Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Телефон прямого эфира вы знаете: 73-73-948. Телефон для SMS-сообщений также известен: +7 (925) 8888-948. Средства интернет-коммуникации вам также знакомы, говорить не буду. Конкретно, это сайт govoritmoskva.ru и Twitter govoritmsk. Не сказал!

О чём сегодня будем говорить, господа? Мы сидели с нашим звукорежиссёром Аллочкой и думали: чего бы хорошего сегодня нам рассказать людям нашим? Вы знаете, что-то ничего хорошего и не нашли. Поэтому, может быть, кто-то из вас предложит более или менее оптимистичную тему? У нас сплошь пессимизм. И я предлагаю начать разговор с валютных перипетий. На этой неделе август вошёл в свои права, хотя он начался досрочно в июле. И вот что интересно, господа. Подождите пока звонить! Вот что интересно.

На этой неделе на одном пролиберальном сайте, медиаресурсе вышла весьма и весьма интересная публикация под названием — здесь внимание, вслушайтесь! — «Эксперты ВШЭ предсказали дефицит валюты». Эксперты ВШЭ (понятно, Высшей школы экономики) предсказали дефицит валюты. Напрягло название, напрягло, сразу могу сказать. Напрягло, потому что абсолютное большинство слушателей, зрителей, читателей и обывателей воспринимает валюту, как нал, как наличные доллары, наличные евро. И если эксперты ВШЭ — ведущего вуза страны — предсказывают дефицит валюты, не иначе как надо бежать в обменный пункт и приобретать, пока ещё валюта есть. Ну, это моё личное толкование того названия, которое я прочитал.

При этом надо сказать, что такое уже было в конце прошлого года, когда нас, горемычных, обвиняли в валютной панике. Нам говорили, что это из-за нас рубль так ослабел, потому что мы бегали, прыгали, скакали и стояли в очередях в обменнике. Ну, когда эксперты ВШЭ предсказывают дефицит валюты в самом ближайшем будущем, они почему-то забывают, что дефицит наличной валюты, рублёвой валюты — национальных денежных единиц — у нас уже присутствует. Дефицит валюты иностранной только-только нас ждёт, а вот дефицит российской национальной валюты уже случился. Ну да ладно.

Почитал я этот текст, и вот второе соображение, которое мне пришло на ум. Значит, смотрите, нам с 14 мая этого года регулярно рассказывали о том, что ЦБ в ежедневном режиме приобретал плюс-минус 200 миллионов долларов в день на бирже для того, чтобы: а) не позволить рублю излишне укрепиться; б) пополнить международные резервы, которые госпожа Набиуллина определила на перспективу как 500 миллиардов долларов. Ну, вот по 200 миллионов долларов в день.

Ещё раз повторю: первое заявление о том, что ЦБ будет придерживаться подобной тактики, прозвучало 14 мая, то бишь 2,5 месяца назад. И только лишь в конце июля нам сообщили о том, что ЦБ по непонятным причинам вдруг (а может быть, и по понятным причинам) отказывается, но временно, от приобретения валюты. Все, конечно, напрягались: «Как же так? 200 миллионов в день — с одной стороны, хорошо, а с другой стороны, плохо».

Я не буду сейчас говорить о том, что в феврале у нас уже было 70 рублей за доллар, когда мы начинали с вами нашу программу, в мае это всё ушло до 50. И если бы за эти месяцы все оставалось на уровне 70 за эти полгода, которые мы с вами вместе прожили, то я нисколько не сомневаюсь, что международные резервы увеличились бы, ну, на полтинник баксов, к бабке не ходи. Ну, на полтинник-то точно, потому что по 70, а курс укрепляется, то есть валюты-то сбрасывают больше. Ну, когда 200, когда 100, когда 500 — в общем, как бог на душу положит. Так или иначе, плюс-минус 50 миллиардов в плюс мы получили.

Так вот, с 14 мая мы закупали по 200 миллионов в день. За два с лишним месяца, опять же как пишут СМИ, ЦБ приобрёл порядка 10 миллиардов долларов. Ну, вы же радуетесь? Ну как? У нас резервы увеличиваются, то, сё и так далее. Ну, журналисты у нас люди, знаете, вот они новость осветили, представили — и пошли дальше. А исследователь, аналитик обычно от журналиста отличается тем, что он лезет и начинает ковыряться, сволочь. Копаться начинает, гад! Вот Кричевский из этих гадов. Он полез на сайт ЦБ и посмотрел, что на 15 мая международные резервы составляли 362 миллиарда долларов, а на 31 июля — 357,5.

Вопрос. 10 миллиардов купили, в то же время с 15 мая по 31 июля международные резервы усохли на 4,5 миллиарда долларов. Где деньги?

Мне говорили о том, что это переоценка, что евро укрепился или ослаб и прочее. Ну, это всё в пользу бедных, потому что евро в мае стоил несколько дороже, чем сейчас, то есть, по идее, некий паритет сохранялся — с одной стороны. А с другой стороны, когда мне говорили о том, что золото ведь подешевело — это тоже аргумент слабый, потому что оно подешевело, но не в 2 же раза. Ну, хорошо, процентов на 10, но не на 14–15 миллиардов долларов за раз. У нас просто столько золота нет, чтобы оно враз подешевело за несколько месяцев на 15 миллиардов долларов. Деньги где? Вопрос риторический.

И, наконец, третье. Почему в ВШЭ предсказывают дефицит валюты? Потому что в сентябре, в частности, в том числе якобы будет локальный пик выплат по корпоративным внешним долгам — 14 миллиардов долларов. Вы тоже это слышите, регулярная пугалка, нам всем рассказывают и говорят: «Вот валюта ослабеет в сентябре, потому что надо платить западным супостатам, кредиторам, проходимцам», — как угодно их называйте. В то же время почему-то никто, кроме меня (может быть, ещё кого-то, не знаю), не говорит о том, что у нас порядка двух третей всей внешней корпоративной задолженности — это долги самим себе через офшоры.

Другой вопрос, что часть этих долгов через офшоры могла заходить от действительно реальных иностранных кредиторов, но это вопрос, знаете ли, который выяснить мы с вами не сможем никогда. Потому что, с одной стороны, вроде бы как иностранцы предпочитают с офшорами не работать; с другой стороны, по каким-то причинам они могут всё-таки с офшорами связаться.

Если кто-то из вас, будучи особо пытливым, захочет уточнить, сколько конкретно иностранных инвестиций пришло в Россию из офшоров, то он может опять же зайти на сайт ЦБ, поковыряться там. Найти статистику притока иностранных инвестиций в Россию (она идёт по странам), после этого открыть перечень офшоров (это 108-е постановление Минфина, насколько я помню) и увидеть, что, может быть, чуть больше, может быть, чуть меньше, но порядка 66%. Я сейчас говорю на память, то есть за точность цифр не отвечаю.

И ещё я помню, году эдак в 2008-м, в конце, когда аналогичный вопрос стоял так же достаточно остро, вновь раздавались всхлипы и стоны по поводу того, что нам надо платить иностранцам, а рубль у нас ослабел, и где взять баксы. Знаете ли, была очень бурная, активная, но краткосрочная полемика. Почему краткосрочная? Потому что премьером был тогда некто Путин Владимир Владимирович. И как-то подозрительно быстро всё это сдулось, и сдулось не только в медиа, но сдулось и в отчётности того же ЦБ. Грубо говоря, если вчера у нас совокупная задолженность оценивалась в 500 или 600 миллиардов долларов, то в одно прекрасное утро я залез туда и увидел, что там то ли 200, то ли 300. То есть, видимо, с наиболее крупными «должниками» была проведена соответствующая (давайте будем говорить аккуратно) разъяснительная работа.

Впрочем, ничего подобного пока сегодня не происходит. Нас по-новому пугают очередным пиком выплат, хотя всё это следствие. И мы, как обычно, боимся.

Новости нерадостные, тема не самая оптимистичная. Другой вопрос, что за историей с часами господина Пескова, а также за новой историей с часами господина Кадырова и прочими весёлостями (я уж не говорю о местонахождении госпожи Васильевой) вопрос о 65 рублях за доллар — а именно таким был мой прогноз на ближайшие месяцы от 29 июня этого года — с повестки дня был снят, он практически не звучит. Мы говорим обо всём: говорим о парковках, говорим о том, какую власть мы предпочитаем, хотели бы видеть — обо всём говорим. Но ведь уже, ребята, к 65 дело-то подходит.

А вот что интересно. Буквально вчера общался с очень осведомлённым, образованным и эрудированным человеком, и он мне сказал очень простую вещь. Он говорит: «Слушай, при 80 будет другая реальность в экономике и в стране. Это будет другая реальность. Люди не смогут покупать жратву, а отрасли будут накрываться одна за другой». Вы знаете, в чём-то я с ним согласен.

73-73-948 — телефон прямого эфира. Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь, пожалуйста. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Никита.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, немножко хотел в сторонку уйти. Смотрите, Сечин требует деньги от государства, да? У них есть фонд развития бизнеса по-любому. Почему не хватает этих денег? Куда они их девают? В любой крупной компании есть такая статья расходов. А они постоянно требуют у государства: «Давайте нам деньги на геологоразведку и на всё остальное», — а бонусы почему-то не сокращаются. Ребята, если вы патриоты, вы, может быть, свои бонусы кинете на это развитие?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Знаете, поскольку звонков много, давайте коротенечко — не по поводу просьб и требований Сечина и «Роснефти» к получению дополнительного финансирования из бюджета и внебюджетных источников, а по поводу бонусов.

Здесь всё очень просто. Я думаю, что это гораздо интереснее, нежели чем просьба о выдаче денег на долгосрочные проекты. По поводу бонусов, по поводу вообще вознаграждений, давайте говорить общо, потому что таких понятий, как зарплата и премия, в современной экономике просто не существует. Существует вознаграждение и существуют дополнительные премиальные, бонусы, как вы их называете, не суть.

