Е.ВОЛГИНА: 15:07 в столице. Радиостанция «Говорит Москва». У микрофона Евгения Волгина. Мы с вами в программе «Умные парни». И к нам пришла Ольга Ярославская, уполномоченный по правам ребёнка в Москве.

Здравствуйте, Ольга Владимировна.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Здравствуйте.

Е.ВОЛГИНА: Координаты эфира: СМС +7-925-8888-94-8, Telegram для ваших сообщений govoritmsk_bot. Смотреть можно в Telegram-канале, YouTube-канале, в нашей официальной группе «ВКонтакте». 

Давайте с чего начнём… я бы с идеи начала, вот честно. Мы с вами обсуждали, хотели обсудить тему, что сегодня день рождения комсомола.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Во-первых, я хотела бы всех комсомольцев бывших, к которым я тоже отношусь, поздравить с праздником нашего великого комсомола. Всё равно мы выходцы той эпохи. Я понимаю, что если нас слушатели молодого поколения слушают, они вообще не понимают, о чём речь идёт, кто такие комсомольцы. В любом случае, большая часть населения нашей великой страны прошли через комсомол. И я вот эту часть населения хочу поздравить. Потому что какой бы багаж мы ни выносили из СССР, но вот это всё равно — то ли это окрашено флёром молодости, весны, любви, может быть, это и так, плохое забылось, а хорошее осталось. В любом случае, сегодня мои соцсети, все поздравляются, благодарят, когда ты кого-то поздравляешь. Всё-таки это ещё живо, и это радует.

И поговорить о том, что сейчас… 

Е.ВОЛГИНА: А сейчас что надо?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: У нас тоже такие есть попытки, я не могу сказать, что они все сто процентов удачные, зашли, взлетели прям в наше детство — это Движение первых, волонтёрство, Юнармия, кадетство, «Орлята» и так далее.  То есть много чего есть. Пока мы этим детям не дадим возможность себя проявить и быть полезными, а мы должны оценить эту полезность, как взрослые, и свои аплодисменты. В такие общественные организации не пойдут «плохиши». То есть сильные становятся ещё сильнее… ребята, они же юнармейцы, они же Движение первых, они же… 

Е.ВОЛГИНА: Старше кто идёт…

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Нет-нет, не старше, это одна и та же возрастная категория. Это одни и те же хорошие дети, которым интересно и волонтёрство, и юнармейское движение, и Движение первых. А нам-то надо придумать такую историю, такие проекты, даже, может быть, внутри этого, чтобы туда ушли ребята, которые стоят на учёте в КДН, куда бы пошли ребята, которые ничего не хотят, которые сидят в этих коробках, в гаджетах… нам же вот этих надо туда завлечь. Всегда были дети отважные, всегда были дети общественники и так далее. 

Е.ВОЛГИНА: А у нас есть проблемы, как с этими детьми работают?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Конечно, есть.

Е.ВОЛГИНА: С ними не хотят работать? Или что?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Не так, не то что не хотят работать. Вопрос в том, как с этими детьми работать. Во-первых, если мы говорим про ребят, которые стоят на учете в комиссии по делам несовершеннолетних. Это комплексный подход, это индивидуальный план сопровождения. Это работа и с семьёй, то есть со взрослыми людьми, это работа и со школой, где этот ребёнок обучается, или с колледжем, это работа и с досуговыми организациями, где бы занятость этого ребёнка была прописана во второй половине дня. Это и отдых этого ребёнка на каникулярное время и на летние каникулы, чтобы его вздохнуть не было возможности. И почему нужна чётко сорганизованная комиссия, потому что как раз комиссия по делам несовершеннолетних — это межведомственный орган, где все есть — и спорт, и культура, и образование, и медицина, там всё это собирается. Но чаще всего, так могу сказать, это летит редко. Потому что первое, что я назвала, это семья. А семья очень часто проблемы не замечает.

Е.ВОЛГИНА: Не хочет или не видит, что?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Не хочет просто. Говорят: ну, мы выросли, и он вырастет. Подумаешь, стоит на учёте.

Е.ВОЛГИНА: А это не работает сейчас: я вырос, и он вырастет?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Это сейчас не работает. Потому что вызовы другие и страхи другие. Вызовы времени другие. Очень много куда ребята могут уйти в деструктив, и мы потом узнаем об этом постфактум. Или они в СИЗО оказываются или мы просто их хороним.

