Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Как всегда перед началом нашего обсуждения, перед началом эфира, телефоны для коммуникации: 73-73-948. SMS-портал: +7 (925) 8888-948. Адреса электронных средств коммуникации вам также известны: govoritmoskva.ru— это сайт; Twitter — govoritmsk.
 
Давайте начнём… Звонок. Ушёл, ушёл! Давайте начнём вот с чего. На этой неделе… Мы не будем сейчас прямо с порога, с пылу с жару говорить о том, что вчера госпожа Набиуллина выдала очередной мегапрогноз, тем более что Юрий Будкин и Айсель Герейханова час назад об этом говорили достаточно подробно. Упомянем. Там есть много чего интересного, господа. Там есть много чего пересекающегося с воззрениями господина Кудрина и либералов. Да и, собственно говоря, что значит «много чего»? Да всё. За исключением, наверное, конкретной цифири. Ну, цифирь — вещь такая: сегодня одна, завтра другая. Видите, стихами заговорил. Давайте поговорим вот о чём.
 
На этой неделе произошла утечка через газету «Коммерсант» о том, что 15 сентября господин Глазьев, советник президента, представит свои предложения по укреплению экономического суверенитета России в новых геополитических условиях. Утечка, надо сказать, знатная. Эта неделя вообще была весьма интересной на всяко-разные утечки. Мы об этом будем говорить по ходу программы, вплетая, так сказать, в канву наших дискуссий то, что было. Тем не менее я не буду комментировать, не буду с вами обсуждать «предложения» господина Глазьева, потому что это не более чем утечка, причём поданная, как мне представляется, чуть-чуть, но однобоко, скажем так, с праволиберальным уклоном. Ну, потому что тут же средства массовой информации начали расшаривать предложение господина Глазьева о том, что он предлагает (извините за тавтологию) ограничить хождение наличной валюты, ограничить её продажи,— что, конечно же, бред сивой кобылы, ничего подобного он не предлагал. Хотя определённые меры по ограничению приобретения валюты — не наличной, а безналичной — в его предложениях присутствуют.
 
Я предлагаю вернуться к этой теме через неделю —после того, как 15-го числа, и пусть это заседание Совета Безопасности будет закрытым, но появятся определённые выдержки из тезисов господина Глазьева. Более того, насколько мне известно, кое-какие предложения — в том числе, кстати говоря, предложения об ограничении хождения безналичной валюты и об усилении валютного регулирования — в Кремле и на Старой площади весьма и весьма активно обсуждаются. Я предлагаю поговорить вам о другом — в продолжение Юрия Будкина и Айсель Герейхановой, в продолжение той самой утечки в «Коммерсанте», о которой я только что сказал. Предлагаю вам поговорить вот о чём.
 
Как мне представляется, в российском дискуссионно-экономическом пространстве давно структурировались два полюса, господа. Один —условно государственнический, этатистский — в лице прежде всего всё того же Сергея Глазьева. И второй — опять же условно либеральный. Здесь вы понимаете, о ком идёт речь: Кудрин, Комитет гражданских инициатив, ряд экономических министров, председатель ЦБ и, естественно, некоторые вице-премьеры. Мы с вами, будучи широкой публикой, мечемся где-то посередине, признавая логику и первых, и вторых, но тяготеем всё-таки к первым, причём тяготеем в массовом порядке.
 
При этом оба полюса, обратите внимание, обходятся лозунгами, а аргументация, которую они выдвигают, рассыпается если не на первом, то на втором контраргументе. Я думаю, что ошибка обеих сторон одинаковая. Подкрутив один-два винтика (в случае с государственниками — ту или иную госфункцию либо же «антинародную» политику ЦБ; либо, если говорить о либералах, тот или иной институт), обе стороны свято верят, что можно добиться самовоспроизводящегося роста булок на деревьях или, говоря более приземлённо, непрерывного попадания готовых пельмешек прямо нам в рот. «Ничего делать не надо — не надо никаких удочек, не надо никаких рыбок. Подкрутим госфункцию или институт — и всё покатится само собой».
 
Я полагаю, что рассуждая теоретически и, мне кажется, в одних известных только им умственных построениях, эти люди игнорируют реальное положение дел в конкретной экономике с её отсутствующей промышленной политикой, назревшим протекционизмом или более серьёзной и глубокой защитой внутреннего рынка, стабильным рублём (о чём говорили ещё век назад, в эпоху Витте и Столыпина), актуальным проектным финансированием за счёт эмиссии ЦБ и прочими методами, господа.
 
Кажется, измени «антинародную» политику ЦБ (варианты: откажись от зависимости от ФРС или «разорви пуповину» с МВФ) — и «либеральные» варианты сами собой точно так же, как государственнические методы, приведут к тому, что экономика понесётся вперёд семимильными шагами. Это утопия, неоднократно приводившая самые разные страны к краху, а то и всю цивилизацию на грань исчезновения.
 
Парадокс, на мой взгляд, состоит в том, что тех, от кого зависит принятие кардинальных решений, нынешнее положение дел, судя по всему, устраивает, господа. Не зря же и ключевые идеологи действующей экономической политики, и основные чиновники, которых мы привычно поносим в наших эфирах, преспокойно остаются на своих местах, более того, свято выполняют указание — не реагировать на критику в свой адрес до тех пор, пока они остаются государственными служащими. Причём происходит это под несмолкающие гневные возгласы и нас с вами, и прочих средств массовой информации, скажем так, патриотического либо псевдопатриотического толка. И происходит это в адрес тех, кто на словах провозглашает либеральные принципы, а на деле является человеком более чем обеспеченным со своими, что называется, «полянками», которые они успешно и уже давно «подстригают». Результаты этого подстригательства можно увидеть, например, в виде их фотографий в Facebook и в других социальных сетях: у них всё хорошо. А то, что у нас с вами не всё хорошо, — так это, собственно, наша, а не их проблема.
 
Те, кого я имею в виду, не занимаются ни курсом рубля, ни инфляцией, ни безработицей, ни инвестициями. Для них главное — распределение бюджетных потоков. К тому же выезд для многих из тех, о ком я говорю, сегодня ограничен, а это значит, что эти люди лишены возможности пользоваться нажитыми «непосильными трудами» доходами. Что должно произойти, чтобы утвердившаяся картина начала меняться, лично я плохо представляю. Я думаю, что всех нас разводят, господа, и разводят, как лохов.
 
Прежде чем перейти к обсуждению этой проблемы, я призываю вас к интеллигентности в наших обсуждениях. Интеллигентность, как говорил академик Лихачёв… Может быть, кто-то из вас ещё помнит, кто это, хотя я подозреваю, что многие забыли, а для некоторых это вообще тёмный лес и откровение. Так вот, «интеллигентность, — как говорил Лихачёв, — это способность к пониманию, к восприятию, это терпимое отношение к миру и к людям».
 
73-73-948. Но прежде чем мы будем общаться с вами, я хотел бы вывести в эфир Игоря Астафьева —известного российского экономиста, человека, которого вы неоднократно видели по телевидению и наверняка читали его статьи в средствах массовой информации. Игорь Владимирович, доброе утро.
 
И. АСТАФЬЕВ: Доброе, доброе.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы, очевидно, слышали мою подводку — то, о чём я говорил только что. Хотелось бы услышать ваши аргументы. А может быть, вы захотите меня опровергнуть?
 
И. АСТАФЬЕВ: Вашу подводку, честно говоря, я не слышал, но я её читал в Facebook. Мне просто хотелось бы обратить внимание на то, что если речь идёт об известной сентенции Сергея Юрьевича Глазьева… Полагаю, об этом, да?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я говорил о том, что мы разделены на два лагеря, так уж получилось волею судеб. Одни — большая часть — придерживаются государственнического подхода, который олицетворяет собой прежде всего Глазьев. А вторые — в меньшей степени, процентов 20–25 — придерживаются либеральных позиций, полагая, что «рынок всё исправит» и «институты — это основа всего».
 
И. АСТАФЬЕВ: Мы разделены на хищников и травоядных, а желательно нам быть всё-таки медведем, который всеяден, совершенно верно. Не конструктивно ни то, ни другое. Сергей Юрьевич Глазьев — государственник. Не знаю, насколько он сильный государственник. Мы, конечно, с ним, может быть, не во всём совпадаем. Если бы мы совпадали, то, наверное, я бы имел счастье называться Глазьевым, а он бы имел несчастье называться Астафьевым. Но он, на мой взгляд, совершенно справедливо указывал на трилемму, есть такая трилемма экономическая: независимая денежная политика (первая вершина треугольника); свободная мобильность капитала, то есть его свободное движение по миру; фиксированный валютный курс. Так вот, одновременно все эти три вершины недостижимы в принципе. Если бы я «перепёр эту полечку» экономическую на русский язык, как в «Покровских воротах», у меня бы получилось так: нельзя быть одновременно умным, добрым и щедрым. Вот забавно там получается; если ты умный и щедрый, то не добрый; если ты добрый и щедрый, тогда ты не умный…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Есть исключения, Игорь Владимирович. Одно из этих исключений — это я.
 
И. АСТАФЬЕВ: Безусловно, вы вообще вне конкуренции.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо. Смешно.
 
И. АСТАФЬЕВ: Дело в том, что Сергей Юрьевич справедливо говорит о том, что у нас должна быть самостоятельная экономическая политика, мы должны иметь свою экономическую модель, даже если она не очень-то и хорошая. Но мы не можем ходить в чужом пальто с чужого плеча. Россия слишком велика, мы не можем себе этого позволить.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Игорь Владимирович, а у нас нет собственной экономической политики?
 
И. АСТАФЬЕВ: Я полагаю, что у нас сейчас нет ничего: ни идеологии… Собственно говоря, по Конституции, если мы посмотрим, идеологии у нас нет. Как следствие — у нас экономической политики тоже нет. Вы знаете, ведь это очень комфортно — как для нашей нетрадиционной, официальной экономической науки, так и, извините, для правительства. Ведь это очень удобно: сидишь в тепле, в добре, следуешь в фарватере признанных экономических учений, и тебе не надо ни рисковать, ни думать. Сергей Юрьевич хотя бы велик уже тем, что он идёт против этого всего, даже независимо от того, полностью он прав или не прав.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Игорь Владимирович, а мы с вами идём, как мне кажется, более рационально против этого мейнстрима, и тем не менее мы не великие. Но я хотел бы спросить не об этом. Скажите, на ваш взгляд, какими тезисами (это очень сложный вопрос) представители либерального экономического мейнстрима — те, которые, как я полагаю (да и вы тоже полагаете), окопались в российском правительстве — грузят и Медведева, и Путина?
 
И. АСТАФЬЕВ: Вы знаете, это как раз очень лёгкий, но это очень грустный вопрос. Дело в том, что этими постулатами нам полностью огородили клетку. Если нас уподобить опять же медведю (каковым мы, наверное, и являемся), то мы надёжно заперты в клетке следующих постулатов: «частник заведомо эффективнее, чем государство»… Вот откуда это взяли? Это уже многократно опровергалось, критиковалось. Я человек довольно конформистский, то есть я признаю и то, и другое. Но нельзя быть в плену каких-то крайних иллюзий. Нельзя также говорить и то, что государство заведомо эффективнее, чем частник. Нет. Это зависит от вида деятельности. Но нам сказали так: «монетарная экономическая теория» — раз; «частник заведомо эффективнее, чем государство» — два; «деньги —это товар» — три. Всё. И нас огородили со всех сторон — и мы мечемся в этой клетке и не можем из неё никуда деться. И это очень плохо.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Но ведь наверняка и Медведев, и Путин видят, что реальность опровергает теоретические посылы.
 
И. АСТАФЬЕВ: Я бы союз «и» в этом отношении не принял. Вот вы сказали: «…и Медведев, и Путин».
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, это дуумвират, это председатель Правительства и президент. Это люди, которые ведут здоровый образ жизни, как мы знаем.
 
И. АСТАФЬЕВ: В бадминтон даже иногда играют. Понимаете, если будет союз «и», то для нас, мне кажется, будет очень плохо. Должен быть союз «или» — и тогда у нас появилась бы надежда.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Если «или», то тогда союза не будет, а это будет противопоставление.
 
И. АСТАФЬЕВ: Дело в том, что де-факто оно уже происходит, потому что нельзя быть одновременно умным и красивым в экономике.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть вы полагаете, что «царь хороший, а бояре плохие», и прежде всего плохой «главный боярин» — Медведев?
 
И. АСТАФЬЕВ: Нет. Я полагаю, что две головы российского орла, которые смотрят в разные стороны, всё-таки должны принадлежать одной и той же птице, а не двум разным птицам, одна из которых— североамериканский орёл.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: А я думаю, что первопричина наших проблем всё-таки в экономической идеологии, а не в чиновниках, не в «боярах».
 
И. АСТАФЬЕВ: Это тоже причина. Ведь не бывает вообще в экономике и в жизни такого, что вот только одна причина: «Вот она — главная, родимая! Устрани её — и будем жить в шоколаде». Такого не бывает. Бывает всегда много факторов, правильно. Первая причина — та, которую мы озвучили. Вторая причина — та, которую назвали вы. И третья причина — это наш менталитет. Он и хороший, и плохой одновременно.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Менталитет-то чем вам наш не угодил? Вы русский человек, Астафьев.
 
И. АСТАФЬЕВ: Да нет, он мне как раз всем угодил. Ну, вот он такой, какой есть. Есть у нас это низкопоклонство? Да, есть, к сожалению. Есть у нас это желание следовать в фарватере? Ну есть оно, к сожалению! Вот эта русская инертность — есть она? Опять же, есть! Куда же мы без неё?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Пример Китая говорит о том, что, имея все те же качества, можно за несколько десятков лет стать мировым лидером.
 
И. АСТАФЬЕВ: Нет, Китай абсолютно отличен от нас. Он, во-первых, отличен тем хотя бы, что у них никогда не было религии, как это ни странно. Конфуцианство — это философия. Китайцы совершенно по-другому устроены ментально. Я очень их уважаю, но они немножко напоминают такой большой муравейник, слаженно и чётко работающий, как большое производство. А мы напоминаем, я не знаю, такую популяцию медведей опять же. Медведи — все индивидуалисты.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Интересно, интересно. Смотрите, но Китай — это примат государства, это примат руководителя, это примат семьи, причём примат семьи в первую очередь.
 
И. АСТАФЬЕВ: Это примат государства, но не примат государства в экономике.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Как это?
 
И. АСТАФЬЕВ: Да! Как ни странно. У них единоначалие, у китайцев такая пирамида (это правда и это хорошо), но у них очень многогранный взгляд на собственность, то есть у них есть и государственное планирование, но у них есть и рынок. И они это всё немыслимым образом объединили и получили очень действенное экономическое существо.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не будем сваливаться на Китай, об этом много и регулярно говорим. Игорь Владимирович, последний вопрос, время поджимает. Ваши прогнозы по поводу (не цен на нефть, ни в коем случае!) развития ситуации внутри нашего руководства. Можем ли мы рассчитывать на то, что те, о ком мы сегодня говорим сегодня, прислушаются к реальности?
 
И. АСТАФЬЕВ: Вы знаете, сила любого человека во всём и всегда определяется тем, как он может признавать свои ошибки. Если человек пересматривает аргументированно свою позицию, то это не говорит о его слабости, а это говорит о его силе. Я пока вижу наше правительство не очень сильным в этом смысле.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно. Спасибо большое. Игорь Астафьев, известный российский экономист, был в эфире программы «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва».
 
73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас, представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Светлана, Москва.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Светлана.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я хотела бы узнать ваше мнение по поводу того, как должно вести себя общество в нынешних условиях. Что должно произойти, чтобы люди…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Светлана, спасибо вам большое…(Дефект звука.) …существенным ухудшением ситуации и в обществе, и в экономике как части общества, и с ужесточением внешних ограничений по поводу функционирования опять же и общества, и нашей экономики. Более того, я полагаю, что отдельные государственные чиновники (в том числе, кстати говоря, тот же Глазьев) могут помочь эту ситуацию ухудшить. А вот что будет после неё — это большой вопрос. И как быстро, как сказал Игорь Астафьев, кто-то наверху сможет изменить свой подход к предыдущей деятельности и признать свои ошибки — от того, как это быстро произойдёт, будет зависеть, как быстро мы начнём перестраиваться и выходить из кризиса. У меня пока чёткого ответа на ваш вопрос, к сожалению, нет. Не пророк.
 
Доброе утро. Представляйтесь. Алло.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Меня Георгий зовут. У меня вопрос такой: а как общество наше должно реагировать? То есть мы получаемся заложниками. Если Путин, например, не прислушивается к Глазьеву, не меняет политику, то мы… Эти всякие либералы, Навальный, ну, «революция оранжевая». Вот вопрос общество волнует: как изменить эту политику, чтобы прислушивались к таким людям, как Глазьев, например? Спасибо.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Общество должно быть трезвым и зрелым. Общество не должно заниматься анализом, дискуссиями вокруг псевдоаргументов то ли одной, то ли другой стороны. Я же не зря сказал, что нас разводят. Нас разводят. Вот есть условно либеральный полюс — это Кудрин и его друзья. Есть условно государственнический полюс — это Глазьев и опять же те, кто придерживаются схожих позиций. Хотя истина, как всегда, посередине, но мы мечемся посередине. Мы мечемся, мы всю дорогу говорим о том, что «эти плохие, эти хорошие». Почему не прислушиваются? А кто вам сказал, что не прислушиваются? А кто вам сказал, что цель —найти истину? Кто вам сказал, что цель —поддерживать или не поддерживать именно эту общественно-экономическую дискуссию? Мне представляется, что в этой ситуации, когда мы имеем два полюса, мы варимся где-то посередине, а в это время третья (уж извините за грубое слово) парадигма, то есть те люди, которые непосредственно вершат судьбы в нашей экономике, тихо и спокойно занимаются своими делами, приватизируя центры генерации прибыли. При этом совершенно неважно, центры эти в государственной собственности или в частной.
 
Доброе утро. Алло.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. По-моему, мне кажется так. Все говорят, много говорят, но никто ничего не делает, вообще ничего! У нас одна-единственная беда: «Сменить правительство —и будет всё нормально». 15 лет ничего не делается. Ничего так и не сделано.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот! Молодец! Спасибо вам большое. Видите, постулат и выход один: «Давайте правительство сменим». А что изменится-то, ребята? Да ничего не изменится. Придёт другое правительство. Мы же правительство Медведева превозносили три года назад, говорили о том, что это правительство то ли технократов, то ли меритократов (здесь не принципиально, что мы вкладываем в эти категории). Мы говорили о том, что это люди, которые знают, как двигать нашу экономику вперёд, они немало преуспели в этом. Прошло три года — и мы самыми бранными словами поносим. Придёт другое правительство — и мы будем какое-то время хлопать в ладоши, петь ему осанну. А потом всё будет точно так же. Почему? Почему это происходит— после новостей.
 
НОВОСТИ
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: И ещё раз здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В судии я — Никита Кричевский. Давайте продолжать дискуссию. Давайте продолжать говорить о том, в какой ситуации — идеологической, дискуссионной — мы сегодня оказались, и что нужно сделать, чтобы из неё выйти. Тема провокационная, тема крайне интересная, потому что мы в данном случае не говорим ни о либералах, ни о государственниках, мы говорим о нас с вами. Ребята, мы говорим о том, что делать нам, а не им: не Путину, не Медведеву, не Кудрину, не Глазьеву, — а нам с вами.
 
«Для перемен общество должно созреть, — пишет нам 299-й. — Для этого требуется время и действия, в том числе и ваши программы в эфире». 757-й: «Вы в речах искусно подводите, что нужен принципиально иной строй? А большинство обывателей поймёт это именно так. Так он и забронзовеет, и зажиреет, как это было к концу Советского Союза. Итог немного предсказуем». Нет, принципиально иная ситуация. Там были идейные люди, там были люди, прошедшие войну. Сейчас совсем другое поколение, дорогой вы мой. Оно кардинально отличается от того состава руководства страной, на который вы намекаете. Не надо аналогий с тем, что было 30 лет назад, даже уже больше. Не надо. Надо говорить о дне сегодняшнем. Даже если мы будем говорить о том, какими были последние годы существования Союза, нам это ничего не добавит к пониманию ни сегодняшней ситуации, ни текущих проблем, ни к тому, как из них выходить.
 
73-73-948. Но прежде дайте несколько минут. На этой неделе (это к вопросу о провокациях) на РБК была опубликована статья некоего Евгения Гонтмахера —одного из приближённых к господину Кудрину в Комитете гражданских инициатив. Формальным поводом, мотивом, скажем так, стержневой проблемой этой публикации был отказ правительства от формирования трёхлетнего бюджета. Общеизвестная тема, мы могли бы сейчас об этом говорить целых полчаса, называть телефон прямого эфира, средства электронной коммуникации, хорошо это или плохо, «у государства нет перспективы, нет стратегического видения» и прочее — и всё это было бы правильно. Но смотрите, как господин Гонтмахер ведёт своё повествование, скажу вам сразу, от трёхлетнего бюджета к низложению господина Путина.
 
Начинается всё более или менее, я здесь цитирую: «Сложившийся к настоящему времени тип государства просто не способен к сколь-нибудь предсказуемой политике из-за отсутствия адекватных институтов её формирования». Я напоминаю: формальная тема — отказ от трёхлетнего бюджета. «А они всем известны, эти институты: реальное разделение власти с мощной парламентской ее ветвью, независимый суд, гражданский контроль и свободные СМИ», — пишет Гонтмахер, которому это всё позволяют писать, публиковать и говорить об этом практически на всех углах. «Тогда все те фантазии, что кладутся на бумагу ради показухи и желания понравиться верховному начальству, быстро сдаются в утиль с соответствующими кадровыми решениями».
 
И вот теперь самое главное: «А пока правительство продолжает тешить себя новыми химерами. Решено разработать стратегию социально-экономического развития России до 2030 года». Напоминаю: формальный повод для написания статьи — отказ от трёхлетнего бюджета. «Авторы этого документа, чтобы доказать свою серьёзность, должны <…>представить „дорожную карту“ не только социально-экономических, но и политических изменений», — утверждает, безапелляционно заявляет господин Гонтмахер.
 
В третий раз, в двадцать третий раз говорю: речь идёт о трёхлетнем бюджете, о том, что правительство этого делать не собирается. Мы говорим о замене одной модели госуправления другой, основанной на кардинальной смене природы власти — от сакрального феномена к институту, обслуживающему интересы населения.
 
И вывод: «Вероятнее всего, этого сделано не будет. И малозаметный, но многозначительный отказ от трёхлетнего бюджета это доказывает». Понятно?
 
Разговор шёл о том, что правительство всего лишь отказалось от трёхлетнего бюджета. Дальше по ходу пьесы мы нагнетаем обстановку, мы даём больший градус, мы прибавляем громкости — и в итоге выходим на то, что тут заговорили о стратегии до 2030 года. Пардон, давайте проанализируем Стратегию-2020. Ну, это в данном случае не цель господина Гонтмахера. Это понятно после того, как мы тут же через предложение скатываемся к ключевому выводу. Как бы то ни было… «Хотя понятно, что если разрабатывать будут те же самые, кто сварил 1,5 миллиарда рублей на Концепции долгосрочного развития до 2020 года, они должны показать не только социально-экономические, но и политические изменения, к которым мы должны стремиться к 2030 году». Почему они должны это сделать, я, например, не понимаю, потому что только что разговор шёл о стратегии социально-экономического развития России, и сюда же приплетается и политическая составляющая.
 
«Но, — говорит господин Гонтмахер, — видимо, то ли заказ мимо прошёл, если он есть, либо не взяли в команду, не знаю, – речь идёт о замене одной модели госуправления другой, основанной на кардинальной смене природы власти…» И это в стране, которая исторически привыкла к авторитарному стилю управления — авторитарному, не парламентскому. К чему привёл парламентский стиль управления, мы все очень хорошо помним, это было приблизительно 100 лет назад. «Речь идёт о замене одной модели государственного управления другой, основанной на кардинальной смене природы власти от сакрального феномена <…> к институту, обслуживающему интересы населения». «Эти институты всем известны, — чуть ранее говорил Гонтмахер: —реальное разделение власти с мощной парламентской ее ветвью, независимый суд, гражданский контроль и свободные СМИ». «Вероятнее всего, — заканчивает Гонтмахер, — этого сделано не будет. И малозаметный, но многозначительный отказ от трёхлетнего бюджета это доказывает».
 
Я даже не хочу спрашивать, не собираюсь задавать вопрос Гонтмахеру о том, что мы наконец-то поняли, что планировать цены на нефть и, соответственно, доходы от её реализации — это против экономической логики. Это надо понимать, если ты видишь себя или представляешь себя хоть сколь-нибудь значимым и глубоким экономистом. Я даже не говорю о том, какое отношение к экономическому росту имеет, например, свободный парламент. Я не понимаю этого. Свободные СМИ какое отношение к экономическому росту имеют?
 
И следующий вопрос: у нас что, проблемы со свободой слова? Вы слышите сейчас эти слова в эфире. У нас что, проблемы? Вы читаете Гонтмахера на РБК. Вы слышите об утечке о господине Глазьеве в «Коммерсанте». Вы читаете об этом, вы обсуждаете это. У нас проблемы со свободой слова? У нас Интернет, у нас социальные сети, где столько швали обитает, где столько гнилья, где столько тупости, столько бреда — прежде всего о российской экономике, — что уши заворачиваются. И мы говорим о том, что нам нужны свободные СМИ, господа? Либо же господин Цукерберг тоже под пятой у Путина?
 
Наконец, почему этого сделано не будет? Неужели действительно денег на всех не хватило? Так что нам надо делать? Смотрите, вот свободные СМИ, вот гражданский контроль, вот мощный парламент, вот правительство. Вы думаете, что это что-то изменит? Или причина в другом?
 
Доброе утро. Слушаю вас. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, доброе утро. Обсуждали сейчас статью Гонтмахера мы тут с друзьями тоже. Один вопрос. Если всё сделать, что он говорит, сразу резко возрастёт цена на нефть или она останется прежней?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: У меня вопрос: мы все торгуем нефтью?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я про другое говорю. Он даёт нам какие-то определённые рецепты, которые нужно срочно выполнить — и сразу всё будет очень хорошо.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Булки сами начнут расти на деревьях.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сами?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да!
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, спасибо Гонтмахеру тогда.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно, конечно! Человек жизнь прожил, человек у Касьянова в правительстве работал, человек, который по отзывам являлся скалой, которую не объедешь, продавливая, проводя то или иное решение через главную ветвь исполнительной власти.
 
Доброе утро. Слушаем вас.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, Никита. Вообще это проблема не только России, а это во всех странах мира. Потому что, извините, ещё в 1913 году, помните, продавили Федеральную резервную систему, когда банкиры дали 2 миллиона долларов, и система стала доминирующей…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не заводитесь! «Что-то со связью», — как обычно говорят звукорежиссёры. Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь, пожалуйста.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. А я больше чем уверен, что через два месяца нефть подрастёт и они опять не будут ничего делать. Будут сидеть с умными лицами на заседаниях правительства, улыбаться лёгкой усмешкой — и всё. Ну, вопрос же решён?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам большое. Тут два варианта: либо подрастёт, либо нет.
 
Я вам много раз рассказывал в наших эфирах о том, как приблизительно год назад я дискутировал (хотя какая дискуссия, кто я вообще? — червь, тля) с великим Игорем Ивановичем Шуваловым (!) на Валдайском форуме, который говорил: «Нас ждёт десятилетие процветания, господа, готовьтесь! Мы сейчас всё развернём — и понеслась душа в рай!» Правда, картину тут же испортил китаец какой-то (видимо, засланный был), который сказал: «Мы очень рады, мы очень довольны, мы счастливы, что Россия наконец-то… — и так далее. — Можно ли конкретно, Игорь Иванович? По каким конкретным направлениям что-то уже меняется?» Игорь Иванович отбрехался.
 
После этого вот этот встал… Как его? Ну, профессор. Ну, на «Говорит Москва». Может быть, вы знаете? А, Кричевский! И говорит: «Игорь Иванович, простите, пожалуйста. Вы говорите, что лучшие экономические умы России бьются сейчас над программой выхода из кризиса. Конкретно можно спросить: кто эти лучшие экономические умы? Ну, чтобы знать, на кого молиться, чьё имя потом таскать на знамени». Шувалов говорит: «Набиуллина», — вздох и разочарование по залу. Вздох и разочарование… Он говорит: «Я больше не буду называть. Позвольте мне этого не делать». Конечно, позволили. Как мы можем не позволить первому вице-премьеру не называть прочие фамилии, тем более что они нам и так известны?
 
73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Алексей, Москва. Мне кажется, что наша страна сейчас находится в очень интересном состоянии: как будто горит костёрчик, но он догорает, а кругом — тьма. И сейчас думают: то ли остаться здесь греться, то ли во тьму куда-то пойти. Вроде бы должны дров подвезти, а вот вроде бы и не должны. Сейчас надо честно со всеми нами поговорить, что мы дальше будем делать.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так вот я с вами честно и говорю. Подождите, вы правы абсолютно. Я с вами честно пытаюсь поговорить. Мы с вами что дальше будем делать?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Что мы с вами будем делать? Нам нужен лидер, который либо проснётся, либо он будет новым, и который скажет: «Ребята, нам будет тяжело, но мы пойдём с вами вперёд, потому что оставаться у догорающего костра уже смысла нет, потому что…»
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Слушайте, так лидер нам об этом говорит всю дорогу. Всю дорогу, все 15 лет он нам говорит: «Надо уменьшить сырьевую зависимость от Запада, надо развивать инновационные методы экономической деятельности и прочее». Эти все лозунги, мантры, общие места — они все известны.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он говорил, пока костёр ещё горел. Костёр-то тухнет.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да ну ладно! В 2001 году какой костёр? О чём вы?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам надеяться уже… В том-то и дело, что все мечутся: то ли оставаться тут, то ли уходить. И вот из-за этого и стало хуже. Оставаться так оставаться.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Стоп, стоп, стоп!
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Значит, надо сказать: «Мы сдаёмся. Всё, ребята».
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да подождите!
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Мы вам отдадим Крым назад. Верните нам доллар за 40, сделайте нам нефть— в общем, всё. Мы сдаёмся. Помогите нам». Либо сказать: «Идите вы все… Мы свою страну будем сами поднимать. Мы затачиваем копья, нам будет тяжело, но мы уходим в темноту. А что там будет —там и посмотрим».
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо большое за ваше мнение.Слушайте нас, звоните.
 
Господа хорошие, моя программа — не свисток для выпуска пара и не очередной способ, инструмент внушить вам мысль, что «царь хороший, а бояре плохие». Вот не надо только рассказывать: «Вот мы сейчас… Либо вот это, либо то». Давайте о конструктиве. Давайте не сваливаться в те сентенции, где вы, скажем так, не вполне компетентны, например, по поводу момента создания Федеральной резервной системы и о том, как она функционирует, и кто её создавал, собственно говоря. Ну не со мной это надо обсуждать, а с кем-то другим, потому что я-то знаю несколько больше. Я знаю детали, о которых большинство не знает. И, кстати говоря, никаких Рокфеллеров с Ротшильдами там не было и в помине. Морган был, кстати, да. Но там были и другие люди. И как бы кто-то к кому-то ни подбирался, ничего не получилось. Об этом изрядно написано в книгах. Прежде чем рассуждать (рассуждать, не обсуждать, потому что вы рассуждаете), ознакомьтесь с литературой, которая продаётся в книжных магазинах.
 
Доброе утро.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Доброе утро.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот Федеральная резервная система…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо. Следующий слушатель. Мы о себе говорим, а не о ФРС! Вы чего, ребята? Вы куда?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Для того чтобы страна развивалась, есть два лозунга экономических: «Экономика должна быть эффективной» и «Экономика должна быть экономной». Я начал работать в 40-х годах под лозунгом «Экономика должна быть эффективной»: полки магазинов наполнялись, цены снижались. А позднее уже работал, как понимаете, по брежневскому девизу «Экономика должна быть экономной»: полки в магазинах опустошались. Ну и доработались. Поэтому чтобы работать по первому лозунгу, нужно, конечно, чтобы в правительстве люди имели рассудок.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот ты смотри! Всё! Мало того что вы традиционно неверно трактуете тот далёкий брежневский лозунг «Экономика должна быть экономной»… Разговор идёт о том, что экономика должна быть не эффективной, не продуктивной, а она должна быть ресурсосберегающей — экономной. Когда хозяйка экономна, то это значит, что она бережно, рачительно относится к тому, что у неё есть в наличии. Это не масло масляное, ребята! Поменяйте экономику на хозяйство. Скажем, народное хозяйство должно быть экономным? Вы скажете: «Да, это действительно так». Но когда это было сказано так, как это осталось в нашей памяти: «Экономика должна быть экономной», — мы все начали говорить: «Ну, масло должно быть масленым. Кто же ещё нам что-то такое сравнительное подскажет?»
 
И ещё один — кстати говоря, оттуда же — тезис, перекочевавший в наше время благодаря господину Познеру: «В СССР секса нет». Это было во время телемоста между Советским Союзом и США, когда американка начала говорить о сексе, а наша женщина, наша дама сказала: «В СССР секса нет, —а теперь внимание, запятая, — а есть любовь». А вот кто-то запятую превратил в точку. Фраза была: «В СССР секса нет, а есть любовь». Вы понимаете разницу между сексом и любовью? Вы, дорогие мои. А мы сегодня говорим: «Ну, конечно, совок! В совке секса не было». Вот какая-то придурочная сказала —и всё. Нет, ребята, там всё было совсем не так.
 
Точно так же, как в последнюю неделю переврали, нагло переврали сообщение Ватикана о возможной встрече папы и Путина. Помните, да? «Папа встретится с Путиным, если он не опоздает на встречу». Да нифига подобного! В сообщении Ватикана, адресованном к российскому руководству, было то, что папа будет в Нью-Йорке 25-го, а Путин выступает 28-го. Вот если Путин в это время в Нью-Йорке, 25-го, то они встретятся, а если не будет, то не встретятся. А переврали-то как! А передёрнули-то как! А вы это схавали.
 
73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Можно вопрос? Вот вы сказали, что Шувалов не смог назвать имена экономистов. А вы можете назвать имена людей, которые могли бы развить теорию централизованного регулирования экономики в сочетании с рыночными методами?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Мы много раз об этом говорили. Это зависит от первого лица. Я приводил пример, и не один раз. Это есть и у меня в книге «Россия: сквозь санкции — к процветанию». Возможно, какие-то экземпляры и остались на полках.
 
В 1981 году, когда Рейган пришёл к власти после президентских выборов, Америка находилась в прострации, Америка была унижена, раздавлена. Мало того, что там были жуткие проблемы в экономике, безработица, которая превышала все мыслимые для XX века пределы, так там было ещё и геополитическое унижение, связанное, например, с захватом заложников в Иране и с прочими неудачами на самых разных фронтах. Но Рейган начал с экономики и сделал ставку на авторов теории предложения. Причём инаугурация была, грубо говоря, 21 января (я утрирую), в конце января, а выступление Рейгана с основными тезисами касаемо экономики предложения и вообще новой экономической политики состоялось буквально через месяц, менее чем через месяц. И опять же вы можете это прочитать в Интернете, где угодно. Я ориентировался на книгу Гарбузова «Революция Рональда Рейгана». Там весьма подробно были описаны пункты, по которым Рейган и его команда собирались действовать. Он сделал ставку на нескольких человек. Кто-то был к тому времени уже нобелевским лауреатом, кто-то получил Нобелевскую премию позже — не в этом дело. Рейган выбрал, Рейган поставил, Рейган доверился этим людям — и он выиграл.
 
А кто конкретно здесь и сейчас может что-то изменить? Я мог бы долго продолжать этот список. Но совершенно очевидно, что это не те люди, которые определяют идеологию в нашей стране, точнее в экономике нашей страны. Это совершенно очевидно не те люди. Это люди, которые, как я уже сказал в первой части, имеют свои давно оприходованные и расширяющиеся год от года экономические «поляны», на которых они стригут свою зелень. Это люди, которые впаривают, втирают, вешают лапшу на уши руководству страны о том, что «у нас прекрасное высшее образование» и «нам надо заняться экспортом умных подготовленных мозгов в другие страны» (здесь я говорю об Аузане, а в первом случае я говорил о Высшей школе экономики).
 
Это люди, которые делают всё для того чтобы остаться при власти, для того чтобы и дальше удовлетворять свои тщеславные интересы, для того чтобы лицемерить, для того чтобы заниматься ярко выраженной двуличной позицией, а после «трудов» многотрудных, «трудов» праведных ездить куда-нибудь в Новогорск, на Рублёвку, на Новую Ригу и в подстриженных садовниками своих владениях рассуждать за бокалом элитного вина, как тяжело им работать, например, председателем ЦБ или министром экономического развития. Здесь я, конечно, слегка передёргиваю, но суть от этого не меняется. Вот эти люди. Эти люди нас никуда не выведут. А кто должен быть другими людьми, а главное, какая идеология у них должна быть в голове и в виде конкретных стратегий, мы с вами поговорим после новостей.
 
НОВОСТИ
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Продолжаем нашу программу. Телефоны… Собственно, один телефон: 73-73-948. SMS-портал: +7 (925) 8888-948.Средства электронной коммуникации вам известны: сайт —govoritmoskva.ru; Twitter — govoritmsk.
 
Я тут вам говорил по поводу провокаций, по поводу сливов, по поводу того, что СМИ якобы несвободны. Мне кажется, у нас настолько свободные СМИ (если говорить действительно о СМИ, а не о социальных сетях), что надо бы сузить.
 
Вот возьмём уходящую неделю. Буквально вчера госпожа Набиуллина говорила нам о том, что в прессе появилась утечка по поводу того, что ставка будет оставлена неизменной. Они проведут «самые серьёзные разбирательства, как это получилось, а манипулирование рынком, — господи, где она рынок-то нашла? — является уголовно наказуемым деянием».
 
Ещё один эпизод. На этой неделе на РБК (оно у нас сегодня number one) появилось сообщение о том, что «Роснефть» отдаёт в новом нефтехимическом проекте, который будет возведён на Дальнем Востоке, не сколько-нибудь, а 73% акций китайским соинвесторам, компаньонам, китайским партнёрам, а себе оставляет 27%. Я удивился, потому что как-никак за «Роснефтью» я слежу (так же, как и за другими госкомпаниями). И я не видел и не слышал, чтобы было где-то официальное сообщение от «Роснефти» по поводу создания вот именно в таких процентных соотношениях нового совместного предприятия.
 
Единственное, что я знал (это ещё по итогам поездки Путина, Сечина и других руководителей в Китай и на Восточный экономический форум), — это то, что китайцы будут создавать это предприятие вместе с нами, Китай будет предоставлять нам финансирование, говоря по-простому — инвестиции, для того чтобы это предприятие построить. А «Роснефть» мало того что создаст несколько тысяч новых рабочих мест на российском Дальнем Востоке, будет регистрировать это предприятие в качестве российского юрлица с соответствующей уплатой налогов в бюджет. Там разговор шёл о том, что инвестиции только в это предприятие составят порядка 60 миллиардов рублей (приблизительно 10 миллиардов долларов), а в общем и целом те инвестиции, которые были запланированы именно «Роснефтью» на предстоящую перспективу на Дальнем Востоке, оценивались в 6 триллионов, благодаря которым 4 триллиона поступят в бюджет в виде налогов. Это, конечно, не одномоментно, но в процессе уже работы. Ну, вот как бы так. Это то, что я знал. Я здесь выступаю ни сторонником, ни противником «Роснефти», а я здесь говорю о том, что такая информация была.
 
И тут я открываю РБК и вижу, что, оказывается, «Роснефть» уступила 73% акций. Я тут же созваниваюсь с теми, кто имеет отношение к «Роснефти», и они мне говорят, что ничего подобного пока не решено, и это не более чем слив из цикла «одна бабка сказала», то есть этого нет. Ну, вот там два источника — значит, две бабки, которые позволили РБК поставить это топовой новостью. Это при том, что на РБК-ТВ постоянно присутствует реклама «Роснефти».
 
Я связался с людьми, связанными с РБК, и говорю: «Как могло так получиться?» На что мне было сказано: новый глава холдинга, которая не так давно была утверждена господином Прохоровым, имеет в заначке, в запасе «золотой парашют» с пятью годовыми окладами. Не месячными, ребята, точнее ежемесячными (чтобы быть корректным), а годовыми. Пять годовых окладов. Не знаю, правда это или нет, но слив на сливе. Это позволяет ей, с одной стороны, провоцировать сильных мира сего, давая непроверенную, а очень часто и ложную информацию. Это позволяет ей якобы повышать рейтинги. И, наконец, это позволяет ей приближать собственную отставку, отставку досрочную, естественно, с выплатой пяти годовых окладов. Вот так всё просто, ребята. Вот так всё просто! Согласитесь, если бы у вас был такой контракт с пятью годовыми окладами в виде «золотого парашюта», вы бы ещё и не то публиковали. Понятия профессиональной чести, честности, порядочности, интеллигентности, с чего мы начали… А мы начали с цитаты из Лихачёва о том, что есть такое понятие, как интеллигентность, что означает терпимое отношение к людям, к событиям. Там никто ничего не слышал. И это означает в том числе, что у нас недостаточно свободные СМИ.
 
Но вопрос остаётся прежним. Мы сегодня находимся посередине, между двух огней, между молотом и наковальней государственников и либералов. Что нам, обществу, делать? Мы видим, что несмотря на все наши потуги экономическая политика родного государства, родного правительства не меняется. При этом опять же я говорю, что если вы поменяете правительство завтра, то два-три месяца вы будете носиться с ним, как с писаной торбой, и кричать о том, что оно теперь будет мегаэффективным, а через несколько месяцев вы скатитесь точно в те же разговоры, что и сегодня. Сложный вопрос. Советы были даны в предыдущей части.
 
Что касается SMS-сообщения от 276-го: «Доходит до смешного: уже никто не знает, сколько же жителей в Москве», — я призываю господина Баха дождаться заключительной части нашей программы, где я буду на пальцах вам доказывать, что кризиса в Москве нет. В том числе я вам расскажу о том, сколько жителей сегодня в Москве живёт (конечно, не по моим подсчётам, а по данным Мосгорстата).
 
Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь. Простите, добрый день.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Андрей меня зовут. Никита Александрович, у меня к вам такая просьба — прокомментировать ситуацию с СУ-155. Объявили о банкротстве. По России больше 20 тысяч людей, вложивших в эту компанию, скупивших недвижимость. Вы просто говорите, что будет дальше. Мне интересно, какой порог терпимости у людей. Где эти люди? Не видно ни митингов, ничего, никакой реакции нет.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам большое. Я не думаю, что мне надо что-то комментировать, вы уже сами всё сказали.
 
Я здесь хочу в продолжение вашего тезиса прочитать сообщение от Евгения, который несколько раз просил меня напомнить о том, что… Простите, не Евгений, а Александр. «Можете уделить несколько минут проблемам юрлиц при отзыве лицензий у банков? Я попал в „Пробизнесбанке“ на крупную сумму. Нечем платить зарплату, аренду и т.д. Что делать?» Это в продолжение. Собственно, и там, и там проблема из личной становится социальной, потому что социальная — это значит общественная, это значит, что людей, которых эта проблема затрагивает, не один, не два человека, а несколько сотен или тысяч. В случае с СУ-155, в случае с «Пробизнесбанком», с банком «Адмиралтейский» и прочими банками, у которых в последнее время отзываются лицензии, проблемы социальные.
 
И буквально в прошлой программе я вам популярно рассказывал о том, как я сам был свидетелем отзыва лицензии лет 20 назад у одного московского банка, причём не по экономическим, а по политическим причинам — не в этом дело. Разговор шёл о том, что банкротство происходило под пристальным вниманием смотрящего сотрудника правоохранительных органов, как мне, по крайней мере, тогда показалось. Ну, я могу ошибаться. Может, я что-то перепутал. Может, красная книжечка была совсем другая — например, читательский билет в Ленинскую библиотеку. Бог его знает. Но я достаточно точно знаю, поскольку не один год работал на руководящих должностях в коммерческих банках, что, по крайней мере, раньше так было… Давайте так аккуратно будем говорить. Раньше так было, что руководство, собственники, хозяева банков знали о дате отзыва лицензии за несколько месяцев (за два, за три месяца) и за это время — под пристальным вниманием представителей опять же этих самых органов — занимались выводом активов.
 
А потом Александр пишет на радио «Говорит Москва»: «Я попал в „Пробизнесбанке“ на крупную сумму, нечем платить зарплату, аренду и т.д. Что делать?». Я не знаю. Идти к Набиуллиной и говорить: «А почему у вас такой бардак, почему у вас люди берут миллионы, качают активы, получают за это долю? Может, вы там тоже где-то рядом проплываете? Или всё это проходит мимо, а вы ничего не знаете, вы занимаетесь только выступлениями на пресс-конференциях?». Но я не думаю, что она мне что-то скажет. И я не думаю, что что-то скажет первый вице-премьер Шувалов. Я не знаю, кому это адресовать. Путину? А Путин что скажет? «Владимир Владимирович, а вы слышали о таком „Пробизнесбанке“?». Владимир Владимирович скажет: «Нет». Или скажет: «Да, где-то что-то слышал. А что случилось?» — «Ну, вот там то-то, то-то, то-то». — «Ну и что?». Он мне скажет: «А вы знаете, Никита Александрович, что в Магадане люди за 200 километров ездят в неотапливаемых каретах „скорой помощи“? Вот что важнее: проблема Александра с „Пробизнесбанком“ в жирной и тёплой столице или же того самого не старого, в общем-то, мужика, который загибается в Магадане?». И я с ним соглашусь. Что делать?
 
73-73-948. Добрый день. Слушаем вас. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Василий из Москвы.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Василий. Говорите, говорите.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никита Александрович, можно такой вот вопрос к вам? У нас лежат (и вот недавно ещё положили) деньги государственные в гособлигациях США. Нельзя ли выделить, допустим, 10–15 миллиардов долларов под какой-то фонд и финансировать частные предприятия…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Всё, спасибо, вопрос понял. Спасибо. Очень хорошо, что вы задали этот вопрос— по поводу того, что сейчас все Кудрина обвиняют в том, что он вкладывал наши деньги в ценные бумаги США. Я скороговоркой, не успеваю, слишком много должен вам сказать.
 
Господа, в 2006–2007 годах в России был создан Инвестиционный фонд Российской Федерации. Наковыряйте, наклацайте в Интернете в поисковике «Инвестиционный фонд Российской Федерации» — и вы увидите, что первоначальная сумма этого фонда (государственного фонда, заметьте) составляла 200 миллиардов рублей — тех ещё рублей. Тех —середины нулевых. Помните, 25, 23 — что-то такое. Так вот я вам скажу, за год выбрали 73, больше 100 остались невостребованными. Только не надо говорить, что были совершенно невыполнимые требования к заполнению документации, что опять же коррупция была, что за откаты документы проводили. Это всё было. А что, у нас где-то по-другому? Это было, это было. 200 миллиардов лежали — не выбрали и половины. Возникает логичный вопрос: куда Кудрину девать остатки? Рабочий день не резиновый, башка у него не суперкомпьютер. Что делать? Какой самый надёжный инструмент сбережения? Гособлигации. Туда и отправил.
 
«А нельзя ли создать?». Так создавали! Вы думаете, что если мы создадим фонд, то завтра у вас, опять же по аналогии, начнут булки на деревьях расти? Нет! Создавали, создали. Ну какое это имеет отношение, например, к городу Златоусту в Челябинской области, где металлургическое производство загибается? К другим моногородам? Что за счёт этого нового инвестфонда там появится? Модуль по производству конечно-потребительской продукции? Да я вас умоляю! Да создадут.
 
А чем не вариант — эмиссионное финансирование через организацию проектов, через госбанки? Это то, о чём я говорю много раз и что, кстати говоря, уже, как я вижу, становится весьма и весьма распространённой идеей. Я с этого начинал. Я говорил: давайте сделаем очень просто. Пусть, например, ВТБ, или Сбер, или ещё кто-то выдаёт под проектное финансирование конкретные деньги. Что такое проектное финансирование? «Сколько тебе нужно на фундамент?» — «Скажем, 100 тысяч». —«На, держи 100 тысяч. Сколько тебе нужно на закупку оборудования?» — «Ну, 200». — «На 200 тысяч. Сколько тебе надо на это?» — «Вот столько». Вот равными частями, чтобы сидел менеджер и следил за этим. У нас же Высшая школа экономики готовит таких молодых пацанов и девчонок. Какие проблемы с кадрами? И всё! А дальше ВТБ или Сбер идут в Центральный банк, по аналогии с АИЖК кладут эти документы на стол ЦБ, и ЦБ возмещает им выданные деньги. Возмещает, скажем, под 7–8% или под 6%, или под 4% — непринципиально, под сколько (понятно, что под однозначную величину). И всё!
 
Это же совершенно очевидная и простейшая схема. Там не будет никакой инфляции. Но кто объяснит эту Ясину? Ведь он же упёрся, как баран! Он считает, что если дать денег экономике, то будет инфляция. Не верите? Спросите у Константина Бабкина. Он несколько месяцев назад имел «счастье» общения с ним у себя на Ростсельмаше. Вот такая история, ребята.
 
И, кстати говоря, некоторое время назад я вам говорил о том, что вчерашнее выступление Набиуллиной до боли напоминает тезисы господина Кудрина. Я вам буквально на пальцах за несколько минут аргументирую. Вот смотрите. На пресс-конференции (опять же «Коммерсант») глава Банка России заявила, что прогнозы ухудшены, в том числе в силу… А дальше по пунктам.
 
Первое: «…снижение темпов роста развивающихся рынков пока не покрывается ожидаемым ростом США и других крупных экономик». Видите как, да? Мы, оказывается, от США зависим.
 
Второе: «…есть неуверенность инвесторов в перспективах развивающихся экономик, а также по поводу роста волатильности и сложностей с достижением равновесия на нефтяном рынке». То есть США… Ну, там ФРС ваша любимая, ребята, к которой мы как бы привязаны. Второе — это нефть. Вот мы от неё зависим, и из-за этого у нас всё плохо.
 
И, наконец, третье: «…ЦБ видит неопределённость с параметрами роста в КНР — крупном торговом партнёре России». Да, КНР — крупнейший торговый партнёр России. Но я не понимаю, как КНР может влиять на работу экономического блока правительства? А если там темпы роста и дальше будут ухудшаться? Это же их проблемы. Мы не торгуем нефтью, чтобы зависеть от снижающейся конъюнктуры.
 
Я уже говорил, повторю ещё раз. ФРС США ещё ничего не сделала (и неизвестно, сделает ли в этом году), а мы уже все здесь, что называется, обгадились. Ну, конкретно не мы, а наверху. И говорят: «А вот ФРС! И мы не понимаем, что нам делать». Эй! Эй! У вас страна-изгой! Вы изгои в нынешней ситуации, в нынешней геополитике и геоэкономике! Вы ядерный материал. От вас шарахаются, как чёрт от ладана! Вы говорите: «Китай не хочет с нами работать по деньгам», — потому что он не с вами не хочет ссориться, а с Америкой он не хочет усложнять отношения. Он идёт на то, чтобы заключать сотрудничество и договора с «Роснефтью»? Идёт. Идут и в ВР, и в другие экономики, идут на строительство Nord Stream 2 с «Газпромом». Всё равно идут. Нарушают Третий энергопакет, но идут, потому что свои интересы дороже. Но вы от этого менее ядерными отходами не становитесь. Я не про нас с вами. Я говорю про тех, кто руководит экономическим блоком.
 
И вы хотите сказать, что инвесторов якобы что-то отпугивает? И если инвесторы увидят, что у нас там… Ещё раз, господи: «…ЦБ видит неопределённость с параметрами…» Нет, не то. Второе: «…есть неуверенность инвесторов в перспективах развивающихся экономик, а также по поводу роста волатильности и сложностей с достижением равновесия на нефтяном рынке». Хорошо, увидят они рост — они что, к вам придут, Набиуллина? Нет, они не придут. И не потому, что цены на нефть высокие или маленькие. Они не придут потому, что им по голове треснут. И вы знаете, кто. И вы знаете, почему. И вы знаете, что вы сидите у себя в Новогорске и думаете: «А было бы неплохо, наверное, всё-таки как-то с Крымом, что ли, обратно раскрутиться. Ну, потому что нефть, может быть, будет по 30. А если раскрутимся, то нефть будет под 130. Да? Ну, правда же? И санкции снимут! И ездить в Европу начнём опять! А у нас там счета, ребята!».
 
73-73-948. Добрый день. Слушаем вас.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте. Доброе утро до 12. У нас доброе утро до 12.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Извините. У нас ещё 5 часов утра.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это у вас. А у нас — 12:25.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вас понял. Профессор, в последнее время (несколько месяцев) в американской прессе очень популярна тема Великого шёлкового пути. Говорится в частности о том, что Россию рассматривают сегодня как региональную державу и заинтересованность в ней, в России, только в том, что она находится поперёк этого пути или параллельно (смотря как посмотреть). Так вот, насколько американцы в своей прессе и в своих домыслах близки к реальности?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы же знаете, что Великий шёлковый путь — это не столько дорога для китайской продукции, скажем, в Европу, сколько распространение китайского влияния на весь евроазиатский регион.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно верно.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: И здесь может быть два пути, три пути, в том числе один, например, через Россию. Почему нет? Почему, скажем, по железной дороге не таскать?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Они говорят: «Тот, кто будет контролировать шёлковые пути…»
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Шёлковые пути будет контролировать Китай.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: «Кто будет контролировать шёлковые пути, будет контролировать Евразию». Они правы в этом?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно. И мы даже знаем, кто будет контролировать. И мы знаем, кто будет вкладываться в Великий шёлковый путь number two. Мы всё это знаем. Что здесь такого? Мы знаем также, что некоторые придурки либерального окраса в России на полном серьёзе говорят: «Вот сейчас будет создаваться Великий шёлковый путь — и бабки из Китая в Россию потекут рекой! И там опять что-нибудь отожмём и что-нибудь наварим». Это мы тоже знаем.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, что китайцы никогда не упускают шанса провести некую экспансию вместе с экономической, то есть будут продвигаться… То есть китайцы «десант» высаживают.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это нормальная практика для любой страны, не только для Китая. Это и Советский Союз, и США, и Великобритания делали. Это нормально. Что здесь такого?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А куда Советский Союз «десантировался» последний раз, напомните?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: А Социалистический блок вам напомнить?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А кто-нибудь остался из наших людей там?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: А дружественные режимы — в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке, в Латинской Америке — напомнить?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совместных браков с местными женщинами, по-моему, у нас там никаких наработок не осталось.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно. Фидель Кастро — это фантом.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да. Спасибо, профессор.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам большое. Давайте ещё один звоночек, а то уже новостники начинают топать ногами. Добрый день. Слушаем вас. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Меня зовут Вадим. Вы сказали, что подписывают трудовые соглашения и ВР, и Китай по проектам с Россией. А на каких условиях? Почему они подписывают, если запрещено? На очень невыгодных для России?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы знаете, на условиях, выгодных для России, потому что в данном случае нужны ресурсы. Я много раз говорил… Спасибо вам большое за звонок.
 
Ребята, не надо гнать ни на «Роснефть», ни на «Газпром». Не надо. Ну да, у них там, конечно, неэффективные траты и прочее. Не они виноваты в том, что нефтедоллары и газодоллары так неэффективно расходовались в жирные годы. Они-то тут при чём? Так уж получилось, что сегодня они — оплот российского бюджета, российской экономики. От того, что мы будем их поносить, от того, что мы будем говорить: «А вот они там что-то такое распродают по дешёвке», — ничего в лучшую сторону совершенно точно не изменится.
 
К вопросу о том, что 73% якобы отойдёт китайцам, хотя по большому счёту там не предприятие, а поле, которое ещё необходимо обустроить. А почему никто не вспоминает о том, что в ТНК-ВР 94,7% уставного капитала было оформлено на кипрскую компанию ТНК-ВР Holdings Limited? Вы где были, сторонники и поборники свободного рынка, частной собственности или эффективного государства? 94,7%. А кипрский квазиофшор в свою очередь принадлежал карибскому офшору. Вот об этом никто ничего не говорит. Стратегическое предприятие было. А ТНК-ВР, значит, так вот кусочек на улице лежит, никто не поднимает? А ведь там и месторождения, и инфраструктура, и нефтеперерабатывающие заводы, и комбинаты, и бензозаправки — там вертикально интегрированный холдинг. А никто об этом не говорил.
 
А сейчас РБК, видите, как делает? Вбросил. Утечка. Официальной информации нет, но скандал, рейтинг и пять годовых окладов в случае отставки — вся меркантильная любовь этих людей к либеральным псевдоклише. Новости.
 
НОВОСТИ
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Продолжаем нашу программу. Я меняю тему. Я буду говорить о том, что в Москве, как показывают данные статистики, никакого кризиса собственно и нет.
 
Не могу не зачитать сообщение, что называется, в продолжение предыдущего банкета. Итак, 74-й. Я не знаю, что там было вначале, но не суть. Это причём SMS, ребята. «Впаривают ВШЭ с подачи С. Шноля. Этот профессор знаком с Соросом и Зиминым. Они пиарят Шноля и его сына из Испании. Они этим летом опять проводили школу через МГУ „Жираф и слон“. Это неодарвинисты и троцкисты. Их очень часто приглашает в Пущино. Маленков в Доме учёных по приглашению Шноля и Иваницкого озвучил, что они будут готовить новую элиту. Сейчас открылся центр МГУ по биотехнологиям, возглавляет Мирошников. Они даже юридически выкрутились: в филиалах РАН оставили возрастных. Мирошников открыто ненавидит Путина, проплачивает марши и протесты, по слухам. Они вместе с другом Брынцалова, Василовым, пиарят с 2008 года биоэкономику — „всех накормим и вылечим“. Надо их вытащить из-под ковров и вмазать этим грязным политиканам». Вот, оказывается, что надо сделать, чтобы жизнь наша пошла на лад. Это была SMS, ребята. Вы не думайте, что это было сообщение с сайта. То есть человек набивал. 574-й, я горжусь вами!
 
Давайте о Москве. В последние дни — вчера, сегодня— многие говорили и много раз обсуждали, что, по данным ВЦИОМ, 80% граждан высказались против переноса столицы из Москвы. При этом привлекательность столицы для респондентов сомнительна: лишь 13% хотели бы, чтобы в Москве жили их дети. Люди связывают это со стрессами, дороговизной, плохой экологией. Всего 5% респондентов определённо хотят, чтобы столицу России перенесли из Москвы в другой город. 7% скорее поддержали бы эту идею. 9% затруднились с ответом. И, как я уже сказал, 80% против. Москва, по высказываниям сотрудников ВЦИОМ, «предстаёт как священная столица, а не как город, жирующий на чужих бедах и несчастьях». Поскольку господин Бах некоторое время назад задавался вопросом, сколько же на самом деле живёт в Москве наших с вами сограждан, я не мог пройти мимо его вопроса и обратился к данным Мосгорстата.
 
Давайте так — прежде всего о Москве. Москва — по данным опять же городской статистики, это 8,5% населения страны, 24% всех организаций, 10% занятых в экономике, 34% научных работников, 14% малых предприятий. Вроде бы кризис. В январе-июле промпроизводство снизилось почти на 13%, по России — на 3%. Оборот торговли упал в Москве на 10%, по России — на 8%. Инфляция, наоборот, выше: официально 12% против общероссийских 9,4%.
 
А теперь, собственно, отвечаю господину Баху и для общей информации всем вам. С 2001-й по 2015 годы население нашей столицы выросло на 21% и сегодня составляет, господин Бах, 12 миллионов 198 тысяч человек. И не надо говорить, что никто не знает, сколько в Москве живёт людей. 12 миллионов 198 тысяч человек. Это, конечно, очень много, я согласен, но тем не менее вот такая статистика. Сколько приезжих, сколько мигрантов, сколько жителей ближнего и дальнего Подмосковья, а также других регионов, работает в Москве, городская статистика не раскрывает. Мы знаем, что немало. Но если мы говорим о том, сколько живёт по статистике, то 12,198 млн.
 
Москва — это вовсе не город пенсионеров, господа. В общей численности населения таковых ровно 25%. Жителей трудоспособного возраста 61%, моложе трудоспособного — 14%. Надо сказать, что пенсионеров с 2001 года в Москве стало несколько больше. Если я говорил, что сейчас, на начало 2015 года, их четверть населения, то в 2001 году численность пенсионеров была по удельному весу 21% от общей численности населения.
 
Безработица — апрель-июнь, самые свежие данные— даже по методологии МОТ менее 2%. По России в целом — 5,3%, а у нас — 1,9%. Теперь — внимание! — чтобы вы не говорили, что мы это скрываем. Среднемесячная начисленная зарплата в Москве в июне составила — ай-ай-ай! — 66 562 рубля — плюс 5% к тому же периоду 2014 года. Ещё раз для тех, кто не расслышал: средняя начисленная зарплата в Москве в июне составила 66 562 рубля. В первом полугодии 2015 года реальные денежные доходы (не надо нам про инфляцию и рост тарифов на ЖКХ) москвичей выросли на 1,5%. Кстати говоря, за тот же период 2014 года, за первое полугодие, снизились на 9,5%, а в этом полугодии выросли на 1,5%. В июле доля доходов, направленная (а теперь ещё раз внимание!) на пополнение вкладов, приобретение ценных бумаг, покупку иностранной валюты, составила — ой-ой-ой! — 21% от всех расходов населения. В апреле было 26,6%.
 
После того как я посмотрел эти данные и привёл их вам, я вспомнил фразу, опять же которая была сказана на этой неделе, фразу руководителя банка ВТБ Андрея Костина, который считает, что «в российской экономике нет кризиса, а есть признаки стагнации». Помните, даже посмеялись тогда над словами господина Костина: «Ну как это? Ну что это? Конечно, у них там кризиса нет. У Костина какой кризис?». Вот взяли отдельно взятую Москву, да? 21% всех расходов — это финансовые расходы: валюта, ценные бумаги, пополнение вкладов и прочее. Конечно, Москва — это не вся Россия. Ну, никто же не говорит. Но в общем и целом… Мы же московское радио? Оно называется, если вы помните, «Говорит Москва». Так вот, у меня вопрос к вам, особенно учитывая то, что…
 
Вы знаете, к нам приходит Максим Ликсутов, к нам приходят другие ответственные московские чиновники, рассказывают нам о том, как они заботятся, в том числе о нас, о московских автомобилистах. Это мы всё слышали, это мы всё знаем. Ну, вроде как кризис. Меньше машин на дорогах не становится. Ну никак не становится! Пробки в общем и целом те же самые. И тут опять же статистика: в августе этого года, по сравнению с августом года прошлого, трафик на московских дорогах не уменьшился. Причём на московских дорогах рассекают отнюдь не только жители Москвы, но и других регионов.
 
Так вот, есть ли в Москве кризис или нет? Может быть, мы здесь в Москве напрасно плачем и рассказываем о наших бедах? Ещё раз повторяю: Москва — это не вся Россия, мы всё это знаем. Меня интересует, как лично вы относитесь к текущей ситуации в нашем с вами городе (а для некоторых, например для меня, ещё и в родном городе). 73-73-948. SMS: +7 (925) 8888-948.
 
Добрый день. Слушаем вас. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Хочу вам сказать, что всё-таки кризисом попахивает, потому что очень много хожу пешком по городу — очень много пустых помещений с известным всем словом «аренда». Их количество увеличивается не по геометрической, но по арифметической прогрессии точно.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, я бы не сказал, что даже по арифметической, но подрастает, я с вами согласен.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И даже в торговых центрах всё больше и больше пустых помещений. Поэтому я думаю, что это не от сладкой жизни всё-таки. С одной стороны, их тоже можно понять. У меня люди работают в одном торговом центре, и им Правительство Москвы ввело налог, который зависит от площади.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: «Торговый сбор» это называется, мы говорили.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я их понимаю, потому что торговые центры берут за аренду налом, и никто налоги платить не хочет.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Торговый сбор с тех, кто арендует, а не с торговых центров.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так я и говорю. Когда Правительство Москвы дало статистику по торговым центрам, там практически все торговые центры убыточные. Ребята, поели чуть-чуть хлеб с маслом — пора делиться.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я даже знаю, как это сделать. Спасибо вам большое.
 
Кстати говоря, хвалить себя не принято (это ввёл президент Российской Федерации в общепринятые нормы публичного поведения), но тем не менее. Вы знаете, мы в начале лета говорили о торговом сборе и я вам просто и на пальцах объяснял (и, кстати говоря, в «МК» писал об этом достаточно подробно), как конкретно, по каким конкретно финансовым механизмам это ударит по индивидуальным предпринимателям. Вот Сергей Семёнович нам рассказывал о том, что можно, скажем, для тех, кто сидит на «упрощёнке», часть этого сбора засчитывать в виде платежей в московский бюджет. Но в Налоговом кодексе есть жёсткие ограничения. Например, если вы платите 6%, то 3% вы можете «оправдать» этим торговым сбором, а вот 3% вы должны заплатить. Также я говорил о том, что, например, в парикмахерских, в салонах красоты, в фитнес-центрах, в кинотеатрах и в других не связанных напрямую с торговлей заведениях существуют торговые точки, это сопутствующая торговля. Получается, что им тоже надо платить этот торговый сбор. А с учётом того, что ситуация сейчас с оборотом в розничной торговле минус 10% по итогам первого полугодия, то это, наверное, не очень здорово.
 
Так вот, я вам должен сказать, что всё это было учтено — и разрешено не 3%, не половину от доходов, причитающихся городскому бюджету, а все доходы «оправдывать» торговым сбором. Разрешена, кстати говоря, и торговля в тех заведениях, о которых я только что сказал, то есть в компаниях, напрямую с торговлей не связанных. То есть люди-то слушают, люди воспринимают, люди корректируют. Это к вопросу о том, что мы тут разглагольствуем, а нас не слышат.
 
73-73-948. Есть в Москве кризис или нет?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Я хотел как раз сказать по поводу кризиса, которого у нас нет, в Москве. Достаточно сказать того, сколько народу в Москве работу потеряло из-за того, что Собянин закрыл кучу торговли, малого бизнеса. В нашей фирме только 90% точек закрылось.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: А вы чем занимаетесь?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Торговля в подземных переходах.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Чем?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы торгуем сувенирами, часами.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Какими часами?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наручными часами.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, какими конкретно? Я понимаю, что наручными. А какими?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Фирмы вам назвать или что? Что вы имеете в виду? Наручные и настенные часы, не брендовые.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, понятно. То есть подделки.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Брендами мы не торгуем. У нас есть российские фирмы. Естественно, Китай —большая часть. Вполне дешёвый товар. То, что народ как раз просит.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: А почему закрыл Собянин торговлю в подземных переходах?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Обуславливается это тем, что якобы город получает мало. Хотя за прошлый год Собянин и Ликсутов подтвердили информацию, что получено 4 миллиардов рублей только с метрополитена.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: И ещё чем?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Будет якобы все выставлено на аукционы. Я вам могу сказать, что у меня лично у метро «Варшавская» 1 декабря были выставлены металлические ограждения около палаток. Было заявлено: «Торгуйте как хотите».
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть вы считаете, что ограничение торговли в подземных переходах свидетельствует о кризисе в нашем городе?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что потеря людьми работы в больших количествах… Только в метрополитене порядка 10 тысяч человек потеряют работу к концу года. Сейчас потеряла примерно половина.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я понимаю, я понимаю. Это говорит о чём? Это говорит о том, что кризис в Москве?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, я считаю, что в Москве кризис, полномасштабный кризис, люди теряют работу. У меня полно знакомых, которые потеряли работу…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Всё понял. Спасибо вам большое. 73-73-948. Вот мнение: запретили торговлю в подземных переходах и внутри станций метро перед входом в метрополитен — и это свидетельствует о кризисе. Я в данном случае не адвокат московских властей и я не знаю, какими конкретно мотивами руководствовались столичные руководители, столичные начальники, когда закрывали. Может быть, объективными. Может быть, антитеррористическими. Может быть, меркантильными. Да что там — коррупционными. Бог его знает. На мой взгляд, это не вполне свидетельствует о том, что в Москве кризис. Куда делись эти люди, которые работали в этих подземных переходах? Я полагаю, что значительная часть этих людей были не коренными жителями, не москвичами в общепринятом понимании, а это люди, которые приехали из регионов, а то и из ближнего зарубежья. Они снимали здесь жильё, они здесь работали. И вполне вероятно, что они уехали из города. Это не те люди, которые рассекают по столице на автомобилях.
 
По поводу налогов в московский бюджет. Я утверждаю, что налогов с этого добра платилось явно недостаточно, если вообще что-то платилось. По поводу работы, которую эти люди давали (я имею в виду собственников палаток в подземных переходах), у меня тоже большие сомнения, потому что сигаретная палатка или палата для сувениров — мне кажется, это не совсем та работа, которая нужна москвичам, и не совсем тот товар, который нужен москвичам в первую очередь. Москвичи, как мне представляется, не спят и не видят, чтобы приобрести лишние сигареты, бутылку пиваса или часы не брендовых марок, которые очень часто ещё и ломаются. Но это моё личное и субъективное мнение, я вам его не навязываю.
 
73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас. Представляйтесь.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Леонид. Я хотел задать вопрос господину Кричевскому.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы, может быть, захотите высказаться?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, я хочу высказаться. Меня немножечко удивило. Когда вы рассуждали о кризисе, вы сравнивали нынешнее положение с тем, что было год назад, в 2014 году. Это совершенно некорректно. В 2014 году уже был кризис. И если вы хотите судить, насколько мы в кризисе, то надо сравнивать не с 2014-м, а с 2013 годом.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы знаете, это не я сравнивал.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Дайте мне договорить. Секундочку.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да подождите вы! Не надо вот здесь насаждать свою точку зрения. Это не я сравнивал, я приводил данные Мосгорстата. Это Мосгорстат говорил о сравнении 2015 года и 2014 года.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Надо было привести данные по сравнению с 2013 годом.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Стоп! А почему вы считаете…
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы же делали вывод, что нет кризиса?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не делал вывод, я спрашивал у вас.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Далее. Кризис прежде всего на потребительском рынке сказывается.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Видите, я вас не отключаю.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Посмотрите, как просел потребительский рынок — автомобилей, например, это же совершенно очевидно — по сравнению с 2014-м, по сравнению с 2013 годом. Посмотрите, как просел рынок одежды. И так далее, и так далее. Вот по этому надо судить о кризисе, потому что кризис —это прежде всего провал потребительского рынка. Вы же говорите о 2014 годе. Можно сказать, что сильнее стал кризис в этом году или слабее — это можно судить по сравнению с 2014 годом. Но о наличии кризиса нельзя судить.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нельзя, я понял. Простите, а как вас зовут?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Леонид.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Леонид, я же не утверждал, я у вас спрашивал. Сравнение, которое я приводил, —это не моё сравнение, а сравнение Мосгорстата. И, наконец, третье… Вот теперь вы не перебивайте! И, наконец, третий эпизод, который хотелось бы представить. Я не считаю, что вся московская экономика основывается исключительно на торговле— будь то потребительскими товарами, автомобилями или, простите, сигаретами с презервативами. Мне кажется, Москва заслуживает большей и лучшей участи, нежели чем вы рисуете, рассказывая о провале в продажах автомобилей.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, вы передёргиваете мои слова. Я даже сомневаюсь, что вы профессор. Потребительский рынок — это не только торговля.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Леонид, а вы простите, кто?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я, простите, человек, который много занимается и производством, и техникой, и разработкой…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Молодец. Вы по образованию…
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не экономист.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: По образованию, по должности?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня высшее образование, я кандидат наук, если вас интересует.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: А почему вы позволяете себе разговаривать себе со мной в таком тоне? Вы сомневаетесь?
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот прекрасная ситуация пропагандиста — когда возразить нечего, начинают говорить: «Почему вы разговариваете в таком тоне? Предъявите ваш паспорт». Просто замечательно! Вы отлично проиллюстрировали…
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Скажите, а что вы вообще у нас делаете? Ну, если здесь всё так плохо, если тут сплошные пропагандисты собрались и вешают вам лапшу на уши, у Путина три копейки получают между дверьми в коридоре, что же вы здесь делаете? Езжайте туда, где всё хорошо.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот! Замечательно! Спасибо.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо и вам. Напоминаю, мы начинали и мы заканчиваем мыслью великого Лихачёва, которую я хотел бы в данном случае представить для нашего слушателя Леонида: «Интеллигентность — это способность к пониманию, к восприятию, это терпимое отношение к миру и к людям». Мы же не говорим о том, что в Москве никакого кризиса нет. Мы же не говорим о том, что в Москве кризис жуткий, сумасшедший и люди здесь побираются на улицах. Мы ничего этого не говорим. Мы с вами обсуждаем, есть ли кризис или нет. Судя по статистике, кризиса нет. По вашему мнению, если учитывать падение продаж легковых автомобилей в этом году, то кризис есть. Это ваша точка зрения, но её не надо насаждать, понимаете. Две токи зрения: одна ваша, другая неправильная. Вы сомневаетесь в том, что я профессор. Вы сомневаетесь в том, что я независимо и объективно смотрю на окружающую действительность. Это ваше право, и никто у вас его не отбирает. Но надо быть терпимым.
 
73-73-948. Добрый день. Алло.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Вячеслав, я из Москвы.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Вячеслав.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как вы относитесь к слиянию компаний «Трансаэро» и «Аэрофлот»?
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Мы говорили об этом неделю назад. Эта тема долгая и, к сожалению, для нас с вами не радужная, потому что, скорее всего, цены на билеты будут повышаться. И не потому, что «Аэрофлот» такой плохой, а потому, что «Трансаэро», как мне кажется, слишком много денег спёрло, а также выстроило билетную пирамиду.
 
Давайте последний звонок на сегодня, а то новостники меня просто выгонят из студии. Добрый день. Слушаем вас. Представляйтесь, пожалуйста. Да-да, подтверждают! Вы видите, подтверждают, что выгонят. Говорите.
 
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Алексей из Москвы. У меня один-единственный вопрос: а что делать-то? Всё так мрачно, всё так неудачно — прямо жить дальше не хочется! Делать-то что? Спасибо.
 
Н. КРИЧЕВСКИЙ: Думать. Спасибо большое и вам, Алексей. Думать, развиваться, повышать уровень эрудиции, никому не верить на слово (я имею в виду — в публичной сфере), прислушиваться и анализировать аргументацию, выдвигать собственные контраргументы. Когда этим будете заниматься вы и те, кто вокруг вас, будет повышаться интеллектуальный уровень всего нашего общества, и эта квинтэссенция отразится и на том, что рано или поздно изменятся те решения, которые принимаются сегодня наверху. В том числе и слушать нашу программу, потому что мне кажется, что помимо развлекательного и информационного элемента она несёт ещё и некий познавательно-интеллектуальный акцент. Может быть, я ошибаюсь и слишком много беру на себя.
 
Как бы то ни было, это был «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии был я — Никита Кричевский. Услышимся через неделю. И, конечно, берегите друг друга!