Господин Сечин не один в правлении «Роснефти». Точно так же, как господин Миллер не один в правлении «Газпрома», и другие руководители нефтяных компаний. Они работают в коллективах, в которых насчитывается 15, 20, неважно сколько, человек. При этом часть из руководства топ-менеджмента нефтяных компаний, и не только «Роснефти» (хотя в первую очередь «Роснефти») — это представители иностранного сырьевого бизнеса, при этом представители, надо сказать, крутые, не на помойке, не по объявлению найдены и набранные. Если вы предложите им условия оплаты труда, скорректированные на риск работы в развивающейся экономике, тем более российской, находящейся под санкциями, сопоставимые или ниже по сравнению, например, со странами Ближнего Востока, с норвежцами, с китайцами, неважно с кем, они просто не придут работать.

А теперь смотрите. Предположим, вы говорите: «Иностранец, ты будешь получать 100 единиц, а я, руководитель компании, буду получать 10 единиц, потому что так просит слушатель радио „Говорит Москва“». Вы знаете, иностранец покрутит пальцем у виска и скажет: «В России что-то не так, что-то неправильно, потому что руководитель компании по определению должен получать больше, чем я», — скажем, его зам. Вот и всё. Вот и вся тарифная сетка. Ну, просто по-другому никак. Вот мир так устроен. Слышите меня?

73-73-948. Доброе утро, здравствуйте. Представляйтесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Святослав. Вы знаете, меня интересует, как вы рассмотрите вопрос с экономической точки зрения. Когда они начинают мусолить эти парковки, то ли цари, то ли советская власть, как бы они хотят отвлечь население. Но реальность-то экономическую невозможно отвлечь, бытие. Вы же как-то к ним ближе, поясните: «Господа и товарищи, вы не можете обмануть эту экономику…»

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите. Кому я должен объяснить?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, из тех, кого вы знаете поближе — может быть, кого-то из правительства.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да никого я не знаю и знать не хочу!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Ребята, чем вы занимаетесь?»

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не кричите, не кричите! Я там никого не знаю, повторяю, и знать не хочу.

У меня был звонок некоторое время назад от помощника господина Шувалова, он предложил встретиться. Я у него спросил: «Простите, с какой целью?» Он говорит: «Поговорить». Я говорю: «Ребята, о чём разговаривать-то? У меня своя планета по жизни, у вас — своя». Он говорит: «Ну, мы вот хотели бы, чтобы вы чуть больше понимали из того, что мы делаем». Я говорю: «Будут у вас конкретные предложения — звоните. А пока, извините, я занят». Всё. Контактов больше нет. У меня с вами контакт.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы-то сами прекрасно понимаете, что реальность… По крайней мере, в своих текстах. Вы всё-таки известный экономист, будем говорить, доктор экономических наук. Вы же можете опубликовать: «Граждане, что вы делаете? Вы занимаетесь пиаром: „давайте нам царя“, „давайте нам советскую власть“, „давайте нам парковки, не парковки“. Не экономика-то падает. А если так будет, то она будет ещё падать!»

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А вот об этом мы с вами будем говорить приблизительно через час, потому что меня регулярно вы же спрашиваете: «А кто, собственно, управляет российской экономикой? Кто, собственно, дует в уши Путину, Медведеву и компании?» И вы знаете, я на этой неделе нашёл ответ на этот вопрос. Даже, знаете, как? А давайте мы эту тему возьмём после получасовых новостей. Действительно очень интересно. Я её анонсирую. Я скажу, что на этой неделе на том же сайте, где «эксперты ВШЭ предсказали дефицит валюты», то есть: «Ребята, бегите, остатки рублей сливайте»…

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они в «МК» писали.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: «МК» — это общественно-политическая, массовая газета, а тот ресурс всё-таки больше ориентирован на экономику и на бизнес. Так вот, я о чём? Я о том, что буквально на следующий день или через день после этого одиозного тенденциозного текста вышло огромное интервью руководителя этой конторы, господина Кузьминова. Я его прочитал, и мне стало понятно, как управляется наша экономика и как Путин и компания принимают ключевые экономические решения.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Эльвира Набиуллина…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да при чём здесь, господи?! Это известно всем! После получасовых новостей вы просто с цифрами, с фактами, с цитатами узнаете, как это всё разруливается. А пока спасибо вам за звонок.

73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Олег. Никита, ошибочка насчёт прибыли Сечина была. Известен случай, когда Сталин вызвал после зимовки Папанина и в конце разговора спросил: «А что это за домину ты отгрохал трёхэтажную? Для кого это? Мне кажется, ты хотел отдать его детскому дому». И Папанин, построивший дом, с радостью сообщил: «Конечно, детскому дому!» Вот я не слышал, чтобы наш вождь нынешний вызвал Сечина и спросил, а не хочет ли он отдать свои доходы детскому дому.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Простите, пожалуйста, а Папанин кем был в Советском Союзе?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он имел доходы…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, я понимаю. Кем он был?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И он этими доходами поделился.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я понял. Кем он был?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Неважно, кем он был…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: До свидания! Видите, да? Один вопрос. А вот Папанин, а вот Шмапанин, а вот ещё кто-то, а вот Сталин сказать: «Завидовать будем», — и прочие фейки. Если Папанин, Шмапанин и прочие господа (товарищи тогда) получили свои доходы законно — а по-другому тогда быть не могло — и построили себе, предположим, не хоромы, а достойные загородные дачи или дома, вопросов к ним не было. Ребята, не было. Вы покупаетесь на откровенную ложь, на откровенную дурь. Им, наоборот, раздавали квартиры. Их, наоборот, обеспечивали по максимуму. У каждого из них была персональная машина. Персональная машина! При чём здесь Сечин?

Но самое главное — это были люди, которые не работали в производственной сфере: они не были директорами заводов, руководителями предприятий, колхозов, совхозов. Папанин был полярный лётчик. А сколько таких случаев известно про артистов, про физиков, учёных, про представителей других, без сомнения, достойных профессий. Но это были люди из непроизводственной сферы. И самое главное — это были люди в советской системе, командно-административной, социалистической, называйте её как угодно. Там были принципиально иные подходы к оплате труда, к поощрению, к вознаграждению. Чего вы звоните сюда, если вы даже не знаете, кто такой Папанин?

73-73-948. Доброе утро.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Никита. Кем управляются наши компании — это известно. Вы помните Михаила Фридмана, когда он ушёл из правления ТНК-ВР? Там, конечно, управляли англичане, Ротшильды…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Какие Ротшильды? Слушайте, ну какие Ротшильды? Всё, всё, всё! Слушайте, позвонить на радио в мою программу, чтобы истерить — это самое последнее дело сегодня с утра. Лучше в магазин за бухлом — я вам так отвечу. Потому что говорить о том, что ВР управляют Ротшильды или ещё кто-то…

Слушайте, вы американцу или англичанину скажите: «А вы знаете, что у вас крупнейшими компаниями управляют Ротшильды или Рокфеллеры?» Я вас уверяю, большинство американцев удивлённо поднимут брови и скажут: «А кто это, простите?» Ротшильдов с Рокфеллерами там, конечно, кто-то знает, кто-то помнит. А там ещё Вандербильты есть. Я вам скажу, там сейчас совершенно другие авторитеты в ходу, и это даже не Форд. Это такие люди, как Стив Джобс, например, Билл Гейтс, Уоррен Баффетт. Не эмигрант американо-венгерского происхождения Джордж Сорос, а их, родные. А о таких людях, например, как Говард Хьюз, Гарольд Хант, Чарльз Торнтон, они вообще забыли, а ведь ещё 30–40 лет назад это были идолы.

Вот я сейчас вам перечислил фамилии наиболее крутых бизнесменов, богатейших людей Америки 30–40 лет назад, а вы даже не знаете, кто это. И вдруг вы в очередной раз начинаете мне пересказывать опять же чужое враньё. Ну, кто-то придумал, кто-то дурит вам голову, лишь бы вы не думали о России, о российской экономике и о том, что вы тупо беднеете. Вот вы конкретно, мужик, который звонил мне и рассказывал про Папанина, не зная, кто это, и мне говорил в эфир: «Да какая разница, кто это, чувак? Вот ему Сталин сказал». Ты был там? Ты был, когда Сталин это говорил? Ты от кого это слышал? Ты прочитал в Интернете? Ты в магазин давно ходил? Всё нормально у тебя? Всё хорошо? А звонишь и говоришь: «А чего вот Сечин трёхэтажный дом свой не отдаст, потому что Папанин отдал?» Бред!

73-73-948. Доброе утро. Чего молчим?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Доброе утро. Сергей, Москва.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Потише, потише, Сергей. Потише приёмник.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотел вот что сказать…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Сергей, я три раза попросил вас сделать потише. Вы же слышите, как фонит.

Доброе утро.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Доброе утро, Никита. Меня Александр зовут.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слушаю людей и немного обидно за страну. У меня просто интернет-магазин люстр. Да мы сейчас радуемся! У нас продажи сейчас… У нас беда сейчас — нужно микроавтобус второй покупать, чтобы возить доставку. То есть сейчас доллар вырастет — и у нас ещё больше будет заказов.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А люстры чьего производства?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Гусь-Хрустальный.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Какой вы хороший человек! Аллочка, первый положительный звонок за полчаса!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Есть небольшая часть иностранная, но мы сейчас, наверное, одни из немногих, кто в России что-то делает. Получается всё равно дешевле, чем привезти из Китая. Люди сейчас из Красноярска звонят, ещё откуда-то. Я просто к тому, что, может быть, людям стоит задуматься над тем, что они конкретно могут сделать в этой ситуации и как на этом заработать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Молодец, молодец!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А не так, что на последние свои 10 тысяч купить 300 долларов или 200 сейчас и ждать, когда он подорожает.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам огромное за звонок.

«Никита, это вы не знаете, кем был Папанин». Ну да, конечно, он был полярником. Уж извините.

По поводу российского производителя буквально два слова. На днях был контакт с очень хорошей мебельной компанией, с её руководителем. Он говорит: «Да у нас заказов не меньше по сравнению с тем, что было год назад. Совершенно однозначно — не меньше. У нас проблема в другом: у нас импортные комплектующие — фурнитура, лаки и прочее — подорожали на 70%. А цены больше чем на 15% мы повысить не можем. Я отправил людей на две недели в отпуска. Я наберу заказы, а я по деньгам уже даже в нуль не выхожу». Вот и вся любовь по поводу курса. Новости.

 

НОВОСТИ

 

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И ещё раз здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского», радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский.

Много сообщений приходит по не относящимся к темам обсуждения поводам. Давайте их оставим на чуть попозже, потому что я обещал и анонсировал после получасовых новостей тему о том, кто реально в действительности принимает экономические решения. И я берусь утверждать, что это не Путин, не Медведев и не министры, а те люди, которые эти решения готовят. Собственно, так было всегда. Так было всегда и так будет всегда, и не только в России, так во всём мире.

И вот на этой неделе опять же на интернет-бизнес-ресурсе (давайте будем откровенно говорить, это РБК, чтобы вам легче было найти) вышел текст, вышло интервью господина Кузьминова, где вы можете узнать, я вам помогу, как формируется политика в области экономики в нашей стране.

Начнём с того, что… Название, название. «У нас слишком много образованных людей». А! «У нас слишком образованное население» — это название интервью, можете его найти на сайте РБК. Это господин Кузьминов. Там фраза была немного по-другому, но мы к ней ещё вернёмся.

Так вот, смотрите, это интервью, интервью большое, оно по разным аспектам его многоплановой деятельности: оно и о «Вышке», оно и Мосгордуме, и о Госдуме, и о прочих моментах, включая Константина Сонина и его судьбу. Я выделил несколько элементов, которые, безусловно, заинтересуют существенно большее число людей, нежели тех, кого интересует судьба отдельно взятых персонажей.

Так вот: «Первый вопрос вам как руководителю ведущего российского экономического вуза и соавтору „Стратегии-2020“, — это пошло интервью: — когда все-таки ожидать восстановления экономического роста?» Ну, вот такой, знаете, стартовый вброс, такой вопрос идёт для разминки. Ответ: «Смотря что понимать под восстановлением роста. <…> Политики и инвесторы действительно ориентируются на макроэкономические показатели, и сигнал для них даже небольшой рост ВВП». А дальше смотрите, вот прямо с порога, прямо с первого абзаца: «В этом отношении Россия уже в 2016 году будет выглядеть значительно лучше, чем сейчас».

А теперь представьте себе картину. Предположим, руководство страны сидит или совещается, интересуется, что думает наука по поводу, например, восстановления темпов роста российской экономики, потому что как-то не комильфо там — 3, 4, 5%. Неправильно это всё. Ну, как-то люди за рубежами нашей Родины смотрят на это весьма и весьма косо. И тут Кузьминов говорит: «В этом отношении Россия уже в 2016 году будет выглядеть значительно лучше, чем сейчас».

Вот на чём основано это утверждение? Абсолютно ни на чём! Только разве что на эффекте низкой статистической базы: у нас в этом году действительно спад, а в следующем году такого спада, возможно, не будет. А может быть, будет ещё больший. Ну, это в любом случае будет в следующем году. Сегодня, в августе 2015 года, мы можем чётко, смело, глядя в глаза, говорить: «В 2016 году будет значительно лучше, чем сейчас». Ну, хорошо. Если наука так говорит — значит, стоит прислушаться.

«Вторая группа, — отвечает на этот вопрос Кузьминов, — предприниматели, для которых показатели роста ВВП не так важны. Для них важны масштабы спроса на конкретных рынках». Вот здесь у меня снова какое-то такое, знаете, недопонимание слов Кузьминова, потому что мне всегда казалось, что предпринимателей интересует прежде всего прибыль, а не спрос. Спрос может быть огромным. Может не быть мощностей, может не быть запчастей, комплектующих — да мало ли чего. Может, цена слишком высокая, люди не покупают. Спрос-то есть. Предприниматель работает ради получения выгоды, дохода, прибыли, о которой я только что сказал.

«Если для предпринимателей важен доступный кредит, — это говорит Кузьминов, — хотя ставка ЦБ, опять-таки благодаря журналистам, возводится в какой-то фетиш». Я уже не говорю про плевок в сторону журналистов. Ставка ЦБ возводится в какой-то фетиш благодаря журналистам. Насколько я знаю, журналисты ориентируются и очень часто пересказывают мнения тех же банкиров, предпринимателей, тех же чиновников, которые, например, весьма косо смотрели на то, что в декабре ставку ЦБ задрал до 17%. Мне представляется, что там была масса других способов для весьма и весьма быстрого купирования того валютного всплеска. Другой вопрос, что если это происходило, если об этом в открытую говорил Путин — значит, это кому-то было нужно, потому что никаких мер не предпринималось.

Но, тем не менее, Кузьминов говорит: «…Для предпринимателей важен доступный кредит, хотя ставка ЦБ, опять-таки благодаря журналистам, возводится в какой-то фетиш». Ну, фетиш не фетиш… Смотрите, кредиты зависят от ключевой ставки, депозиты зависят от ключевой ставки, межбанковское кредитование зависит от ключевой ставки — масса факторов зависит от того, сколько будет стоить ключевая ставка. В конце концов, настроения людей зависят от того, куда движется ключевая ставка. И не на 0,5–1%, а на 0,25%, например, как в США. И это играет сумасшедшую роль, например, при определении перспектив доллара и евро.

«Реальные условия заимствования зависят от нескольких факторов, — продолжает Кузьминов, — в первую очередь от качества активов самого предпринимателя». В первую очередь от качества активов самого предпринимателя.

Я могу сейчас объявить номер телефона и настоятельно потребовать просто звонка от коммерсанта для того, чтобы коммерсант мне объяснил на пальцах, действительно ли он не может получить кредит, потому что его активы не соответствуют требованиям банка, или по каким-то другим причинам. Я слышал, например, принципиально иную точку зрения: кредиты не дают даже под 100-процентное обеспечение. Ну, просто не дают, потому что нет уверенности в том, что банк вернёт эти деньги. А если и предлагает, то предлагает под безумный процент — скажем, под 30%, — для того чтобы отбить деньги и доходы и за себя, и, что называется, за того парня.

Дальше: «В этом отношении 2016 год вряд ли будет „позитивным переломом“ для предпринимателей, и с точки зрения спроса тоже». То есть, господа коммерсанты, можете сидеть спокойно в следующем году. Наука, статусная официальная наука вам говорит, что сильно-то ничего не изменится.

«И наконец, есть базовый слой населения, который не имеет сбережений, — 60% наших сограждан», — говорит Кузьминов. — Для этих людей основной показатель — цены на товары и услуги». Здесь он абсолютно прав! Я бы даже сказал, что не только для этих людей, а для нас для всех, ну, может быть, за исключением Кузьминова. «То есть потребительская инфляция».

А вот теперь текст. Он очень аккуратен, и я вам помогу его расшифровать. «Если она, — потребительская инфляция, — будет ограничена 6–7%, основная масса населения России почувствует реальный перелом к лучшему по сравнению с 2015 годом».

Видите, начало с чего? Если потребительская инфляция в 2016 году будет ограничена 6–7% (если будет ограничена), то (то есть силлогизм, говоря по-философски, или теорема: «если… то…») основная масса населения России почувствует реальный перелом к лучшему по сравнению с 2015 годом. Если в этом году мы добьём курс доллара к рублю (или наоборот) до 80 или 100, в следующем году двигаться будет уже некуда, потому что край. Соответственно, цены поднимутся, скажем, на треть или на половину, и инфляции не будет, она будет минимальной. Если не будет дефляции.

И вот вопрос: как при инфляции в 6–7% или ниже можно почувствовать «реальный перелом к лучшему», как говорит господин Кузьминов? Ещё раз: я говорю не о том, что он где-то заблуждается или пытается выдать желаемое за действительное, а я говорю о том, что ровно так он разговаривает с руководителями государства, от которых реально зависит то, как будет развиваться экономика.

«Импортозамещение может стать глобальной точкой роста?» — спрашивает журналист. Ответ: «Импортозамещение, о котором говорят по телевизору, это идеологема». Напряжение…

Мне, например, стало интересно, что есть идеологема, потому что, вы знаете, для того чтобы чётче понимать, о чём говорят люди, нужно отталкиваться от трактовок, скажем, от определений, от дефиниций. Я лезу в словарик и читаю: «Идеологема — навязанная, закреплённая в общественном сознании с помощью пропагандистских или иных методов идеологическая установка, догма». То есть импортозамещение, по мнению Кузьминова, — это идеологема.

Сложно это комментировать, потому что следом я набираю в поисковике «импортозамещение, Путин». И вот что он мне выдаёт — май месяц, тусовка «Деловой России». Он выступает и говорит: «Импортозамещение — это не панацея. Мы не собираемся всё импортозамещать. Бессмысленно и глупо. Замещать импорт следует там, где у нас точно совершенно может быть своя собственная компетенция, либо создана заново».

Дальше я набираю «импортозамещение, Медведев» — и выскакивает практически там же, на сайте ТАСС, фраза: «Импортозамещение — не просто красивый лозунг, это вполне конкретная работа, которая активизировалась существенно в последнее время».

Теперь ещё раз. Вопрос Кузьминову: «Импортозамещение может стать глобальной точкой роста?» — «Импортозамещение, о котором говорят по телевизору, — то есть в том числе и Путин с Медведевым, — это идеологема». Ну, ладно. Идеологема так идеологема, дураки все вокруг.

«Это нечто совершенно отличное от того, что происходит на самом деле». Не поймёшь, о чём разговор. Мы вроде за то, что происходит замена импортных товаров и услуг российскими, о том, что люди как-то начинают, как из Гусь-Хрустального, получать большее количество продукции и прочее.

«Импортозамещение — это шанс для конкретного предпринимателя. <…> В какой степени оно возможно в сфере инвестиционного машиностроения?» — вопрошает господин Кузьминов. И вот здесь дальше я очень хорошо себе представляю эту картину, потому что я знаю этот научный сброд, простите, и я вижу, как он разговаривает — так томно, так вычурно, высокопарно, ну, по-научному — с руководителями государства.

Идёт текст: «Если у нас будет устойчивое развитие строительного сектора, сельского хозяйства, перерабатывающей промышленности, то, пожалуй, эти сектора и смежные — от сельхозхимии до упаковки — могут начать развиваться уже в 2016 году».

Представьте картину: сидит Путин… Например, вы — Путин или Медведев, неважно. Ну, вы — коллективный Путин, коллективный Медведев. Напротив вас сидит Кузьминов и произносит вам фразу (я её ещё раз для вас специально прочитаю): «Если у нас будет устойчивое развитие строительного сектора, сельского хозяйства, перерабатывающей промышленности, то, пожалуй, эти сектора и смежные — от сельхозхимии до упаковки — могут начать развиваться уже в 2016 году».

То есть: «Ребята, нам осталось до развития смежных секторов, да и до этих секторов, вот совсем чуть-чуть, несколько месяцев. Они в 2016 году уже будут развиваться». Но «если». И опять «если». Но хочется воспринимать ответ на теорему. А ответ на теорему: «если… то». «…То будут развиваться в 2016 году». А вот «если» и за счёт чего — этот момент опускается и упускается.

Ну, хорошо, идём дальше. Это очень интересное и, наверное, самое сладкое. «Старая модель исчерпала себя, но такое ощущение, что никто не может предложить новую. В чем бы она могла заключаться?» — невинно спрашивает журналист, хотя я думаю, что вопросы тоже были согласованы. Ещё раз: «Старая модель исчерпала себя». Какая старая? Экспортно-сырьевая, экспортно-ориентированная? Ну, это было понятно. Модель социальной консервации (в моей интерпретации)? Это тоже было понятно, книжка уже год продаётся. Ну, такое ощущение, что никто не может предложить новую. Если вы об этом не слышали, это не значит, что этого никто не предлагает. Слушайте почаще радио «Говорит Москва». Не в этом дело.

«В чем эта новая модель могла бы заключаться?» — спрашивает журналист. Господин Кузьминов отвечает: «Новая модель многократно обсуждалась. Это экономика, — внимание! — которая инвестирует в человеческий капитал и получает от него возрастающую отдачу».

Вы знаете, я это слышу уже не первый раз. Это очередная байка, это очередная сказка, это очередная лапша, которую вешают начальству на уши, и оно не сегодня-завтра начнёт её выдавать в эфир уже, простите, публично. Это вообще будет кошмар. Потому что под человеческим капиталом… Ну, в трактовке Всемирного банка, это затраты на питание, одежду, жилище, образование, здравоохранение, культуру, а также расходы государства на эти цели. Ну, затраты домохозяйств и затраты государства.

Кузьминов говорит дальше: «У нас слишком высокая оплата труда, чтобы претендовать на нишу всемирной фабрики». Мы, собственно, никогда и не претендовали на эту нишу, господин Кузьминов. Даже если бы у нас зарплата была 100 долларов, я не уверен, что мы бы строчили пуховики и спортивные штаны Adidas по образцу и подобию китайцев. Ну, просто не было никогда и не будет. Не потому, что у нас зарплата высокая. Вот кому-то, может, и хочется, чтобы мы были всемирной фабрикой, но не будет этого. «И слишком образованное население — две трети, если не три четверти, молодых россиян не готовы работать руками».

Так человеческий капитал — это будущее российской экономики? Или будущее российской экономики — это работа руками? Вопрос остаётся без ответа. Почему? Потому что самое главное будет прямо сейчас: «Половину ВВП к 2030–2035 году Россия должна получать от интеллектуальных продуктов и от экономики впечатлений, от образования, науки, культуры. <…> Но для того чтобы получать высокие доходы в экономике XXI века, мы как страна должны быть открытыми, должны ориентироваться на глобальные рынки».

Стоп! Если мы половину ВВП к 2030–2035 году должны получать «от интеллектуальных продуктов и от экономики впечатлений, от образования, науки, культуры», зачем нам нужно ориентироваться на глобальные рынки? Это как бы даже не тавтология, а очевидное несоответствие, противоречие. Не в этом дело. Я по поводу интеллектуальных продуктов от образования, науки и культуры.

Господа хорошие, мне никто и никогда не объяснит, что вклад, например, культуры или науки в ВВП в какой-либо из стран мира когда-либо был или может быть определяющим, ключевым и ведущим. Этого не было, нет и никогда не будет. Просто наука занимается другими вещами, особенно если мы говорим о фундаментальной науке. Да, несколько процентов ВВП — я согласен.

Культура — это непроизводственная сфера. Я не понимаю, как культура может вносить вклад в ВВП. Услуги культуры — да, но это непроизводственная сфера.

Образование… И вот это самое главное: это говорит ректор. Я от господина Аузана слышал похожую фразу, что нам надо готовить кадры и экспортировать умные головы — и за счёт этого мы будем жить и подниматься, и у нас всё будет хорошо. У меня нет комментариев. Комментарии сейчас будут от вас.

Я приведу вам в пример в качестве контраргумента всего лишь два тезиса.

Тезис первый, практический. В конце нулевых суммарное количество патентов Калифорнийского университета в США (а Калифорнийский университет — огромный университет) было одинаковым с одной лишь компанией IBM. Вот одна IBM и Калифорнийский университет по количеству патентов были равны. Но что самое интересное? Из более чем 30 тысяч патентов, принадлежавших этому университету, доход в виде 1 миллиона долларов и больше давало менее 1% зарегистрированных патентов. Конкретно: 32 тысяч с хвостиком — и 197. Вот 197 патентов и последующих предприятий, их реализовывавших, давали доход 1 миллион и больше. Меньше 1%.

То есть разговоры о том, что «давайте коммерциализировать, например, вузовскую науку» — это всё лукавство. Это на Западе давным-давно поняли, и никто не испытывает абсолютно никаких иллюзий по поводу того, что университетская наука где-то может что-то такое сделать. Если мы говорим о науке не университетской, а о науке как отдельном институте, то все прекрасно понимают, какое качество руководства в этих институтах и какие там научные исследования.

По поводу культуры говорить ничего не будем. Что такое «экономика впечатлений», мне, в общем-то, понятно — это прежде всего туризм. По поводу туризма тоже вопрос.

Тем не менее, представьте ситуацию. Приходит Кузьминов, например, к тому же Путину и говорит: «Владимир Владимирович, к 2030 году нам было бы хорошо…» Ну, мы же про модель? И он не один приходит, он с Аузаном приходит, с Мау приходит, с прочими товарищами. А, с Ясиным, конечно! «Нам, к 2030–2035 году хорошо бы половину ВВП получать от экономики впечатлений, от интеллектуальных продуктов».

И это при том, что в высшей школе (я не беру Высшую школу экономики) налицо деградация профессорско-преподавательского состава, реальная деградация! И не только профессорско-преподавательского, а основных фондов, зданий, помещений, оборудования, опытных установок. И это ни для кого не секрет. В Москве, в центре Москвы, достаточно заглянуть в любой университет, в здание любого университета, и вы поймёте, в какой эпохе вы оказались. Но очередная сказочка звучит красиво, согласитесь.

И, наконец, последнее — по поводу образования. 73-73-948. Успеем принять пару звонков. Нобелевский лауреат Дуглас Норт, которого Кузьминов, скорее всего, не читал: «Образовательная система общества просто необъяснима с точки зрения узких неоклассических понятий, поскольку значительная её часть очевидно нацелена на внедрение ценностей, а не на инвестирование в человеческий капитал». Это нобелевский лауреат, гуру институционализма. Он говорит: «Образовательная система не понятна узкому классическому экономисту, поскольку значительная часть образования нацелена на внедрение ценностей». А я вам скажу проще (а может быть, сложнее): на сохранение национальной идентичности моей страны, а не на инвестирование в человеческий капитал.

73-73-948. Доброе утро… Кузьминов, наверное, звонил, не дождался. Доброе утро. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Роман, Москва.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Роман.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня такой вопрос. Почему у нас вся экономика сводится к ценам на акции, курсу валют и так далее? Мы живём в стране, где есть всё. Можно построить такую модель экономики, где, допустим, государство само…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да, можно. Не растекайтесь мыслью. Да, можно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А в чём проблема? Здесь всё можно сделать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спокойно, спокойно. Проблема в таких, как Кузьминов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен с вами.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот для них главное — это акции, это проценты, это удельный вес, это журналисты, которым, например, Улюкаев через Кузьминова передаёт привет, рассказывая о том, каким он себе видит курс доллара. Фундаментальное значение — 55 (по-моему, он говорил, месяц назад) плюс 2–3 рубля. Тогда все об этом говорили. Сегодня — 64. Ну, вот так!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Подскажите, пожалуйста… Если бы прозвучал такой проект: «Ребята, вы хотите открыть бизнес. Не надо какая-то помощь от государства, давайте мы всё за вас сделаем. Вот откроем ферму, например, какая нужна государству, всё построим за вас как положено, по закону, застроим все земли. А вы работайте, производите продукцию. Хорошо, денег у вас нет. Этой продукцией расплачиваться с другими, строить дома. Люди будут кушать и жить в домах».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да! И? Вы предлагаете такую модель?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И так всё будет развиваться. Другие будут, допустим…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно. А я на месте Путина вам, знаете, что скажу? Я вам скажу: «Я на эти деньги подготовлю хороших врачей вам, дорогой мой, и учителей вашим детям, и дороги вам построю. А вы, уж будьте добры, поднимите свой зад и сделайте что-нибудь полезное в своей жизни — и для себя, и для своей семьи, и для страны в целом».

73-73-948. Ещё один звоночек. Доброе утро. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Два слова по поводу экономической науки. Я с вами абсолютно согласна. Считаю, что уровень подготовки безобразный. И считаю, что у нас вообще её как таковой в нашей стране нет. Это первое. Второе. Я считаю, что большая проблема у нас ещё — Центробанк.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не говорим сейчас о Центробанке. Спасибо вам за поддержку в любом случае.

