• Антикризис 29-08-2015

    11:05 Авг. 29, 2015

    В гостях

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». Рад вас приветствовать!

    Естественно, сразу анонсирую заглавную тему нашей сегодняшней программы, она будет основной. Мы будем в ней разбираться, копаться, ковыряться — в общем, что хотите, то и думайте. Я, естественно, имею в виду ситуацию с рублём на уходящей неделе. Что это было, господа хорошие? 73-73-948. SMS-сообщения: +7 (925) 8888-948. Электронные средства коммуникации вы также знаете.

    А пока — о размерах девальвации в разных странах, в нефтедобывающих, экспортоориентированных странах с 1 мая по 23 августа, по данным Reuters. Итак: Иран — 5%; Индонезия — 6%; Норвегия — 8%; Канада — 9%; Мексика — 10%; Бразилия — 15%; и, наконец, Россия — 26%.

    73-73-948. Что это было, господа хорошие? Что это было? «Чёрный понедельник» — это понятно. Хотя сложно его назвать уж таким и чёрным, он ни в какое сравнение не идёт с теми вторниками, четвергами и прочими средами, которые неоднократно случались уже в мировой экономической истории. Достаточно вспомнить «чёрный вторник» 1987 года в США, когда за один день на ровном месте Dow Jones упал сразу на 25%, вот ни из чего — и вдруг сразу на 25%! А потом всё как-то успокоилось и устаканилось.

    В среду прошло совещание профильных министров и руководства ЦБ у президента Путина, где они объясняли ему (естественно, не только ему, но и прежде всего населению), из-за чего рубль вновь упал и почему этого не стоит бояться. Совещание в открытой части, как пишут СМИ, «носило „успокаивающий“ характер; ЦБ и правительство демонстрировали, что не только понимают, что происходит с экономикой, но и знают, что с этим делать».

    Глава Минфина напомнил, что рубль в начале года уже падал, но потом нефть дорожала, и рубль укреплялся. Цитата: «Нельзя исключать повторения такой ситуации». Госпожа Набиуллина выводы министра из наблюдений за поведением сырьевых цен полностью разделила. Цитата: «Действительно, ключевой фактор, который влияет на динамику рубля, — цена на нефть: она волатильна, мы убедились, что она может и падать, может и расти. Разворот, — сказала госпожа Набиуллина, — может произойти в любой момент».

    К вопросу о прогнозировании, господа. Мы постоянно говорим о том, что прогнозы — дело неблагодарное, и в экономике нужно всегда и везде руководствоваться заветом нобелевского лауреата Пола Самуэльсона. Повторяю набившую оскомину банальщину: «Прогнозируйте всё, только не цены». Тем не менее, не все знакомы с наследием господина Самуэльсона, и поэтому продолжают позориться.

    Очередные свидетельства я накопал, готовясь к нашей сегодняшней встрече, в «Коммерсантъ-Деньгах», по-моему, от 17 августа. Были очередные горе-прогнозы. Сам «Коммерсантъ» предполагал, что к концу августа рубль будет стоить дороже 62 рублей, а август закончится с ценой барреля Brent, не превышающей 53 доллара/баррель. Напомню, сегодня рубль — 65, нефть — 50.

    Агван Микаелян, член совета директоров «ФинЭкспертизы» (кстати, хороший и грамотный эксперт и специалист), о курсе доллара: «К концу августа курс доллара будет находиться в пределах 58–60 рублей». Напомню, рубль сегодня 65, на неделе был за 70. Нефть сегодня 50. «Нефть к концу месяца поднимется и будет находиться в пределах 50–55 долларов за баррель». На этой неделе мы видели 42,5.

    И, наконец, ведущий аналитик компании «Алгоритм Топливный Интегратор» господин Костюков предсказывает, что до конца августа курс доллара предположительно сохранится в диапазоне 61–63 рубля за денежную единицу, а цену барреля господин Костюков ожидал где-то в диапазоне 50–52 доллара за баррель.

    Господа, это было две недели назад. Кто-нибудь мог спрогнозировать, кто-нибудь мог предположить тот взрыв, который случился в начале этой недели, тот взрыв, который потряс нефтяной рынок, который потряс фондовые рынки, который потряс рынок валют? Конечно, никто. А вы по-прежнему продолжаете слушать и спрашивать, каким будет курс доллара — и не завтра, а к концу года (ну, как вариант — осенью). «Будет ли 80?» — спрашиваете вы. Будет, господа. «Будет ли 100?» — спрашиваете вы. Будет, господа. Когда? Это вопрос времени.

    В правительстве всерьёз уверовали в том, что они играют в серьёзные игры, что они знают секреты мировой спекуляции, что они уже не представляют себе для российской экономики иной путь, нежели чем продажа фиктивных товаров, таких как нефть или российская национальная валюта. Ещё раз повторюсь. Вот Силуанов говорил: «Нельзя исключать повторения такой ситуации», — когда нефть сначала падала, а потом вновь дорожала. Госпожа Набиуллина, соглашаясь с ним, говорила то же самое, но несколько иными словами: «Разворот может произойти в любой момент».

    Вся российская экономика, ребята, — это нефть и рубль. Всё! Вы все не стоите ни гроша. Вы все лохи. Вы все лузеры. Вы все напрасно жуёте нефтяной хлеб, который с таким трудом правительство добывает на мировых рынках. А вы ещё находите наглость спрашивать у правительственных экспертов, что они думают по поводу курса? Вы ещё имеете наглость критиковать их, ребята, когда их прогнозы не сбываются? Они делают всё для того, чтобы поить вас и кормить, а вы начинаете недоумевать, вы начинаете негодовать, когда курс вдруг слабеет. Люди ежедневно, еженощно заняты тем, чтобы найти средства, нефтяные деньги для того, чтобы вас накормить, для того, чтобы создать вам качественные условия для проживания, для того, чтобы повышать или хотя бы содержать на прежнем уровне ваше потребление. Совесть у вас где?

    В этой связи очень приятно было вновь посмотреть на грамотную оценку ситуации главы «ВТБ» Андрея Костина, который заявил, что ожидает тенденции укрепления рубля только через один-два года в лучшем случае. Здесь я его процитирую: «Трудно что-то предсказывать. Я думаю, что какой-то отскок должен произойти. Но в целом, наверное, может потребоваться год-два, может и больше, для того, чтобы появились такие тенденции, которые способствовали бы дальнейшему укреплению рубля». Ситуация в целом, если говорить о банках, не очень благоприятная, но тем не менее Костин не видит серьёзных опасений для банковского сектора. Год-два, не меньше. А может быть, даже и больше. Это говорит человек, который держит руку на финансовом пульсе, по крайней мере в нашей стране.

    Кому стоит доверять — Костину или Силуанову с Набиуллиной? На мой взгляд, конечно, Костину. Почему? Да потому, что это человек, который занимается финансами, это человек государственный, это человек, который представляет себе, как работает эта машинерия. Мы же в очередной раз хотим обмануться.

    73-73-948. Как вы хотите обманываться, господа? И так ли уж это важно, сколько будет стоить рубль к концу года, если мы знаем, что он всё равно будет слабеть? Насколько — вопрос. Для вас какое это имеет значение?

    Доброе утро. Слушаем вас. Как вас представить? Алло. Говорите.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Никита Александрович, доброе утро. Никита Александрович, касаемо вашего вопроса. Делать прогнозы сейчас — дело неблагодарное. Ну, я имею в виду — по стоимости нефти и по курсу рубля. Наверное, всё-таки действительно вы правы: не так уж и важно, какой он будет — 75 рублей, 100 рублей. В конечном итоге, как многие говорят, наши сбережения в объёме 200–300 долларов всё равно погоды не сделают. Никита Александрович, вот военные расходы на оборону, вот вся оборонка, скажите, по вашему мнению, по мнению экономистов, она является каким-то локомотивом для оздоровления экономики или нет?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Расходы на оборону являются…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ой, простите, не так выразился, Никита Александрович. Увеличение финансирования оборонки, вот так скажем — это всё-таки локомотив или не совсем?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Увеличение расходов на оборонку является необходимым условием для существования самой экономики.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То есть это не то, как нам преподносят — не как некий локомотив выхода из своего рода кризиса?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нам это уже преподносили лет эдак 25–30 назад, когда говорили, что за счёт конверсии мы сейчас наладим выпуск гражданской продукции, и всё будет хорошо. Только вместо сковородок у нас всё равно получались танки и автоматы Калашникова. Это своя специфическая…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Позвольте, Никита Александрович, вспомнить смешной пример…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите, подождите. Ну подождите! Это своя отдельная специфическая отрасль экономики — оборонка. Она у нас не контачит, не конектится с экономикой гражданской. С таким же успехом можно говорить, что локомотивом выхода российской экономики из кризиса будет нефтянка. То же самое. Нефтянка в данном случае выполняет совершенно иную, но принципиально важную функцию — она поставляет деньги.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: При направлении прибыли на какие-либо другие отрасли почему не локомотив, Никита Александрович?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Прибыли от чего?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Прибыли от продажи той же самой нефтянки. Если её не складывать в кубышку, а направлять на развитие проектов, к примеру, корабли строить…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно, конечно. Это банальность, но в данном случае мы же не можем ставить в вину нефтянке, что доходы, которые она даёт в бюджет, расходуются неэффективно. Она их просто предоставляет, она их добывает, она их генерирует. Правда?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Без «ну». А нефтянка работает в тех условиях, по тем правилам, в тех границах, которые ей устанавливает государство. Она работает? Она работает. Да, она перечисляет деньги. То же самое — ВПК. Но там другая история. ВПК существует для того, чтобы вообще страна жила, чтобы она существовала. Ведь я много раз говорил, что, на мой взгляд, конечная цель нынешней ситуации и нынешней истории вокруг России — это не то чтобы убрать Путина, а это забрать у нас кнопку. А дальше делай со страной всё, что хочешь. Вот это ровно то, что не сделали в 1991–1992 годах. Пожалели.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И попытки сейчас повторяются отобрать просто влияние.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Отобрать ядерное оружие. Это, кстати говоря, не скрывают отдельные, более оголтелые противники путинского режима даже внутри страны. Они в открытую говорят о том, что — да, в начале 90-х не сделали. Сегодня уже новое поколение политиков и стратегов конечными усилиями видит не возврат Крыма Украине, и уж, конечно, не завершение военных действий на востоке Украины, и даже не уход Путина с политической арены, а ликвидацию ядерного оружия в России.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Тогда, если мы правильно понимаем, следующий Китай?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Следующий Китай в каком плане?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: В плане дестабилизации обстановки и попыток расшатать экономику.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Следующий не Китай. Идите и отберите что у Китая, что у нас. Следующий вопрос: оправданы ли расходы на оборону в текущих условиях, оправдан ли рост этих расходов, и куда, в какие контролируемые отрасли экономики можно было бы направить государственные расходы, если бы не было оборонки?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ясно, Никита Александрович. Спасибо вам большое.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо и вам.