Е.ВОЛГИНА: Каким образом, с вашей точки зрения, можно действительно детей активнее привлекать в эти организации, тем самым его правильно адаптируя и социализируя через эти организации? Как это сделать?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Давайте про подростковую психологию. Что такое подросток и что он хочет? Во-первых, для него взрослый не авторитет. То есть он сразу замазывает взрослых, что это все лузеры и мы все для них не авторитеты, это так. Что они хотят? Они хотят выделиться, они хотят, чтобы их заметили. Они придумывают, чтобы их заметили, каждый по мере своего развития. Кто-то идёт в спорт, и его там замечают, а кто-то идёт в другие места, в том числе в соцсети, придумывает всякие негативные вещи, и его тоже замечают. Не совсем отдавая себе отчёт, чем это будет ему потом грозить. Но это же будет потом. На потом надо подумать ещё. А вот здесь и сейчас я стану знаменитым, пускай антигероем, но я стану героем же. А ещё меня подхватят… мой ролик, например, в сетях, разное количество, если он плохой и агрессивный, и поганый, его же ещё быстрее подхватят. Вот и всё, я стал героем. То, что потом начнётся комиссия по делам несовершеннолетних, приводы в полицию и так далее, они же не думают. Они думают здесь и сейчас: я должен прославиться. Вот нам, взрослым, надо придумать такую историю, чтобы они, первое, прославились, но только без приставки «анти-», а для этого дать им возможность. Наша задача — дать им возможность. Я вижу в этом такую историю. Мне кажется, что нам надо для таких ребят, которые по грани ходят, и школа точно знает таких детей, которые ещё не упали никуда, но вот-вот готовы. Этим детям надо давать бесплатные кружки, это важно, для семьи бесплатные. Систему дополнительного образования, где содержится вот такой рисковый контент. Например, питбайки, автоспорт, не знаю, парашютный спорт. Там, где они могут выплеснуть свой адреналин. Потому что ребята, кстати, и девчонки тоже, это не только мальчиков касается, такие девчонки патовые тоже есть. Им нужно обязательно… мы об этом говорили не раз, о том, что именно этой категории ребят нужна именно эта забота, и их надо сопровождать. Я с большим прискорбием могу сказать, что раньше, кстати, вот тоже о комсомоле мы вспомнили, давайте вспомним, у нас была система ДОСААФ. Система ДОСААФ была абсолютно бесплатна, доступная по своей сети, её было очень много, по крайней мере, в Москве. И как раз в ДОСААФ были такие. Я имела возможность совершенно бесплатно совершить прыжок с парашютом на Тушинском аэродроме. Тебе исполнялось 16 лет, ты проходил определённую медкомиссию, тебя готовили, и буквально через два месяца ты уже прыгал. Я один раз это сделала, и пронесла это через всю жизнь. Я не могу сказать, зачем мне это было надо. Потому что у нас мальчишки пошли, и я пошла. Это же тоже ещё одна история — все пошли, и я пошла.

И вот эти вещи крайне важны. Сейчас у меня в планах, между прочим, тоже как-то поговорить с нашим отделением ДОСААФ. Может быть, как-то развернуть Минобороны, потому что ДОСААФ до сих пор находится под Минобороны. И сказать: вам же нужны эти ребята, они потом к вам пойдут, давайте, как-нибудь их пригрейте, займите.

Е.ВОЛГИНА: Это вопрос же ещё и педагогов. Здесь мало просто по разнарядке отправить этих детей туда. Ты встал на учёт, вот тебе, пожалуйста, туда иди и социализируйся. А это же мотивация нужна, потому что… педагогические кадры это ключевое.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: И среда. Всё-таки для этих ребят очень важно не просто… Ты сейчас говоришь, Жень, вот про что, это про беседы. С ними сейчас ведут профилактические беседы. С ними ведут беседы полиция, социальные работники, психологи и так далее.

Е.ВОЛГИНА: Нет, чтобы в этих кружках были педагоги.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Это понятно. Но ещё и среда важна, чем они будут заниматься, программы. Потому что им надо как раз быть героями, им так надо. Именно этим детям надо так. Кому-то это не надо вообще. Кто-то будет тихо, вот похвала в семье, похвала родственников и друзей близкого круга, а кого-то, наоборот, даже выведет из себя эта похвала.

А вот ребятам, которые кэдээнщики, нарушители закона, они точно все герои. И нам надо, чтобы они были без приставки анти-.

Е.ВОЛГИНА: Есть такая тема, одна из деструктивных тем, которыми, насколько я понимаю, вы плотно занимаетесь. Это борьба с зацепингом.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Это про то же.

Е.ВОЛГИНА: Это не просто увлечение. Это реально есть ощущение, что это какая-то сетевая история, где есть кураторы, которые детей склоняют к таким занятиям. Или нет?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Это вообще ни разу не увлечение. Это вообще про другое. Это организация, конечно. Это чётко спланированная уже… то есть если пять лет назад… давайте так, во-первых, история зацепинга, она была всегда, даже во времена комсомола и пионерии. Но мы тогда… извините, народ катался на трамваях, цеплялись за трамваи. И почему это было чаще всего, когда разбирали, потому что не было денег на проезд. Там другая история, мотивация другая. Надо было из точки А в точку Б доехать, и они ехали с внешней стороны. Это не было желание прославиться или на слабо провериться. Там была другая история. Хотя это тоже было.

Что сейчас происходит? Во-первых, они стали организовываться в Telegram-каналах. И наши правоохранительные органы кураторов достаточное количество пересажали. Потому что вовлечение несовершеннолетних в антиобщественную деятельность это Уголовный кодекс, 151 статья, часть 2. Но она, там или штраф, или какое-то самое минимальное заключение. Надо менять эту статью, конечно, надо увеличивать срок наказания для кураторов, потому что сейчас это всё смешно. И вот они с Telegram-каналов, знаете, куда ушли? На игровые платформы, где ребята могут также в закрытом режиме общаться, где имеется сетевое общение. Они пишут программы про эту гадость. И говорят: а теперь, ребят, пойдём туда-то и будем отрабатывать то, чему вы здесь научились. Этим занимаются взрослые люди, надо это понимать. Если мы будем говорить, что это шалость и что ребята сами организовываются, я никогда не поверю в эту. И об этом говорит статистика, об этом говорит, как они организованы внутри. У них стал появляться свой особенный сленг со своими словечками, которых мы с вами не знаем. И группы в Telegram-каналах, по крайней мере, стали все закрытые. И туда взрослым проникнуть крайне сложно, тем более свой сленг.

Е.ВОЛГИНА: Они модерацию какую-то делают.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Совершенно верно. Поэтому статистика, которая сейчас — у нас в три раза увеличилось число погибших детей, и это страшно. И кажется, что это спланированная акция, она продолжает просто убивать наших детей. А наши дети, как я говорила в первой части нашего разговора, они герои. Потому что, во-первых, один это токоприёмник качает, у другой обязательно снимает на видео. То, что надо удалять. Мы обсуждали это недавно, по суицидам есть же договорённость, что никто ни о чём не говорит в соцсетях, всё это вычищается. Ни одного ролика нет. Это договор, и чётко соцсети все вычищают. Так же надо сделать по зацеперам. Потому что эти ролики висят, и висят не только неделями, а висят месяцами, годами. Одни и те же ролики. Кто-то комментирует, отвратительно это всё. И ребята это смотрят. Нам зачем это? Это надо вычищать моментально. И это ответственность государства. 

Е.ВОЛГИНА: Вы думаете, что тогда меньше будет?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Конечно. Я пришла домой к своим и говорю: ребят, вы знаете, что такое зацеперы? — Нет. Мои не знают, вообще. Я им рассказала, теперь знают. Вот это хорошо я сделала или плохо? Жили бы себе счастливо два подростка и ничего не знали бы про зацеперство. А теперь полезли искать. Мы можем об этом много говорить и пробуждать интерес.

Е.ВОЛГИНА: А по вашим ощущениям, вообще опасностей для детей сейчас и в связи с этим каких-то вызовов для взрослых стало больше по сравнению с тем, что было 30 лет назад?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Конечно. Потому что информация распространяется со скоростью звука. И любой деструктивный контент вызывает интерес. И там, где особенно с риском для здоровья. Подростковое. И у них это распространяется. Самое главное, что если вы возьмёте, например, и пробьёте сколько, там же все эти сердечки, лайки, это же всё монетизируется. Кто стоит за этой монетизацией, там же не подростки стоят. Там всё равно стоят взрослые. И они монетизируют детское несчастье просто в свой доход.

Е.ВОЛГИНА: Есть же ещё одна проблема — мошенничество через эти игры, когда детей разводят не просто на то, что вот тебе пять тысяч рублей, иди подожгли релейный шкаф, эта история тоже есть. А ещё история, где у родителей лежат деньги, сфотографируй свой дом, и если ты сейчас не переведёшь какие-то деньги из сейфа, то твои мама с папой погибнут. С этим чего делать?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Женя, вы неправильно сейчас говорите. Ровно всё наоборот. Объясню. То, что вы говорите, во-первых, это одно и то же. И релейный шкаф, и деньги — это одно и то же. Начинается как раз с того, что возьми деньги у родителей, карточку, переведи и так далее, а заканчивается релейным шкафом и СИЗО. Это цепь одна. Это не то, что вот здесь релейный шкаф, а там… не-не. Начинается всё с шантажа этого, потом им говорят: хочешь выкрутиться, парень, иди поджигай релейный шкаф. И мы вернём тебе деньги, или не сообщим кому-то. Или мы не убьём твою сестру, такое тоже есть. Я посещаю СИЗО, я вижу этих мальчишек, там идейных террористов мало, там как раз эти все, извините за мой французский, балбесы, которые попались сначала на этот шантаж, потеряли доступ к «Госуслугам», потом, как правило, высылают карточку, что на вас заведено уголовное дело, а если ты не хочешь, чтобы было уголовное дело заведено, ФСБ с той сейчас свяжется, ты должен у родителей эти карточки, деньги перевести, мы закроем это уголовное дело. Они в это верят. И здесь другой вопрос возникает. А где доверие к родителям? Почему они сразу, когда на этом этапе попались, почему они начинают скрывать от родителей и не говорить? Что происходит в это время?

Е.ВОЛГИНА: Вы считаете, что если бы была базовая какая-то, хорошая, прочно сформированная связь с родителями, то дети первое, что говорили бы, это не мне нужно бояться маму, это вам нужно бояться мою маму. Это из этой истории.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Совершенно верно. Хотя мне рассказывали случаи, когда вели девочку-подростка, и ей сказали, что если ты скажешь родителям, мы то-то и то-то сделаем. Она знаете что сделала — она написала записку и родителям в спальню под дверь подсунула. Она не смогла говорить, а записку написала. Но нельзя исключать, что люди, которые вот так ведут детей и сутки, и двое, не отпуская их с телефона, они не программирует наших детей. Никто не отменяет нейролингвистическое программирование. Потому что как правило, когда потом беседуешь с ребятами и родителями, дети невменяемые ещё сутки, не могут в себя прийти. Они не могут объяснить, почему они это делали. Я с одной стороны, говорю, что надо идти говорить родителям, а с другой стороны, у меня вопрос: они в этом состоянии вообще могут что-то говорить кому-то? Насколько опасно это влияние?

Е.ВОЛГИНА: Вот как вы думаете, внеурочная какая-то деятельность, посвящённая защите от мошенничества, ещё что-то, имеет ли смысл это системно вводить?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Не просто вводить. Это всё есть. В «Разговоре о важном», на классных часах, всё это рассылается.

Е.ВОЛГИНА: В ОБЖ тоже, мне кажется, надо вводить.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я тоже как родитель состою в родительских чатах. Мы от школы всё время получаем: смотрите, школьникам рассылают, проговорите. Нельзя сказать, что не ведётся эта профилактическая беседа. Но здесь этого мало. Я рассуждаю так. Вот ребёнок — это гражданин нашей страны. Страна должна защитить нашего ребёнка. Обучить и защитить. Сейчас недостаточно защита поставлена для наших детей от этих мошенников. Ну не успеваем мы. Сначала мы пенсионеров защищали. Более-менее разобрались. Они перекинулись теперь на наших детей. Мы же все уже понимаем, что это целенаправленная война информационная против нас. И государство, я всё-таки думаю, максимальные усилия должно приложить, чтобы минимизировать это воздействие.

Е.ВОЛГИНА: Посадка этих детей в СИЗО, с вашей точки зрения, не формализация ли решения проблемы? Вы сказали сами, что идейных террористов мало.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Во-первых, 205 статья «Терроризм», она одна из категории самых тяжелых, наказания там самые тяжёлые. Почему эти ребята в СИЗО, потому что статья 205 именно такая. По поводу идейности, мне кажется, так: следователи должны понимать, и в ходе следствия выяснять, под каким воздействием был ребёнок, что происходило. Я разговаривала, в СИЗО приезжаю, там есть идейные, которые прямо говорят: я это сделал, за деньги, например. Я знал, что это плохо, но мне нужны были деньги. Это одна история. А есть ребёнок, который говорит, извините, что их так называю, хотя они преступниками почти что считаются, там следствие идёт, который говорит: а мне сказали, что если я этого не сделаю, мою сестру убьют. И вот я стою и думаю: а я бы это сделала или нет?

Е.ВОЛГИНА: «Мало наказаний, поэтому дети потеряли страх. Если бы у них был страх перед родителями, они бы этого никогда не делали».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Если бы у них было уважение к родителям, я бы сказала, не страх. Если вы думаете, что уважение можно завоевать через ремень и через страх, вы ошибаетесь. Это всё равно к вам прилетит, другим боком.

Е.ВОЛГИНА: «Получается, с вашей точки зрения, — слушательница Ольга говорит, — нужно родителей обучать отношениям с детьми? Раньше мы были сами себе предоставлены, и родителей уважали, и любили нас родители. Но как-то мы понимали, что такое хорошо, а что такое плохо. А сейчас получается, кто в лес, кто по дрова».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Здесь мы точно в рамках нашей передачи не договоримся. Сейчас вы затрагиваете глубоко философские вопросы. У нас раньше были многопоколенные семьи, у нас были бабушки, дедушки, тёти, дяди, и мы каждое воскресенье ходили друг к другу в гости. В моё, по крайней мере, детство это было так. И ты понимал, у тебя на полгода вперёд было всё расписано, и жили большими семьями. И тогда было всё проще, потому что брали пример: как относиться к старшим, как относиться к младшим, друг другу помогали. Где вы сейчас это видите? Единицы. Только многодетные, наверное, это сохраняют.

Е.ВОЛГИНА: После новостей продолжим. Ольга Ярославская с нами, уполномоченный по правам ребёнка в Москве.

НОВОСТИ

Е.ВОЛГИНА: 15:36 в столице. Мы продолжаем. Ольга Владимировна, несколько сообщений от наших слушателей просто в режиме блиц.

«Если бы у детей не было страха перед родителями, они бы рассказали им на первых этапах разговора с телефонными террористами. Скорее всего, страх перед родителями одна из причин таких действий», — говорит Наталья.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Да, согласна. Конечно, боятся.

Е.ВОЛГИНА: «Как же случаи принуждения детей взять вину на себя? Разве все за это наказаны?» — говорит 724-й. Это про то, что очень сложно найти организаторов. Потому что это сетевые колл-центры, которые веерную рассылку делают.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Здесь как раз мы говорим об ответственности государства. Сейчас получается так, что всё возлагается на семью и самого ребёнка. На несовершеннолетнего, так скажем, это с 14 лет, иногда с 16, в зависимости от статьи. С учётом того, вы сами, уважаемые слушатели пишете, что родителей они боятся, они попадают в эту западню — что нет важного взрослого рядом, которому можно довериться.

Е.ВОЛГИНА: Как вам предложение рассмотреть вариант учёбы 12 лет в школе? Периодически затравочку такую делают, потом как-то от этого уходят.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я не знаю, как меня сейчас слушатели поймут. Но я буду иронизировать: и прям на выпускном с вещмешком в армию. Прям сразу. Я посчитала и получилось: в 18 они закончат и в армию сразу и пойдут.

Е.ВОЛГИНА: Так и сейчас, если в семь мальчик пошёл, то как раз. Тем более сейчас призыв круглогодичный.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Не призыв. А подготовка. Не путайте. Призыв такой же остался.

Е.ВОЛГИНА: Почему это не нужно?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Во-первых, то, что предлагается, они говорят о том, чтобы детей отдавали с шести лет, а не с семи. Сейчас, между прочим, тоже закон позволяет с шести с половиной до восьми отдавать. Но как психолог, как бывший директор школы говорю, что отдавая ребёнка в шесть с половиной лет, всё равно это «зона рискованного земледелия». Объясню. Вам кажется, что ребёнок у вас и читает, и даже пишет, и прям такой гениальный, легко всё даётся, что же он будет делать в первом классе. Чего он целый год будет делать? Он будет у вас здоровья набираться и детство догуливать. В начальной школе этого даже не будет видно, и он будет успевать. Но я как опытный человек могу сказать, я к девятиклассникам, к восьмиклассникам вхожу в класс, и я безошибочно вам скажу, кто пошёл в школу с шести с половиной лет.

Е.ВОЛГИНА: А как?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Потому что когда выходит пубертат, этого года не хватает катастрофически. В подростковом возрасте год это как у нас с вами пять. У них же очень быстро гормональное созревание проходит. Особенно мальчиков видно маленьких. А мы хотим как раз в шесть с половиной отдать мальчиков, как вы сказали. Уважаемые, пожалуйста, поберегите своих детей, дайте им год отдохнуть. И всему школа их научит. Они ещё эффективнее будут учиться, если вы будете отдавать их в полные семь лет. Просто прислушайтесь к совету, поберегите своих детей. Это не про двенадцатилетку.

А теперь про двенадцатилетку. Чего они предлагают. Отдавать с шести лет. Когнитивные функции ребёнка, физиология, она не созревает. У них ведущая деятельность игровая. А мы хотим посадить их за парты, на 40 минут. Когда меня родители спрашивают: как лучше всего подготовить ребёнка к школе, я всё время говорю: отдайте его на плавание. Это самая лучшая подготовка к школе будет, чтобы у него спина окрепла, и длинные мышцы спины укрепились. Чтобы он 40 минут смог спокойно просидеть и не получить сколиоз. Всему школа научит, не надо вперёд идти. У нас очень многие мамы, такие тревожные — мы наперёд научим его читать, писать, чтобы он наперёд был… да вы сделаете только хуже. Читать — да, допускаю. Рассказывать по картинке. Должна быть богатая речь, больше с ним разговаривайте и больше читайте. Если у ребёнка развита богато русская речь, прекрасно он будет учиться в школе. Делайте занятия на внимание, чтобы он мог концентрировать внимание. Вот эти вещи надо делать. Но не тупо же читать, писать, и прописи ему ещё дать в шесть лет, чтобы он все прописи прописал. И чтобы он полгода был лучший. А чего потом-то будет? Вы неправильно подходите к этому. Сейчас очень много литературы на этот счёт. Почитайте, пожалуйста. Не слушайте никаких блогеров, пожалуйста. Берите из проверенных источников, из литературы, от наших психологов, учёных с именем. Слушайте их, они правильно всё говорят. А блогеры, я не доверяю, извините, ничего личного.

Е.ВОЛГИНА: А вообще, 12 лет, это же про то, что двенадцатилетнее обучение есть в других странах. И поэтому почему бы и нет? Хотя у нас наоборот пропаганда того, что после девятого класса идите получайте профессию.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Давайте начнём с того, что в нашей стране самые длинные каникулы. Почему мы про эту сторону не думаем? Я просто подсчитала… у нас дети, по сути, в мае месяце… у нас заканчивают учиться в апреле. Они попадают на праздники с 1 по 10 мая не учатся, все куда-то уезжают, такие праздничные дни. Потом начинается итоговая аттестация, за год. Уже никаких новых тем дети не проходят в мае. Да, они ходят в школу. Но в общем это или повторение, или мы закрываем что-то, или дотягиваем. Давайте так: май — уже скомканный, меня педагоги поддержат и поймут, о чём я говорю. Да, де-юре всё так, а де-факто не так.

Но каникулы у нас с вами самые длинные в мире — три месяца наши дети гуляют летом. Это хорошо, конечно. Но давайте ещё проговорим про что. Во-первых, родители. У них нет трёхмесячного отпуска. Вечная история — куда деть ребёнка на три месяца. Хорошо, месяц — мама, месяц — папа. Хотя мы говорим про семьесберегающий подход и все должны вместе отдыхать. Хорошо, семья поехала вместе месяц отдохнула.

Е.ВОЛГИНА: Да на месяц вряд ли. На две недели максимум.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Ну в идеале. Если есть бабушки и дедушки, упростит историю. А если нет бабушек и дедушек?

Е.ВОЛГИНА: Лагерь.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: А если денег нет?

Е.ВОЛГИНА: Дома сидит.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Даже лагерь. Лагерь на 28 дней — уже нет. 21 редко, в основном на две недели. Дальше что? Дома сидят. Поэтому я бы что предложила, например. Я не законотворец, но мне кажется, если бы уж так рассмотреть программу, то сделать июнь таким учебным месяцем. Но тогда нам ЕГЭ придётся сдвигать. Там же перестройка в ЕГЭ. Но в июне ребята могли бы заниматься творческими вещами. У нас же есть в программе такие предметы, как труд, музыка, рисование, физкультура. Никто не запрещает сделать такие творческие схемы. Там уменьшить количество уроков, чтобы было не семь-восемь, а шесть. А вот здесь это творчество перенести сюда. Проектную деятельность, внеурочку и так далее. Но навряд ли кто-то меня услышит, потому что система сдачи итоговой государственной аттестации вся строится на июне. И в этом задействованы школы. Вот и в чём проблема. Но я против двенадцатилетки. Я считаю, что надо думать о содержании программы, о её оптимизации, потому что есть вещи странные, и для меня странные, иногда читаю ту же биологию 7 класса, я сейчас прохожу биологию 7 класса со своим приёмным мальчиком, и каждый раз, когда он приходит ко мне с параграфом, я сначала начинаю хохотать, потому что никак не могу понять, зачем ему моховидные пригодятся в жизни. Ну, ладно, проходим моховидные.

Е.ВОЛГИНА: Это вы про то, как сейчас же многие говорят, что школьная программа мало про жизнь.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Абсолютно. И не комплексная. Каждый предмет сам по себе.

Е.ВОЛГИНА: Но есть проблема перегруза детей в школах. Как вы это видите?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Вопрос такой. У нас, если мы возьмём нормативно-правовую базу, она абсолютно чётко всё регламентирует. Некоторые периодически возвращаются к тому, что вот, домашние задания… Слушайте, в СанПине давно всё написано, и по домашним заданиям принято и должно соблюдаться. А вот как должно соблюдаться, за этим должна надзирать администрация школы. В школе, в которой учатся мои дети и внуки, уроки они делают не больше полутора часов на все предметы средней школы. Причём один из мальчиков учится в математической вертикали. Но сегодня, правда, пошёл к нулевому уроку. Потому что это углубление, которое он сам выбирает. Но это его выбор. Есть разные формы, которые школа может предложить родителям и детям, тем самым подкрепляя их знания. Но точно не за счёт здоровья и домашнего задания, где они часами сидят.

И уважаемые родители, тоже такая к вам просьба. Если в вашей школе, вы видите, что вам в первом, во втором, в третьем классе задают такое количество домашних заданий, что ваши дети и вы, самое главное, сидите с ними по три-четыре часа, смело пишите уполномоченному по правам детей. Пишите мне. Обязательно проверим нормы выполнения домашнего задания.

Е.ВОЛГИНА: Есть тоже всякие интересные темы, которые подкидывают разные общественники. Например, один из общественников сказал не так давно, что не нравится ему мультик «Маша и Медведь», а вчера ещё был день мультипликации. И видимо, под это дело общественник решил раскритиковать самый популярный мультик российский, и не только в России, самый популярный и за границей тоже. Сказал, что Маша там какая-то меркантильная, капризная, дети смотрят на Машу и неправильно формируются. А мне, честно говоря, я «Машу и Медведя» посмотрела всю, у меня сын любит мультик этот. И я вижу здесь про другое вообще. Здесь мультик про этого ребёнка с шилом и про безусловно принимающего взрослого, который страхует Машу от того, чтобы она не убилась. Вот про что этот мультик. Он просто про детство. 

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Да, он просто про детство. Да, они говорят про то, что нет образа мамы – папы, нет образа семьи, и Маша там одинока, воспитывает её Медведь, это что за ерунда. Во-первых, это сказка и мультик. Мне кажется, что там очень чётко прослеживаются наши народные какие-то вещи. Как выглядит Маша, как выглядит Миша, вся эта история. То, что Маша с шилом и она такая, это образ детства. И то, что страхующий взрослый, важный взрослый, над которым она иногда издевается, как и наши дети над нами иногда троллят, и она так же, не по злобе. Там же никогда нет злой Маши, Маша никогда не злится, они никогда не делает намеренно. И она всегда потом сокрушается. Это тоже видно, умение просить прощение. Она стоит в углу, между прочим, её там и наказывают.

Е.ВОЛГИНА: Она домой рвалась, когда хотела: «Я уйду от вас»… когда она с обезьянками была. И вернулась домой в итоге.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: А я вам хочу сказать, что когда вышли первые серии «Маши и Медведя», это было очень-очень давно, мне дали ссылку на них взрослые люди. Не дети, у меня на тот момент не было детей маленьких. И мы с супругом, со взрослым человеком, сидели и смотрели «Машу и Медведя», как завороженные, первые восемь серий там вышло. Я говорю: «Боже, какая прелесть! Мы в детство, что ли впали?» Да нет, это ностальгия по нашему хорошему «Союзмультфильму».   

Е.ВОЛГИНА: Но здесь же интересная ещё история, понятно, коммерчески успешные проекты и вот эти попытки постоянно каких-то людей, которые, видимо, впереди паровоза пытаются нестись и угадать, как правильно, как скрепно, как ценно, здесь же тоже очень превратное понимание. Вспомним сказки советские, там вообще: папа в угоду своей жене увёз дочку в лес. Все русские фольклорные сказки почитайте — там же жуть!

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Давайте про «Спокойной ночи, малыши!», про Степашку и Филю.

Е.ВОЛГИНА: А что с ними?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: А где у них мама с папой? Почему они одинокие?

Е.ВОЛГИНА: Я никогда не думала об этом.  

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Всё до абсурда можно довести. Где папа Хрюши и мама Степашки? Почему какая-то тётка всё время разговаривает со зверями? Глупость какая-то.

Е.ВОЛГИНА: Иногда Валуев разговаривает со зверями.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Ещё и дядька. Это всё довести до абсурда. Вопрос же в содержании, а не только в форме.

Е.ВОЛГИНА: И в понимании.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я хочу напомнить, что почти что 80% мультипликационного контента снимается в Москве. Москва — молодец.

Е.ВОЛГИНА: Современного контента, вы имеете в виду?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Да

Е.ВОЛГИНА: Были ещё вопросы от наших слушателей. Все смотрят мультик «Маша и Медведь».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Давайте договорим всё-таки этот вопрос. Я иногда включаю канал «Карусель». Вот уж где можно подивиться. «Маша и Медведь» это прекрасный контент по сравнению с тем, что бывает на канале «Карусель».

Е.ВОЛГИНА: У вас есть вопросики?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Есть. Вопросики к этим мультикам. Там точно есть вопросы. Эстетично, абсолютно непедагогично и вообще не понимаю цели и задумки авторов. Но при этом «Машу и Медведя» не крутят, а крутят вот эту.

Е.ВОЛГИНА: «Маша» тоже бывает.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Но я всё время попадаю на что-то другое.

Е.ВОЛГИНА: «Летние каникулы выходят дорогими. Все лагеря платные. Приходится не в отпуск ехать на море, а оплачивать лагерь и выезжать на дачу», — говорит Дарья. Другой наш слушатель говорит: «Катастрофически не хватает бесплатных кружков. Да, я понимаю, у нас всё за многодетных. Но вы же понимаете, когда надрываешься с одним ребёнком и только в мечтах остаются планы о втором, потому что сколько денег уходит, чтобы его всесторонне развить, с учётом того, что родители капитально включены сейчас в детство, чего не скажешь о нашем детстве, пришедшемся на 90-е годы».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я абсолютно поддержу. Недавно конференция прошла на Воробьёвых горах, в государственном образовательном учреждении «Воробьёвы Горы» знаменитом, академик Асмолов там выступал, мы как раз обсуждали допобразование. Допобразование это не значит второстепенное. По сути, правильно, что вкладываете в своего ребёнка. Потому что очень часто, особенно для ребят после десяти лет, очень часто вот это дополнительное внеурочное образование становится для ребят опорой и мотиватором для получения знаний в первой половине дня. И если этого мотиватора, этой опоры, этого интереса они не получают, то очень тяжело детям объяснить, зачем они должны учить моховидные всякие или водоросли и так далее. Есть костыль, вот опора, когда мы говорим: надо учиться, потому что есть цель. Цель формируется из желания. Желание появляется там, где ребёнку нравится. Вот эта причинно-следственная связь чётко отслеживается. В базовом, в основном, в урочной деятельности, основные уроки, если, конечно, вам повезло и у вас гениальные учителя, которые могут влюбить в какой-то из предметов, так тоже бывает, и нередко бывает, повезло. А если нет, если проходящая история, всё ровно, всё на четыре, пять, четыре, три, нормальный ребёнок, учится, осваивает программу. А глаз-то тухнет. А надо, чтобы загорелся. Вот он загорается от допобразования. И здесь родители должны найти. Помню, семья такая, мне мама жаловалась: вот, знаете, у него сегодня, он отходил на лёгкую атлетику две недели, ему не понравилось, потом на гитару пошёл, потом говорит, я бальными танцами буду заниматься, потом вдруг в теннис. Представляете, как его мотает? Почему это всё, ерунда какая-то? У них есть финансовая возможность, он вообще не постоянный. Я смотрю на неё и говорю: да вы счастливая женщина, у вас прекрасный ребёнок. Посмотрите, какой он пытливый, пробует всё. Тем более что у вас есть возможность, дайте ему ещё больше попробовать. Он где-нибудь да остановится, на чём-то обязательно.

А то, что это зависит от кошелька родителей, на мой взгляд, конечно, плохо. Должно быть более доступное допобразование. Сейчас есть налоговый вычет. Уважаемый папа, кто обратился, пользуйтесь по крайней мере этой возможностью. Официально когда вы оплачиваете кружки, собираете все эти документы, и вам будет возвращён налоговый вычет хотя бы за это. Вы можете за кружки расплачиваться материнским капиталом, не забывайте это. Каким-то образом надо себе жизнь облегчить. Я поддерживаю вас, но помочь не могу.  

Е.ВОЛГИНА: Как вам тенденция, что люди выбирают, даже начиная с младшей школы, семейные формы обучения, а отказываются водить ребёнка в обычную школу?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Ой, вопрос какой сложный.

Е.ВОЛГИНА: Мода, опасения, страхи, что это? Неудовлетворение?

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Я не могу сказать. Здесь каждый случай — это кейс. Могу только одно сказать родителям. Что когда вы принимаете решение о переводе ребёнка на семейную форму обучения. Во-первых, давайте расскажем, что есть просто обычная школа, куда вы отдаёте ребёнка. Есть очно-заочное обучение, это когда какие-то предметы вы посещаете в школе, а что-то вы проходите заочно в школе и потом досдаёте, но при этом остаётесь в контингенте этой школы. Есть заочное обучение, когда вы контингенте этой школы, и школа выставляет вам, когда вы проходите аттестацию, но при этом вы учитесь дома. А есть семейная форма, когда вы не в контингенте школы, и за вами никто не надзирает. Это чистая ваша ответственность. Есть ещё надомная форма обучения, но это по медицинским показаниям, с медицинской справкой.

Когда вы переходите на семейную форму обучения, уважаемые родители, это чисто ваша ответственность. И если вы её не выполняете, то вам это грозит карами небесными. Потому что каждый ребёнок обязан обучаться. Если перевели на семейную форму, будьте любезны, учите. Уж какими средствами, это уже вы решили перевести на семейное. Я крайне не рекомендую семейную форму обучения. Есть другие формы, можно договариваться. Но посмотрите, чем меня ещё это пугает: если семейная форма обучения, вы, например, началку ещё потянете. Что вы недоучили, потом вы приводите ребёнка в пятом классе, а вы как родитель имеете право в любой момент отказаться от семейной формы и привести его в школу. И вы такие говорите: а мы с семейной формы, давайте забирайте нас. Не тут-то было. Сначала вы будете должны сдать по возрасту, на какой класс вы претендуете, все основные уроки, причём независимой диагностике. Вы должны быть аттестованы по этим предметам, а только потом государственное учреждение вас посадит в тот класс по возрасту, который должен быть. Если вы сможете это доказать знаниями своего ребёнка. Но опыт говорит о том, что в средней школе это практически невозможно. 

Е.ВОЛГИНА: Слушатель наш говорит: «Моя жена агитировала за семейную форму, мне это казалось странным. Ладно, три года ребёнок проучился, потом сам заскучал, захотел в школу. А ведь у мамы был страх, что он неправильно социализируется, нарвётся на плохих одноклассников и вообще в школе не будут учить тому, чему учат. В итоге опыт интересный, но ребёнку в школе нравится гораздо больше».

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Правильно. Вы только что зачитали то, что мама боится. Не про ребёнка речь. Это опять же мама. Потому что мама почему-то боится. Вопрос доверия мамы к школе и вопрос, как она это преодолела.

Е.ВОЛГИНА: Ольга Ярославская была с нами, уполномоченный по правам ребёнка в Москве. Ольга Владимировна, спасибо. Ждём снова.

О.ЯРОСЛАВСКАЯ: Спасибо большое.

Е.ВОЛГИНА: Далее будет информационный выпуск. Потом сюда придёт Юрий Будкин. Все ваши вопросы тоже вижу, но будем следующей встречи с Ольгой Владимировной ждать, чтобы всё это обсудить. Потому что тем по поводу детства будет великое множество. А вы пока на канал Ольги Владимировны подписывайтесь — «Право на детство», где всё есть.