• 18:05 Июль 5, 2014

    В гостях

    М. ЧЕЛНОКОВ: Что ты больше всего любишь в этой жизни?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  С места в карьер. Не хочется умничать. Люблю, когда всё тихо, спокойно, налажено, когда есть возможность заниматься творчеством, не отвлекаясь на всякую дребедень. Подбираю слова, чтобы не войти в конфликт с законами Госдумы. Чтобы эта дребедень не пила кровь. Люблю то, что называется справедливость. Когда она есть, хотя в абсолюте её не бывает нигде и никогда, но когда она есть, как-то спокойнее. От творчества больше удовольствия.

    М. ЧЕЛНОКОВ: От чего ты могла бы отказаться совершенно спокойно сейчас? Что тебе мешает?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Надо отказываться от чего-то такого, что у тебя в жизни никогда не было. Я отказалась бы от личной яхты, от личного самолёта, от 10 га земли, и более того, от замков Луары. Потому что надо быть объективной. Всё, что ты имеешь на сегодняшний день, и привычки, которые ты имеешь, от них тяжело отказывать. Я бы не стала, я бы поступила, как говорят некоторые, по-еврейски. Лучше отказаться  от того, чего никогда в жизни не видел.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Друзья, напротив меня, как вы и догадались, Лолита Марковна Милявская.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Боже, как удручающе звучит. Когда имя, отчество.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Певица, актриса, телеведущая, режиссёр.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Главное, ни разу женщиной не назвал, вот что обидно. Просто женщина Лолита.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Сразу скажем слушателям, что мы давно знакомы, поэтому имеем право говорить на «ты».

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Много лет, поэтому я по блату попала в эфир. А за честность мне аплодисменты.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Кто для тебя маэстро?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Если касаться моего детства, возникновения этого слова, то маэстро – это Раймонд Паулс. Потому что впервые это словосочетание на территории нашей огромной страны прозвучало именно в адрес Раймонда Паулса. А дальше я уже сама объявляла на сцене маэстро Игорь Николаев, маэстро Игорь Крутой. В первую очередь, маэстро те, кто занимаются выдающейся классической музыкой, и кто является лидерами классической музыки на сегодня.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Ты себя можешь назвать маэстро?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Нет, не могу. В моём понимании, это люди, имеющие отношение к чему-то очень серьёзному. Я не считаю занятие своей музыкой и поп-культурой несерьёзным, но мне кажется, что в нашей поп-культуре лучше сохранять чувство самоиронии, поскольку это массовая культура. Если говорить вообще о массовой культуре, то, конечно, маэстро Моцарт когда-то возглавлявший эту самую массовую культуру, так или иначе, маэстро во всех смыслах. Я бы поостереглась причислять себя к маэстро.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Маэстро – это не педагог в твоём понимании?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Маэстро – это степень уважения и ранга. Это табель о рангах. Есть адмирал, вице-адмирал, а у нас маэстро. Маэстро – это степень уважения.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Я с ужасом обнаружил, что у тебя нет ни заслуженной, ни народной.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Ты к счастью обнаружил это.

    М. ЧЕЛНОКОВ: А тебе не обидно?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Что значит обидно?