    73-73-948. Возвращаемся к главному вопросу: так что же мы видели на этой неделе? Что мы видели — спекуляцию, решение внутриправительственных проблем, очередной подкоп под Путина? Что это было? 73-73-948.

    Доброе утро. Представляйтесь, пожалуйста.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Александра Павловна.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Александра Павловна.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я совсем не экономист. Я, как Родион Раскольников, думаю, что вся беда у нас в ростовщиках: именно они не дают развиваться нашему производству, нашему хозяйству.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Кто не даёт развиваться?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ростовщики, банки, которые берут очень большие проценты. И сейчас падение рубля, подрастание рубля — я думаю, что это те же самые банковские игры.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Смотрите, какая ситуация. У банкиров не так много денег для того, чтобы дать их в кредит. Вы согласны? Ну, это общепризнано. Сегодня это общепризнано: в России у банкиров не так много денег. Что бы вы — человек, далёкий от экономики — на месте банкира сделали с теми немногими деньгами, которые у вас есть? Я думаю, что вы продали бы их подороже. Логично?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, может, и логично.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну а какие претензии к банкирам?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А в других странах есть такие кредиты высокие?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите по поводу других стран. Подождите, не торопитесь. Вы согласны, что по-другому в нынешней ситуации вы бы не поступили?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что «нет»?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не согласна. Я бы подумала, как я могу по-другому зарабатывать.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, вы банкир, вы получаете зарплату в банке. У вас, предположим, 100 рублей, больше нет, а желающих — пять. Что бы вы сделали?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Желающих взять мои 100 рублей и дать мне вместо 100 рублей 150, да?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну да. 120, 130, 150. Кому бы вы дали?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, может быть, дала бы тому, кто даст больше.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно. Так вот, наши банкиры поступают при прочих…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Но в любом случае они же ничего не производят. Это же неправильно.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите, подождите! Это две разные формы капитала. В любом случае при прочих равных условиях вы дали бы тому, кто предлагает вам больше. Поэтому и кредиты высокие.

    Теперь по поводу других стран. Мы не берём ЕС, не берём США, не берём другие конвертируемые валюты, не берём даже Китай. Давайте возьмём, например, Бразилию. В Бразилии ключевая ставка (или учётная ставка, или ставка рефинансирования) сопоставима с нашей — 10,5%. Кредиты там выдаются в среднем под 30–36% годовых. Вот такая история. Видите, мы не одни такие.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот нас и сравнивают всё время с Бразилией. А в Советском Союзе было 3,5% — и ничего, экономика-то была.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: В Советском Союзе была принципиально иная экономика. Она была социалистической, основанной на государственной собственности, административном централизованном планировании и директивном ценообразовании. Там была принципиально иная ситуация. Вы не сравнивайте Россию и Советский Союз, это две разные экономические модели.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Получается какое-то… Не знаю, у меня, например, получается такое мнение, что ли, что у нас правительство и государство не работает, оно всё кинуло, а рынок сам всё сделает.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Молодец!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Кинуло народ, кинуло всё, а рынок должен сам всё сделать. А он ничего сам не сделал. За 20 лет ничего не сделал!

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо. Я не буду начинать эту тему за шесть минут до получасовых новостей. После новостей мы с вами будем говорить, почему наше правительство так себя ведёт. Это будет, возможно, первым ответом на вопрос: в чём суть претензий общества к нашему правительству? Потому что вы все постоянно слышите и сами говорите: «Вот у нас правительство то, вот у нас Центробанк сё!» А конкретно в чём? Деньги не даёт? Госвлияние недостаточное? Это всё понятно, но это всё следствие. Как-то сартикулировать вы можете, ребята? Нет. Вот после получасовых новостей я попробую это сделать, и попробую это сделать за нас всех. А пока давайте продолжим говорить о том, что мы видели на этой неделе.

    Доброе утро.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Слушаем, слушаем. Тише приёмник!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, секундочку. Я сейчас включил радио и услышал, что женщина говорила. Вы говорили про банки, правильно?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот «Сбербанк», он даёт кредиты на Западе. У нас же есть отделения «Сбербанка» на Западе?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы читаете фейки в Facebook. Он там и привлекает…

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они дают кредиты под 4%.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите, подождите. Нет, нет, нет! Он там и привлекает под 1,5–2%.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот!

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: У него там деньги под 2%. Давайте «Сбер» будет принимать у вас деньги под 2%. Это разговор был о Чехии. Там инфляция — ноль.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, тоже верно. В принципе…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Стоп, стоп, стоп! Смотрите, предположим, инфляция в России — 10%. Предположим, да? «Сбер» выходит к вам и говорит: «Мы берём ваши деньги под 2%, потому что мы под 4% выдадим реальному сектору, ему же надо развиваться. Вы согласны? Вы только что звонили на „Говорит Москва“». И что вы скажете «Сберу», когда он вам предложит разместиться под 2%?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ничего не скажу хорошего.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы ему не дадите деньги.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не дам, конечно.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не дадите. А почему не дадите? Потому что он предлагает вам фактически взять на себя убытки от инфляции. Логично? Логично.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Смотрите…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите, не торопитесь! Логично? Логично. Поэтому и ставки по привлечёнке в России абстрактно высокие. Поэтому и проценты по кредитам выше, чем в Европе. Что такое Европа? Европа — это нулевая инфляция. Европа — это максимум 2% по вкладам. Европа — это 6% по кредитам, опять же максимум. Почему? Потому что база по привлечёнке грошовая. Могут ли они это перевести обратно в Россию? Нет, не могут. Санкции. Вот и ответ.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: С одной стороны, я с вами согласен…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А с другой?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Насчёт инфляции. У нас инфляции не та, о которой говорят. У нас есть просто повышение цен.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это понятно. Спасибо вам большое. Мы с вами говорили не об инфляции и не обо всём, а конкретно о рубле и о курсе.

    Доброе утро.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Я бы хотел спросить. Объясните, пожалуйста… Я так понял, в результате этой недели, так как мы про эту неделю говорим… У нас экономики в стране вообще никакой нет. Баррель нефти дешевеет — у нас всё рушится. Начала нефть немножко дорожать — у нас опять начало что-то подыматься. У нас от других факторов что-то зависит, кроме железной бочки с нефтью?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет. Вы абсолютно правы. Нет, не зависит. Даже в Иране зависит, а у нас — нет.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А мне не понятно, почему…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: А после получасовых новостей.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Понял. Спасибо.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Доброе утро. Слушаем. Представляйтесь.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Такой вот крик души…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Кричите.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я сам гражданин Украины. Знаете, всё познаётся в сравнении. Да, когда видишь кучу людей недовольных, что постоянно им кто-то что-то должен, это плохо… Понимаете, неужели нужно увидеть что-то ужасное и плохое, чтобы понять, как на самом деле не всё так плохо?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Отличный звонок. Спасибо вам большое.

    Что я вам хочу сказать в завершение этого получаса? Господа хорошие, вспомните — те, кто моего возраста или постарше — 1992 год. Девальвация за год составила 50 раз: с 20 до 1000. Я могу ошибаться в деталях. Ну, 50. Хорошо, 40. Хорошо, 60. Ребята, 50 раз. Сначала жрать было нечего, полки были пустые благодаря нашим либералам, которые заранее анонсировали переход на свободные цены, а потом всё появилось моментально, но денег не стало, и заработать негде было. Помните, как торговали у метро на пустых ящиках, относили последнее, герань продавали? Вот это было. Вспомните 1998 год — там было полегче, там уже были иномарки. Но тогда за четыре месяца мы обесценились в 3,5 раза. И ничего, тоже пережили.

    Будет ли сейчас что-нибудь похуже, чем мы наблюдаем? Да сейчас ещё всё нормально. Будет ли хуже? Безусловно. Почему? После получаса. А как вывод: катастрофы не будет, ребята. Переживать не надо. Да, будет плохо. Да, будет тяжело. Да, мы знаем, кто виноват. Мы всё это знаем. Но заказывать себе место на кладбище пока ещё не время. Новости.

    НОВОСТИ

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». Продолжаем нашу программу. Прежде чем перейдём к основной заявленной теме этого получаса, к моей попытке артикуляции причин и истинной подоплёки поведения наших правительственных чиновников и проправительственных экспертов, несколько сообщений с сайта и SMS. Почему? Потому что вы же пишете, вы тратите время, деньги в конце концов.

    Я много раз просил вас, господа: если вы считаете, что вы вправе обращаться и писать на нашу радиостанцию в категоричном, уничижительном и оскорбительном тоне, то лучше этого не делайте, потому что нарвётесь. Нарвётесь моментально.

    Вот смотрите, сообщение с сайта, Евгений: «Профессор, пургу несёте». Представляете, да? Вот товарищ у нас. Ну, он категорично глупец (мягко скажем, аккуратно, интеллигентно). «Пургу несёте. „Сбер“ под санкциями. Кто же ему на Западе кредиты под 1,5% даст???» — и куча вопросительных знаков. Дорогой чувачело, я говорил не о том, что «Сберу» кто-то под 1,5% даёт кредиты. Я говорил о том, что это дочки, что они привлекают деньги населения, представляете, деньги компаний под те самые 1,5%, о которых вы пишете. Вот это обращение по поводу пурги — это к чему, дружок? К чему? SMS пришли, полностью зачитаю номер телефона — будешь, как Герострат, гордиться собой.

    «Никита, а тот, кто виноват, понесёт ответственность?» — спрашивает 715-й. Понесёт. Дай бог, чтобы реальную, действительную ответственность. Но, скорее всего, в ближайшее время мы не узнаем, о какой форме ответственности и под каким видом ответственности эти люди покинут свои посты.

    «Почему гривна не падает?» Потому что она уже падала, и падала очень сильно. Если вы помните, господин хороший, гривна когда-то стоила 8 за доллар. Сегодня она за 20. А в начале года она стоила почти 30 за доллар, то есть девальвация была в 4 раза.

    «Я не согласен, что оборонка не соприкасается с гражданской жизнью, если она финансируются из бюджета. А ребята из Рособоронэкспорта вернули в 2014 году только 13,8 миллиарда долларов». Сложно мне это комментировать, не знаю.

    «Наше горе в том, что люди не любят умных людей. Тупая зависть». Отчасти согласен. Только это не только в отношении нас, а это в отношении всего.

    «Американцы дружат без ядерного оружия с японцами, арабами, Таиландом и другими. Все эти страны развиваются. Почему же мы не можем?» Потому что это сателлиты. Собственно, только один пример про японцев. Ну не надо, ребята, вы же всё понимаете. 1945 год — забыли, да? Ну, ничего. До сих пор армии нет, за исключением отдельных корабликов.

    А по поводу Саудовской Аравии. Вспомните 1986 год, когда Саудовская Аравия и другие ближневосточные государства сидели голые — ребята, голые! — перед угрозой иранской (как модно говорить и сегодня, и тогда) военщины. Тогда шла война Ирана с Ираком. При этом многие склонялись к тому, что Иран эту войну выигрывает. Она продолжалась не один год. Тогда уже у всех на слуху был захват заложников-американцев в Тегеране, и тогда всем была очевидна воинствующая риторика, которая очень часто переходила к реальным действиям со стороны иранских властей. И вот тогда была заключена пакетная сделка: Америка предоставляет, что называется, «зонтик», вооружённый военный «зонтик» над Саудовской Аравией и другими ближневосточными странами, а в ответ основные нефтедобывающие государства на Ближнем Востоке резко увеличивают добычу.

    О Советском Союзе никто даже не вспоминал, потому что мысли у людей не было, что Советский Союз может рухнуть через несколько лет под тяжестью непосильного, как оказалось, бремени бюджетного дефицита. Мысли даже не было! Потому что шла холодная война, шло противостояние, прежде всего в военной сфере. И не факт, что Америка его сильно выигрывала. Сегодня общим местом является, что Стратегическая оборонная инициатива была фейком. Это было сделано специально, чтобы, что называется, потроллить Советский Союз. Потроллили. Советский Союз решил, что надо отвечать на эти призывы какими-то реальными действиями. Вот доотвечались.

    Хотя на самом деле по поводу СОИ всё шло своим чередом, и космос как был задействован, так и был задействован — выше головы не прыгнешь. Нам же показалось, что у Америки есть какие-то мегаперспективные секретнейшие разработки, и нужно срочно все силы и средства бросать для того, чтобы найти адекватный ответ. Нашли. В 1991 году Союз развалился, а система ПРО ни к 1991 году, ни к середине 90-х по большому счёту так и не развилась. Да, какие-то элементы здесь существуют, существуют в нынешнем периоде, но говорить о тесной взаимосвязи этих элементов с космическими силами, конечно же, рано.

    Другой вопрос, что это было 30 лет назад. 30 лет назад никто и не помышлял об этом. А фактически мы почему-то подумали, что ситуация в военно-космической сфере США аналогична современной ситуации в космосе, например, тех же Соединённых Штатов или Советского Союза.

    И, наконец: «Что, у нас очереди желающих получить кредиты под 22–25%? — спрашивает Михаил. — Причём без обеспечения под 22–25% вряд ли получишь. Вас, профессор, порой заносит». Это, Михаил, из той же оперы: «Вот посмотрите, какой я. Я вся знаю!» Да нихрена ты не знаешь, дурачок! Ну не знаешь ты ничего. Когда в «Опоре» скапливаются десятки жалоб от предпринимателей, которые не могут получить кредиты под обеспечение вообще ни под какой процент (просто не дают им кредиты), начинаешь думать несколько иначе, начинаешь думать по-другому. С обеспечением, под 25%, под 30%. Надо оплачивать, надо развиваться, надо закупать оборудование. Не дают!

    Кого заносит? Меня? Или тех коммерсантов, которые сейчас сидят у банков и говорят: «Ну дайте хоть сколько-то. Нам же надо оплачивать наши контракты, наши поставки»? Да, ситуация ухудшается, да, проблем становится всё больше, но это бизнес. А вы пишете мне здесь и говорите: «Да вас порой заносит». Какое вы имеете право так разговаривать с людьми, Михаил? Вы разговаривайте так со своими детьми. Попробуйте со своим папой — посмотрим, что из этого получится.

    Давайте не будем собачиться, давайте поговорим о более серьёзных вещах. Я вас прошу пока не звонить, потому что спич будет относительно долгим. В двух словах не объяснишь. О чём речь? Речь о том, что причина подобного поведения Правительства, Центробанка и провластных экспертов в той теории, которой они руководствуются, господа.

    Я пока размышлял, прочитал несколько очень интересных книг, в том числе по этому поводу. И я пришёл к выводу, что ключевая ошибка была совершена после выхода того самого «Богатства народов» Адама Смита в 1776 году, где он говорил о том, что «разделение труда, — здесь я цитирую, — представляет собой последствия склонности к мене, торговле и обмену одного предмета на другой». То есть мы с вами изначально были созданы, как открыл Адам Смит (хотя это была всего лишь гипотеза), для того чтобы торговать и барыжничать.

    Эта гипотеза впоследствии была многократно опровергнута, потому что вдруг, ни с того ни с сего, вся предыдущая история человечества была отторгнута, и в результате этого открытия оказалось, что все мы меняли, все мы торгаши. Моментально были исключены социальные аспекты нашего бытия, религиозные аспекты (кстати, об ИГИЛ) и прочие. Мы созданы для того, чтобы меняться, торговаться, обмениваться. Торговля, господа! Это то, о чём начали говорить очень быстро после того, как переварили книжку Смита, — торговля. В начале XIX века это было уже общим местом. В те же периоды, в те же десятилетия общим местом стало, что экономический рост (и это было подтверждено в XX веке) покоится на таких доминантах, как земля (природные ресурсы), труд (рабочая сила) и деньги (капитал). Впоследствии, в XX веке, к ним ещё добавился интеллект.

    А теперь давайте смотреть о природе этих товаров. Тут же были созданы рынки. Давайте смотреть о природе этих товаров. Товар, если говорить о классической экономической теории, — это то, что было создано благодаря практической деятельности человека. Ведь целая теория трудовой стоимости была. Её впервые описал Джон Локк. Потом к ней возвращался и развил её Давид Рикардо. Потом — вы сами знаете, кто — Карл Маркс. Приложил руку Адам Смит. И одновременно создавались суррогатные рынки фиктивных товаров: земли (природных ресурсов), труда (хотя труд — это одно из естественных состояний человека), деньги (опять же, к которым человек не прикладывал никаких усилий, если не считать их печатанье) и впоследствии интеллекта.

    В итоге достаточно быстро мировое общество почувствовало, что оно движется не туда. Следствием этого стали многочисленные революции середины XIX века в Европе, череда кризисов в США в 1870-х и в 1890-х годах. Первая мировая война отчасти тоже была из-за того, что во главе угла была поставлена торговля, купцы шли сразу вслед за военными кораблями. И если уж говорить о развитии, то нужен был всеобщий мир, а на основе всеобщего мира можно было сделать некую глобальную ассоциацию торгашей. Кстати говоря, Всемирная торговая организация — это явное продолжение того, о чём мы говорим. Все контраргументы воспринимались лишь на непродолжительное время (самое яркое свидетельство — это период нескольких десятилетий после Второй мировой войны), но потом это всё моментально забывалось.

    Теперь о нас. Россия, 70 лет участвовавшая в одном неудачном эксперименте, который закончился «крупнейшей геополитической катастрофой XX века» (здесь я цитирую одного известного политического деятеля), оказалась моментально втянутой в другой социальный эксперимент — на этот раз по построению рыночного общества. Это о тех деревянных ящиках, на которых наши родители торговали в 1992 году. Оказывается, мы все созданы для торговли, для обмена, для удовлетворения потребностей, для потакания эгоизму — это общеизвестная экономическая псевдоистина. Это внедрялось, усиленно вбивалось в головы: наша задача — торговать, зарабатывать, получать деньги любыми способами, любыми средствами, и мы должны удовлетворять свои потребности; нам наплевать на мораль, нам наплевать на нравственность; мы можем идти на любые прегрешения, потому что деньги, как известно — что? — правильно, не пахнут.