Господа хорошие, я, конечно, безумно извиняюсь за то, что я отвлёк столько вашего внимания на вычитывание и комментарий интервью господина Кузьминова, но это принципиально важный момент, поймите, это архиважно. Почему? Потому что вот ровно так, а может быть, с вариациями (я, конечно, выражаю своё личное субъективное мнение), и происходит прогруз руководителей государства. Вот они приходят, они садятся. Ну, они же — наука! И они рассказывают: «Если… то… Если… то… А вообще к 2035 году — экономика впечатлений, образование, наука, культура, интеллектуальная продукция!» — и всё нормально. И после этого они едут рулить своими вузами, достраивать здания, пересчитывать бабосы, а может быть, даже участвовать в заговорах по поводу дискредитации действующей власти. Надо сказать, что у них это получается. Новости.

 

НОВОСТИ

 

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский.

И ещё раз, чтобы запомнили, записали, вызубрили наизусть знали! «Половину ВВП к 2030–2035 году Россия должна получать от интеллектуальных продуктов и от экономики впечатлений, от образования, науки, культуры». Вот наш путь! Это Кузьминов, ректор Высшей школы экономики. Это полнейшая деградация России как нации, потому что мы собираемся инвестировать в человеческий капитал. Нам не нужна национальная идентичность. Нам надо, чтобы нам построили в сельской местности, в чистом поле, да что там, на городском пустыре заводик-фабрику (булочную, кстати — почему нет?), а мы там будем работать и что-то такое даже вырабатывать и отчислять в бюджеты. Вы нам сделайте, а мы, может быть, соблаговолим, потому что мы вот такие.

Импортозамещение, господа, — это та самая идеологема, которую якобы, по Кузьминову, мы с вами понимаем превратно. На этой неделе был обнародован состав Правительственной комиссии по импортозамещению. Буквально несколько слов — и понеслась!

Председатель комиссии — Дмитрий Анатольевич. Заместители — Дворкович (председатель подкомиссии по вопросам гражданских отраслей экономики), Рогозин (председатель подкомиссии по вопросам оборонно-промышленного комплекса). И другие члены комиссии: Абызов, Мантуров, Никифоров, Новак, Силуанов, Скворцова, Ткачёв, Улюкаев, Фортов.

Где представители бизнеса? Где представители регионов, муниципалитетов, моногородов, например? Где работники таможенной службы со своими предложениями? Ведь это же очень важный аспект: таможенные и не таможенные способы, средства поддержки импортозамещению. Где Центробанк с банкирами? Где, в конце концов, наука, товарищ Кузьминов?

73-73-948. Добрый день. Слушаем вас. Представляйтесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Пётр.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте. Тише приёмник, Пётр.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Всё, отошёл. Тогда вопрос: кто определяет, кого звать к Медведеву и Путину, чтобы слушать Кузьминова или Кричевского?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, Кричевский не записывался на приём ни к Медведеву, ни к Путину. А кто определяет? Ну, вот так исторически сложилось, что определяют давние, наработанные десятилетиями отношения с правительством, с этими людьми, с экономическими акторами в правительстве, с людьми, которые управляют экономикой в правительстве, такими как, например, Греф, Кудрин, Силуанов, его верный ученик, Набиуллина, которая считается супругой господина Кузьминова, Ясин, который воспитал целую плеяду тех, кто сегодня рулит. Вот эти все люди и определяют. Вот такая сама жизнь и сама история. Она это делает уже 25 лет, сама жизнь и сама история. К чему это всё приводит? Посмотрите на обменники, посмотрите на цены, посмотрите на перспективы.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Чего смотреть? Я могу пример такой привести. Я занимаюсь сельским хозяйством. В радиусе 8 километров у нас восемь пунктов по приёму металла и ни одного пункта по приёму зерна. Хотя в сельской местности металл не производят, и логичнее было бы, наверное, для приёма молока, картофеля строить инфраструктуру.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно, спасибо вам.

73-73-948. Добрый день. Слушаем вас… Я не потому, что мне было неприятно это слушать. Ну, мне сказать нечего. Мне сказать нечего, я всё это знаю, и я согласен.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Александр.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Александр, простите, что перебиваю.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да ничего, отлично всё. Слушаю и, в принципе, могу сказать, что всё верно. Вот берёшь на работу человека какого-то с красным дипломом после господина, который его обучил всему — человек живёт где-то в 80–90-х. То есть сейчас менеджер по продажам в какой-нибудь компании, у которой хочешь что-то купить — станок, технологические вещи какие-то, — знает больше про процесс производства, нежели специалист с высшим образованием после этих институтов.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, об этом Кузьминов, собственно, и говорил в своём интервью. Если вы сподобитесь его почитать, вы там найдёте этот момент. Но не он определяет, по мнению Кузьминова, грядущую политику. Ещё раз повторяю: это интервью программное, оно слишком большое для того, чтобы быть случайно опубликованным и случайно данным. Он там говорил о новой экономической модели, которую, собственно, предлагали, которую конкретно предлагал Аузан — тот самый институционалист, который прожил свою научную жизнь зря. Почему? Потому что без культуры невозможно определить, как стране экономически развиваться.

Извините, Александр, я здесь даже цитатку дам: «В целом экономисты твёрдо верят в то, что экономическую политику можно и нужно формулировать без оглядки на культурную специфику страны и/или особое историческое наследие. Тот факт, что все общества инвестируют огромные средства в неспециализированное образование, свидетельствует о стремлении сохранить те неписанные знания, которые выходят за пределы профессиональных умений». Это Стефан Хедлунд, ещё один очень известный экономический исследователь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но ведь это же как раз и есть основная проблема в нашей экономике. Допустим, вот что-то нужно. Последний момент — у нас упаковка была. Где взять нам человека? Мы готовы за это заплатить. Пусть мы маленькие, пусть мы ни на что не влияем, но нам надо. Мы готовы заплатить за чьи-то знания. Где взять эти знания?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Написать Кузьминову на почту, в Twitter, в Facebook.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как это ни смешно, мы на канале Discovery нашли, программа есть «Из чего это сделано?», переняли международный опыт, нашли компанию, которая это продаёт — и, в принципе, решили свою проблему. Но это же ненормально.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы знаете, это как раз нормально.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Потому что, если вы не можете решить проблему в лоб, вы её будете решать окольным путём. Самое главное, что у вас есть целеустремлённость и решимость для того, чтобы эту проблему закрыть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, не знаю… Мне кажется, что страной рулить так — не совсем хорошо.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так это не страна, а это образование. С другой стороны, скажем, готовить массово специалистов в той сфере, которая вам была нужна, тоже, наверное, не всегда правильно. Возможно, где-то должно быть какое-то ответвление.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, должен же быть. У нас же есть НИИ всего. Мы же не можем в НИИ обратиться, чтобы нам сделали то, что мы хотим. Вот у нас есть конкретно НИИ…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Уходите вы, уходите. Очень интересный разговор. Да обратиться-то вы можете, но вам ничего не сделают. Денег по предоплате попросят для начала работы, вы их заплатите, а потом получите отчёт, который вы, даже не пролистав, выбросите в корзину.

Добрый день. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Это я говорю?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы говорите. Потише приёмник!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Лидия Васильевна. Никита, я вот что хотела сказать. Вы всё говорите абсолютно правильно, но самое главное, что у нас никогда и ничего не будет в стране, пока не будут приведены в порядок азы экономики, основа экономики.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это что такое? Это вы о чём?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что это? Это то, что называется «социальным капитализмом», как в Норвегии. Я могу тысячу примеров привести, во что это выливается. Минимальная зарплата — не больше чем…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите. Стоп, стоп, стоп! Мы это всё знаем. И?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И поэтому всё время так будет. Что бы они там ни придумывали, ничего не получится.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Почему «поэтому»? Подождите. Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ничего!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да понял я. Ну, почему «поэтому»? Где причинно-следственные связи? «Вот там, в Норвегии». Вы были в Норвегии? Даже если и были, вы же не знаете, как работает норвежский экономический механизм, как работает там, например, система пенсионного обеспечения. Я её знаю.

Там целый ряд сопутствующих необходимых условий, которые крайне важно соблюдать на протяжении не года-двух, а нескольких десятков лет. А потом выходить на конкретные и реальные результаты, такие, например, как средний коэффициент замещения — 66%. Есть верхнее ограничение, если вы получаете пенсию из двух источников: если вы были госслужащим или приравнённым к госслужащему работником (например, учителем); и если выработали просто в негосударственном секторе. Так вот суммарная пенсия из двух источников не может превышать 100% средней оплаты. Вот такой пенсионный норматив в Норвегии.

С другой стороны, там очень высокие цены. С другой стороны, там самый высокий в Европе, например, процент самоубийств. Там есть свои и плюсы и свои минусы. Но мы говорим о «городе Солнца», мы говорим о той утопии, которую мы хотели бы видеть у себя за окном.

Я всегда говорю, что я придерживаюсь подхода позитивного. Есть два подхода в общественных науках — нормативный и позитивный. Нормативный — как должно быть: «А давайте сейчас ляжем спать, закроем глаза, а завтрашним утром мы проснёмся в другой стране». А есть подход позитивный — отталкиваться от того, что есть. Потому что нарисовать светлую картину завтрашнего дня мы не умеем не хуже, например, того же Кузьминова. Другой вопрос — как это сделать? И здесь нормативный подход не работает.

73-73-948. Добрый день. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Лев из США.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Лев.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста, профессор, если можно такой вопрос вам задать, в связи с тем, что я слышу последние несколько минут. Наука экономическая, если можно так сказать, где находит своё применение? Я хотел бы сказать, что между Соединёнными Штатами и Китаем почти 400 миллиардов товарооборот, то есть рынок. Китай — это рынок. Соединённые Штаты — это громадный рынок. Соединённые Штаты открывают свои рынки для других стран. Вот китайцы приезжают учиться в Соединённые Штаты, по 400–500 тысяч человек в год. Если некоторые из них экономисты, то я представляю себе, что у них есть, как говорится, какой-то выхлоп от этого, потому что китайцы едут обратно, применяют свои новые знания как экономисты. А где применять свои знания и свои умения российским экономистам и другим околонаучным людям, научным людям, если нет рынка? Нет евразийского рынка, нет никакого. Где им себя применять?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А что для вас значит категория «рынок», понятие «рынок»?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Рынок? Хорошо, я приведу пример…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, не надо пример! Вы мне скажите, что это. Вы говорите «если нет рынка». А я говорю: рынок есть.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Рынок, который что делает?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, я вас спрашиваю: что такое рынок для вас? Вот смотрите. Здесь вы не перебьёте. Вот Хайек говорит: «Рынок — это спонтанный порядок».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Спонтанный?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для меня это не спонтанно. Это то место, где можно реализовать свою продукцию.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это спонтанный порядок, это информационная система. Вы информацию получаете через цены. Вы согласны с этим?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Через цены, согласен.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Лев, я понял. Давайте не будем дискутировать о теории, а то мы здесь углубимся и не найдём друг друга потом.

Где могут в России экономисты применить знания, навыки, умения, свои выводы? Где они могут это представить? На радио «Говорит Москва» — во-первых. В средствах массовой информации — во-вторых. В Интернете — в-третьих. Ну, в научных журналах, которые никто у нас в России не читает. Я не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, что это так сегодня. Но в те годы, когда я печатался в научных ВАКовских журналах (это было в период с 1995-го по 2005 год, по 2007-й, даже 2012-й), я вам могу сказать, что у меня за эти почти 20 лет публикования моих статей в научных журналах был всего лишь один ответный звонок от человека, который потом вместе со мной работал. Вот один человек прочитал. Ну, может, ещё кто-то прочитал — три, пять человек, не знаю. Больше никого не интересует.

Таких, как Кузьминов, Ясин и прочих, не интересует по определению, потому что они и так всё знают — это первое. А второе: они — мракобесы. Они принципиально против альтернативных точек зрения, они их просто не видят. Они считают, что если вот это так — значит, это так, без «потому что». Вот это так — и всё! Он приходит в правительство и говорит: «Это так», — без «потому что». «Я вам это говорю. Мы закладываем вот так, вот так и вот так. И мы считаем, что это вот так». То, что у вас модель помоечная и по моделям, нарисованным мелом на доске, экономика ни в одной стране мира уже давно не управляется — это отдельный разговор. Но это же как-то неудобно начальству высказать в ответ, ведь правильно?

Отсюда нам люди, что называется, расчехляются и рассказывают, какое светлое будущее нас ожидает буквально через 15 лет: половина ВВП — экономика впечатлений, интеллектуальная продукция, образование, наука, культура. При этом высокотехнологичные рабочие места не создаются, и уже все забыли об этом. При этом бюджетные места в вузах сокращаются. При этом работникам культуры платят копейки. При этом наука находится в крайней степени деградации, что я, например, вижу на примере своего бывшего начальника, господина Гринберга.

Буквально вчера вышел текст по поводу сороковин Евгения Максимовича Примакова. В комментарии я в том числе говорил о том, что Примаков увеличил денежную массу, и в том числе за счёт этого началось развитие реального сектора, он восстал из пепла. Видимо, журналист Гринбергу сказал о том, что это была моя фраза. Гринберг сказал: «Это всё болтовня. Статистику надо смотреть». Ну, такой фраерок, знаете. Человек, который, в общем-то, в научном мире никогда не пользовался сколь-нибудь серьёзным авторитетом, тем не менее, вот так отшил. Ну, он же гуру!

«Статистику надо смотреть, слышь?» Я это «слышь», будучи человеком негордым, принял на свой счёт и полез на сайт ЦБ. И я увидел, что за те несколько месяцев — с сентября по май — пребывания Примакова в должности премьера, денежная масса в России увеличилась на 58%. При том, что с января по август 1998-го она снизилась, по-моему, приблизительно на 5% — с 374 до 350,5 миллиардов рублей. А пока Примаков работал премьером, она выросла на 58%. А с учётом тренда, который Примаков и Геращенко задали (сейчас о валютном регулировании говорить не будем), в период с августа 1998-го по конец 1999 года денежная масса в России выросла в 2 раза ровно. И этот человек сегодня возглавляет академический Институт экономики — человек, который говорит: «Статистику надо смотреть». Да мы смотрим, мы видим! В 2 раза!

Что такое рост в 2 раза? Это 10% прироста ВВП в 2000 году. Вот что такое «в 2 раза». Это инфляция, которая в 1999 году снизилась с 84 до 20%. Вот что такое «в 2 раза». Такое бывает, Руслан Семёнович. Я думаю, что на покой. Я думаю, что помогать отпрыскам руководить рестораном. Без куска хлеба вы не останетесь.

73-73-948. Добрый день. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Никита Александрович. Меня зовут Андрей. Вы подняли интересную тему по поводу Аузана. За последний год очень много лиц появилось в Сети на экономических порталах, околонаучных, где как раз его идеи очень хорошо развиваются.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Кого?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот этого Аузана, академика.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, он не академик, он — доктор наук, декан экономического факультета.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Его представляют как академика. И я как не экономист, не научный специалист немножко увлёкся его идеями. Объясните, пожалуйста, на пальцах, в чём его мысли являются абсолютно ненаучными и сектантскими.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да мысли не то чтобы абсолютно ненаучные. Он — институционалист. Это человек, который считает, что в экономике реально рулят институты, то есть правила игры в обществе: «Давайте подкрутим этот институт, этот институт и этот, уберём все нюансы, уберём всё, что нам мешает — и рост придёт сам собой». Нет, практика показывает, что это не так.

Я вам много раз говорил о том, что по рейтингам, например, Doing Business (которые по 10 показателям исследуют состояние институтов во всех странах мира), мы, вообще-то, впереди Китая. Понимаете, мы впереди Китая. Вот это нонсенс! Мы впереди Китая. Нам предлагают оценить состояние России, например, по разным рейтингам Давосского форума. Я их смотрел. Я вам должен сказать, что по многим рейтингам… Да, мы далеко не на первых ролях и даже не в первых десятках, там восьмой-девятый десятки, непринципиально. После нас очень часто такие страны, как Италия, как Греция и даже Швейцария. Представляете?

То есть это о чём разговор? Это о том, что не институты определяют экономическое развитие. Не институты! Это уже доказано, и доказано давно. Самое главное, о чём я талдычу из эфира в эфир: без учёта культурных, нравственных, ментальных особенностей конкретной нации никакие институты, никакая экономика, никакие госвливания экономическому росту не помогут. А нам всю дорогу говорят — институты. В этом в двух словах и теория господина Аузана.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: По-видимому, вопрос в том, что он понимает, что правила игры, то есть работа законов и работа паритета властей у нас по определению невозможна, поэтому единственный вариант для него — говорить об институтах.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы знаете, я не думаю, что он так уж разочарован жизнью. Он долго боролся за пост декана — он его получил. У него всё хорошо. Он вхож в ведущие кабинеты. У него всё нормально. Ну, он считает, что институты. Может, он меня поправит, я не знаю. Ну, пусть так. Кстати говоря, практически автор идеи о том, что нам надо развиваться за счёт экспорта образования — это господин Аузан. Точнее, экспорта умов. Вот мы их будем готовить (непонятно только — как, где и кто этим будет заниматься). Мы будем их экспортировать и непонятно как получать за это кэш.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так он же сам предложил использовать базовую школьную подготовку, то есть людей в институтах не обучать специальностям, профессиям и каким-то знаниям, а просто обучать правилам жизни в обществе. Это же его идея.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Мы с вами о чём сейчас говорим?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: О том, что из себя представляет вообще идея этого человека для нас.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Звоните. 73-73-948. Добрый день.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, Никита Александрович.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте. Слушаю вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понимаете, проблема в том, что у нас очень сильный разрыв между теорией и практикой. И самое страшное — та же самая наша экономическая политика. Если помните, два года назад, когда замминистра экономического развития Белякова, по-моему, уволили, помните, он в Twitter затеял…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Прострелил себе ногу. И что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И когда он опять на радио «Говорит Москва» в интервью заявляет: «Я по образованию юрист», — звонящий спрашивает: «А как же вы определяете экономическую политику?» Он говорит: «А зачем? Есть эксперты. Они своё мнение скажут — а я решу». А если ты не понимаешь в экономике, как ты решаешь?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Он молодец! Он сказал ровно то, о чём я вам говорю. То есть собирается некая коллегия, некое совещание, выступают так называемые эксперты и говорят: «По нашим расчётам…» — ну, им надо доверять. «Так, ладно, совещание закончено, у меня обед». И всё, решение принимается.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так они же этого и не скрывают, что самое смешное.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да, всё правильно. Он, кстати говоря, ушёл, потому что, как говорят, взял на себя слишком много обязательств и не смог их своевременно выполнить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никита Александрович, а можно ещё один вопрос? Скажем так, двойной вопрос.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Коротко, совсем коротко.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как вы относитесь к идеям Михаила Хазина? Поддерживаете ли вы его теорию, что экономическое образование в плане западного economics тупиковое?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Слушайте, это вообще бред полный. «Economics» — в переводе с английского это «экономическая теория», ни больше ни меньше. Эту категорию, понятие ввёл Альфред Маршалл. Тихо, тихо! У нас времени нет. Экономическая теория. У Хазина никакой теории нет. Включение господина Хазина в «чёрный список» Украины наряду с другими эстрадными артистами говорит мне о том, что не я один считал и считаю господина Хазина клоуном-гастролёром. Новости.

 

НОВОСТИ

 

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И ещё раз здравствуйте, господа! Заключительная часть программы «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский.

Пока Юрий Викторович Будкин зачитывал нам последние новостные сообщения, несколько человек вступилось за Михаила Леонидовича Хазина. Ну, верные хаз… Как их? Хазинцы? Тьфу ты, чёрт!

«Если бы на Украине, — пишет нам Сергей, — Хазина считали клоуном, то не стали бы заносить его в „чёрный список“. Это скорее говорит о признании его заслуг, чем о его несостоятельности». По поводу заслуг — это вопрос, и вопрос риторический. Я не понимаю, о чём вы.

По поводу отношения Украины к Хазину. Я считаю, что украинцы, конечно, погорячились. Они должны были, наоборот, дать ему второе гражданство, вопреки собственному законодательству, и привечать его: оплачиваемая дорога туда и обратно, лучшие отели, жратва и всё такое, регулярно предоставлять ему всевозможные сцены, которые он захочет и запросит. Почему? Потому что трудно найти в современной российской псевдонауке человека, который столь более изощрённо, постоянно и, надо сказать, эффективно отвлекал бы наше внимание от внутренних проблем.

Вы вспомните, этот «кирдык Америке» в экономике с кого пошёл? С этого товарища. Вы чего, ребята? У вас с памятью совсем беда? Мне не хочется давать вам нелестных характеристик. Кто нам предсказывал, что американская финансовая система грохнется через несколько дней, в 2007 году? Хазин. И что, грохнулась? Нет. Кто нам предсказывал в конце 2008 года, что рубль упадёт за 15 минут до Нового года? Кто? Я? Нет. Хазин. Кто здесь же, из этой студии, вас наставлял на то, чтобы вы срочно приобретали золото по курсу 1750 долларов за унцию, потому что она в ближайшее время будет стоить 2500? Кто? Будкин? Карпов? Доренко? Кто? Хазин. Купили? Пересчитали убытки? Оно сейчас меньше 1100 долларов. Молодцы! А сколько было у Михаила Леонидовича совместных дебатов с тем же Славой Иноземцевым, когда Слава буквально на втором-третьем ответе просто клал Хазина на лопатки, спрашивая: «Откуда у вас вообще такие данные? Откуда вы этот бред берёте?» Не помните? А я помню.

Так вот, ещё раз повторяю: трудно найти в нашем медийном псевдоэкономическом научном пространстве фигуру более эффективную для отвлечения внимания от наших внутренних проблем.

Нечто похожее было с часами Пескова. Ну, это моё личное мнение. Вот отвлекли на несколько дней — да что там! — на неделю так, что больше ни о чём говорить не могли. При том, что часы-то у Пескова столько денег не стоили, они в принципе столько стоить не могли. Вы сейчас будете кричать вообще с пеной у рта, что могли. Ну, вы-то, конечно, всё знаете! Марка-то не самая дорогая, так, для сведения. И в администрации президента это всё прекрасно понимают. Там посмеялись, там сочли удачной эту эскападу со стороны Лёши Навального, человека управляемого — и пошли дальше по своим делам.

Ну, потому что ситуация в экономике-то действительно не очень хорошая. А под этот шумок происходит то, что сегодня происходит. А вы сидите и уже неделю обсуждаете: «А вот какие у Пескова часы!» Ну, марка недорогая. Лёшка повесил фотографии, у него в коллекции есть часы Hublot. Вы же у нас всё знаете, вы же у нас диванные всезнайки, гении… Слов не хватает.

Так вот, по поводу часов Hublot. Они не продаются, они даются в подарок при покупке Ferrari. Ребятушки, мимо проскочили? Красавцы вы мои! А чего никто из вас не вспомнил о том, что отель «Родина» принадлежит Дерипаске, что сутки проживания стоят там безумных денег, что жратва поставлялась из Москвы, что артисты стоили просто безумных гонораров, и что всё это можно совершенно спокойно квалифицировать, как завуалированную взятку, как в любом случае нарушение антикоррупционного законодательства? Где вы, красавцы? Про часы сейчас мне будете рассказывать? Выкину из эфира в момент!

«Получается, ваши экономисты борются за независимый суд, разделение властей, а вы против?» Ну, это стремление к максимализму, исконно русская черта. Кто же против разделения властей и независимых судов, дорогой вы мой? Разговор о том, что не институты определяют количество и качество экономического роста. Всё, забудь! И о том, что государства у нас в экономике много, тоже забудь. Потому что я тебе задам один вопрос: «Что ты имеешь в виду — объём государства в экономике или силу государственного присутствия в экономике?» — и ты тут же запнёшься. Думай пока.

«Спасибо за убойную характеристику Хазина как экономиста, — пишет мне 12-й. — Наконец-то именно из ваших уст я услышал то, что представлял об этом деятеле в качестве экономиста». Да я, в общем, никогда не скрывал своего отношения к Хазину. А те люди, которым я доверяю, с которыми я солидарен, которых я уважаю, у меня периодически бывают в эфире: тот же Игорь Астафьев из Костромы, тот же Миша Делягин из Москвы. Мы с ними далеко не во всём согласны, но при всём при этом у нас общая идеологическая платформа, и это главное. Детали всегда подрехтуются, а главное останется. Ладно, бог с ним.

Линия разрывается. Господа хорошие, остаётся очень немного времени. Я для вас подготовил, как мне кажется, крайне интересную тему. Она касается большинства из нас, она касается гражданской авиации. Она касается меня, потому что сегодня у меня крайний перед двумя неделями отпусками эфир. Вместо меня будет Леонид Володарский, наш несравненный, любимый, две недели он будет меня заменять по субботам. А через две недели мы с вами услышимся вновь. Так вот, завтра я улетаю.

И на этой неделе произошло сразу несколько интересных событий в сфере гражданской авиаотрасли, которые ну просто обязывают обратить на себя внимание.

Во-первых, это инцидент с рейсом «Анталия — Москва», с рейсом «Трансаэро», который произошёл в «Домодедово» в среду, 5 августа. При подлёте к столице Boeing сообщил, что один из четырёх двигателей перестал работать. Экипаж решил продолжать полёт до аэропорта на оставшихся движках.

История из того же «Трансэаро». 10 июля Boeing совершил аварийную посадку в аэропорту Нового Уренгоя. У машины сработали датчики о разгерметизации салона, однако лайнер приземлился в штатном режиме. 22 июля Airbus, летевший из Симферополя в Санкт-Петербург, аварийно приземлился в аэропорту Минеральных Вод, поскольку бортовой компьютер лайнера показал отказ одной из систем управления. И так далее. Этих ЧП в сфере гражданской авиации страны в последнее время стало поразительно много.

А почему я обратил внимание на эту тему? Потому что 5 августа прошло сообщение о том, что Boeing садился с выключенным движком — это раз. А во-вторых, 5-го же августа «Интерфакс» сообщил о том, что «Трансаэро» покинул заместитель гендиректора по финансам господин Федонин, при этом «Трансаэро» отказалось комментировать эту информацию. Но! Мало того, что Федонин пришёл в «Трансаэро» всего лишь в июне этого года, то есть буквально за два месяца (посмотрел и убежал), за последние полтора года «Трансаэро» сменило пятого замгендиректора по финансам. По российскому стандарту бухучёта чистый убыток «Трансаэро» в 2014 году составил более 19 миллиардов рублей, увеличившись на 18%.

И опять же на этой неделе «Коммерсантъ» пишет нам о том, что «в правительстве, — здесь я цитирую, — впервые признали, что ситуация в авиационной отрасли настолько тяжела, что нужно смириться с уходом с рынка ряда проблемных компаний». «Рынок перенасыщен, что приводит к хроническим убыткам перевозчиков. Причиной названа политика авиакомпаний, которые наращивали парк самолётов, влезая в неподъёмные долги». Наибольшая долговая нагрузка как раз у «Трансаэро» и «ЮТэйр».

Что ещё интересно? «Коммерсантъ» пишет: «Если правительство поддержит предложения, — которые разработало Минэкономразвития, а именно об отказе в господдержке и в предоставлении госгарантий крупнейшим российским авиакомпаниям, — госбанкам и лизинговым компаниям придётся зафиксировать убытки, но это заставит их пересмотреть методы оценки рисков».

И вдогонку по поводу «Трансаэро»: «Государство выделило „Трансаэро“ в конце 2014 года госгарантии на сумму в 9 миллиардов рублей». Госгарантии были представлены государственным банком ВТБ, который, судя по всему, эти 9 миллиардов рублей и выдал.

Я в данном случае обращаю ваше внимание на то, что если произойдёт худший вариант и две названные компании — конкретно «Трансаэро» и «ЮТэйр» — уйдут с рынка, пострадает опять государственный ВТБ, потому что, по сути, ему придётся возмещать выданный кредит из государственного бюджета, он в любом случае недополучит проценты по кредиту и прочее. Госбюджет просядет сразу на 9 миллиардов — это, знаете ли, цифра-то в масштабах бюджета, может, и небольшая, но весьма и весьма чувствительная, особенно когда речь идёт, например, о социально ориентированных тратах бюджета.

Я не об этом. Я о том, что в последние месяцы подозрительно много появилось информации о том, что «Трансаэро» через туркомпании «Трансаэро Тур» и «Библио-Глобус» (собственно, это два ведущих поставщика кэша для «Трансаэро») продаёт подозрительно дешёвые авиабилеты, что наводит на мысль о «билетной пирамиде».

Я в связи с этим хочу вас спросить, дорогие мои: а) сталкивались ли вы с внештатными ситуациями в последнее время, когда летели или возвращались из отпуска? б) не сталкивались ли вы с ситуацией, когда вы видели слишком уж дешёвые авиабилеты на дальние сроки — скажем, через три-четыре месяца, — которые предлагают со стороны «Трансаэро»?

Почему? Потому что, если «Трансаэро» грохнется, бэмц будет такой, по сравнению с которым прошлогодние «Оренбургские авиалинии» и прочие банкроты, которые ушли с авиарынка, покажутся просто комариным укусом. А судя по всему, всё к этому идёт, потому что в господдержке Минэкономразвития, выражающего общую правительственную линию, «Трансаэро», «ЮТэйр» и другим компаниям готово отказать. Но если «ЮТэйр» готов поддержать основной владелец — «Сургутнефтегаз» — через свой негосударственный пенсионный фонд, то у «Трансаэро» денег нет, там учредители — чета Плешаковых. А чета Плешаковых — это прямая веточка по родственной линии к руководителю МАК [Межгосударственного авиационного комитета] Татьяне Анодиной, в своё время весьма и весьма близко знавшей Евгения Максимовича Примакова. 40 дней истекло…

Я не о конспирологии. Я о том, как вы ощущаете свои потребительские ожидания в отношении авиабилетов. 73-73-948. Добрый день.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. День добрый, Никита. Вадим, Подмосковье. Пару лет как я зарёкся летать на наших самолётах. Пару лет назад лет назад летал в Питер — и с тех пор не летаю. Это был старый Airbus, трясся весь. Я обратно поехал на поезде. Дело в чём? У меня такой катарсис был, я стал думать об авиации. Почему же не сделать хотя бы на внутренних линиях единую государственную компанию и на внешних хотя бы парочку для конкуренции, и использовать наши отечественные самолёты новые, в конце концов, которые обслуживаются нормально? У нас есть техническая база, ноу-хау, технику знают. Почему мы старья набираем со всего мира, а потом начинаем с этим всём париться? Спасибо.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо и вам. Я вам больше скажу. Два года назад я в эфире, по-моему, программы «Специальный корреспондент» на ВГТРК предложил ввести законодательные ограничения на использование возрастных самолётов. Ну, скажем 15 или 20 лет — всё. Второе предложение было — разрешить работу иностранным пилотам, КВС в наших компаниях.

Так руководство «Трансаэро» восприняло моё предложение по поводу ограничения полётов «вёдер с болтами», как личное оскорбление. Меня госпожа Плешакова, например, внесла в «чёрный список» в Twitter. Представляете, человеку делать нечего, она в Twitter сидит. Сидит в Twitter и вносит кого? Ну, Кричевского вносит в «чёрный список», потому что ей что-то такое не понравилось. Представляете?

Я просто предложил, говорю: «Слушайте, казанская катастрофа была, там самолёт 1991 года. Он прилетел с Конго, ещё откуда-то, непринципиально. Там конструктивные особенности, там непонятная история эксплуатация, там вообще ничего не понятно. Может быть, есть смысл ограничить?» Но «Трансаэро» расценило это, как удар в свой авиапарк. Будет ли больше порядка в нашем авианебе? Я думаю, что да. Да не думаю, а я практически в этом уверен.

Добрый день. Слушаем вас. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Я сам человек в душе очень близкий к авиации, поэтому несколько ремарок. Допустим, в Америке по закону пассажирский самолёт имеет право перевозить пассажиров до общего налёта, кажется, порядка 60 тысяч часов. Дальше он либо в почтовики переделывается, либо продаётся странам а-ля Россия. Это по поводу того, что вы говорили, чтобы ограничения какие-то ввести.

И ещё. Несколько лет назад, мне рассказывал товарищ, он на гражданку шёл. Я сам военный лётчик. Одна из южных наших авиакомпаний (южные города, там небольшая авиакомпания) продлевала лицензию. Ей Минтранс сказал: «Берёте три иномарки», — ну, Airbus, Boeing, не знаю. И тогда всё это дело решилось.

Теперь о состоянии у нас. У нас были разработаны великолепные самолёты, сертифицированы, то есть их можно было запускать. Это были среднемагистральные Ту-334. По международным меркам у них всё соответствовало. Вплоть до разборки стапелей. Говоря нормальным языком — саботаж.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ах, как вы хорошо начали и как вы плохо закончили! Спасибо вам огромное. Я ведь не спрашивал о текущем состоянии российской авиаотрасли. Мы о ней очень много слышали и мы о ней знаем. Я спрашивал конкретно. Вы начали действительно хорошо. Вы начали с того, что совершенно непонятные люди заправляют российской авиаотраслью со стороны государства. Я спрашивал о том, не испытывали ли вы неудобств (не связанных с погодной аномалией, которая случилась пару недель назад в московском небе), летая в последнее время в отпуск или из отпуска возвращаясь. Это первое. И второе: не сталкивались ли вы с продажей дешёвых билетов?

По поводу дешёвых билетов: «По направлению „Москва — Кемерово“, — пишет Ольга через сайт, — дешёвых билетов никто не предлагает, в том числе и „Трансаэро“». Видимо, недостаточно чётко я выразился. Я имел в виду прежде всего направления на международные рейсы. Потому что мне представляется, что внутренние рейсы — ну, как-то перетопчутся, через РЖД доберутся, не суть. А вот внешние рейсы — это совсем другая история. Это уже такой более или менее скандальчик-то получается международный.

Повторяю ещё раз, смотрите: за прошлый год у того же «Трансаэро» убыток — 19 миллиардов. Компенсировать нечем. 9 миллиардов ВТБ выдал. Сейчас Минэкономразвития недвусмысленно говорит о том, что некоторым госбанкам и лизинговым компаниям придётся списать убытки. Здорово, да?

73-73-948. Добрый день. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, профессор. По поводу билетов «Трансаэро». Насчёт дальних рейсов не могу сказать, но по СНГ самые дешёвые билеты, причём за длительный срок — именно «Трансаэро».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не утверждаю и даже не предполагаю, я просто говорю вам о том, что не исключено, что это может быть «билетная пирамида», как это было несколько лет назад через другие турагентства и через других туроператоров.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надо сказать, что нормально, не трясёт. Кстати, на Airbus «Аэрофлота» я летал — вот там трясло не по-детски. Старенький Airbus, огромный.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам большое за звонок. Если вы заметили, я ни разу не произнёс название авиакомпании «Аэрофлот». Дело не в Airbus, дело не в Boeing и не в нашем с вами отношении, а в том, что: а) бывают разные погодные условия, поэтому может трясти; и б) мы говорим о том, как себя ведёт авиакомпания — раз. И во-вторых, не кажется ли вам, что есть некое подобие (и вы это уже подтверждаете) «билетной пирамиды» на рынке авиаперевозок?

73-73-948. Добрый день.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Знаете, что я хотела сказать? Вы что-то совсем испортили настроение с этой экономикой…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да ну ладно вам! Слушайте, не только экономика. Извините, перебью. 552-й: «Очень дешёвые билеты „Москва — Тбилиси“ на „Трансаэро“. Реально подозрительно — 5800 рублей в одну сторону». Перебил.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, какой у меня вопрос? Мой банк развалился, и в понедельник я иду деньги забирать. Как вы думаете, стоит в доллары переводить или нет?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А вам они завтра не понадобятся? Ну, через неделю, через месяц?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это на старость, так сказать, «гробовые».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно. Стоит. Переводите в наличные доллары, но не храните дома, мой вам добрый совет. Лихих людей много и будет в ближайшее время ещё больше, чем раньше.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ясно. Спасибо.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Куда-то спрячьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Зарою, как Буратино.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам огромное.

Я всегда вам говорил… Вот когда какой-нибудь умник приходит, например, в нашу студию или ещё куда-то и начинает рассказывать, в чём надо хранить деньги — например, в трёх кучках, — вы всегда спрашивайте: «По чесноку, мужик, скажи, лично ты как делаешь? Вот лично ты в чём? Ну да, у тебя мало денег, подумаешь, сотня-другая тысяч долларов, пара-тройка сотен тысяч евро и пара миллионов фунтов стерлингов — не в этом дело. Ты как хранишь? Вот лично ты». И если он вам ответит честно, то тогда честь ему и хвала, тогда вы это воспринимайте. А этот весь пафос, типа по трём кучкам и прочее — не обращайте на это внимания.

Вот вы меня спросите, как я храню. Я храню в наличных долларах в банковской ячейке, и делаю это уже на протяжении достаточно длительного времени. Да, я попадаю на небольшую оплату за саму эту ячейку, но при этом я застрахован от того, что какая-нибудь физиономия в каком-либо банке спросит меня, а на что это я вдруг собираюсь снимать свою валюту со своего валютного счёта. Я скажу: «Это вообще-то мои деньги, я заработал. Вот у меня есть квитанция, что я купил эту валюту». — «Нет, это всё понятно. А не собираетесь ли вы террористов финансировать?» Вы скажете, что бред? В конце прошлого года сколько было таких случаев. Мы сейчас не будем называть эти банки.

73-73-948. Ещё один звоночек. Добрый день.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Меня зовут Андрей, я из Москвы. Хотел высказаться по поводу авиационной отрасли. Вы говорили, что предлагали самолёты покупать не старые и лётчиков иностранных. Мне кажется, это не совсем правильно, потому что наши пилоты вполне себе грамотные, достойные и профессиональные ребята.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Проблема не в том, что у нас пилоты недостойные и неграмотные, а проблема в другом: у нас не хватает пилотов, у нас дефицит командиров воздушных судов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я с вами не согласен, потому что…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Всё, всё, всё! Если вы не знает, чего вы начинаете?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я-то знаю. И я считаю, что вы не знаете. Я работаю в этой сфере, а вы просто рассуждаете.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот Юрий Будкин пришёл. Юрий, слышите? Ну, конечно! Я, на секундочку, член общественного совета ведущей российской авиакомпании, и я знаю в цифрах, в деталях, какой дефицит командиров воздушных судов. А вы начинаете мне рассказывать о том, что вы всё знаете. Если вы всё знаете, чего вы звоните?

73-73-948. Последний звоночек на сегодняшний день, а то Будкин меня выгонит из студии. Добрый день.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я хотел бы сказать, что наша авиация вообще небезопасная. Вот я работал в UTG — в компании, которая обслуживает «Трансаэро» и «ЮТэйр», это перронное обслуживание. Так вот, я могу сказать, это колоссальные переработки, это страшная текучка персонала. То есть это чревато, понимаете.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть вы говорите о безопасности авиации, страшно летать или не страшно летать — первые ваши слова…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо большое вам за звонок. Я больше говорил о текущей ситуации, потому что мы отталкиваемся от новостной ленты, мы отталкиваемся от того, что есть совершенно чёткая, как мне кажется, установка правительства — впредь бюджетную помощь в разных формах некоторым авиакомпаниям, испытывающим трудности, не оказывать. Это значит, что некоторые авиакомпании будут уходить с нашего авиарынка. Это в том числе значит, что некоторые не очень честные на руку и на душу люди могут организовать напоследок эдакий бэмц в виде, например, той же самой «билетной пирамиды». Вот об этом речь.

Впрочем, время нашей программы истекло. Это был «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». Я — Никита Кричевский. Ещё раз повторяю, что в ближайшие две недели вместо меня будет уважаемый Леонид Володарский, а через две недели мы с вами встретимся вновь. Пожалуйста, берегите в это время друг друга!