    М. ЧЕЛНОКОВ: Ты столько лет отдаёшь сцене! Ты бы бесплатно ездила на трамвае, ты бы въезжала в Кремль на машине и без пропуска.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Я и так въезжаю в Кремль. Пропуска даже у тех, у кого звания есть, им всё равно выписывают пропуска. Это режимное заведение. Я могу сказать, что раньше было выгодно быть заслуженным и народным. Выгодно почему? Первоначально – это скидки на ЖКХ-услуги, комната под рояль, то есть, определённые метры жилой площади, какая-то прибавка к пенсии, наверное, значительная по тем временам. Самое главное, это почётное место на кладбище. Мне несколько раз в жизни предлагали стать заслуженной. Предлагают заполнить анкету. Когда я дошла до графы, что я должна написать сама о себе много чего хорошего, якобы это делает кто-то другой, я посчитала это просто неприличным. А потом я вспомнила, что комнату под рояль я сама себе купила, услуги ЖКХ оплачиваю, скидок не наблюдается. Даже те, которые будут вместе с пенсией, они достаточно незначительные. Из-за этого рвать седалищный нерв, чтобы куда-то, кто-то подписывал, беспокоить моих замечательных коллег, народных артистов, чтобы мне чего-то подписывали. Есть другие поводы, позвонить, пригласить поесть борщ, выпить, сходить куда-нибудь вместе, чем просить: «Ребята, заполните мне декларацию». Я посчитала, что в этом веке это неправильно. С другой стороны, прихожу куда-нибудь, куда пускают народных и заслуженных, например, VIP-зал, я как-то захожу, и в голову никогда не приходит спросить народная я или заслуженная. Почему-то считают, что я народная. Когда я говорю нет, они меня всё равно оставляют. Денежку заплатил  и пошёл. Никто меня не выгоняет. То есть, никаких льгот нет. На афише уже не печатают это. А можно отпечататься: народный артист того-то, заслуженный того-то, лауреат семи премий. Если у тебя в зале два человека или три, то никакое звание тебе не поможет. Я считаю, что звания народный и заслуженный должны были закончиться на артистах уровня Аллы Борисовны Пугачёвой, Иосифа Кобзона. На этом надо было сказать стоп, потому что всё остальное со всеми перестроечными конвульсиями абсолютно потеряло смысл. Люди сами присваивают это звание. И они не присваивают заслуженный, они говорят народный артист.

    М. ЧЕЛНОКОВ: В 2013 году одна радиостанция, журнал, социологический исследовательский институт назвали тебя влиятельной женщиной. Ты вошла в сотню самых влиятельных женщин России. Каким-то образом ты чувствуешь свою силу?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Я удивилась, когда от тебя по телефону услышала, что какой-то институт участвовал в каких-то опросах. Я думаю, чего же меня ни разу ни в каких опросах? Что, они одних и тех же опрашивают?

    М. ЧЕЛНОКОВ: Нет, по всей России радиостанции, газеты проводят исследование. Журнал «Форбс» в 2013 году – Лолита вошла в двадцатку самых богатых российских артистов.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Почему нет, почему я не должна была войти? Журнал «Форбс» интересный. Непонятно на базе чего они составляют.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Они даже сумму опубликовали, которую ты заработала за прошлый год.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Они опубликовывают чего хотят. В этом году мне опять пришло извещение от журнала «Форбс». Скажите, пожалуйста, сколько вы зарабатываете? Сколько было рекламных контрактов? Если вы нам не дадите данные, мы возьмём их сами. Я написала: «Ребята, берите сами где хотите». Я, например, так не считаю. Есть какие-то вещи, ты отработал, потом эти деньги тут же вложил в производство диска, производство клипов, покупку песен. И ты не можешь почувствовать какие-то большие суммы, которые ты заработал.