    Вот этот эксперимент над нами продолжается уже 25 лет. Русский человек, по мнению тех, кто внедрял новые правила, только и создан для того, чтобы кого-нибудь объегорить. Вся предыдущая история России оказалась свёрнутой. В итоге был уничтожен весь предшествующий механизм экономики. Земля моментально стала недоступной для тех, кто её действительно обрабатывает — был создан суррогатный рынок земли. Сегодня вы не можете развивать индивидуальное жилищное строительство по одной простой причине: свободных земель нет, они все скуплены.

    Андрей Воробьёв пару лет назад лично мне говорил при всех, что в Московской области в региональной и муниципальной собственности 0,7% земли, а всё остальное скуплено. Когда вам говорят: «А давайте будем строить малое жилищное строительство — коттеджики и прочее», — такую лубочную Россию на современный взгляд, то вы тут же спросите: «Ребята, землю откуда взять?» Только конфисковывать, иного пути нет — 1917 год, повторение. Потому что всё остальное было продано на волне той неразберихи, потому что никто не понимал и никто не разбирался, что делать, например, с землёй колхозов. «Ну да, земля сельхозназначения. Так мы за взятку её переведём в другую категорию». Не было категорического запрета. Точно та же история случилась с рынком труда — повторюсь, одного из естественных состояний человека.

    И, наконец, здесь уместно поговорить об интеллекте, сказать буквально пару слов. Я не так давно наткнулся на цитату из интервью декана экономического факультета МГУ, одного из «столпов» современного экономического мейнстрима в России, господина Аузана. Цитата: «Если мы в состоянии много лет производить качественный человеческий капитал, это должно стать нашей мировой специализацией. Нужно на наши университеты замкнуть мировые студенческие потоки и сделать это предметом, — чего? — экспорта». Экспорта, ребята! Мы будем экспортировать не образовательные услуги…

    Он мне после того, как я это написал в своей публикации на «Свободной Прессе», потом позвонил и сказал: «А что такого, я не понял? Что здесь такого? Ну да, будем экспортировать мозги». Я говорю: «У тебя права собственности на эти мозги есть? На мозги моих детей есть права собственности? Ты кто?» Он сказал: «А что такого? Мы сделаем роялти, будем получать с наших мозгов, которые мы будем воспитывать».

    Я уже не спрашиваю, где это будет, в каких вузах и кто будет готовить эти кадры. Я говорю о том, что даже прав собственности нет. Так же, как на землю, на природу. Так же, как на труд. Так же, как на деньги. Так же, как на интеллект. А они уже собираются его экспортировать. Повторяю ещё раз. Из частного разговора я не понял, что я ошибался. Я понял, что я неправильно понял его идею.

    Таким образом, ребята, нефть упала. Я вам сказал, что земля — это фиктивный товар (так же, как и нефть). Я думаю, что через какое-то время мы услышим о том, что надо экспортировать чернозём. Через какое-то время мы услышим, что надо экспортировать пресную воду из Байкала. Через какое-то время вы услышите — мало того что надо легализовать проституцию, так надо экспортировать молодых женщин на Запад или на Восток, куда хотите, для работы в борделях и получать с этого денежку в бюджет. Ну, это же тоже фиктивный товар? У нас вся экономика — фиктивный товар. Торговля тем, что мы не создали — это основа российской экономической модели. Модели, которая упорно насаждается. Модели, которую пытаются развивать.

    О зависимости Советского Союза от нефти можно говорить долго, можно говорить увлечённо, но здесь надо понимать, что мы за твёрдую валюту продавали порядка половины всей нефти (кстати говоря, нефти, принадлежавшей народу), а остальное у нас шло в качестве субсидий нашим сателлитам, тому же социалистическому блоку.

    И, наконец, о валюте — о том, что нас колбасит, что нас трясёт уже на протяжении нескольких десятилетий. Смотрите, какая история. То, что валютный рынок — это сплошь спекуляция, ни для кого секретом не является. Меня здесь спрашивают через сайт или SMS-сообщения: «Кто получил прибыль в результате того, что мы видели на этой неделе?» Я не знаю, ребята, но я совершенно чётко представляю, что «кто-то» — это конкретный товарищ со своими счетами, или несколько товарищей, неважно, или даже крупные российские госбанки, точнее банки, которые принадлежат Центральному банку. Не знаю. Утверждать не могу. Предполагать — моё право. Выражаю и высказываю свою субъективную позицию. Да, получили.

    Джефф Малган в «Саранче и пчеле» (очень хорошая книжка, можете найти в книжных магазинах, почитать её) писал, что в 2009–2010 годах объём торговли на валютном рынке в мире в 73 раза превышал объём мировой торговли реальными товарами. В 73 раза, ребята. Это чистой воды спекуляция. Мало того что нефть — спекуляция, так и валютный рынок — это спекуляция. Сегодня спекулируют чем? Не долларом, не евро. Сегодня спекулируют национальным символом. Завтра будут флагом спекулировать или ещё чем-то.

    Рубль был тогда, когда ни о долларе, ни о его предшественнике — вампуме — ещё даже никто не помышлял. А рубль уже был. А тут приходит какая-то, извините меня, шваль — и начинает торговать рублём, начинает им спекулировать. Ну, потому что для зарабатывания, для получения дохода, для удовлетворения личных потребностей, для стяжательства, алчности и аморальности сегодня преград нет. И нам об этом говорят каждый день. Ну, хорошо, через день. Я постоянно говорю об этом.

    Я постоянно говорю — господа, нам вбивают в головы ложные либеральные принципы: мы должны торговать, мы должны барыжничать, мы должны заниматься удовлетворением потребностей, мы должны брать потребительские кредиты, мы должны каждый месяц менять айфоны, мы должны каждую неделю одевать и обувать наших детей, которые идут в школу, — потому что это новая экономика.

    Общество не может быть рыночным по определению, потому что общество — это не только торгаши. Общество — это ещё и те, кто занимается социальной работой. Общество — это военные. Общество — это учёные, работники культуры. Общество — это хранители национальной идентичности. Это люди. Это те, кто ставит приоритетом религиозный культ. Общество многогранно. Всех под одну гребёнку пытались постричь много десятилетий. К чему это привело? К фашизму в Италии; к нацизму в Германии; ко Второй мировой войне; к революции в России, кстати, к кризису 2008 года, если перескочить; к возникновению ИГИЛ, господа. Это контрмера, альтернатива западной цивилизации. Это совершенно явный посыл, что люди живут несколько иначе, нежели чем им предлагается со стороны Запада. Ведь ещё несколько десятилетий назад об ИГИЛ, понятное дело, никто не слышал — так же, кстати говоря, как в середине 1920-х об итальянском фашизме.

    И, наконец, последнее, господа. Про доллар за 100 рублей… Дайте время, я уже сказал. Сегодня очень многие спрашивают, ищут выход, звонят (даже периодически из средств массовой информации) и говорят: «Никита Александрович, как вы считаете, какой выход или какие выходы? Что нужно сделать Правительству для того, чтобы выйти из той нерадостной жизни, в которой мы оказываемся и в которую мы погружаемся всё глубже?» Я всегда говорю: «Выход есть, но он только один — заявление об отставке (пока добровольное) и отход на заранее подготовленные позиции, составляющие много миллиардов наворованных активов». Пока добровольно. Сказать: «Да, я не могу. Да, я устал. Не просите меня остаться и поработать ещё. Не хочу! Кричевский задолбал на „Говорит Москва“. Ухожу». И это будет лучше.

    Потому что в России есть человек, который, как известно, отвечает за всё, и ему крайне не хочется сегодня нести ответственность за социальные и экономические косяки, которые были допущены даже в «тучные» годы. Я уже не говорю о том, что ему совершенно не улыбается повторить печальную участь Николая II либо же ещё более печальную судьбу Михаила Горбачёва, когда человек, до сих пор живя (и дай бог ему здоровья), вынужден выслушивать о себе столько всего интересного, что врагу не пожелаешь.

    73-73-948. Один звоночек — и новости. Доброе утро. Слушаем вас. Алло. Нет звонков, что-то связью.

    Смотрите, какая история. Что нас ждёт в обозримой перспективе, если мы не будем всю дорогу трепаться о нефти и о долларе? Нас ждёт усиление налогового, административного, правового гнёта в отношении бизнеса, я в этом уверен. Он уже начинается. Это значит, что из людей будут вытрясать по максимуму. Это уже было в нашей истории — и в советской, и в российской. Это повторится. Это уже повторяется. Это значит, что через какое-то время (очень непродолжительное) поступления в бюджет снизятся ещё больше, чем мы наблюдаем сегодня, хотя нам об этом не говорят.

    В социальной части — вы тоже очень хорошо представляете, особенно люди моего поколения и постарше, к чему всё это ведёт. Это ведёт к росту алкоголизма, к возвращению наркомании, это ведёт к социальным депрессиям, это ведёт к образованию люмпенских националистических группировок. Это всё было в российской истории. Обо всём этом знает мир. Я не понимаю, почему об этом не догадываются или не думают в Правительстве и в других органах государственной власти.

    Да, перспективы нерадостные, но повторюсь ещё раз: катастрофы, ребята, нет. И я не думаю, а я уверен, что осенью в системе государственной власти страны много изменится. Новости.

    НОВОСТИ

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Продолжаем программу. И вновь ваши SMS-сообщения и сообщения с сайта.

    Вот 492-й напоминает: «Некрещёный старовер господин Стерлигов с 2010 года предлагает продать Дальний Восток и Сибирь иностранцам», — Александр Железняков, он подписался. Вот о чём разговор. Действительно, чернозём надо в вагоны погружать, таскать, РЖД и прочее. Слушайте, вода в Байкале — такая же история. Ну, как-то тяжеловато, хотя Китай рядом. А давайте сразу Сибирь с Дальним Востоком толкнём. Ну а чего? Мы же торговцы. Так нас же Смит учил, и наши либеральные светочи нам говорят. Мы же торгуем? Мы — 145 миллионов человек. Вот я, например. Вот руководящая нашим пультом Аллочка — она тоже занимается торговлей нефтью. Нас 145 миллионов! Мы все торгуем нефтью, поэтому мы должны все следить и переживать за рынок нефти.

    Кстати говоря, Правительство переживает на порядок в большей степени за рынок нефти по сравнению даже с руководителями и менеджментом крупнейших нефтяных компаний, потому что они как работали, так и работают, потому что они как получали заработные платы, так и получают — ни больше ни меньше. Эти заработные платы составляют жалкие доли процента от общего дохода, от общей выручки этих компаний. Они знают, что такое нефтяная конъюнктура. Они знают, что они будут работать. Они знают, что надо работать, надо внедрять инновации, надо идти дальше, глубже, надо выходить на шельф. Они всё это знают. Они это делают. И они не парятся по поводу цен, потому что — ну да, сегодня вот так.

    И? Я не спрашиваю вас. Я говорю: это что значит? Что надо положить зубы на полку? Нет. Почему в Иране валюта обесценилась с мая на 5%, в Норвегии вместе с Канадой на 9–10%, а в России — на 26%? Почему так? Потому что мы торгуем. Потому что для этих стран это инструмент для развития внутренней экономики и поступательного движения общества в целом, хотя бы инструмент элементарного социального спокойствия, а для нас — пофигу, а плевать! Вот Наибуллиной, Кузьминову и всем остальным наплевать! Что делать? Ничего не делать. Следить за курсом.

    Дальше. Есть ситуация с рынком, есть ситуация с укреплением валюты. Смотрим ситуацию с уровнем валюты в 70 рублей за доллар в феврале этого года. Что мешало Набиуллиной, что мешало Правительству зафиксировать этот курс и за эти полгода набивать машину международных резервов теми десятками миллиардов долларов, которые приходили? Ничего. Да, он к маю упал до 50. Да, да. Но за это время мы могли бы, держа курс 70 рублей за доллар, получать дополнительные доходы в международные резервы и выполнять ту самую программу, о которой говорил Центробанк и о которой говорило Правительство. Нет! Мы болтаемся. Мы и будем болтаться.

    Вот у нас за один день за счёт непонятной истории (то ли на китайском рынке, то ли ещё на каком-то рынке) случилась эта встряска — и мы тут же упали. А в следующие два дня нефть укрепилась, выросла почти на 20% — и мы снова поднялись. Ну, потому что.

    А теперь скажите: что есть инвестиционный климат? Это, конечно, условия регистрации предприятий, качество инфраструктуры, взаимоотношения с банками. Это всё я понимаю. Но для любого иностранного инвестора одно из первых обстоятельств — это качество и устойчивость национальной валюты. Вот какой инвестор придёт к вам, если у вас валюта в день прыгает на 5%? У вас прекрасные отношения с губернаторами, с Правительством, со всеми заинтересованными сторонами, со стейкхолдерами — а с курсом беда. Вы говорите: «Через какое-то время я тот кредит, который получил в Чехии в вашем дочернем „Сбербанке“, должен буду вернуть в евро, в кронах, неважно. По какому курсу я смогу поменять рубли и обратно? Мне надо бизнес-план людям представить для того, чтобы они мне кредиты дали». А ему скажут: «А мы не знаем. Это рынок». И он скажет: «Ну, тогда я пойду в Казахстан».

    Кстати, о Казахстане. Там была девальвация не так давно. Так вот, через несколько дней тенге, предварительно директивно девальвированный на 27%, укрепился на 13%. Ну, потому что не поверил рынок в то, что так всё плохо, что 27% — это та величина, на которую нужно обесценивать национальную валюту. Не поверил.

    К вопросу о Китае. Там ситуация существенно более тяжёлая по сравнению с тем, что нам говорят. Нам всё время о следствиях, нам всё время о торговле, нам всё время о фондовых перипетиях. На самом деле всё гораздо сложнее и неприятнее для китайцев, да и остального мира.

    Как известно, у Китая самые большие международные резервы в мире — 3,7 триллиона долларов. Ну, 3,695 триллиона, в данном случае это непринципиально. Самый большой пакет гособлигаций Америки, treasuries — порядка 1 триллиона с лишним долларов. Это тоже все понимают. Искусственно низкий курс юаня. Его поддерживают, его сейчас даже девальвировали для того, чтобы поддержать внутреннюю экономику. Это тоже все знают. Но мало кто представляет, что резервы Китая создавались в значительной степени за счёт накачивания денежной массы. Каким образом? Не только за счёт того, чтобы финансировать кредиты, финансировать развитие за счёт Банка Китая, внутренней экономики, но и за счёт обмена поступающих долларов на юани.

    Что можно и что нужно было сделать с юанями, на которые покупалась иностранная валюта — та, которая сегодня в резервах в 3,7 триллиона, — чтобы множество юаней не ударило по внутреннему рынку, чтобы не вызвать гиперинфляцию? Связать. Каким образом? Выпустить государственные, региональные и муниципальные облигации. Выпустили. Внутренний долг Китая сопоставим с международными резервами — это ещё одна проблема. Тем не менее, значительное количество юаней… А сегодня денежная масса в Китае составляет 200% к тамошней экономике — это самый крупный показатель в мире. С одной стороны, это тот фактор, который поддерживал 10-процентный экономический рост на протяжении многих лет; с другой стороны, это большая проблема, потому что слишком много денег.

    Вот эти «слишком много денег» пытались связать (здесь я перескакиваю, что называется, с одного пункта на другой), например, когда приходил инвестор и говорил: «А я хочу построить завод по производству башенных строительных кранов». Ему говорили: «Да, конечно, но ты должен это сделать с прицелом на то, что ты будешь свои мощности увеличивать процентов эдак на 40–50 в ближайшие годы». Это означало, что он строил в 1,5 раза больше, чем ему это нужно было. И сегодня эти площади пустуют.

    Ещё один момент: как связывалась недвижимость — жилые дома, коммерческая недвижимость и прочее? Посмотрите. Да, Китай — это сплошные дома из стекла и бетона, их полно, они во всех крупных и средних городах. Но это было ещё одно средство, это был ещё один пузырь — так же, как пузырь с промышленной недвижимостью и с промышленными активами.

    И, наконец, третий пузырь — это фондовая биржа в Китае. 80% компаний группы «А», которые торгуются на Шанхайской бирже — это компании, принадлежащие государству. Иностранцы туда допускаются с очень большим приглядом. Чтобы вы понимали, о чём речь: в настоящее время удельный вес иностранцев во внутреннем долге — в гособлигациях Китая — составляет 1,7%; всё остальное принадлежит внутренним китайским инвесторам. Да, допустили непрофессиональных инвесторов на шанхайский рынок (потому что понятно, что надо куда-то девать деньги) — и тут же надулся пузырь, потому что все увидели, что на этом можно зарабатывать, что это приносит доходы чуть большие, нежели чем в банках. К чему это привело, все видят.

    А теперь главный вопрос: проблема избыточной денежной массы решена? Ответ: нет. Что это значит? Это значит, что проблема как была, так и осталась. И что с ней делать, сегодня не знает никто в мире. Ну, конечно, за исключением некоторых из вас, которые скажут, что эти юани надо просто сжечь. Я посмотрю на вас, когда правительство скажет: «Вы знаете, у нас тоже денег много в экономике. Мы решили, что часть ваших денег, которые у вас в кошельках, нужно сжечь». Да? Проблема не решена. Как её решить, никто не знает, потому что случай в мировой экономике уникальный, он впервые. Тот же Костин говорил: «Я очень надеюсь на то, что китайское руководство найдёт способы для решения этой проблемы». Подсказчики с Запада? Да они вам о торговле будут говорить всю дорогу.

    Что можно было сделать? Несколько лет назад постепенно укреплять юань. Связать денежную массу, запустить чуть больше иностранцев, снизить темпы экономического развития — тем самым поспособствовать интеграции юаня в мировую финансовую систему. Этого сделано не было. Это нужно было делать вчера, а мы живём сегодня и смотрим в завтра. Вот то, что вчера… Мы очень любим говорить: «А что там в „тучные“ годы?» Да ничего, ребята. Сегодня 2015-й, а «тучные» были лет так 10 назад.

    73-73-948. Добрый день. Слушаем вас. Несколько звонков — и переходим к следующей теме. Говорите.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. С возвращением, профессор…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо большое!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: …В реальность нашу. Вадим, Подмосковье. Скажите, пожалуйста, наше Правительство, особенно экономический блок, будь оно нормальным, смогло бы построить в России базовый самодостаточный хозяйственный комплекс с учётом нашего окружения (Белоруссия, Казахстан), чтобы в конце концов хотя бы накормить население и обеспечить базовые потребности независимо от конъюнктуры этих поганых политических и спекулятивных дел?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо большое. Вы как будто не слышали то, о чём я говорил. Это люди, которые не признают никаких других видов экономической деятельности, кроме как торговли, — причём торговли фиктивными товарами, той же нефтью. Ну не создали мы и никто в мире не создал эту нефть! Это дано нам природой. Так же, как продать, например, Сибирь с Дальним Востоком, как предлагает господин Стерлигов, как пишет наш слушатель. Так же, как и абсолютно спекулятивный товар — деньги. Они не знают просто ничего другого.

    Министерство экономического развития — это ржач! Назовите «Министерство экономического прогнозирования», назовите как-то иначе, я не знаю. Всё что угодно, только не «экономического развития». Абсолютно всё что угодно. Они занимаются всем, кроме развития собственной экономики. Могут ли они это сделать? Нет. Если бы они могли, они бы давно это уже сделали. Если бы могли, мы бы сейчас об этом не говорили. Если бы могли, мы бы сейчас не обращали внимание на курс рубля по отношению к доллару, а мы бы сейчас говорили о том, какие предприятия, какие отрасли развиваются.

    «Набиуллина по энергетике духа абсолютно нью-йоркский гражданин», — вот вам и ответ. Я в данном случае не собираюсь анализировать личность Эльвиры Сахипзадовны. Да бог с ней, какая разница? Не она решает экономическую политику, точнее, не она её формирует. Формируют те люди, которые стоят за ней. Сегодня я одного из них упоминал — это господин Аузан. До этого мы говорили о больших выступлениях, о больших интервью господина Кузьминова. До этого мы говорили о том, что есть другие товарищи, например, такие как Мао, и, конечно, их «духовный отец» Ясин.

    Костя Бабкин писал в Facebook, что встретились с ним в Ростове: «Нам бы кредиты». Это к вопросу о том, что под 22–25% — не проблема. «Нам бы кредиты». На что ему Ясин говорит: «Так вам, если кредиты, то будет инфляция».

    Вот что мешает и что мешало (здесь вопрос был приблизительно по этому же поводу, по этому же направлению) выдавать кредиты, скажем, на возведение инфраструктуры — тех же самых дорог? Не знаю, в данном случае это непринципиально. Что мешает выдавать кредиты на развитие производства конечных потребительских продуктов в моногородах, например, под рефинансирование средствами Центрального банка, под эмиссию средств Центрального банка, под дополнительные рубли? Предположим, как это сегодня с АИЖК происходит.

    Предположим, выдали вы 1 миллион рублей на строительство модуля по производству чайников в городе Златоуст Челябинской области. Выдали через госбанк, через тот же «ВТБ». «ВТБ» приходит и согласно форме заявляет об этом Центральному банку. Он рефинансирует, ему эти деньги рефинансируют. Причём необязательно весь миллион сразу выдавать. Мне могут сразу сказать: «А вот его конвертируют, отправят на Запад», — и так далее. Да, всё правильно. Так выдавайте. Модуль стоит, предположим, 122 тысячи долларов и какое-то количество центов. Выдайте 122 тысячи долларов или 100 тысяч долларов, а 22 тысячи товарищ сам положит. Выдайте на 5–10 лет. Это такой благостный, лубочный, сказочный, воздушно-облачный вариант, на два каблука над землёй. Ничто не мешает. Почему это не делается? Не ко мне вопрос. Ну не ко мне. Потому что спекулировать удобнее тем, чего недостаёт. Когда этого много, как этим спекулировать? Да никак.

    Меня спрашивают: почему укреплялся курс рубля в середине нулевых? Потому что кто-то получал с двух концов, и мы даже знаем приблизительно, кто это. Эти люди до сих пор при власти, а некоторые иногда даже светятся с экранов. С одной стороны, они были ответственными за вхождение сюда иностранного спекулятивного капитала, который за четвёртый квартал 2008 года убежал в размере 130 миллиардов долларов (вы почему-то об этом сегодня не вспоминаете); а с другой стороны — со второй руки, со второго конца получались дополнительные доходы. Каким образом? Ну как? Вы же зашли сюда по 28, а выходите по 24. Вот с 4 рублей как пилили? Пополам? А может, ещё как-то?

    Это всё вопросы, на которые лично у меня ответа нет. Я не знаю, кто это. Я не знаю, в каких пропорциях делили. Я не знаю, кто контролировал. Я не знаю, почему до сих пор эти люди ходят на свободе (если они на свободе). Я ничего этого не знаю. Но я предполагаю, что так могло быть, потому что у нас вся экономика заточена на торговлю и на спекуляцию, потому что нас заставляют, нас вынуждают заниматься анализом и «прогнозированием» цен на нефть, курса рубля и перспектив фондового рынка. У нас больше ничего нет. Мы со звукорежиссёром Аллой занимаемся исключительно производством и экспортом (я не побоюсь этого слова) нефти.

    73-73-948. Добрый день. Слушаем вас.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Александр из Москвы. У меня вопрос такой. Говорят, что много лишних денег. Ясин говорит, что будет инфляция, надо куда-то их девать. Вот образовались, допустим, лишние деньги. Чтобы построить школу и купить туда оборудование — у нас что, от этого инфляция поднимется?

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ничего у нас не поднимется. Это вы задаёте вопрос риторический, и вы это знаете. Не поднимется. Спасибо вам огромное. Почему? Ну да, конечно, какую-то зарплату работникам выплатят. Так они сейчас без работы сидят. Так привлеките, Господи Боже мой! Конечно, не поднимется, не будет инфляции, ничего не будет. Понимаете, если ты 20 лет говорил, что будет, а потом вдруг говоришь, что не будет, — грош цена тебе, как специалисту. Разве не так? А по-моему, так. Это проблема. Потому что люди всё те же: те же Аузаны, те же Кузьминовы, те же Ясины с Мао. Всё те же. И слушают тех же. Почему другие не заходят? Снова не ко мне вопрос. Потому что — кто эти «другие»? Да это те же тестикулы, вид сбоку: те же Гринберги, те же… Я не знаю, можно их долго перечислять.

    Они были, кстати говоря, в конце февраля прошлого года у президента на совещании, в предпоследний день перед закрытием олимпиады в Сочи. Пригласили вечером, Путин приехал в Москву. Он на следующий день возлагал цветы к могиле Неизвестного солдата, 23-го. Тогда уже, кстати говоря, непублично разворачивался Крым, да? Это к вопросу о нефти за 40. А если бы Крыма не было, была бы нефть за 40? Была, но без Крыма.

    Так вот они пришли… Я рассказывал об этом. Это, кстати говоря, в средствах массовой информации освещалось, причём освещалось в таком же уничижительном тоне. Посидели, поговорили. Начали зачитывать доклады совместные, которые они готовили и которые они даже не вычитывали, потому что даже корреспондент, и тот говорил: «Здесь совпадения», — грубо говоря, 5-я страница и 18-я. То есть писали разные люди, а редактора не было. Таблицы совпадали. Даже шрифт иногда отличался, как говорили.

    Так вот, Путин, видимо, через какое-то время утомился (а может быть, дела были, а может быть, просто тупо неинтересно было слушать), встал и сказал: «Вы тут пообсуждайте пока без меня», — и ушёл. Знаете, что было? Они продолжили обсуждать. Они во всём винили Чубайса, они говорили о неправильной приватизации, о неблаговидной роли Центробанка, о неэффективном Правительстве — они продолжали всю эту чушь нести. Они разговаривали друг с другом. Это был такой позор для российской экономической науки, что проще сквозь землю провалиться.

    Я уже говорил, что если бы на месте одного из них был бы я, я бы первым встал и сказал: «Извините, ради бога, мы заканчиваем. Давайте совсем коротко, может быть, по предложениям, что ли, пройдёмся? Подождите. Да, мы где-то, наверное, пережали, время ваше забрали лишнее. Простите. Бывает». А этим всё равно. Они продолжили, всё хорошо.

    Вот кого взамен? Гринбергов? Будет хуже, потому что те же лицемеры, потому что те же двуличные. Про Гринберга, например, я уже рассказывал и второй раз не хочу это делать. Всё то же самое: с одной стороны — красивые слова, с другой стороны — свои местечковые корыстные интересы. Всё.

    73-73-948. Добрый день. Алло.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте, профессор. Я вам хочу сказать, что если послушать то, что несколько лет назад говорил Борис Абрамович Березовский, вы говорите практически всё то же самое. Находясь в Лондоне, он всё это уже предсказывал. По большому счёту вести невозможно вообще никакой бизнес в России, если ты не сын, не сват кому-то и всё остальное. Даже когда Доренко вёл свою передачу, если даже посмотреть про подводную лодку «Курск» и про всё остальное, вот эти последние…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы к чему это? К тому, что я повторяю Березовского?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я к тому, что это всё практически уже было сказано, все уже готовились к этому. Просто люди мудрые и прагматичные…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да не было ничего этого сказано ни разу и никогда! Спасибо огромное за звонок. Вы сегодня услышали об этом первый раз. Потому что Борис Абрамович не экономист, он математик. Потому что Борис Абрамович ушёл от нас (или якобы ушёл) в ситуации, когда нефть стоила 100. Потому что Борис Абрамович жил в Лондоне все последние годы, а взгляд из Лондона русского эмигранта принципиально иной. Он принципиально отличается от нашего с вами взгляда на жизнь, потому что снаружи всё видится гораздо более в негативном свете.

    Поверьте, я это видел буквально дней десять назад. Настроения были, конечно, тоскливые у тех, кто вынужденно уехал из страны, но главная мысль была у всех, что они органически ненавидят Путина — вот даже хотя бы за то, что он им не позволил воровать не два или три года, как это было, а лет пять хотя бы. Они были вынуждены уехать. И они сейчас сидят там и дрожат. И не только наши. Украинцы — такая же история. Дрожат, как бы их не поймали, потому что они знают, что тушку выдадут. Тушку, ребята, выдадут, вернут! Да забирайте! А вот деньги — нет.

    Вот как США заморозили в 1979 году несколько сот миллионов долларов иранских авуаров после того, как случился захват заложников, так и до сих пор не понятно, что с этими деньгами. Вот точно так же и с ними: их обратно привезут, а по поводу активов, по поводу собственности, по поводу денег — подождите, надо решение суда. Вот как у бывшей супруги бывшего министра финансов Подмосковья господина Кузнецова обнаружились отели в Куршевеле или ещё где-то, неважно, французы тут же возбудили собственное уголовное дело — и ещё раз арестовали это имущество. Они сказали: «Мы отдадим, но после того, как завершим собственное расследование, потому что коррупция случилась на нашей земле».

    Можно долго рассказывать (и мы ещё, конечно, будем говорить об этом), но давайте после новостей поговорим о приземлённом. Давайте поговорим о том, что делать тем компаниям, тем юрлицам, тем работникам, чьи деньги застряли в банках-банкротах.

    НОВОСТИ

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Здесь можно, конечно, почитать сообщения с сайта, сообщения через SMS.

    «Интегрировать юань? Там и так полно нищих». Ну да, приблизительно об этом я и говорил: укрепление юаня создаст огромные социальные проблемы.

    «А что, если торговать землёй, но только Россия — покупатель?» И на что покупать будем?

    «Осталось 89 миллионов в России. Саша, работаю в Росстате». Да, я тоже слышал об этом — только не 89, Саша, а 108. Ну, мало ли кто чего говорит.

    Насчёт того, потяну ли я управление хозяйством в Российской Федерации. Я же не чиновник, ребята. У нас другая ипостась. Я очень много раз говорил, повторюсь ещё раз. Чиновник — это человек, который на любом месте ищет рамки, ищет границы, ищет приоритеты, ищет, в конце концов, спину, к которой можно прислониться. А учёный, исследователь — это человек, который прокладывает дорогу, путь, он её ищет, он исследует, тестирует, проверяет её на сопоставимость, обоснованность; он, в конце концов, занимается анализом тех или иных последствий, тех или иных решений, если говорить об экономике. Поэтому бюрократ — это одна стезя, а учёный — это совершенно другая стезя.

    Давайте уйдём в сторону от этого, давайте не будем рассуждать о личностях. Давайте поговорим о той ситуации, которая на этой неделе обозначилась в системе банков с отобранными лицензиями, — о ситуации, которая существенно обострилась после банкротства, точнее, отзыва лицензий. Там до банкротства ещё достаточно долго. Почему? Потому что банкрот — это категория, которая признаётся судом. А поскольку арбитража над «Пробизнесбанком» ещё не было, то это банк с отозванной лицензией, фактически неработающий банк.

    Так вот, там оказались заблокированными либо, говоря проще, потерялись деньги порядка 200 тысяч компаний. И на этой неделе пошли сообщения о том, что есть выход: можно предложить несколько иной путь, альтернативный тому, что происходит сегодня. Сегодня как? Сегодня третья очередь, сегодня за счёт санирования тех или иных банков забираются из банка оставшиеся ликвидные активы, реализуются неликвидные, либо же это происходит в комплексе, не суть. Кредиторы-юрлица идут в третьей очереди, и на практике процент возврата составляет 10% от потерянных средств, а то и меньше. Ну, в данном случае это непринципиально.

    На этой неделе уполномоченный по правам предпринимателей, бизнес-омбудсмен Борис Титов предложил использовать при банкротстве банков, признании их несостоятельными кипрский вариант. Пока, как пишут в прессе, рассматривается одна из моделей, сходная с той, что применялась два года назад на Кипре. В случае с кипрскими банками был применён механизм перевода средств с депозитов в акции и конвертируемые облигации. И дальше скептически настроенные эксперты говорят о том, что на российском фондовом рынке, который скукожен до неприличия и находится в кармане у того же Минфина, ЦБ и прочих, такая схема не сработает, потому что рынок малюсенький и те ценные бумаги, которые будут предложены предпринимателям, там не то чтобы не будут проданы, а они просто там не вращаются, они не вошли в листинг ни одной из бирж. Продумывается схема солидарной ответственности, при которой санацией будет заниматься не только ЦБ, но и часть вкладчиков — юридических лиц.

    Что это значит? Это значит, к примеру, что владелец сети кафе или ресторанов (здесь утрируем), человек, оказывающий услуги, обнаруживши, что у него зависло энное количество миллионов или сотен тысяч рублей в том или ином банке, вместо того чтобы кормить людей и улучшать маленькими шажочками в ежедневном режиме качество обслуживания в своих кабаках, будет заниматься санацией. Его это? Мне кажется, нет. Видимо, ничего лучшего мы пока не придумали.

    Здесь есть два обстоятельства, на которые я хотел бы обратить внимание. Во-первых, я не могу выпятить собственное Я. Два года назад, в октябре позапрошлого года, когда на Кипре уже всё случилось и всё как-то успело отболеть, в Питере был саммит стран G-20. Это было два года назад, ребята. И одной из тем было финансовое оздоровление подобных компаний. Оно возникло не случайно. Как известно, с 2009 года — опять же после того, как данное решение было утверждено на Лондонском саммите G-20 — был создан Совет по финансовой стабильности. Совет по финансовой стабильности принял ряд рекомендаций, потому что тогда ситуация была очень тяжёлая. Я напомню, 2009 год — разгар Великой рецессии, как её впоследствии назвали. Практически главная рекомендация — это создание страновых мегарегуляторов, господа. То есть мегарегулятор в лице ЦБ и госпожи Набиуллиной — это на самом деле не наша придумка, а это исполнение рекомендаций Совета по финансовой стабильности, созданного при G-20.

    В ноябре 2011 года очередной саммит G-20 (здесь я позволю себя процитировать) заявил прямо и откровенно, что в случае возникновения подобных эксцессов — то есть банкротства банков или крупных компаний, слишком больших, чтобы обанкротиться, да и просто крупных компаний — «конвертировать в капитал или иные инструменты владения фирмой, находящейся в процессе урегулирования несостоятельности все или части необеспеченных и незастрахованных требований кредиторов».

    А теперь выдержка из той самой Санкт-Петербургской декларации лидеров «Группы двадцати». Тот саммит прошёл в сентябре 2013 года. Естественно, её подписали все, в том числе и мы. «Мы вновь подтверждаем нашу готовность провести любые необходимые реформы для полного внедрения разработанных Советом по финансовой стабильности ключевых атрибутов эффективных режимов урегулирования несостоятельности».

    В общем и целом посыл был очень простой: исключить из процесса финансового оздоровления средства налогоплательщиков, то есть бюджет. Вот за счёт бюджета спасать нельзя. Потому что Америка спасла в 2008–2009 годах, спасла очень нарядно, красиво, все поаплодировали, на людях это никак не отразилось, но зато банкиры и промышленники прилетали к Обаме за деньгами на собственных самолётах (это известный случай).

    И вот чтобы этого впредь не допускать — тем более что помощь-то уже была оказана, — решили, что нужно действовать альтернативными способами, в частности конвертировать в акции и облигации те обязательства, которые имеют на руках кредиторы, например, банков. Что такое «кредитов банков»? Это компании. Собственно, этот тот самый ресторатор, у которого зависли деньги в абстрактном «Пробизнесбанке». Схема для Европы и для Америки в общем и целом неплохая: небольшая поправка на коррупционную составляющую играет роль небольшую — порядка 50%. В России ситуация принципиально иная.

    Титов, конечно, молодец, когда предлагает сделать вот такой шаг. Я, впрочем, об этом шаге предупреждал. Я предупреждал два года назад, что не сегодня-завтра случится. Ну, пока руки не доходили. Сегодня, видите, дошли. Два года назад статья в «Новой газете» называлась «Пороемся в мусорных банках».

    У меня возникают вопросы. Да, это будет сделано, и это, наверное, здорово. Но ведь ни для кого не секрет, Борис Юрьевич, что отзыв лицензии — это конечный итог, это результат, это финал кампании по выводу средств из этих банков, который проходит под присмотром как специалистов из территориальных управлений ЦБ, так и представителей правоохранительных структур. Это же все знают. Ну да, мы повесим ответственность на банкиров и будем сажать их в тюрьму. Собственно, это и так уже идёт и набирает обороты.

    А что делать с теми ответственными ребятками, которые предупреждали, например, «Пробизнесбанк» или какие-либо другие банки: «Ребята, ваша лицензия аннулируется, — скажем, — через 32 дня»? Ведь это же было. Ну, может быть, не в случае с «Пробизнесбанком», а с какими-то другими банками, но ведь это же раньше тем более было сплошь и рядом. Вот с этими людьми что делать?

    А что делать с теми людьми, которые посылают туда своих ответственных сотрудников, которые там сидят и несут вахту, которые выполняют роль ещё одного охранника? Я сам это видел, правда, очень давно, но поделюсь с вами воспоминаниями.

    Лет 20 назад у знакомых отозвали лицензию, кстати говоря, не по экономическим, а по политических причинам. Дело прошлое, вспоминать не будем. Так вот, когда я приехал туда… У моих знакомых зависло там, грубо говоря, несколько десятков тысяч рублей, может быть, сотен — ну, непринципиально. Я говорю: «Мужики, что делать-то?» Они говорят: «Денег нет и не будет, потому что всё. Забери компьютерами, столами. Вот ксерокс хороший у нас». Подогнали машину и забрали действительно. Там сидел бык, бычара. Я подумал бы, что это представитель ОПГ, если бы не ксива, которая светилась у него в нагрудном кармане. Вы не поверите, я специально подошёл поближе и приглянулся (ну, как бы случайно). Представитель органов внутренних дел сидел, просто как на вахте, просто контролировал ситуацию, контролировал процесс. Вот с этими людьми что делать?

