявлением справедливости. Всё это можно посчитать, предсказать и понять где будут продавать шапки-ушанки, а где откроется дорогой магазин или ресторан, на самом деле, в городе понятно как. И это можно сделать. Действительно, почему тогда, вернувшись на шаг назад, к дискуссии, которая возникла у нас на круглом столе по поводу книги, как раз природа пригодности или непригодности функционирования улиц. Собственно, книга, которую мы представляли, была об этом. Действительно, сегодня многие специалисты отмечают, что пешеходная зона, старый Арбат просто имеет малую доступность и большую длину, и туда забредает меньше публики с деньгами, благодаря которой возникают места luxury формата или более то, что коллеге Рогозину показалось бы приемлемым для одной из центральных улиц города Москвы. Да, это такая особенность Арбата, и она есть, к ней многие привыкли и не случайно там торгуют ушанками. Ведь архитектура и градостроительство – это менеджмент жизни. То, в чём мы живём, незримо нам образ жизни формирует наша среда обитания. Можно много связей объяснить и рассказать. Это целая наука, и она не случайна.

В. КАРПОВ: Вернёмся на секунду к нашим пешеходным зонам. Если определить какую-то стратегию, их будет больше в центре Москвы или пока этот процесс останавливается?

С. КУЗНЕЦОВ: Смотрите, что считать пешеходной зоной. Главное в стратегии Москвы – это город удобный для жизни. А город, удобный для жизни, он удобен для пешеходов. Если вернуться в литературе, то ещё одна из книг, которую мы сейчас издаём, это как раз «Пешеходный город», где объясняется на многих примерах, что как раз количество пешеходов на улицах есть прямой показатель успешности города. Это не значит, что в городе нет места машинам или их не надо запускать. Сегодня балансное сочетание машин и пешеходов на улицах – это цель. Если улицы, где можно, наверно, машину вообще убрать. Их, на самом деле, подавляющее меньшинство. В основном, можно сделать нормальное соседство, потому что расхожее мнение, которое я часто слышу и ему удивляюсь, что воспринимается людьми и обществом пешеходы и автомобилисты как некие разные люди, как разные партии в городе, которые постоянно конфликтуют. Это же не так. Это одни и те же люди. Если мы посмотрим на себя, то когда-то мы ездим на машинах, когда-то мы ходим пешком. Вопрос удобства и ходьбы пешком, использования машины – это сочетание и есть фокус сегодня.

В. КАРПОВ: Давайте начнём с телефонного звонка. Слушаем Вас, здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Карл. Когда присоединили Крым, хотел выступить с пожеланием, чтобы к Москве присоединили Бирюлёво. Почему всё время разговор идёт о центре Москвы, об исторических местах? А парк Царицыно, который также является историческим местом, не сделать к нему пешеходную зону из нашего большого района. Какие планы у периферийных районов?

С. КУЗНЕЦОВ: Как ни банально звучит, центр в городе, на самом деле, самое важное место. Естественно, центру уделяется очень много внимания, потому что он принадлежит всем горожанам, и как показывает практика, ощущение гордости от своего города складывается в основном от того ощущения, какой у города центр, насколько там красиво, некрасиво, убрано или не убрано. И тут, на самом деле, правда, без обид для тех, кто живёт не в центре – я сам живу не в центре – но центр города – это всегда зона повышенного внимания. Вот почему об этом говорим много, и много внимания проектам в центре города уделяется. Что касается периферии, на самом деле, в Москве даже «Урбан-форум» был посвящён только периферии, городской. Конечно, в сравнении с центром периферия по ряду параметров будет проигрывать, потому что везде центр города более престижный и интересный для пребывания. Надо сравнивать периферию не с центром Москвы, а с периферией других крупных городов. И тут Москва будет очень выигрывать. И по уровню преступности, и по уровню благоустройства, и по уровню озеленения периферия Москвы довольно успешное место. Парк Царицыно здорово благоустроен, причём за недавнее время.

В. КАРПОВ: Карл больше говорил о доступности парка Царицыно, а добраться до него – там отвратительная пешеходная доступность. Если выходишь из метро, где-то по подземному переходу, под железнодорожным мостом идёшь.

С. КУЗНЕЦОВ: Я сам относительно долгое время жил на станции метро Домодедовская, недалеко от Царицыно, и регулярно там пешком бывал.

В. КАРПОВ: Вы с другой станции заходили.

С. КУЗНЕЦОВ: Да. Но с той стороны было удобно. Доступность зелени сегодня в городе - это очень острый вопрос. Сейчас идёт речь о развитии Мневников, тоже один из главных вопросов сделать зелень доступной. Не то, чтобы её физически было много, а чтоб она была доступной. Понятно, что не везде вопрос решён, хотя сам парк благоустроен. Из многих районов туда попасть, правда, можно. То, что не отовсюду есть низкая проницаемость. Да, низкая проницаемость территории в Москве  - это одна из главных проблем. Много железных дорог. Вопрос того же Бирюлёво. Получается, что изолирует разные районы, но да, с этой проблемой город работает. Нельзя сказать, что всё здесь идеально.

В. КАРПОВ: А что означает «работает»? Пытаются связать эти разрезанные железными дорогами районы?

С. КУЗНЕЦОВ: Конечно! Пешеходные мосты, путепроводы, которые свяжут транспортом. Развитие сети улично-дорожной и не уличного транспорта, в основном, сегодня направлено, в первую очередь, на связанность друг с другом районов.

В. КАРПОВ: Это взаимодействие с москвичами, а что касается постановки этого взаимодействия на поток, на постоянную работу? Так называемая обратная связь. Что изменилось за это время, за 4 года, как пришли?

С. КУЗНЕЦОВ: Из того, что изменилось – самый яркий и звёздный проект – это краудсорсинговый проект «Активный гражданин», который в городе запущен. Все коллеги наши, которые работают в органах исполнительной власти города, мы активно вовлечены в этот процесс с той стороны,  городской. То есть мы регулярно вопросы, касающиеся нашей деятельности, то, что коснётся массы людей, выносим на «Активного гражданина» и обсуждаем. Я не знаю прецедентов таких проектов в других городах. Я думаю, что это реально вещь очень серьёзная по размаху, именно опять же в сравнении. Штука полезная и действенная. Я сам там участвую. У меня это приложение есть на телефоне. Это такой заметный шаг в изучении общественного мнения. Ещё есть масса других историй.

В. КАРПОВ: Поправьте меня, но у меня скалывается ощущение, что «Активный гражданин» – штука, безусловно, полезная в перспективе, но пока она похожа на штуку, удобную, прежде всего, для властей. Отталкиваясь от тех мнений, от тех вопросов, которые были согласованы или якобы согласованы с гражданами благодаря этой программе и приложению, московские власти очень часто принимают те решения, которые удобны именно им благодаря грамотной постановке вопроса, благодаря тому, что именно они становятся инициаторами тех тем, которые затрагиваются в «Активном гражданине». Или это не так?

С. КУЗНЕЦОВ: Безусловно, власть задаёт те вопросы, которые её интересуют. Опять вопрос с чем сравнивать. Проект ещё полную мощность не набрал. Я думаю, что острота и важность вопросов будет приходить. Действительно, проект начинается с вопросов, которые, может быть, кому-то покажутся сформулированными не так или очень простыми, ни на что не влияющими, но могу сказать, что для того, чтобы любую такую масштабную систему, в которой задействованы сотни тысяч людей, её обкатать и поставить на идеальное состояние работы, требуется время и некий опыт. Я могу сказать, что по той части, где мы ставили вопросы, они абсолютно на злобу дня. Ответы реально влияли на принятые в итоге решения. Во всём можно найти какой-то изъян. Я, честно говоря, не согласился с тем, что вопросы ставятся превратно или нет вариантов ответа, которые могли бы дискредитировать. Вообще я думаю, что здесь больше неправильная трактовка. Проект развивается, пока не стоим на месте.

В. КАРПОВ: Помню, что там был опрос про Нагатинскую пойму и пойму в Мневниках. И там за 90% пользователей системы проголосовали за изменения. Теперь осталось разобраться как. Я так понимаю, что в Мневниках до сих пор ещё дискуссии продолжаются по поводу того, что там будет. Что там будет, Сергей Олегович?

С. КУЗНЕЦОВ: У нас сейчас идут публичные слушания по Мневникам. Там будет много всего. Во-первых, многое уже анонсируется. Во-первых, там будет парламентский центр. Это новый центр, где все наши парламентарии все необходимые службы будут собраны и функционировать в новом формате. Во-вторых, там развивается колоссальный спортивный кластер. Все знают, что к олимпиаде 1980 года спортивный кластер уже западного направления в Крылатском был создан. Развитие будет продолжено, уже на территории Мневников будет хоккейный дворец, один из самых больших в Москве, и центр водных видов спорта. К этому можно добавить, что вообще многофункциональная застройка, то есть территория будет вовлечена, то, о чём мы говорили вначале, город в оборот, в использование. Вы были на территории Мневников?

В. КАРПОВ: Да, бываю периодически.

С. КУЗНЕЦОВ: Как там, неплохо?

В. КАРПОВ: Местами.

С. КУЗНЕЦОВ: Там, где это местами неплохо, будет сохраняться и поддерживаться, но кто там не бывает, а я там бывал несколько раз, плюс была съёмка специальная. Главная проблема в Мневниках даже не то, как застроить и что там возникнет, а главная проблема территории, что её вообще срочно нужно развивать, потому что с каждым годом настолько больная и не здоровая городская территория плодит вокруг себя проблемы. Я уже молчу об экологической ситуации, когда Мневники – территория находится просто в реке, это просто остров, на самом деле, со всеми последствиями, то там свалочные тела 800 тысяч кубометров. Гигантские цифры. То есть там годами сбрасывали мусор. Как развить территорию? Что с ней можно сделать? Ответ такой – без привлечения инвестиций, без привлечения городского развития, транспорта, застройки, такие вещи не рекультивировать. Нельзя сказать, что «давайте засадим деревьями, и там всё само собой зарастёт». Так не бывает. Территорию нужно развивать. Вопрос очень назревший, в городе давно обсуждаемый. Даже шли разговоры о том, что и как там делать, но сейчас уже решение принимается. Думаю, что с ними всё в итоге будет в порядке.

В. КАРПОВ: Что касается парламентского центра, то именно на эту дискуссию я обратил внимание. В тех же социальных сетях растёт как будто бы недовольство. Граждане не согласны с присутствием в Мневниках присутствия парламентского центра, готовят протест. Как с ними будете взаимодействовать и находить общий язык?

С. КУЗНЕЦОВ: Будет рассказывать. Понятно, что есть то, что воспринимается позитивно. У нас позитивно воспринимаются зелёные насаждения и общественные пространства.

В. КАРПОВ: Спортивные площадки тоже.

С. КУЗНЕЦОВ: Всего этого в Мневниках будет с избытком. В Мневниках формируется гигантский зелёный кластер, причём в пределах МКАДа самый большой – 650 гектар зелёных территорий. Мневники сейчас записаны в зелёную территорию. Они по факту, по записи официальной, которая существует в генплане, это особо охраняемая природная территория. Она закрашена зелёным цветом на бумаге. По факту то полный кошмар, и ничего там зелёного нет. Для того, чтобы развивалось то, что любят граждане – зелень, спортивные площадки, детские площадки, тематические парки – нужно развивать и другие функции тоже. д не может в себе одну функцию развивать.

В. КАРПОВ: Кого Вы туда будете зазывать? Вы говорите про инвестиции, но инвестиции подразумевают, что эти деньги потом нужно будет отбивать. А соответственно там кто-то должен будет эти деньги зарабатывать. Чем?

С. КУЗНЕЦОВ: Кто-то и зарабатывает. Парламентский центр – это такая государственная функция. Она туда приходит. Вы говорите про тех, кто протестует, но неплохо было бы послушать аргументацию протестующих. Что плохого в том, что в городе развивается парламентская функция и под это, кстати, не тратя государственных денег, потому что это сложный проект и девелоперский, когда то имущество, которым сегодня обладают парламентарии и здание Думы, оно вовлекается в коммерческий оборот и производится выручка, прибыль, с которой можно строить другие объекты. Это не то, что государство потратит деньги, которое могло бы потратить на другие цели. Это не так. Это важно понимать, что это всё переформатирование того, что есть и вывод из центра этих функций для города очень полезен. Мы знаем, что сегодня проблема с пробками. Откуда она берётся? Все функции, притягивающие людей, они в центре города. Их нужно растаскивать. По-другому пробки победить невозможно. Вывести эти функции из центра – это очень правильная идея, и ей надо заниматься. Просто с людьми, которые это не понимают, будем им это объяснять. Туда могут прийти инвесторы, там будет многофункциональная общественная застройка. Представить, что город за свой счёт застроит всё объектами спорта, культуры и парламентских функций, невозможно. Это опять же вопрос экономики.

В. КАРПОВ: По парламентскому центру дискуссии ещё предстоят с теми, кто не согласен, кто будет предъявлять какие-то контраргументы. Что касается транспортной доступности этой поймы, этот вопрос будет как-то решаться? Я так понимаю, депутаты захотят быстро и качественно попасть к себе на работу.

С. КУЗНЕЦОВ: Транспортная доступность благодаря развитию транспортной доступности территории всей Москвы увеличивается. Через пойму пройдёт и хордовая связь улично-дорожной сети. Через пойму пройдёт третий пересадочный контур московского метро. Причём 2 станции, которые возникнут в пойме, они обслужат не только то, что будет в пойме создано, и тех людей, которые там будут жить и работать, но и большую территорию Филей, которая сегодня изолирована и не обладает нужными мощностями общественного транспорта. Там нет метро. Это с точки транспорта вопрос не только вопрос обслуживания территории поймы, но и вопрос вообще обслуживания большого западного городского сектора. Тут тоже есть что сказать.

В. КАРПОВ: Ваши коллеги мне ещё передавали вопросы, которые оставляли пользователи в социальной сети ВКонтакте, писали Вам в нашу программу. Александр Дятлов в теме «Жилая застройка» пишет: «Когда Москва откажется от строительства высотных жилых домов?».

С. КУЗНЕЦОВ: Я сегодня вижу проблемы Москвы не в высотной жилой застройке, домов очень мало. Если сейчас провести опрос и выяснить, сколько сейчас людей живёт в высотном доме, выяснится, что таких людей не много. Если не считать высотные дома выше 10 этажей. Сегодня мы говорим о том, что есть массовая застройка там, где живём много людей, и она сегодня морально устарела. Там есть действительно неоправданные высоты. Это не высокие дома, но они довольно высокие и жить там, правда, не комфортно. В доме, где 20 этажей, это доказанный научный факт, что не комфортно. Мы сегодня работаем по модернизации. Программа, запущенная по поручению Сергея Семёновича, уже больше года мы ей занимаемся за тем, чтобы стандарты жилья в городе сделать гуманными и комфортными, совершенно другого качества. Это успех лежит в модернизации, в том числе домостроительных комбинатов, которые производят основную массовую продукцию застройки. Что касается высотного строительства, то это вопрос очень узкого сектора. Если убрать то, что строится панель высотная, то их очень мало и проблемы в них я никакой не вижу, это архитектурно может быть доминантой, которые в городе всё равно нужны для ориентации для ансамблевости общей, поэтому люди, которые там живут, как правило, добровольно. Кто живёт в «Триумф-Паласе», вот здесь по соседству высотное жилое здание. Никого же туда силком не поселили. Все осознанно выбрали и многим нравится. Я думаю, что всем нравится, кто живёт.

В. КАРПОВ: А Вы требования какие-то застройщикам предъявляете по облику того, как эти жилые комплексы, жилые здания, офисные центры вообще должны выглядеть?

С. КУЗНЕЦОВ: Конечно, по жилью есть ряд критериев, который был утверждён распоряжением нашего комитета. Дальше ко всем сегодня предъявляются требования по проведению архитектурно-планировочных решений. Москва, кстати, в отличие от большинства российских городов располагает законом об архитектурно-строительном решении, который описывает процедуру согласования внешнего вида архитектуры. В Москве не может возникнуть что попало, и это закон утверждён сравнительно недавно. Мы знаем опыт, что многие вещи, которые были построены, вызывали общественный резонанс, негативный. Сегодня мы надеемся таких вещей избежать.

В. КАРПОВ: Давайте примем телефонный звонок. 73-73-948. Здравствуйте, Анна.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Что будет на Ленинградской вместо второго часового завода? И до какой Якиманскую собираются сделать пешеходную?

С. КУЗНЕЦОВ: По пешеходной зоне надо сказать, что этим занимаются коллеги департамента ЖКХ. Насколько Якиманка будет пешеходной, я просто не отвечу сейчас. Что касается часового завода, то там будет общественная многофункциональная застройка. Там сейчас пустое место. Там будет простроено 300 тысяч с лишним метров недвижимости, надо сказать, что это довольно плотная застройка. Она не очень с точки зрения высокая, если сравнивать с Москвой-Сити. Так чтобы люди понимали, что эта застройка сопоставима в принципе по габаритам, по массе с застройкой, которая идёт по Ленинградскому проспекту дальше. То, что построено на Белой площади, насколько на слух можно вообще описать застройку, это примерно так. Эта территория будет развиваться. Надо сказать, что при нынешней команде уже Сергея Семёновича там были объёмы снижены. Там в своё время выдавалось разрешений на объём, по-моему, до 700 тысяч застройки. Были понижены объёмы и высотность. Поэтому сейчас это будет в ансамбле Ленинградского проспекта как заполнение очень нормального размера, вполне соответствующего архитектуре.

В. КАРПОВ: А какие доминанты у нас образуются? Раньше понятно – сталинские высотки. А сейчас? Москва-Сити, а что ещё?

С. КУЗНЕЦОВ: Много чего. Во-первых, есть ряд проектов на реке. Вот сейчас у нас итоги конкурса будут проведены по Москве-реке, и такое ожерелье вдоль Москвы-реки станет с точки зрения развития водного фронта реки как городской улицы, они будут по-своему доминировать. Это развитие территории, например, завода ЗИЛ, река его огибает. По своему доминантой будет парк Зарядье. Доминанта – это не всегда что-то высокое. Доминанта -  это есть смысловая доминанта. То, что притягивает людей и вообще заметно. Доминантой будет развитие территории не только самого Сити, но и вокруг там будет много чего сделано. Всё равно территория обладает таким депрессивным характером, много коммунальных заброшенных зон. Там появятся и архитектурные здания, красивые, интересные, но и крупные просто. На той же Ленинградке проект высотного здания уже публиковался, Ленинградский 34, ближе к третьему кольцу, с силуэтом в традиции той же сталинской архитектуры. Красивый объект должен получится.

В. КАРПОВ: Сейчас попробуем в режиме блица ответить на некоторые вопросы. Когда Москва надавит на Подмосковье, чтобы оно перестало строить на окраинах Москвы каменные джунгли такие, как район Павшинская пойма. Здесь какое-то взаимодействие Москвы и Подмосковья есть?

С. КУЗНЕЦОВ: Взаимодействия субъектов – это очень сложный вопрос именно в строительстве. Все субъекты свои интересы отстаивают, борются за инвесторов, и они часто являются конкурентами, а не союзниками, хотя мы с коллегами из области постоянно ведём диалог и находим точки соприкосновения, потому что кроме того, что выдаётся разрешение на строительство, ещё много вопросов по соприкосновению транспорта, например, который выходит из Москвы, приходит из области. Это проблема большая, но сейчас я очень рассчитываю. что в новом генплане, в схеме планировочной развития Московской области, которая как раз должна синхронно утверждаться в 2016 году, эти вопросы будут решены. Эти документы сейчас делаются в увязке, мы сейчас с коллегами работаем регулярно. Надеюсь, там будет достигнут консенсус.

В. КАРПОВ: Один из слушателей описывал спальные районы Москвы как некие каменные джунгли, в которых стоят повсеместно автомобили. Вроде там жизнь есть, но выглядят они чудовищно. Это всё не исправить уже?

С. КУЗНЕЦОВ: Путь к исправлению ситуацию, как и лечение, болезненный. На самом деле, поправить можно.

В. КАРПОВ: За счёт чего?

С. КУЗНЕЦОВ: Главные инструменты в исправлении ситуации – это регулирование парковочного пространства. Сегодня с введением платной парковки в Москве для многих звучит удивительно – почему-то с негативным оттенком. Все мы знаем и помним эту проблему в наших дворах. Надо сказать, что  в городах успешно решающих этот вопрос, он решается через регулирование пространства.

В. КАРПОВ: Давайте переведём для всех на понятный язык. Вы хотите, чтобы автомобилей стало меньше?

С. КУЗНЕЦОВ: Нет, я хочу, чтобы они стояли или хранились, и люди ими пользовались в некой упорядоченной системе. Есть двор, который весь заставлен парковками, машинами. Сегодня средствам администрирования, установкой столбиков, разметкой, где-то взиманием платой, не везде, можно регулировать этот беспорядок. Проблема в том, что когда ты начинаешь что-то регулировать, у тебя недовольных с другой стороны уже поднимается. Инструменты есть, и всё будет в порядок приведено. Сегодня наши коллеги «Дептранс», которые за эту работу отвечают, сейчас пойдут дальше.  Я в этой работе их абсолютно поддерживаю и считаю, что работа абсолютно правильно ведётся. Как раз вот таких вопросов будет меньше, когда они дойдут, наконец, и до МКАДа и дальше, и до спальных районов. Но, к сожалению, порядок есть порядок. Кто-то чувствует дискомфорт, но в целом городу от него гораздо лучше.

В. КАРПОВ: Я не знаю ставить ли перед вами задачу вплетать какие-то парковки, это есть или нет?

С. КУЗНЕЦОВ: Когда мы говорим о стандартах, которые мы разрабатываем, тема квартальной застройки часто нами поднимаемая, инициируемая, как на уровне дискуссии, так и на уровне изменения нормативной базы, она ведь о том, что должно быть разделение на частное и общественное пространство. Частное пространство – это дворовое пространство, где вообще-то не должно быть место машинам. Нужно их прятать в паркинг организованный, либо снаружи в пределах улиц расставлять. Это одна из частей концепции по реформатированию принципов застройки. Откуда взялась проблема? Есть спальный микрорайон. Нет при этом в районе градации – вы не отличите двор от не двора, от улицы. И люди идентифицируют даже не пытаются делать, где можно делать, а где нет. Это проблема планирования. Это один из корней проблемы.

В. КАРПОВ: Не знаю, как это охарактеризовать проблемой или бедой, но в любом случае Вам предстоит с этим ещё сражаться. Это, конечно, вопросы на стыке взаимодействия ведомств вашего, «Дептранса» и много кого ещё. Приходите ещё, ждём в нашей студии. Спасибо всем кто слушал и принимал участие.