    М. ЧЕЛНОКОВ: А ты покупаешь песни?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Конечно. Все приличные люди покупают.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Мне кажется, ты в таком статусе.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Нет, это вообще не правильно, потому что это труд людей, энергетика. И я никогда не забираю авторские права. Я подписываю документы, у меня все получают, несмотря на то, что я покупаю песню. Если в альбоме, мне должны подписать, иначе ни одна звукозаписывающая компания не выпустит тебя. Это становится безумно дорого. Я подписываю, чтобы никто не мог обвинить меня в том, что  я чего-то тырю. А «Форбс», я не понимаю, из чего они делают умозаключения.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Тебе всё равно, что они печатают?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Мне абсолютно всё равно. В чём я могу быть влиятельной женщиной? Я думаю, что я нашумела в области ЖКХ, ТСЖ, и борьбы на этой ниве. Не могу сказать, что я преуспела. Я преуспела только в единственном, что я сама для себя поняла, что это массовая зараза, массовая инфекция, которую надо лечить с головы. Голова – это Госдума, которая должна принимать изменения к закону. Невозможно ставить людей в одну позу, против которой выступала депутат Мизулина.  Ей не нравится всё, что связано с сексом, простите. Я бы хотела как раз к ней обратиться. Вам не нравится это самое извращённое положение, что же вы так людей перед всей страной поставили, все так и стоят дружно, прогибая спину. Закончится всё достаточно плохо, потому что ЖКХ и тарифы, которые есть, они вполне вменяемые даже при повышении. Все надстройки, над воровство, которое над этими тарифами, должно быть уголовно наказуемо. В законе есть такие дыры, которая нашла в процессе 2,5 лет судебных разбирательств моя юрист Светлана Батунькина. Я обратилась ко многим фракциям, и попросила тех, кто считает себя оппозиционерами, не оппозиционерами, давно существующими. Сказала: «Ребята, есть один шанс. Что бы вы там между собой не выясняли, огромная просьба как артистки, медийной, раз я в этом списке влиятельных женщин, единственное моё влияние заключается в том, что на телевидении прошу у редакторов: «Девочки, не могли бы найти мне телефон Жириновского, можно мне телефон Зюганова?» Всё моё влияние заканчивается за счёт многолетней работе на телевидении. Пока я обзвонила многих, и многие фракции дали согласие, что в этой борьбе надо объединиться независимо от их политических пристрастий и влечений, претензий к разным структурам. Есть одно – нам это нужно сделать. Вот это изменение закона нужно добиться. Сейчас Света его заканчивает, там 4 серьёзнейшие поправки. Я в ужасе ещё от того, что если закон о курении, который не является глобальным и первостепенным, и не поверю я в то, что прямо сейчас он назрел.

    М. ЧЕЛНОКОВ: С 1 июля запретили носить кружевное бельё.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Я ношу кружевное бельё, ничего не слышала. Пусть какой-нибудь идиот заглянет ко мне под юбку. Интересно, что он за это получит. Я обвиню в сексуальном домогательстве, посмотрим кто кого. Я не верю в то, что официально принят этот закон про бельё.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Я найду тебе этот закон. Придумано госпожой Мизулиной. Она предложила.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Тогда я  к ней обращаюсь как к человеку, который не приемлет сексуальный разврат, любит стабильно крестьянские положения в постели, как называли крестьянско-рабочая поза, миссионерская. Не понравился Мизулиной то, что я сейчас говорю. Дело не в этом. Мне кажется, я боюсь того, что если эту фигню про бельё и закон о курении, который опять с перегибом, я боюсь, что в ЖКХ – это такая область, которая кормит огромное количество трутней, которых в принципе надо сажать. Я человек земной, не обременённый ни властью, ни супер огромными деньгами, несмотря на нахождение в таблице «Форбс». Вообще выглядит очень смешно, если брать их двадцатку: Мадонна, миллионы и миллионы, это я понимаю, ты действительно попал в «Форбс». Мы со своими миллионами – это смешно нахождение рядом с какими-то олигархами, где нефть, газ и сланец. Я бы даже не стала трогать нашу страну, потому что это совершенно не то.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Ты может быть, сама бы уже пошла и стала депутатом, Лолита?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Независимые депутаты тоже от кого-то зависимые. Это всё деньги на выборы. Я что, с ума сошла свои деньги тратить? Дайте мне деньги на выборы, только я должна закончить петь. Я думаю,  что это к 60 годам. Я предпочитаю обращаться к тем народным избранникам, за чьи выборы уже заплатили, либо они сами. Я имею в виду за рекламную кампанию, за офис, который они имеют. Я хочу к ним обратиться: «Ребята, сделайте что-нибудь». Мы доживём до какой-то ситуации, какая-нибудь гнидская Америка может воспользоваться. Потому что ЖКХ – это та система, как образование и здравоохранение, три кита, на которых вообще стоит жизнь. И если дать народу просто платить по тарифам за воду, без всяких дочек, по приборам домового учёта, ты не понимаешь насколько меньше ты платишь за квартиру. Я поставила в своей квартире счётчик на тепло. Ты не поверишь, насколько я стала платить меньше за отопление в квартире. Если бы я 2,5 года не занималась этим, может быть, больше песен записала, а может быть, сейчас меня вознаграждают хорошим песенным материалом за то, что я потратила себя не только на свою защиту, а  я поняла, что либо изменение закона в целом, и отдельно взятый гражданин от того, что выиграет, в массе не будет легче.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Благодаря тебе будут какие-то изменения?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Благодаря мне или благодаря объединившимся фракциям.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Поправки юрист сделает?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Она сделает, но надо, чтобы эти поправки правильно попали в Госдуму, чтобы там значимые депутаты вынесли на обсуждение, чтобы реакционные депутаты, которые эпатажно заработали себе рейтинг, чтобы они теперь свою эпатажность направили на правильное русло. Биться за это. Клянусь, огромное количество людей будут счастливы, будут говорить спасибо большое. И потом уже заниматься образованием, здравоохранением, пока все не померли. Сейчас выпью успокоительную таблетку. Как только начинаю про это говорить, начинаю возбуждаться.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Смотрю, как-то ёрзать стала. Наболело. 2,5 года.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Так ещё будет.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Дай Бог, чтобы это закончилось хорошо.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Тебе слушают политики. Я звонила одному депутату ЛДПР. Хороший мужик. Я ему говорю: «У нас в Думе двое избитых бейсбольной битой одной офис подожгли». Он говорит: «Да вы что?! А что же полиция?» Я говорю: «Да ничего. Там даже заявления не рассматриваются, всё нормально, всё схвачено в районе Таганки». Я ему просто привела пример. Раньше, когда я приезжала на гастроли в поселковые советы, приезжаешь в маленький городочек, там одна площадка, там даже гостиницы нет. Возле поселкового совета стояли бетонные уродские урны вытянутые, и рядом анютины глазки. И вот это выкрашено белой краской. У поселкового совета ни на что не было денег. В центре Москвы на Таганке таких 10 вазончиков. Как ты думаешь, сколько стоит это самое безвкусное произведение?

    М. ЧЕЛНОКОВ: 100 тысяч один.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Вообще-то,  эта бетонная ерунда стоит 3000 рублей, можно и дешевле. Я сажаю на даче, поэтому знаю сколько стоит. Эта штука стоит 130 тысяч рублей. Это возможно в любом доме, не только моём. Сразу на соточку прибавили. А чего не положить её в карман? Вот против чего я воюю. Чтобы все понимали, что я не то, что сходящая с ума и от жира бесящаяся артистка, которой не фиг делать. Эта сволочь ЖКХ отнимает меня у моей работы. Я не хочу, чтобы впоследствии моего ребёнка, когда я буду старенькой, а мой ребёнок не такой социально активный, чтобы какая-то скотина пришла ко мне в дом, вывезла моего ребёнка в лес по причине того, что она ей выставит счёт за миллион каждый месяц, и скажет: «Не можешь, деточка, платить за квартиру, а ну пошла вон отсюда!» Вот почему я воюю сегодня.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Дочь сейчас в Киеве. Ты следишь за событиями?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Очень сильно следила, как и все. Я устала смотреть. Не то, что перебор, это для меня личный перебор. Очень тяжело жить с таким психологическим прессингом. С другой стороны, мне, как человеку, который вырос на дедушкиных воспоминаниях и бабушкиных про фашистов, и на хороших фильмах про разведчика Кузнецова, с которым мой дед  служил в разведке, знал не понаслышке, про бандеровцев. Дедушка из внутренней разведке страны, поэтому и с бандеровцами, и с басмачами воевал. Знал 4 языка, засылался. Дед у меня был классный. Мне хватило их воспоминаний. К счастью, я на этом выросла. Хотя когда ты маленький, дети говорят: «Опять ты про войну!» Какое счастье, пусть мне тогда казалось назойливо, но про войну. Мне страшно.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Вы с мамой говорите о том, что происходит? Ты смотришь здесь одно телевидение, она другое.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Маме я поставила НТВ+, поэтому смотрит «Россию 24». Я запрещаю ей смотреть, потому что мне невероятно жалко маму. 71 год. Она то плачет, то нервничает, пьёт успокоительные, давление скачет. Мне очень жалко, я запрещаю смотреть.

    М. ЧЕЛНОКОВ: А ты ездила на Украину во время этих событий?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Отснялась в последней программе, и уехала. И через три дня всё это понеслось. Мама никуда не хочет переезжать. Я могу её понять. Она ищет повод зацепиться, потому что друзья там, могилы друзей там, подружки, квартира. Что такое советский человек, который имеет свою квартиру! Это же мой угол! Конечно, переехать к дочке, по-украински называется в примы – это приёмная, у нас так на Украине говорят. Поэтому для мамы это существенно тяжёлая ситуация. Дочку тоже жалко, потому что очень хорошая школа. Рядом со мной не наблюдается такого количества школ. Возить куда-то по московским пробкам – ещё гробить ребёнка, психику гробить. При той нагрузке, которая есть. Там старорежимное образование с очень хорошей школой, выкрашенной в голубой, розовый, салатовый цвет. С выставками рисунков, с шахматными классами. Хочешь получить сверх образования, плати за лицейский класс.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Мы с тобой разговаривали в феврале или в марте. Я спрашивал про маму и дочку. А ты говоришь, что Ева сказала, что жалко, что по театрам перестали ходить.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Театры открылись и она опять начала ходить.

    М. ЧЕЛНОКОВ: На гастроли планируешь приехать?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Нет, не планирую. Не потому, что не хочу, пока никто не зовёт. С другой стороны, я считаю, что не очень этично сейчас объявлять афишные концерты.

    М. ЧЕЛНОКОВ: В Киеве висят афиши. Лепс, Михайлов поют. Скоро будет концерт Валерии.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Может быть. Дай бог, чтобы у моих коллег были сборы, или какие-то спонсоры, которые помогут провести эти концерты. Пару дней повысились тарифы. Когда мы говорим в Москве про повышение тарифов – это детский лепет по сравнению с тем, что сейчас произошло на Украине. Концертные залы большие. Самые богатые хорошо покупают несколько первых рядов. А дальше основная заполняемость идёт за счёт людей. Вчера говорила с маминым мужем, который сказал, что у них на работе сократили 8 человек из 12. Это Киев, где ещё инфраструктура, бизнес развит. У мамы пенсия 200 долларов – это традиционная пенсия, хотя она должна получать больше. Она всю жизнь боролась, при коммунистах когда пела, её пенсия должна была составлять 500 рублей. Теперь со всеми этими штуками у неё 200 долларов. 150 долларов она платит за квартиру. Не было бы меня!? В среднем в какие-то большие разы повысилось всё. Теперь люди получают 1000 гривен зарплату. Я думаю, большую часть съест квартплата, и не останется ни на что. Я не говорю про концерты, я говорю про покушать, хотя бы потребительская корзина, которая нужна, чтобы ты не сдох, ножки не вытянул.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Продукты дорогие?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Всё выросло раз в 10. Мама охает, как все мамы. Лук стоил 2,5 гривны, а теперь 12,5. Люди, которые ни фига в массе своей не зарабатывают, а пашут, посчитай, во что превратится. Я в концерты на Украине сейчас не верю. Да, находятся богатые люди, которые могут проспонсировать, которые понимают, что нужна психологическая разгрузка. Поэтому я искренне желаю своим коллегам невероятных аншлагов.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Поехала бы в Крым?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Ведут переговоры. Я каждый год в Крыму. Крым всегда был наш. Что значит наш? Я выросла на Украине. Он наш. Я привыкла с детства с мамой в Ялте всю жизнь. И хоть он и был украинским, все говорили по-русски, мама с папой строили трёхкомнатную кооперативную квартиру в Ялте, которую у папы отобрали, когда сочли его диссидентом. Что касается поп-культуры, там была самая большая активность. По три концерта в день, всё забито. Люди и тучи, больше такой тучи, как в моём детстве, я не наблюдала. Когда работает Карцев, Ильченко, потом моя мама, потом Тамара Миансарова. Поэтому Крым мой. Я не могу его делить на украинский или русский. Это место, где я выросла, где моё детство прошло. Я до сих пор не могу делить страну. Мне не нравится СНГ, мне нравится СССР. Я без претензий к экономическим, политическим границам, я уважаю каждую страну, которая отделилась, при въезде заполняю декларацию. Но для меня это всё наше. Я по ментальности наша. Я люблю всех людей. Мне нравится, что в Баку делали газовые колонки, которыми я пользовалась много лет во Львове, какой-то штырь, саму колонку делали под Харьковом. И мне всё это нравится. Потому что мне нравится социалистическое планирование, все как-то заняты. У меня есть одна позиция. Я говорила со многими обычными людьми, не связанными ни с культурой, ни с шоу-бизнесом. Они все говорят: «Какое счастье! У нас не стреляют. Мы готовы потерпеть, что у нас банки не все открылись, не проходят переводы из Белоруссии». У них в Белоруссии в банке стоит Крым, Украина, не убрали старую базу. Платежи не проходят. Я за то, чтобы не стреляли. Я очень боюсь военных действий и понимаю, что, скорее всего, они неизбежны. Я удивляюсь одному. Почему несколько уродов при огромном количестве хорошо настроенных антивоенных людей, диктуют миру какие-то свои указания. Приехала моя подруга, которая 18 лет живёт в Нью-Йорке, общается с американцами по бизнесу. Она много лет работает на Манхеттене. Она говорит, что американцы настроены против Обамы. Они его ненавидят. Они говорят, что Путин гений. Я испытывала чувство гордости, потому что правда Путин гений. Всё, что касается международной политики, я рада, что нас, наконец-то, начали уважать. Но сколько можно считать нас сопливым носом! У меня есть удовольствие от этого. Когда я услышала, что Донецкая область должна быть стёрта с лица земли. Кто хочет, уезжайте, а остальных сотрём, потому что эта территория должна быть передана, или уже продана, как говорят. Учитывая кружевное бельё, я поверю и в эти слухи. Из-за того, что там сланец, и вот уже разработки этого сланца американцами. Говорят, что для этого нужно убрать всех людей. Я даже поняла, что Обаму терпеть не может его жена. Об этом слухи ходили. Я поняла, почему эта женщина вдруг сказала, что в Америке женщина должна быть президентом. Наверное, смотрим за дебилом мужем и понимает.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Договоришься, тебе визу в Америку не дадут.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Я люстру оттуда привезла, всё, мне больше ничего не надо. Америку люблю, она ни при чём, американцы нормальные, Обама идиот.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Песня «На скотч» из твоего нового альбома, который ты сейчас готовишь?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Весь альбом я назвала «Анатомия». Интересная штука со мной получилась. Несколько лет я чувствовала, что не приходит материал, не шли песни в руки. Я сама ничего не пишу. Я думаю, что же такое! Идёт какая-то страшная нутьга, общепланетарное явление. Сейчас у моих коллег тоже пошли классные, позитивные песни. Насиловать творчество невозможно. Можно насиловать, но ничего не идёт. Это вдохновение. И думаю, ладно, подожду. За это время записывала какие-то песни. Ни одна из них не войдёт в альбом, потому что, чтобы не было простоя, что-то покупала, что-то записывала. Это немножко не то, что бы я хотела. И потом вдруг прорывается какое-то энергетическое окно, и пошёл материал от молодёжи, чем очень горжусь. Несмотря на паспорт, календарный возраст, не считают меня тёткой. Они меня называют тётя Лола, но они ржут. Сама себя назвала, кого-то ставила на место. В альбоме будет 10 песен. Они все написаны молодёжью. Мне очень нравится, как они дышат, как они слышат.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Для кого ты поёшь?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Я никогда не думала для кого. Какой-то музыкальный канал проводил исследование. Сказали, что в этом смысле я очень универсальна. То есть, от абсолютной молодёжи.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Ты пела совершенно молодёжную песню с Quest Pistols.

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Я не заигрываю с публикой. Я живу в соответствии с собственным самочувствием и возрастными категориями, которые так или иначе, у меня должны быть. Если я  выйду в стрингах и купальнике, будете знать, что это просто стёб.

    М. ЧЕЛНОКОВ: На последней музыкальной премии звонит моя мама: «Сыночка, ты видел в чём Лолочка пришла? У неё практически половина тела раздета».  Я говорю: «Она же певица. В Москве жара».

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Куда я пришла?

    М. ЧЕЛНОКОВ: На премию «Муз-ТВ».

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Я пришла в дорогом джинсовом комбинезоне. Глубокий вырез, ничего не видно.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Для моей мамы в 72 года. Она говорит: «У неё такой пупок!»

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Там не было пупка!

    М. ЧЕЛНОКОВ: Ещё один проект грядёт в твоей жизни. Ты возвращаешься на телевидение. Ток-шоу будет называться «Лолита» на канале «Пятница». Это что будет? То же самое, что «Без комплексов»?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Оно не может быть не похоже, потому что есть я. Я никогда не была говорящей головой. Понятно, что он меня ждут, что сейчас будет. Что-то должна устраивать, но по самочувствию. Будет использовано несколько приёмов, которые не были  использованы ни в одной программе. Мне очень хочется попробовать. Николай Картозия их одобрил. Мне очень легко работать с Колей, потому что молодёжь. Он человек энергетичный, дипломатичный, демократичный, при этом умеет вовремя поставить на место. Мозг работает потрясающе. Поздравляю его с двумя ТЭФИ.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Каждодневно?

    Л. МИЛЯВСКАЯ:  Пять раз в неделю, кроме субботы и воскресенья. Учитывая свой опыт и ошибки, мы так правильно выстроили работу с каналом, что я в день съёмок уже не буду прилетать из аэропорта, и вечером не ходить петь.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Год назад на московскую сцену вернулся мюзикл «Чикаго», в котором 12 лет назад ты пела маму Мортон. Киркоров  и Стоцкая вернулись. Тебя звали?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Меня не звали. Я бы не вернулась, потому что этот не тот мюзикл. Тот, в котором мы изначально все были, он был с огнём. Я очень люблю «Русалочку», «Красавицу и чудовище» у этой компании. Я получаю удовольствие, расплываюсь как маленький ребёнок, ещё хочу. Мне нравится. А этот мюзикл требует породы. К сожалению, породы не случилось, потому что не знаю, что с набором. У нас играло всё. У нас не было понятия массовки. Это было дорого, здесь был огонь. И мы жили огнём. Я ушла на премьере с половины акта.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Элтон Джон сказал в интервью западной газете, что хочет приехать в Москву, и поговорить с Путиным о том, что в России ущемляют права геев, лесбиянок и т.д. Как ты считаешь, нужно это делать, не нужно, примет его Путин, не примет?

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Ещё Ди Каприо миллион на белых тигров. Ребята, у нас есть проблемы. У нас есть хреновые больницы. Если на отшибе до ближайшей больницы ребёнка довезти, можно потерять ребёнка. Может, вы попросите аудиенцию у нашего президента Путина, и скажете: «Слушайте, мы нашли в интернете, у вас там задница. Мы готовы на свои деньги вместо белых тигров построить вам больницу. Пусть это будет наш вклад в мирную жизнь вашей страны». Я не знаю. У гениального музыканта Элтона Джона, человека, который открыто признал себя геем, есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что он реально рассказал про свою жизнь очень честно, и про наркотики, и про всё. За это я его обожаю. За халтуру в виде живого концерта – нет. Это я  не люблю. А что касается этого, мне кажется, что тема очень преувеличена.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Спасибо тебе огромное. Скажи что-нибудь доброе, хорошее себе. Пожелай себе.

    Л. МИЛЯВСКАЯ: Лолочка, хорошая, девочка моя любимая, всё будет хорошо. Ты такая хорошенькая, красивая, умненькая, хоть и дура иногда конченная.

    М. ЧЕЛНОКОВ: Лолита Милявская в гостях программы «Аплодисменты маэстро». 

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено