Е.ВОЛГИНА: 15:07 в столице. Программа «Умные парни». У микрофона Евгения Волгина. Всем здравствуйте. К нам пришла Ольга Ярославская — уполномоченный по правам ребёнка в Москве. Ольга Владимировна, здравствуйте.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Здравствуйте, Евгения.

Е.ВОЛГИНА: Наши координаты: 7373-94-8 — телефон; SMS +7-925-8888-94-8; «Телега» для сообщений govoritmskbot. Смотреть можно в YouTube-канале «Говорит Москва», стрим там начался.

Давайте, наверное, начнём с темы безопасности детей летом, потому что сводки приходят разные. Во-первых, дети падают из окон. Прокуратура постоянно напоминает, как нужно обезопасить детей от этого. И ещё опасность на воде. Два таких пункта, о которых стоит поговорить вначале. 

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Совершенно верно. Статистка о выпадении детей из окон в этом году бьёт все рекорды. Это очень огорчает, потому что мы чётко понимаем, что если это не гибель ребёнка, то это, в любом случае, глубокая инвалидизация ребёнка в дальнейшем. Здесь уже нельзя перенести ответственность, извините, ни на школу, ни на общество, ни на социальное окружение; здесь чисто ответственность самих родителей. Честно говоря, прямо опускаются руки. Я не знаю, как надо достучаться до семей, которые бы не оставляли открытыми окна и не показывали детям дурной пример.

Вчера тоже по сводкам прошло видео, когда на двенадцатом этаже взрослый человек посадил ребёнка на подоконник, ребёнку где-то до трёх лет, свесил ноги на улицу. Он его держит руками, и ребёнок болтает счастливо ножками. «Слушайте, вы сумасшедшие?» — мне хочется сказать. И, честно говоря, хочется наказать этого родителя по всей строгости. Не знаю, правда, как, но очень хочется наказать. По крайней мере, прислать ему психологов семейного центра, чтобы они ему объяснили. Если человек не здравомыслящий, только это может объяснить такое взрослое поведение. Поймите, когда вы просто ставите ребёнка на подоконник при закрытых окнах, начинаете познавать мир через окно и говорите «вот птичка», вы закрепляете у ребёнка поведение, что на подоконнике можно стоять.

Хорошо, если вы считаете, что это норма, тогда всегда держите окно закрытым, тогда окно не открывается (такое бывает) или вы удалили эти ручки, или у вас установлено запорное устройство, которое не даёт возможности открыть ребёнку самостоятельно, но если у вас этого ничего нет… Вообще окно для маленького ребёнка — это привлечение, это манкая история и, безусловно, это повышенная опасность. Казалось бы, что в этом такого сложного.

Е.ВОЛГИНА: Когда мы со слушателями эту тему обсуждали, тоже начинается сразу: где-то кто-то какие-то ручки специальные покупал, замки; но звучит сразу «а пусть строители договорятся с производителями окон, чтобы они сразу ставили детскую защиту на окна, и тогда этого всего будет меньше». Как будто кто-то за кого-то должен что-то сделать.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я хочу сказать радиослушателям следующее, что такие устройства в новых домах, которые проектируются сейчас, Минстрой России уже делает. Это точно во всех социальных учреждениях, как школы, реабилитационные центры, любое учреждение, там это всё есть, и в жилых домах это есть. Но мы сейчас говорим не только о новом строительстве, но и о старом. А дети-то сейчас растут. Более того, так как это ежегодная проблема, когда женщина выходит из роддома, Москва дарит ей подарок «Моё счастье».

Е.ВОЛГИНА: Коробку.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Можно взять деньгами, но в любом случае в состав этой коробки одно запирающееся устройство входит. Ну и хорошо, что одно, для того чтобы родители по крайней мере задумались о том, а для чего оно здесь есть. Оно стоит недорого, просто надо этим озаботиться.  

Е.ВОЛГИНА: Слушатель говорит: «Люди сейчас просто очень расслаблены и не обращают внимания, думают «на секунду отойду и всё», но надо постоянно держать глаз да глаз».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Вы знаете, «глаз да глаз» нужно держать не только на окнах, а вообще. Если мы возьмём вторую тему — вода, то по статистике у нас дети тонут не только самостоятельно, когда сбежали с дачи на пруд покупаться, но и при живых родителях, которые находятся рядом. Объясню: во-первых, когда ребёнок тонет, он не кричит.

Е.ВОЛГИНА: Любой человек, когда тонет, не кричит.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Но ребёнок тем более не кричит. Если взрослый как-то может попросить о помощи, хотя статистика говорит об обратном, что это тихая смерть, то ребёнок тоже не кричит. Водоёмы при той жаре, которая сейчас стоит, конечно, очень серьёзно. Здесь мы тоже можем много говорить о том, что надо детей учить плавать. Я всё время говорю о том, что навык такой же как ходить, писать, читать, это умение плавать. Но опять же, когда мы берём статистику, она говорит о том, что даже дети, которые умеют плавать, всё равно, к сожалению, тонут. Здесь нужно просто чтобы взрослые были рядом — это обязательное условие.

У нас только половина лета прошла и впереди ещё полтора месяца летних каникул. У родителей нет таких длинных отпусков, чтобы они три месяца были со своими детьми. Как правило, если есть возможность, все отправляют к родственникам, к бабушкам, к дедушкам, на дачи, в деревни, в какие-то маленькие посёлки. Сейчас именно к москвичам обращаюсь. Темп жизни, темп восприятия информации в другом мире, поселковом, сельском, он вообще другой. Угрозы, которые стоят для них, для взрослых, они наши не понимают.

Е.ВОЛГИНА: Что вы имеете в виду?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Про ту же самую безопасность. Надо, чтобы бабушка и дедушка объяснили ребёнку, как ориентироваться в лесу, что нельзя заходить в лес далеко; если мы идём за грибами, то как мы себя ведём. Опять же про тот же велосипед, речку и пересечение трассы. То есть, казалось бы, бабушки и дедушки живут уже в другом ритме, они не понимают наших современных угроз. Надо такой инструктаж им проводить. Вы ребёнка отдаёте и с ним инструкцию по безопасности. Не только спрей от комаров надо положить, а надо ещё всё объяснить: вот тебе яркая кепка, вот тебе яркая одежда, если за грибами пошли. Надо объяснить ребёнку про велосипед, про старшего товарища, который через дом живёт, что у них другие интересы. Надо подумать не только о том, где находится ваш ребёнок физически, но и с кем он находится, и какие у него будут развлечения. Потому что день ребёнка очень насыщен, и если ему будет неинтересно даже у бабушки, у дедушки, он найдёт себе чем заняться. И вы об этом знать не будете. Это, к сожалению, тоже приведёт к нехорошим последствиям.

Е.ВОЛГИНА: «Мы росли в девяностые годы, — пишет слушатель. — Было ощущение, что в голову было вшито всё про угрозы. Или же я рассуждаю как человек, у которого ошибка выжившего произошла, что если я выжил, значит и остальные выжили, а сейчас все какие-то хлюпики и не понимают, где опасность». 

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Совершенно верно. Вы росли в девяностые годы, я росла вообще в семидесятые годы. Я хочу сказать, что нас вообще коллективно двор воспитывал всех. Мы все были детьми двора, у нас вообще не было по-другому. Я выросла в таком дворе, причём были старшие и младшие братья, мы все вместе были от шестнадцати до восьми. Понятно, что мы старшим мешали, но тем не менее…

Е.ВОЛГИНА: Приглядывали.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Ответственность родителей была возложена на старших, это всё было вместе. Но была ещё одна очень интересная история: всегда на лавочках сидели бабушки.

Е.ВОЛГИНА: Это правда.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Которые чётко абсолютно, если ты нарушаешь что-то, когда твои родители возвращались с работы, обязательно им отстучат, и ты потом ещё получишь дома «по шеям», извините за мой… Реально так было. Мы понимали. Причём, это не моя бабушка, это просто соседские бабули. Была коллективная ценность понятия детства, то есть не ребёнка как ценность, а именно как явления «детство», что есть дети — они общие, мы их всех опекаем и мы их предостерегаем. Мы это утеряли. Из нашей культуры это ушло, мы каждый стали сам за себя.

Е.ВОЛГИНА: При этом у нас формировался иногда где-то даже патологический детоцентризм, что вся жизнь ради ребёнка и так далее. Но по сути, оказывается, коллективность, о которой вы говорите, во многом более полезна и более эффективна, в плане даже организации безопасности, чем то, что мы сейчас имеем. Или нет?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Женя, я хоть и уполномоченный по правам детей, но я вам хочу сказать: этот детоцентризм, я категорически против него. Потому что «не сотвори себе кумира» и «мой ребёнок — это мой идол» — это ужасное явление, которое специально в нашу культуру было занесено с Запада.  

Е.ВОЛГИНА: Серьёзно?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Конечно.

Е.ВОЛГИНА: Почему?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Потому что это разрушает устои семьи. Потому что ребёнок главный, а не мама с папой главные. Ребёнок главный — это неправильно. Всё равно главные взрослые — мама и папа, тогда ребёнок вырастет в любви и в уважении к старшим. А когда ребёнок возводится на пьедестал и всё вокруг него, вот и вырастает поколение. Сегодня читаю сообщение: парень в Балашихе своих родителей травил. 

Е.ВОЛГИНА: Да, ради наследства. 25 лет ему было.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Это прямо к слову про нашу проблему. Теперь мне очень интересно, что эти родители с ним делали, что вырастили такого сына? Это тоже вопрос. 

Е.ВОЛГИНА: Сейчас будут говорить «это компьютерные игры виноваты».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Ну понятно.

Е.ВОЛГИНА: Больше никто, только компьютерные игры.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Не знаю компьютерные игры, где бы травили своих собственных родителей. В страшном сне это не представишь.

Е.ВОЛГИНА: Мы ещё про детоцентризм поговорим. По поводу того, что дети перестали гулять одни, родителям просто страшно их отпустить. Хотя сами родители, как вы говорите, действительно выросли во дворе. 

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Здесь всё надо начинать опять со взрослых. Мы говорим сейчас про детей, но надо начать со взрослых. У меня такой вопрос: Женя, скажите, пожалуйста, вы всех своих соседей знаете?

Е.ВОЛГИНА: Нет. Хотя у меня старый дом.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Вы ответили на этот вопрос. Вы, взрослый человек, не можете знать своих соседей, по какой-то причине вам не надо. Пока вы не знаете своих соседей, вы не знаете окружение своего ребёнка, который во дворе. Пока вы не знаете это окружение, значит, соответственно, вы своего ребёнка не доверите, туда вы его не спустите.

Е.ВОЛГИНА: Одно дело пятиэтажка, а другое дело когда это большой дом.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Совершенно верно.

Е.ВОЛГИНА: Сразу скажут «большой дом, на 35 этажей».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Ну, большие дома на 35 этажей не так давно появились в Москве, но дети уже с девяностых годов не гуляют. У нас как тогда началась проблема, когда волна хулиганства, когда мы страну еле-еле удержали, мне кажется, точка отсчёта пошла тогда. Когда взрывы дома были, помните. 

Е.ВОЛГИНА: 1999 год.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: С тех пор у родителей этот страх появился. 

Е.ВОЛГИНА: Но при этом как тогда найти баланс? Потому что действительно пересечение произошло: с одной стороны, сотвори себе кумира в виде ребёнка, при этом ты должен отвечать, чтобы ему не было скучно, чтобы он не связался с плохой компанией, при этом ты должен зарабатывать. А если ты один родитель, эти кружки и всё такое. Школа требует от тебя, чтобы ты с ним домашнее задание делал. В итоге сам родитель себя теряет, перегружается, и у него ребёнок, которого он ни на шаг от себя не отпустит, потому что весь мир — это большая опасность. 

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Жень, нас спасёт режим дня. Как бывшая спортсменка могу так сказать: нас спасёт организация своего дня, и точно не паника. Ничего в этом сложного нет. Здесь надо обратиться к многодетным семьям: чем больше детей, тем у них более всё структурировано. 

Е.ВОЛГИНА: Они сами организуются.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Так не бывает, это всё делают родители. Просто так как ресурсов не много, они это делают более чётко и без лишних эмоций. Вопрос вот в чём. Вы правильно говорите, как ребёнку найти себе хорошую компанию, безопасную. Во-первых, если вы выбираете школу вдалеке от своего дома (куда возить ребёнка надо), сразу вам говорю, компанию ребёнок во дворе не найдёт, и в школе ему будет некомфортно. Вся жизнь детская начинается после школы: в кружках, во дворах и так далее. А если вы возите ребёнка, вы его из детского сообщества отрываете. Он и в школе будет «недосвой», потому что нет секретиков, которые после уроков, и во дворе он не будет, потому что неизвестно в какой школе он учится, он там только часть времени проводит. У него опоры нет, друзей школьных нет. Это первая история. Очень многие родители это, к сожалению, не учитывают.

Второе. Сейчас в достаточно молодом районе Куркино, я смотрю, сколько помещений на первых этажах, различные секции, помимо школьных, есть коммерческие секции, куда можно отдавать ребёнка. Здесь, конечно, надо смотреть его предпочтения, что ему нравится. Это не ранняя профилизация (не хочу об этом говорить), его ранее увлечение, но там он найдёт своих ребят, своих единомышленников. Это можно найти в районе.

Другое дело, что мы на третий вопрос можем отвечать, а где на всё взять денег? Это сложно. Я, конечно, понимаю, что нам надо сделать всё возможное, чтобы максимально придумать структуру дотаций для коммерческих структур, которые работают с детьми. Мне кажется, что это будет правильно, для того чтобы минимизировать платёжную нагрузку на родителей. А уж про то, что в школе должны быть все кружки бесплатные, мне кажется, надо об этом очень громко говорить. 

Е.ВОЛГИНА: С вашей точки зрения, что можно сделать, чтобы ушла излишняя коммерциализация? Потому что это всё про социализацию, родитель всегда хочет, как лучше. Но есть другая проблема. У нас сейчас акцент смещён именно на многодетность, многодетным — льготы, помощь, пособие, разве что нянь государственных не предоставляют. И люди, у которых один или двое детей, особенно если женщина одна воспитывает, у нее возникают очень серьёзные вопросы к этому. Но с одним сложно, и помощи нет, а тот, кто сумел родить пятерых-шестерых, у них изначально, видимо, был дополнительный для этого ресурс, и им государство готово в этом помогать. Здесь возникает ощущение лёгкой несправедливости, может быть недопонимания, ещё чего-то.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Вы знаете, здесь не совсем я с вами соглашусь, потому что количество льгот для мамы, воспитывающей одной ребёнка, вполне достаточно. Это нормальные льготы. Там очень много, что можно найти. К сожалению, у нас есть такие прецеденты (не буду называть регионы), что даже после введения таких льгот люди просто идут, разводятся; потом детей рожают вне брака, хотя проживают в браке, для того чтобы получить льготы для одинокой матери. 

Е.ВОЛГИНА: Одинокая мать — это когда прочерк, а не просто разведены.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: А последующие дети-то, я про последующих детей говорю. То есть одинокая мама получает льготы, а не одинокая мама не получает, имея одного-двух детей. Поэтому эта история не с этим связана: не с одинокой мамой, не с многодетностью связано. Я, например, вообще считаю и говорила, мне кажется, у вас на передаче, что сейчас самые незащищённые — это студенческая семья, имеющая одного ребёнка. Я считаю, что им тяжелее всех, потому что они учатся. Значит, один из них абсолютно точно должен бросить учёбу или перейти на заочку. Жить им, как правило, негде. Если мы говорим о ребятах, которые в московских вузах учатся (в федеральных, находящихся в Москве), снимать квартиру — это нереальные деньги. Им точно надо помогать. 

Е.ВОЛГИНА: Как?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Сейчас уже придумали как. Сейчас министерство высшего образования и науки придумало, чтобы дотации, повышенная стипендия была, давать им другие комнаты в общежитии. Эта тема уже начала хотя бы двигаться. Потому что статистика об этом говорит: самые малоимущие — это именно студенческие семьи. А они у нас по возрасту деторождения самые ранние, и самые здоровые получаются дети. А по факту они не хотят рожать, потому что действительно страшно бросать вуз, страшно бросать карьеру, страшно под одного ребёнка переменить свою жизнь.

Е.ВОЛГИНА: Вопрос от слушателя: «Скажите, пожалуйста, есть ощущение, что женщины во многом напуганы иметь детей. Сталкиваются со множеством сложностей, и у них в голове развенчиваются мифы по поводу того, что материнство — это сплошной зефир и розовые облака. С вашей точки зрения, нужно ли запустить какую-то программу по помощи матерям (не обязательно одиноким), чтобы кто-то им помогал в их состоянии, иначе даже при муже они чувствуют себя зачастую брошенными». Такой вопрос от слушателя: сопровождение раннего родительства.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Есть что рассказать. Когда ты что-то знаешь, кажется, что это знают все.

Е.ВОЛГИНА: Но так не бывает.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Извините меня, пожалуйста, уважаемые радиослушатели, простите за эту реплику и за паузу эту. Во-первых, у нас сейчас Минпросвещения приняло решение. Я сама была этому удивлена, хорошо удивлена и рада, что государство об этом позаботится, что будет сделан единый интернет-портал, где будут собраны лучшие родительские практики, советы. У нас сейчас всё это есть в интернете. Но вы же не можете понять: мы этому блогеру верим или нет. А тут мы получим чёткую экспертную историю, причём не занудную, как они обещают — лекцию, а в нормальном, хорошем игровом контексте, где вы сможете почерпнуть знания для себя, и уровень тревоги всё-таки снимется.

Честно говоря, я верю в профилактику. У нас со следующего года вводится в старших классах, пускай во внеурочке, но всё-таки семьеведение. Название не будем обсуждать. Но в любом случае детям будут рассказывать о ценностях семейной жизни и о том, что хорошо, что плохо именно в семье. 

Е.ВОЛГИНА: И как трудности преодолевать.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: И финансовая грамотность, и как строится семейный бюджет; что такое любовь, а что такое влюблённость; что такое гормональная привязанность, а что такое духовная привязанность.

Е.ВОЛГИНА: Даже так будет?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я уверена, что так. Межпоколенческие вещи, что такое бабушки, что такое дедушки, зачем нужны нам бабушки и дедушки. Современное поколение теряет межпоколенческие связи.  

Е.ВОЛГИНА: Бабушки и дедушки сейчас менее активно хотят заниматься. Хотя они же, будучи родителями молодыми, как раз на лето, а иногда и на всю жизнь, до 15-16 лет, отдавали своим бабушкам и дедушкам. Получается, эта культура сейчас теряется.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Культура теряется, потому что мы стали жить все врозь. Мы стали жить в комфорте. Раньше жили несколько поколений в одном доме, под одной крышей; нам было тесно, мы роптали, но мы жили дружно и у нас это передавалось. Мы все в комфорт разъехались. Хорошо, если в один район, а то по разным районам, ещё по разным городам, а то и по разным странам. Эти связи, честно говоря, истончаются. 

Е.ВОЛГИНА: И как это налаживать? Можно ли это, самое главное, сделать?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Это должна быть культура семьи, это должна быть традиция семьи. Если семья «заточена» на то, чтобы это сохранить, она сохранит. Если семья «не заточена» — не сохранит, не получится. Это уже ответственность семьи и самих людей, кто создаёт ячейку общества, которая является основой, между прочим, нашего государства.  

Е.ВОЛГИНА: Ольга Ярославская с нами, уполномоченный по правам ребёнка в Москве. Сейчас новости, после новостей мы продолжим. Ваши вопросы тоже вижу. Ещё про странные увлечения детей не забудем обязательно поговорить.

НОВОСТИ

Е.ВОЛГИНА: 15:36 в столице. Радиостанция «Говорит Москва». Ольга Ярославская с нами, уполномоченный по правам ребёнка в Москве.

Слушатель говорит: «Как верно подмечено насчёт дедушек и бабушек. Меня мои отправляли на всё лето к бабушке. Приезжали раз в две недели. А сейчас внуками совсем не интересуются, хотя сами живут в благоустроенной мной даче. Предложение и вопросов о внуках от них не поступает. Очень трудно с этим смириться». 

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Да, это правда, смириться с этим трудно. Не знаю, решайте, это ваша семья, туда никто не влезает.

Е.ВОЛГИНА: Надо решать. Теперь давайте поговорим про то, что у нас сезон экзаменов школьных вроде бы точно закончился, сейчас идут вузовские. И каждый раз когда начинается вступительная кампания, сразу же мониторятся информационный ленты на предмет того, что где-то с каким-то ребёнком что-то произошло: он не пережил малых баллов по ЕГЭ, и какие-то трагедии случаются. И каждый раз говорят, что ЕГЭ, любые экзамены, испытания очень сильно невротизируют детей, и надо с этим что-то делать. Правильна ли трактовка, что в ЕГЭ проблема?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Абсолютно точно — не в ЕГЭ. Мы с вами тоже сдавали экзамены, я сдавала экзамены. Любой экзамен, даже приём на работу — это всегда стресс и к этому надо быть готовым. На самом деле, все взрослые это нормально понимают. Мы можем с вами обсуждать содержательную часть ЕГЭ, технологию проведения ЕГЭ, это дело взрослых — технологов, чиновников и так далее. Мне бы вот что хотелось сказать: из года в год, когда мы говорим о каких-то негативных вещах, которые с подростками происходят в период ЕГЭ, практически никогда не подтверждается история, что у ребёнка попытка к суициду была связана именно с ЕГЭ. Это надо тоже, уважаемые друзья, понимать. Мы только что об этом говорили, дети — достаточно беззаботны, дети достаточно расслаблено живут.

Когда нагнетают, давайте разберёмся — кто нагнетает? Сейчас девочка из Бауманской школы, которая ЕГЭ впервые сдала на 400 баллов. Она четыре экзамена сдала, все — по 100 баллов. Сейчас готовлю подкаст, буду просить её поучаствовать в моём подкасте. Когда ребёнок говорит «у меня не было репетиторов, я всё сделала сама» — это говорит о том, что ребёнок просто одарён, и действительно математику может на 100 баллов написать, причём углублённую. Не все дети такие, и надо это понимать. Но многим родителям очень тяжело с этим смириться. Теперь эта девочка станет примером для каких-нибудь амбициозных родителей, и они скажут: всё, ты должен сдать на 400 баллов ЕГЭ.

Е.ВОЛГИНА: Что ты, хуже что ли?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: У неё тоже два глаза, два уха, такая же девочка, улыбается, никакая не ботаник, на вид симпатичная девочка. А ты чем хуже? Сдавай. И понеслось — три репетитора; наезды, угрозы, потому что если ты не сделаешь, то у тебя не будет этого; если ты не будешь так учиться, я тебя лишу этого. Мы очень часто так говорим своим детям. Есть такие родители, которые именно так воспитывают своих детей. И у ребёнка формируется негативная история. Более того, у меня в практике есть случай, когда действительно ребёнок покончил с собой в период ЕГЭ. В итоге мама понесла заслуженное наказание, доведение до самоубийства. 

Е.ВОЛГИНА: Да вы что?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Да, действительно, такие случаи есть. После того, когда вскрыли переписку, то, что она писала ребёнку… Это было не в этом году. Следствие закончилось, мама уже отбывает наказание. Такой случай был, он есть. Всех героев этого случая я знаю, поэтому грустно об этом вспоминать.

Уважаемые родители, когда вы что-то резкое говорите своим детям и выстраиваете свои отношения с ними, вы должны задуматься о последствиях той или иной фразы. Ведь на самом деле поломать ребёнка достаточно пятнадцати минут. Можно просто набрать такие фразы речевые и так запульнуть энергетически это в своего сына или дочь, от которой она никогда не оправится, никогда. Она физически не погибнет, но помнить она будет об этом всю жизнь. Наша расслабленность (с чего мы начали передачу — мы живём расслабленно) и наше невоздержание языка, наша плохая воспитанность и неуважение к ценности детства ведёт к тому, что нам всё можно. И мы со своими детьми обращаемся как мы хотим, не оценивая тех угроз, которые потом оказывают на его психику. Надо всегда думать. Вы когда со своим начальником разговариваете, вы же думаете, что ему говорить.

Е.ВОЛГИНА: Одно дело взрослый со взрослым. Вам же сразу скажут: «Я тебя породил, я тебя и…» Та же история. 

О.ЯРОСЛАВСКАЯ:  А так не должно быть. Здесь как раз ваше родное — это то, что с вами на всю жизнь. Когда стариков сдают в дома престарелых, потом мы говорим «а чёй-то он со мной так?» А ты-то с ним как был? Я не за правых, не за левых, я за справедливость в отношении к ребёнку. Ребёнок — это действительно неустойчивый, ранимый организм.

Е.ВОЛГИНА: Он только начинает познавать мир. Естественно.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Причём, то, что работает с маленькими, уже не работает в начальном подростковом периоде. Сейчас столько информации. Раньше мы от родителей это получали. Бабушки, дедушки учили, заглаживали раны, зализывали. Мама оплеуху дала, дедушка пожалел и вроде как-то компенсировалось. Тут один оплеуху дал, а зализать некому, пожалеть некому; объяснить реакцию родителей, чтобы оправдать, некому. Здесь получается, что ребёнок накапливает негатив и внутреннюю обиду к родителям, и потом она вырывается. А если ещё требования (мы начали с ЕГЭ), а ребёнок не может «выше головы прыгнуть» (не не хочет, а не может), амбиции родителей его просто закапывают.

И здесь вопрос просто обыкновенной человеческой любви к ребёнку. Желаю всем внимательно относиться к своим детям, любить их такими, какие они вам достались. Это ваши дети, это ваши гены, это ваше продолжение. Извините, подойдите, посмотрите в зеркало, в конце концов. Вы что, тоже на 100 баллов можете написать математику? Не можете? Тогда не требуйте от своего ребёнка. А если можете — идите, напишите. У нас в МЦКО можно заплатить какую-то копеечку и написать. Напишите ему на 100 баллов математику профильно, придите и скажите: ты видишь, я написал, тогда и ты пиши.  

Е.ВОЛГИНА: У тебя же мои гены!

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: А вы сами попробуйте. Жалейте их побольше и любите.

Е.ВОЛГИНА: Почему-то какая-то амбициозность и заряженность на успех подменила собой обычное, простое человеческое тепло. Есть ощущение, что ты должен своими результатами в школе, где угодно заслужить похвалу родителя. Это проблема.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Давайте мы посмотрим, о каком возрасте родителей мы говорим. Родители сейчас какого возраста?

Е.ВОЛГИНА: Мне 35, у меня ребёнку семь.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Вы родились где-то…

Е.ВОЛГИНА: В 1989 году.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Мы берём 1985-1995 годы. У нас что происходило в стране?

Е.ВОЛГИНА: Развал союза.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Всё, точка. Ваши родители выживали. То есть, они жили, жили, жили, всё было хорошо; потом оказалось, что они заснули в одной стране, а проснулись в другой. Это была стрессовая ситуация для всего нашего народа. Выживали страшно. Я тоже это вспоминаю. Я тогда была молодой мамой, у меня сын 1987 года. Я понимаю, что выросли дети, когда мы все были тревожные и когда мы детьми не занимались. Мы выживали. Мы строили новую экономику, у нас начались другие отношения, у нас закрылся союз. Если были семьи, которые межнациональные, межконфессиональные, у нас это всё закрывалось, рушилось. Очень много лжи было, очень много было несправедливости в тот момент, можно сказать о преступности.   

Е.ВОЛГИНА: А беспризорников сколько было.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Ребята, которые вы, когда надо было вами заниматься очень плотно, вы это проскочили. А сейчас вы родители. У вас эта ценность не сформирована у самих, вам самим тяжело. Вы сами раненые, честно говоря. И это желательно бы преодолеть за счёт хороших книг, хороших экспертов. Если кто захочет это преодолеть — он преодолеет, и историю в своё межпоколение не отдаст своим детям. А кто-то не может с этим справиться. У кого-то такой девиз «Я вырос и он вырастет». 

Е.ВОЛГИНА: Регулярно это слышала. «Меня били. Видите, каким человеком вырос», примерно то же самое, а люди-то меняются в конце концов.  

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Никакого допобразования тогда не было. Школы посыпались, учителя ушли из школ, потому что зарплату не платили. 

Е.ВОЛГИНА: Допы были только у энтузиастов, примерно так было.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Дети были предоставлены сами себе, там точно улица воспитывала. И улица стала плохой, потому что ни пионерии, ни комсомолии не было, идеология вся рухнула. Нам надо это пережить. Я верю, что всё будет хорошо. Знаете, почему верю? Потому что я общаюсь очень много с ребятами-старшеклассниками, кому сейчас 14, 15, 16, 17 лет. Вы не представляете, какие это светлые дети. У нас хорошее будущее, у нас прекрасное будущее. Они нас спасут. Во-первых, они энтузиасты. То волонтёрство, про которое мы всё время говорим «волонтёры, волонтёры», они реально волонтёры. Они реально понимают, что надо всем помогать. Они рождены под какой-то другой звездой, они другие дети. Нам надо им не помешать, нам надо их не поломать, потому что эти дети очень хорошие, поколение растёт очень хороших ребят.

Е.ВОЛГИНА: Есть два момента. Пытаются каким-то образом запретить странные увлечения детей, типа квадробики, хоббихорса, ещё что-то, когда они представляют, что они кошечка, собачка, и начинают на людей мяукать, гавкать, ещё что-то делать. Тут же сразу находятся энтузиасты: это какое-то странное тлетворное влияние Запада, Востока; давайте запретим; давайте играть в лапту. Кто-то говорит: дети перебесятся, и ничего страшного не происходит. Как определить грань, что хорошо, а что патологично?  

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я, конечно, не психоневролог и не психиатр.

Е.ВОЛГИНА: Но вы работали в школе сколько лет, вы работаете с детьми. Давайте не будем скрывать, что Ольга Владимировна — и учитель, и директор, и все этапы школы вы прошли.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Да, в школе с 14 лет работаю, первая запись «пионервожатая», это правда. Если поверхностно, с обывательской точки зрения об этом говорить, я думаю, то, что не меняет внешний облик, не заставляет детей одеваться во всё чёрное, красить волосы во все цвета радуги, стричься налысо, не выделять себя именно деструктивом, не членовредительствовать себе (потому что есть такие субкультуры), это всё норма. А если это всё в себе есть, и как раз о кошечках, о собачках, это всё-таки ребёнок пытается поменять свою идентичность под животное, я не считаю это нормальным. Я считаю, что это ненормально.

Мы очень долго говорим про аниме, есть такая субкультура аниме. Казалось бы, а что такого, они собираются, переодеваются в инопланетные истории. А вы знаете, что история Hello Kitty, бренд замечательный аниме, это одно и то же. Исследование есть, что когда родители подсаживают своих детей на Hello Kitty, где кошечка, им помогая и всячески это поддерживая, это же безобидно, подумаешь сумочка-кошечка, подушечка-кошечка, всё в кошечках.

Е.ВОЛГИНА: И сама ты стала кошечкой.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: И сама ты стала кошечкой — какая прелесть! Ты же сама мой котёнок, да ты же мой котёнок, да я ж тебя так люблю. Когда она станет кошечкой, вы уже будете по-другому говорить. Думайте, уважаемые родители, просто думайте. 

Е.ВОЛГИНА: Постоянный контроль, за собой прежде всего.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: За собой.

Е.ВОЛГИНА: Но есть другая сторона. Вы упомянули про подростов 14-15-летних, которые занимаются волонтёрством. Но параллельно среди них есть люди, которые пытаются обижать других, возвышать себя над другими, выбирать себе жертву для травли. Для меня самое ужасное, когда это не пресекают взрослые люди в школе. Потому что учителя — это единственные взрослые, которые есть в школе. И когда я слышу «дети сами разберутся», мне хочется спросить: а где, простите, подтверждение вашей квалификации? Потому что это замалчивание. Самое ужасное, когда взрослые либо инициируют, либо присоединяются к этому. Как с этим бороться?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Женя, ни одна травля ребёнка не начинается без взрослого. Вы сейчас ещё больше расстроитесь.

Е.ВОЛГИНА: Я не хочу разочаровываться.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: В любой травле ребёнка есть взрослый, который может быть не помогает этой травле, но он равнодушен. И он своим молчанием поощряет это. Давайте разберём. Если это родители, как родители могут начать травлю. А они могут начать. Потому что на кухне, когда они обсуждают другую семью или другого ребёнка, они позволяют себе осуждать это в разных интерпретациях, и ребёнок это слышит. И он понимает, что если он это продолжит в школе, его родителей не накажут, потому что они уже понимают, что этот ребёнок такой, его можно. Ценности этого ребёнка нет. 

То же самое, кстати, если большим мазком, когда говорят: наш ребёнок не любит школу. Так он её никогда не будет любить, потому что вы каждый день на кухне ему говорите: ты ходишь в самую отвратительную школу, система образования мне не нравится, училка у тебя кукукнутая, охранник плохой, школа старая, и всё плохо. То есть, вы отдали ребёнка, извините, родители, в самую плохую школу, и сами об этом ребёнку рассказываете. При этом ребёнок говорит: ничего себе, а зачем я туда ходить-то буду, если она такая плохая.

В преддверии учебного года хочу сказать: родители уважаемые, если действительно вы так чувствуете, это ваше право, только ребёнка избавьте от своих оценок, пускай он сам сформирует свою оценку.

Е.ВОЛГИНА: А если что, попросит перевести его в другую школу.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я думаю, навряд ли, если школа около дома, если у него там есть друзья. Ребёнок не мерит школу как мы, взрослые. Уверяю вас, ваши дети не видят поломанные скамейки, оторвавшуюся плитку и сломанные ручки. Они этого не видят, они живут по-другому. Это видите вы и транслируете это своему ребёнку. А ребёнок, соответственно, начинает это видеть негативно. А потом — вся жизнь плохая. Ну, правильно, потому что вы так учили, вы каждый вечер об этом на кухне говорили.

Вернёмся к подросткам. Что касается учителей. У нас, к сожалению, до сих пор случаются такие вещи, когда педагог может делать замечание ребёнку… Опять же, как можно начать буллинг — можно просто пошутить. Но пошутить так зло, что ребёнку потом «небо с овчинку» покажется. Это опять о наших словах, речевых модулях и нашем внимании и любви. После этого ребята говорят: все посмеялись, все разошлись. Ребёнок ушёл пускай с лёгкой, но с травмой. А ребята запомнили, что так можно. 

Е.ВОЛГИНА: Они начинают «тыкать».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: А если второй раз так сделать, то будет и дальше. Вот что начинается. Поэтому я говорю, что в каждой травле курок спускают взрослые. Очень редко когда дети просто ни с чего начинают одного ребёнка выделять и начинают его буллить. Это чаще всего бывает, когда ребёнок иной — это или особенности здоровья; бывает запах не такой как у всех, дети когда болеют, у них бывает. Вот здесь роль взрослого объяснить детям, почему ребёнок такой. Потому что мы знаем, в инклюзе, у нас действительно ребята с особенностями здоровья в общей школе. И здесь большая работа и большая ответственность на педагогическом коллективе, чтобы этим моментом воспользоваться так, чтобы ребята стали помощниками этому ребёнку. Это отличная история. Мы должны помогать, это же вопрос милосердия.

В Москве в каждой школе есть служба примирения. Летом работает проект, который называется «Клуб юного медиатора», умение договариваться. Я, честно говоря, про медиативную историю, умение договариваться, считаю, что это должна быть история как soft skills, каждый ребёнок должен уметь договариваться — лозунг такой. Этому надо научить. Как только этот soft skills будет у каждого ребёнка, я думаю, что буллинга и конфликтов станет меньше. Это задача, которую с себя тоже не снимаю. 

Е.ВОЛГИНА: Потому что люди потом это во взрослую жизнь несут и тоже не умеют коммуницировать и договариваться.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Да.

Е.ВОЛГИНА: Неожиданный вопрос от слушательницы пришёл. Катерина пишет: «Ольга Владимировна, не знаю, к кому обратиться. Как бы запретить родительские чаты. С ужасом жду начала учебного года».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Вообще, разделяю вашу боль и тревогу. Сама являюсь мамой в чатах. Честно говоря, из одного чата я вышла, не вхожу туда и не хочу.

Е.ВОЛГИНА: Это чат с учителем или без учителя который?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: У нас все чаты без учителя. У нас есть один чат, когда учитель нам пишет, и мы ему обратно не можем писать. Меня это устраивает вполне. А чат, где пишут только одни родители, это невозможно читать. Мне жалко просто своего времени. Я никого не осуждаю, я не даю оценочных суждений, мне реально жалко своего времени. Мы же все вправе отключить эту кнопку. Отключайте, если вы не можете в этом участвовать. Мой совет: держите связь с адекватным одним родителем из родительского комитета, где будете получать информацию, чтобы просто не выпасть из этого сообщества. Собственно, я так и делаю. Это мой такой мамин совет. Ну, как можно запретить родительские чаты? Там же нет учителя. С учителями уже сто раз проговорено, чтобы они в этих чатах не участвовали. Не должно быть у вас с учителем чатов. В московских школах запрещено учителям вести родительские чаты и быть там. Тогда и соцсети надо будет запретить. У нас, посмотрите, что в соцсетях творится. 

Е.ВОЛГИНА: Это правда. Ещё один вопрос от слушателей остаётся: «Скажите, пожалуйста, есть ли какие-то варианты урегулировать вопрос с электросамокатами? Мой ребёнок на нём ездит, но страшно отпускать, потому что все носятся кругом».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я только одно скажу: я была недавно в клинике Рошаля, в реанимации; мы навещали детей, которые в Севастополе пострадали. С болью мне говорит реаниматолог: у нас забита реанимация. Я говорю: а с чем? Он говорит: все самокатчики — дети, все дети с черепно-мозговыми травмами. Уважаемые родители, электросамокат — это 18+. Просто это надо запомнить — 18+. Как бы они не просили, не покупайте им самокаты, потому что физиологически ребёнок незрелый, он не может принять правильное решение, когда есть опасность, и ещё адреналин шкалит. Поэтому самокаты только 18+. Запретить самокаты навряд ли получится, потому что прогресс мы не остановим. Для этого нужны просто выделенки, отдельные зоны, развитие городской структуры.  

Е.ВОЛГИНА: Электро.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Электросамокаты, велосипеды. Любые зоны, где скорость выше, чем у пешехода — это должна быть отдельная, выделенная зона. Об этом я знаю, что город думает. Навряд ли что-то запретят. Но вы-то сами! Во-первых, электросамокаты напрокат они берут с аккаунта родителей, потому что там 18+ требование. А когда вы сами им покупаете домашний электросамокат, вы что, ни в коем случае.  

Е.ВОЛГИНА: Ольга Ярославская была с нами, уполномоченный по правам ребёнка в Москве. Ольга Владимировна, спасибо. Ждём вас снова.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Спасибо большое.