    Ну да, будут раздавать рестораторам и прочим кредиторам акции, которые не поймёшь, куда девать. На бирже они не обращаются. Продать их вне биржи точно так же невозможно. Принести их в качестве налогов — об этом и речи быть не может: бюджету нужны живы нужные деньги, а не абстрактные бумажки. Что делать? Ничего. Обклеить туалет. А вот те ребятки, которые участвовали в выводе активов и которые получали очень неплохую долю, я думаю, отправляют часть наверх (а может быть, и основную часть наверх) — они как были, так и остались. Вот с этим как быть, как бороться?

    И, наконец, последнее, что касается Кипра. Да, действительно, когда банкротили Laiki Bank и Bank of Cyprus, выдавали в качестве компенсации акции и облигации этих банков, но их можно было поменять на недвижимость. Это была одна из самых распространённых схем, что называется, по обналичиванию этих ценных бумаг — через жилые дома. А их там было много. Ну, якобы купил на первичном рынке, а потом якобы продал (с дисконтом), выручил живые бабки. И вытащили оттуда очень многие и очень немало.

    У нас же получаешь ценную бумагу и спишь с ней, как спишь, например, с акциями ваучерного фонда «Гермес». Я почему вспомнил о «Гермесе»? Потому что мы в семье с мамой вложили именно в этот ваучерный фонд. Конец этой истории, я думаю, известен не только нам с мамой, но и многим из вас.

    73-73-948. А что бы вы предложили для того, чтобы не зависали деньги предприятий, для того, чтобы мы могли бы разруливать подобные ситуации, для того, чтобы не закрывался ещё бизнес дополнительно по этим причинам (ведь это же очень серьёзный аргумент и фактор банкротства, особенно в условиях, когда всё вокруг скукоживается)? 73-73-948.

    Добрый день.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Леонид.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте. Тише приёмник!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот вы сейчас рассказываете… Я сам попал в 2003 году, когда лопнул банк… Моё счастье, что не было на счёту денег. Ну, там какие-то жалкие 5 миллионов было (старые деньги). Если бы там были крупные деньги, которые я должен был бы, я не знаю, мне осталось бы только застрелиться.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это не 2003-й, это были 90-е. Я общался с этим банком в своё время, очень неплохой был банк.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я пришёл, а мне говорят: «Всё, заморожены счета». Я думаю: «Какое счастье, что я до этого перевёл средства, расплатился с клиентами». 5 миллионов оставил себе, если закрывать фирму, аудиторскую проверку провести. И я по сей день… Ну что? Застрелиться можно только, больше ничего.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, стреляться не надо ни при каких обстоятельствах. Спасибо вам огромное за звонок. Это же не решение проблемы. Ведь вспомните «Бандитский Петербург», вспомните современные истории. Ну да, вы застрелились, но претензии-то к наследникам и родственникам, ведь это же они теперь обладают «несметными» сокровищами, которые после себя оставил самоубийца. И задача оставшихся живых — их найти. Вспомните, из-за чего началась история в «Бандитском Петербурге». Вспомните, как говорили, что самоубийство — это не выход, когда вы должны, например, банку. Не надо, ребята.

    Я уж не говорю о моральной стороне дела. Не вы владеете своей жизнью. Вам её дали, и не ваше право ей распоряжаться. Так что забудьте вообще о «застрелиться», о «повеситься» и о прочих интересных моментах, связанных даже с шутками по серьёзным темам.

    Добрый день. Алло. «Никита, кто консультирует президента и премьера в области экономики?» Я же их перечислял сегодня много раз. Извините, перебил.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. У моего знакомого, занимающегося строительным бизнесом, тоже зависли деньги в банке. Он два месяца отстоял и получил аванс — в 500 раз меньше. И теперь в связи с тем, что у него зависли деньги, он не может выполнить объём.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, понятно, мы об этом говорили. И?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И на него сейчас заказчик подал заявление о возбуждении уголовного дела по факту присвоения денежных средств. Человек просто бросился в бега, отключил телефон…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: И об этом мы сегодня тоже говорили. Вот именно об этом. Спасибо большое за звонок, спасибо огромное.

    Что говорил Назарбаев (по слухам опять же) представителям силовых структур? «Не трогайте мои курицы, которые несут золотые яйца. Не трогайте. Не ваше это дело. Они мне деньги в бюджет дают. Да, если где-то нарушил, прегрешил — это отдельный разговор. Но специально их плющить, специально их кошмарить не вздумайте — вылетите с работы».

    А у нас — широким фронтом. Причём очень часто решить вопрос за деньги, чтобы отстали, как это было раньше, нельзя. Люди работают за отчётность, за звёзды, за повышение по службе. Им наплевать на деньги, им наплевать на то, им наплевать на сё. Я знаю немало таких историй, и пока ничего сделать нельзя, хотя люди не имеют прямой вины. Был бы человек, а статья найдётся, правда?

    73–73-948. Добрый день. Алло.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Вообще много достаточно смешных вещей со стороны государственных служб всевозможных. У меня сейчас самое весёлое происходит. В начале этого года были определённые проблемы: оборот резко снизился, с деньгами не шибко, плательщики задерживают по два месяца, особенно бюджетные. Ну, как-то всё вот так. В результате получились за первые пару кварталов у меня задолженности по налогам, и не успеваю я их погасить своевременно, постоянно не успеваю. Что делает наша доблестная налоговая? Они отсылают счёт мне, выставляют сумму. А дальше начинается шоу. Мне приходят на следующий день после выставления их счёта деньги, я гашу, а они мне раскрывают счёт через неделю. А у меня бизнес такой, что деньги идут постоянно мелкими суммами, приходится их просто подкидывать. И начинается дальше смешное. Я занимаю деньги у друзей, у знакомых, рассылаю эти деньги. В это время они, не спеша, мне раскрывают счёт неделю. Я в это время трачу кучу денег. И, естественно, что я не могу предъявить НДС с этого расхода. И у меня на следующий месяц этот НДС получается какой-то кошмарный. И они мне вновь его хлопают. Так уже происходит месяцев шесть, пять точно. Я каждый месяц…

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Хорошая история. Ну, крик души, не крик души. Чтобы люди знали.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, даже не крик души. Это же не я замедлил оборотку, это не я уменьшил ликвидность.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно, не вы.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Почему я им так должен? У меня есть схемы, как им не платить НДС.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так вы и будете этими схемами пользоваться. Они будут стоить несколько дороже. Спасибо вам огромное. Вы и будете пользоваться, я вас уверяю, под пристальным взором тех же представителей силовых органов, как мне кажется.

    Добрый день. Алло.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Никита Александрович, вы знаете, всё обалденно и интересно. Мы нуждаемся в концептуальном подходе к экономике. Все вопросы, которые поднимаются сейчас — это решения в горящей избе, когда горит. И решать вопросы тут надо экстремальным, но не радикальным образом. А вот чтобы радикально решать такие вопросы… Нельзя решить вопрос или задачку, если нет необходимых данных. Ну, как в математике, в задачке.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, умно, умно! И?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И поэтому мы пропускаем мимо сознания. Концептуально — это целостный подход к экономике. А мы рассматриваем проблемы… Как бы они велики ни были, они частичные.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы о чём?

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы в своих докладах говорите о слове «логика»: «логично», «нелогично».

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо большое. Что-то со связью. Слушайте, я сегодня за два часа слова «логика» не произнёс ни разу. Ну, может, произнёс, конечно. Надо будет покрутить эфир, расшифровку потом посмотрите. Но ведь ни разу не было. Тем более мы не все нуждаемся в концептуальном подходе. Я не представляю, например, нуждается ли в концептуальном подходе к экономическим вопросам лётчик на МАКСе, который сейчас крутит петлю Нестерова. Мне кажется, не очень. Мне кажется, что он нуждается прежде всего в безотказной работе своего аппарата (летательного аппарата, если кто не понял).

    Добрый день. Алло.

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Меня зовут Геннадий, Москва. У меня тоже мелкий бизнес. Судя по разговору и по тем событиям, которые происходят, я просто тупо буду уходить в кэш и, конечно, буду стараться по минимуму платить налоговой инспекции, чтобы она ничего не могла просечь и увидеть. Спасибо.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам большое. Ну да, это ровно то, о чём я говорил.

    Добрый день. Слушаем вас. Представляйтесь, пожалуйста. Что же у вас всех падает-то сегодня, Господи ты Боже мой?! Тише приёмник!

    РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день.

    Н. КРИЧЕВСКИЙ: Окно закройте в машине… С открытым окном, когда у вас тем более там кто-то облечённый властью летит по соседней полосе, особо не поговоришь. Да и время-то наше заканчивается, уже подгоняют меня наши доблестные новостники, говорят: «Экономика экономикой, а радио-то у нас новостное». Так что спасибо всем, кто был сегодня вместе с нами. Спасибо огромное вам за эфир.

    Вопрос «В чём хранить сбережения?» — вечный вопрос. Спрашивайте у эксперта, который выступает и что-то советует («кучки Кудрина» либо ещё что-то), как он лично поступает. Вот это самый главный вопрос. Я на него очень много раз отвечал. Я очень много раз говорил, что я предпочитаю банковскую ячейку и наличную валюту. Вот такой я, знаете ли, консерватор. Может, это и к лучшему.

    «Антикризис профессора Кричевского», «Говорит Москва». В студии был я — Никита Кричевский. Услышимся через неделю. Берегите друг друга!

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено