Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки». Мы начинаем. Ольга Данилевич… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас в гостях…

О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас психолог… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Владимир Владимирович Шахиджанян, журналист, психолог, педагог и активно действующий против блондинок. Две против одного. Если сложить их возраст, они всё равно будут годиться мне во внучки. Ехал к вам, но до этого был на метро, стою. Какая-то женщина уступает мне место: садитесь. С бородкой, седые волосы.  Да нет, нет, что вы! Я постою в свои 97-то! Я и стоять могу. Что вы говорите?! 97! В жизни бы не дала больше 85. А мне всего 75. Вот такой я…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И часто вы такие проверочки устраиваете людям? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Вот вам только что устроил. Вам вдвоём сколько годков? Ну, быстро!

О.ДАНИЛЕВИЧ: 60 нам вдвоём, 60!

В.ШАХИДЖАНЯН: Да ладно дурака-то валять, обманывать. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почти 61, я бы даже сказала. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Сначала они обманули меня с причёсками, я думал, действительно блондинки. Хотя бы крашеные. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Смотрите, я специально для вас покрасилась.

В.ШАХИДЖАНЯН: Чуть-чуть, чего врать-то? Не надо. А вторая просто шатенка, ближе к брюнету, таким, каким я был… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но внутри-то блондинка. Глубоко внутри самая настоященская. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Это не про вас сказал когда-то, он ещё вас не знал, естественно, Александр Вертинский: разве можно от женщины требовать многого? Там, где глупость божественна, ум ничто.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я надеюсь, что у меня сейчас глупость божественная. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Владимир Шахиджанян, Владимир Владимирович. Друзья, вы можете задавать нашему гостю вопрос традиционно по номеру +7 925 88 88 948. Это номер для ваших SMS-сообщений.

В.ШАХИДЖАНЯН: Какой номер, еще раз? 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вам-то зачем? Вы сами себе будете писать сообщения? +7 925 88 88 948. Сайт govoritmoskva.ru, там есть специальная вкладочка. Ну и не забываем про Twitter govoritmsk. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ничего понять не могу!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это неважно. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Они произносят адреса как все блондинки. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Конечно. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ваш номер телефона? Бла-бла-бла. А ваша профессия? Бла-бла… А когда можно пригласить вас на ужин? Можно…. ну повторите вы номер нормально. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Смотрите, уж записали, у вас всё хорошо получилось… 

В.ШАХИДЖАНЯН: +7 925 888 894. И еще одна восьмёрка. Две блондинки и я, мы будем счастливы ответить на ваши вопросы. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Там четыре восьмёрки. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Всего четыре, а здесь три и одна. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Короче говоря, ну её, эту нумерологию. Давайте уже ближе к теме! 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему вы ко всем, независимо от возраста, общаетесь по имени-отчеству? Нас это сильно интересует, потому что перед началом программы вы спросили у нас с Катей, какие у нас отчества. 

В.ШАХИДЖАНЯН: О радость моя, Екатерина Ивановна… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА:  Это Ольга Вячеславовна. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ольга Вячеславовна. Ну что ж меня перебивают? 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Простите, пожалуйста… 

В.ШАХИДЖАНЯН: О радость моя, Екатерина Ивановна… О счастье моё, Ольга Вячеславовна… Кричевский, когда выходил из студии, только что была его замечательная программа, какие слова вам прошептал на ухо, что вы просто расцвели? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Зачем вы рассказываете, что здесь происходит? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Между лопатками появились маленькие пропеллеры. Вдруг вы взлетите. А вы, Екатерина Ивановна, вошли и  звукооператору, не знаю, звукорежиссёру что-то прошептали, и он вам, и тоже расцвели. Ну конечно по имени-отчеству. В отчестве имя отца, любим-не любим, но носим. На равных. Я к вам, вы ко мне. А то что это такое: Катенька, Оленька… А вы мне: Владимир Владимирович… Или Володенька… Лучше по имени-отчеству. Когда-то Михаил Аркадьевич Светлов, выдающийся российский, советский, русский поэт, драматург стоял, ему кто-то сказал: Миша! Он сказал: "Ну, зачем так сложно? Зови меня просто Михаил Аркадьевич…" 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Владимир Владимирович, вы, когда сами себя представляли, не сказали, а ведь многие вас знают ещё и как автора «Соло на клавиатуре». И наши коллеги многие прошли эту прекрасную программу. В этой связи вопрос. В Твиттере вы недавно написали, что скоро вы со своим «Соло на клавиатуре» пойдёте в очередное силовое ведомство, где сотрудники будут проходить «Соло на клавиатуре». Это что за ведомство? И дошли ли? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я мечтаю, я надеюсь, я верю, я уверен, я добьюсь и добьюсь, чтобы Владимир Александрович Колокольцев, главный полицейский нашей страны, принял меня — раз. Поговорил о том, как улучшить нашу полицию, — два. И чтобы все сотрудники, от замминистра до участковых и дежурных на вахте и КПП, прошли «Соло на клавиатуре»

О.ДАНИЛЕВИЧ: А есть какие-то подвижки в этом смысле? Вы договорились о встрече? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да. С его помощником уже договорился, что я напишу небольшую свою разработку, – раз. Мне в своё время звонил Владимир Александрович и сказал, что увидится со мной, – два. Всё больше и больше полицейских сами проходят «Соло», и в интернете я дал обращение к Владимиру Александровичу Колокольцеву, там уже более 300 откликов о том, что программа о'кей, что полицейским это полезно, что меня надо принимать, что если полицейские научаться набирать… Вы же тоже её прошли? Она делает человека лучше? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, она делает человека быстрее. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Она делает человека умнее. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: И грамотнее. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Она делает человека грамотнее, она делает человека мягче, интеллигентнее, спокойнее, ровнее, более волевым…. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ой, спокойным — не знаю, Владимир Владимирович… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Все нервничают, когда проходят, клавиатуры трясут… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Когда проходят, вот так трясутся! Но потом тяжело в учении, легко в бою, говорил Суворов. Ну что ж такое, у нас все, от премьер-министра и кончая вахтёрами, в том числе и в Белом доме, все тыкают двумя пальчиками. Полчаса одну страницу текста! Когда её можно набрать за пять минут. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: В этой связи скажите... Это же уже не первое ведомство, в которое вы приходите со своей программой. Где самые способные ученики? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Сбербанк! Да здравствует Герман Оскарович Греф! Он заставляет своих сотрудников, заставляет читать хорошие книжки, обучаться по хорошим программам, внедряет современные методы. Он преобразил Сбербанк. И второе — это Татарстан. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот я как раз хотела спросить… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Сам Рустам Нургалиевич Минниханов научился. И сказал: "Если я научился, пусть все остальные научатся". И приобрёл для всего Татарстана! А в Москве, я надеюсь, что меня когда-нибудь примет… ну, вы сами уже догадались, кто… Собянин.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Владимир Владимирович Путин, мы думали.

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, Владимир Семёнович. Простите, Сергей Семёнович Собянин. И скажет: быть тому! Чтобы во всех ведомствах и подразделениях проходили «Соло на клавиатуре» и научились наконец-таки работать быстро, красиво, элегантно, без ошибок. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Владимир Владимирович, у меня вот такой вопрос. Я возвращаюсь к Татарстану. Ведь там не просто «Соло на клавиатуре», вы ещё хотели обучать местных чиновников, министров, сделать их Цицеронами, чтобы они ещё и красиво говорили. Насколько мне известно, это просто моя родина, когда…..

В.ШАХИДЖАНЯН:  Спокойнее, я не уйду из студии. Не торопитесь, я не уйду из студии. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А я не тороплюсь, я всегда так говорю. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Вы так быстро говорите, что я не могу ничего разобрать. И мне надо кое-что запомнить. Я понимаю, что слушать, думать…. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ещё пока ничего не надо запоминать…

В.ШАХИДЖАНЯН: Слушать, думать, знать — это ваш лозунг. Но если его произносить так быстро, то …. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы пытаемся просто…. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Зачем вы меня перебили? Я хочу вам вопрос задать. Можно? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Дайте музыкальную отбивку… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Владимир Владимирович, в вашем большом монологе Катя просто пытается вставить сколько-то слов. Давайте мы её послушаем.

В.ШАХИДЖАНЯН: Екатерина Ивановна, я вас понял. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы специально так запутываете людей, чтобы они забывали, какой вопрос хотели задать? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, я не специально. Просто я вам дал вам маленький урок — учимся говорить публично. Не Цицерон… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это прекрасно. Можно я вопрос задам? Нет? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Можно я закончу? Не Цицерон, а нормальный человек. И когда женщина говорит медленно, точно, спокойно, смотрит мне в глаза, проникновенно так, что у меня сердце начинает биться так же, как у вашего звукорежиссёра, я буду рад. Чуть спокойнее. Мы проводим мастер-класс… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста…. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Пятёрка. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что именно…

В.ШАХИДЖАНЯН: Четвёрка.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что конкретно Рустам Нургалиевич выучил на ваших уроках ораторского искусства? И так мы будем говорить с вами час, и целый час пройдёт, и мы зададим вам только два вопроса. Но отвечайте, пожалуйста, на первый. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Прекрасно, пять. Минниханов посмотрел наш курс и сказал: "Надо, чтобы наши чиновники умели говорить с людьми, чтобы не было у них слов-паразитов, чтобы беседовали с людьми не перебивая, чтобы дали высказаться им. Чтобы умели отстаивать свою идею. Чтобы доказательно выступали на совещаниях, собраниях, симпозиумах, форумах, обсуждениях. И чтобы хорошо общались, в том числе и с женой, а она с мужем, и с детьми, и с бабушками и дедушками". Это не Цицерон! И готовит наша программа не ораторов, которые призывают… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А кого? 

В.ШАХИДЖАНЯН: А готовит наша программа нормальных людей, чтобы они говорили не так: ну, так сказать, сам, в общем, понимаешь, ну вот, между прочим, так сказать, я, блин…. Ужас.

О.ДАНИЛЕВИЧ: А у нас чиновники грамотные вообще? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет. безграмотные. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Все? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ну. Большинство. Они не глупые, но они не умеют говорить. Почему? Их не учили этому в школе — раз. Их не учили этому в институте — два. Их не учили этому в семье. И они боятся. Они всё время боятся что-нибудь не то сказать. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ляпнуть. А самое главное слово-паразит? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ай, радость моя, способная ученица. Я открыл очные занятия в Москве, приходите. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Самое главное слово-паразит у чиновников? 

В.ШАХИДЖАНЯН: В большинстве «вот». Многие «так сказать». Некоторые «сам понимаешь». У процентов 10: э-э-э, ме-е-е, м-м-м и так далее. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Арбат Реал пишет: "Коренных москвичей узнаю по размеренной речи". Правда? Есть какая-то связь? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Есть, я сейчас вам отвечу на ваш вопрос. Ни одного звонка нет? 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А мы не берём звонки.  

О.ДАНИЛЕВИЧ: Берём только сообщения. 

В.ШАХИДЖАНЯН: А зачем вы дали телефон? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Для сообщений, для SMS. 

В.ШАХИДЖАНЯН: А, для SMS, я не понял. Разницу между Москвой и Санкт-Петербургом знаете? В двух словах.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В поребриках. В парадных. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет. В поребрике, авторучке, куртке, рубашке, билетики проездной, единый…. Нет-нет. Москва: московское время — 13 часов, 18 минут. Говорит Москва! Ленинград: московское время — 13 часов, 18 минут. Говорит Санкт-Петербург. Говорит Ленинград. Мягче, интеллигентнее, спокойнее, ровнее… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Поэтому у них дожжь, а у нас здесь дождь.

В.ШАХИДЖАНЯН: Да. "Жизнь коротка, потерпи немножко", — сказал хороший санкт-петербургский юморист. Я поменял его слова: жизнь коротка, порадуйся немножко. В этом смысл жизни, в радости. Не знаю, согласитесь вы со мной или нет, Ольга Вячеславовна.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я постараюсь, но сейчас я хочу задать вам вопрос, продолжая тему чиновников.

В.ШАХИДЖАНЯН: Не надо говорить «я хочу». Вы же его задаёте — и задавайте. Зачем слово «хочу»? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: И смотрите какой вопрос. 

В.ШАХИДЖАНЯН: И смотрю! Слушайте. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Про Владимира Владимировича хочу вас спросить, про Путина нашего. Вы говорили однажды, что Владимир Владимирович говорит грамотно, но при этом он не стесняется, если вдруг что, позвонить своему преподавателю и спросить, как правильно произносится то или иное слово. Вот вам точно так же кто-нибудь звонит? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да, такие звонки бывают.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто, например? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Но чаще звоню я. Мне звонят мои сотрудники фирмы, у меня фирма "РГ Соло", на ней круглые сутки работают 25 человек, мы объединили 371 000 в сообщество приличных, порядочных, умных, добрых, отзывчивых. И мы знакомим. Недавно отметили 115-ю свадьбу, мы знакомим людей. Поэтому мне звонят мои ученики, мои друзья, мои коллеги и сотрудники моей фирмы. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это довольно странно, потому что проще ведь, наверное, залезть в интернет, посмотреть на сайте какой-нибудь gramota.ru, например, как пишется то или иное слово и как ударяется оно. А люди звонят…. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Понимаете, жалюзи или жалюзи? Конечно же, жалюзи — французское слово. Но словарей такое великое множество, и один говорит: поднялся. А другой говорит: допускается и поднялся. И так далее. Поэтому если ты уже кому-то веришь, то лучше спросить. А когда звонит ректору бывшему, теперь она президент университета, Путин, то он её хорошо знает, ему заодно и приятно пообщаться. И услышать живой голос, и задать вопрос, и уточнить, это проще и удобнее. У меня в связи с этим есть такая шутка. Я когда читаю лекции, я говорю: "Ах, как приятно, что вы меня слушали и слышали…. ". Я люблю Владимира Владимировича, я ценю его, я многие слова его учу наизусть. Я часто обращаюсь к Владимиру Владимировичу. Его слова: "Славлю отечество, которое есть, но трижды, которое будет". Блестяще! Я тоже надеюсь, что у нас будет прекрасное отечество. Владимир Владимирович Маяковский. Мне нравится Владимир Владимирович, я читаю его, слушаю, перечитываю, вслушиваюсь, запоминаю. Знаток русского языка, знаток жизни, мира — Владимир Владимирович Набоков. Включаю телевизор — я люблю смотреть другого Владимира Владимировича. Какие жесты! Какая точность! Какой взгляд! Какие формулировки! Владимир Владимирович Познер. Но больше всего я люблю другого Владимира Владимировича. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Шахиджаняна.

В.ШАХИДЖАНЯН: Шахиджаняна. Потому что любой человек, если хочет успеха в жизни, должен любить себя. Вы вот не знали, я вам сказал, когда мы встретились в коридоре: "Сегодня международный день борьбы с нищетой". Ведь есть нищета духовная и денежная, материальная. Я думаю, что когда мы боремся с нищетой, мы должны бороться и с нищетой духа. Но это отдельная передача… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это действительно отдельная передача. А пока мы в нашей. Когда вам звонят и задают вопросы по правильности произношения того или иного слова, это происходит так же часто, как когда задают вопросы психологического характера? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, гораздо реже. Мне чаще звонят по поводу секса. Секс, секс, секс… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Что же они у вас спрашивают? Как вести себя с женщиной? Или женщине с мужчиной? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я же написал книгу "1001 вопрос про это", она вышла тиражом 16 миллионов. И поэтому все считают, что я врач-сексолог. А я не врач-сексолог. Я и психолог-то весьма условный. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А писатель? 

В.ШАХИДЖАНЯН:  Нет, в лучшем случае я литератор. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А преподаватель? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Хороший, прекрасный преподаватель, у меня замечательные ученики, я 35 лет преподавал на факультете журналистики. А про секс — я смотрю на вашего звукооператора, он даже воспрял духом, сразу улыбнулся, как я начал говорить про секс… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: По-моему, он как статуя. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Так вот, секс — это наше всё. Секс был, секс есть, секс будет. Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить. Без секса нет жизни. Если у тебя хороший секс — ты прекрасный политик, у тебя всё получается. Если у тебя плохой секс — ты злой политик, и у тебя ничего не получается. Если у тебя хороший секс — ты замечательная женщина, ты довольна, радостна, приветлива. Если у тебя плохой секс — ты сквалыга, ты ворчлюга, ты ужасна. Поэтому да здравствует хороший секс, да здравствует хорошая любовь. Ну, про секс я могу говорить долго и много, ваш следующий вопрос. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Наш следующий вопрос касается вашей книги о гомосексуализме. 20 лет вы её пишете, вроде бы как должна называться «Я и я».

В.ШАХИДЖАНЯН: «Я как я».

О.ДАНИЛЕВИЧ: Когда-нибудь вы её допишите? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Думаю, что нет. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Сколько лет я занимаюсь гомосексуализмом! И чем больше я им занимаюсь, я понимаю, что я его всё меньше и меньше понимаю. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Владимир Владимирович, а что значит  — «занимаюсь гомосексуализмом»?

В.ШАХИДЖАНЯН: Вот я знал, что это вам понравится. Читаю, изучаю, встречаюсь, думаю, размышляю, сопоставляю. И пишу. У меня огромное досье, на моем сайте 1001.ru, подраздел Я+Я, 28 000 страниц на эту тему. 28 000 страниц! 

О.ДАНИЛЕВИЧ: В чём самая большая сложность? Что-то меняется кардинально в восприятии этой проблемы, если это можно назвать проблемой? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Не очень точный вопрос, поэтому не могу ответить. Не очень понял. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему вы не можете написать? 

В.ШАХИДЖАНЯН: А, почему: потому что я не могу понять до конца это явление — это раз. Потому что жизнь опережает. Потому что много ещё другой работы, мне кажется, более важной. Потому что я не очень выяснил, как строить эту книгу. Это что, разговор с молодым геем, который вдруг обнаружил: "Я гей!"?

О.ДАНИЛЕВИЧ: А изначально вы что планировали? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Говорят "не говорить родителям", что делать? Стыдиться-не стыдиться? Заниматься спиннингом-не заниматься спанкингом? И так далее. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Когда вы её задумывали, вы хотели, чтобы она как выглядела? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Тогда, когда я её задумывал, у нас мало кто на эту тему говорил, я первый, кто написал около ста страниц на эту тему в книге «1001 вопрос про это». И получил огромное количество откликов, полторы или две тысячи.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Положительных или отрицательных? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Положительных, именно на эту тему. Хорошо, что вы написали, помогите и так далее. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас вас могут закидать шапками, нет? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, сейчас уже всё совсем по-другому. Не открыватель, не психологический разговор «прими себя таким, каков ты есть». Тогда ещё не было ни клубов, ни журналов, родители в ужасе думали. Да и поменялась точка зрения на гомосексуальность. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: В какую сторону?

В.ШАХИДЖАНЯН: Поймите, когда мы говорим "гомосексуальность", это не обязательно геи, это ещё и лесбиянки. Лесбиянок принимают попроще, спокойнее. Мужчин-гомосексуалов хуже. А надо принимать человека вне зависимости от его сексуальности. Это тема настолько деликатная, долгая и не для дневного эфира, что я бы предпочёл перейти в другую. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всё равно ещё на эту тему. В США легализованы гей-браки. В России когда-нибудь возможно это? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Вы знаете, всё возможно. Я не очень любитель современных песен, но эта песенка «Всё возможно» мне как-то близка. Вы мне во внучки годитесь, когда я был в вашем возрасте, только в страшном сне могло показаться, что то, что у нас сейчас есть, — это реально. Потому что нас бы с вами за наш разговор… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Расстреляли…

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, выслали бы в Саранск. Тогда уже не стреляли. При Брежневе не стреляли. Но в Саранск выслали бы, и по пятнашечке мы бы получили, без права переписки. И ничего, выдерживали. А сейчас мы на эту тему спокойно, ровно говорим. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, не совсем спокойно и ровно. Закон о пропаганде гомосексуализма среди детей действует у нас. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Это полный идиотизм, этот закон, потому что пропаганда вообще плохое слово. Пропаганда секса тоже плохое слово. Должны быть сексуальные знания. Говорить с детьми о гомосексуализме надо или не надо? Нет, формально не надо. А практически обязательно надо. И не только о гомосексуализме. Каждая мама должна сказать своему ребенку, девочке, мальчику, не важно: если тётенька или дяденька тебе дают конфетку и тебя зовут посмотреть игрушки, никуда не иди! Скажи: "Мой папа полковник полиции и мама моя из ФСБ мне сказали: "Не ходи с дяденьками, не ходи с тётеньками". Потому что до сих пор есть насилие над детьми. И на гомосексуальной основе. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это уже педофилия всё-таки, а не гомосексуализм.

В.ШАХИДЖАНЯН: Гомосексуальность, есть мужчины, которые только мальчиков хотят. И есть женщины, которые хотят только девочек. Это чистый гомосексуализм. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Как вы относитесь к самому известному борцу с гомосексуалистами Виталию Милонову? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я не понимаю, о чём вы говорите. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы не знакомы? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Не знаком. Я первый раз слышу это имя.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Удивительный вы человек. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ну, что делать. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Никогда не слышали?

В.ШАХИДЖАНЯН: Ну, представьте себе, нет. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И он тоже ведь из Петербурга. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я не в курсе. Мне это не очень интересно, извините. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вчера появилась новость, что в фейсбуке всё больше людей признают себя гомосексуалистами, это статус официальный… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Это среди американцев, шесть миллионов себя признали, я читал эту заметочку. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы как думаете, с чем это связано? Это какая-то волна, люди перестали бояться? Или это может быть новая мода какая-то? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, это не мода. Дело в том, что скрывать что-то всегда очень трудно. Что преступнику сложно, когда он преступник? Меня могут раскрыть, меня могут поймать, третировать, это страшно, не дай бог. Любой гомосексуал – он разведчик. Он всё время скрывает, скрывает, скрывает. И когда ты сказал: да, всё, я! Первым, кто был в России, если вы помните, ваш коллега, журналист… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Антон Красовский. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет. Журналист, историк Черкизов. Андрей Александрович Черкизов это был, знаменитый историк, знаменитый публицист, знаменитый радио- и тележурналист. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Сейчас мы прервёмся на новости… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Сейчас мы прервёмся на новости, которые будет говорить человек, прошедший «Соло на клавиатуре», и я так рад его видеть! И как он улыбается мне! Прекрасно! Спасибо! 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Сергей Короза будет читать новости. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Сергей Короза! 

 

НОВОСТИ 

 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: 13.35,  время московское…. 

В.ШАХИДЖАНЯН:  И хорошенькие блондинки, умненькие, славненькие… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А почему вы опять перебиваете? 

В.ШАХИДЖАНЯН: … добрые, нежные и благородные.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И в гостях у нас… 

В.ШАХИДЖАНЯН: У Екатерины Ивановны и Ольги Вячеславовны Владимир Владимирович Шахиджанян, который благодарит Страшнова Дмитрия, Никифорова Николая и очень многих других, тех, кто понимает меня, любит меня, поддерживает меня и хотят заниматься по программе «Учимся говорить публично», по «Соло на клавиатуре», по книжке «1001 вопрос, как заниматься правильным сексом», по гимнастике душе, ибо понимают, что жизнь — это творчество, смысл жизни — в радости, а человек — это возможность. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Казалось бы, вы не у дел, дорогие наши слушатели, но на самом деле вы имеете право задавать вопросы нашему гостю. И Катечка вам сейчас назовет наш Twitter и SMS. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА:+7 925 88 88 948. Всё верно ведь, правда? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Всё верно.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это номер для ваших SMS-сообщений. Сайт govoritmoskva.ru и Twitter govoritmsk. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: 46-й, Арбат Реал говорит: "Ваш гость не коренной москвич, москвичи никогда не наезжают на Москву, на коренных жителей, потому что любят". Это правда, Арбат Реал, наш гость, Владимир Владимирович  Шахиджанян, из Ленинграда, поэтому он не может быть коренным москвичом. Ещё было несколько вопросов, если позволите, это я к слушателям обращаюсь, я объединю их в один вопрос. Многие задаются вопросом, почему нет у вас шоу на радио, которое было раньше. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я сам не понимаю. Долгое время я вёл на разных радиостанциях, не буду их называть, дневное шоу, с 3 до 4, оно пользовалось успехом, и ночное. Ночь – это прекрасно. Для тех, кто не спит, для тех, кому трудно, для тех, кто не может уснуть, потому что поссорился, разругался, его увольняют, исключают, выгоняют. И им отвечал в прямом эфире на их вопросы. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы хотите именно только ночное шоу? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, и дневное я прекрасное мог бы сделать шоу. "Давайте закурим по последней". Я бросил курить и сейчас отучаю всех людей тоже. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У вас своя методика для этого? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да, своя. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот все бросают курить по Алану Карру… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Алан Карр – это хорошо. Но я, наверное, напишу всё-таки книжку быстрее, чем по гомосексуализму, – "Мой способ бросить курить". 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У вас там что-то тоже психо…. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Там психо, психо много, но на очных, когда я людей заставляю бросать, я делаю это очень жёстко. Бью.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы бьёте? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Бью.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Палкой? Розгами? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ладонью. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: По каким местам? 

В.ШАХИДЖАНЯН: По мягким. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: По попе, что ли? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ага. И по лицу.

О.ДАНИЛЕВИЧ: И по лицу бьёте?! 

В.ШАХИДЖАНЯН: И по лицу бью!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Что ж это такое? А они ещё вам за это деньги платят небось? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Не будем говорить про деньги, я делаю это и бесплатно. Но главное, чтобы они бросили курить. И они бросают!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Бросают, главное, чтобы они не начали потом. Они ушли, синяки зажили, и опять с сигаретой. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Синяков я не оставляю. И они держатся и год, и два, и три, и четыре, и пять, и шесть, и больше. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА:А сколько лет вы курили? 

В.ШАХИДЖАНЯН: 55 лет я курил и вот уже 7 лет не курю. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Олег спрашивает: "Раньше часто встречал вас в переходе в метро…".

В.ШАХИДЖАНЯН: Проспект Мира. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, где вы сами лично, открыто продавали "Соло на клавиатуре". А почему сейчас перестали продавать свои книги в метро? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Это были презентации. Спасибо большое покойному уже, помню вас, Дмитрию Гаеву. С трудом я пробил это разрешение, даже подключил Юрия Михайловича Лужкова и Владимира Михайловича Платонова, с трудом, но меня и сейчас многие помнят. Я и сейчас раздаю открытки. Теперь мы ходим по улице Тверской: эй, налетай, подходи, открытки бери! И приглашаем. Я и вам подарил по открытке. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, это правда.

В.ШАХИДЖАНЯН:  Потому что я заинтересован, чтобы на мой сайт, где есть общение, знакомства, обучение, лучше всего публичное, курение, "Соло на клавиатуре", что одно из самых главных вещей... Я хочу там создать действительно сообщество. В жизни не могу, а в виртуальном пространстве это реально. Кто меня слушает? Зайдите, посмотрите, сайт 1001.ru и там десять моих подсайтов. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот вы учите правильно печатать и правильно, хорошо публично говорить. При этом мало кто знает, что сами-то вы заикались в детстве. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да, меня в 2,5 года испугала собака, я потерял возможность вообще говорить, я не знал, страдал, переживал, плакал, нервничал. А потом встретил Григория Львовича Рошаля, который мне сказал, — это кинорежиссёр, прошу не путать с врачом Леонидом Михайловичем: ты пой, пой, больше пой. И верь. Не торопись. Я медленно-медленно, но преодолел, к 19 годам я уже не заикался. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А в 12 лет, как сами вы когда-то рассказывали, вы признались своей учительнице, что тоже хотите преподавать. На что она вам сказала, что у вас не получится, потому что преподаватели не заикаются. Вас разозлило тогда это? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да, конечно. Меня разозлило и обидело, я плакал всю ночь. Но с другой стороны, может, она и права. Это я исключение, а многие люди должны себя воспринимать: ну, заикаются и заикаются. И они должны рассчитывать на ту профессию, на которую они могут. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: С точки зрения психологии разозлиться — это хороший метод для того, чтобы что-то изменить? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Отличный. Надо разозлиться на всё, на всех. И прежде всего на себя. И сказать: я докажу! Я сделаю! Я добьюсь! Я не тот, кто был. Я тот, кто буду. И поставить себе план на пять лет, десять, двадцать. Я себе сейчас ставлю план на 15 лет. Ну, а сколько проживу, столько проживу. Открыл экспресс-курс, моя замечательная учительница, Людмила Аркадьевна Макарова, она у нас на фирме работает, от общения с ней люди хорошеют! От общения с ней люди летают! Для меня каждый день — это праздник. Даже если я встречаю плохих людей. Потому что я должен был давно-давно умереть, а я живу. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему это вы должны были давно-давно умереть? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Потому что был блокадный Ленинград, потому что у меня выпали почти все зубы. Потому что у меня плохое сердце, потому что у меня всё-всё-всё. А я жив и здоров. И доволен тем, что у меня много знакомых, друзей, я востребован. Мне 75, а я не лузгаю семечки. У меня огромное количество планов. Огромнейшее, дорогие блондинки!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы немножко затронули блокадный Ленинград. Вы помните? Мы знаем, что вы были очень-очень маленький, когда была война… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я помню.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но что вы помните? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я помню крысу, которая бегала, когда я засыпал. Я помню, что потом этих крыс не было. Я помню, что я мечтал поесть, что я не мог встать. Я помню плачущую маму. Я помню трупы в Ленинграде на улицах, когда меня выводили с трудом. Я то живу, то умираю, то живу, то умираю. Но это опять отдельная тема. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А кем были ваши родители? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Сейчас дали Нобелевскую премию Светлане Алексиевич, она же написала блокадную книгу вместе с Даниилом Граниным. Моя мама, среднее образование, была бухгалтером, потом директором небольшой фабрики. Кто у меня папа, я не знаю, поэтому эта тема для меня немножко такая… Я незаконнорождённый. Тогда в метриках прочерк был и читалось: незаконнорождённый. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы сами успели поработать в школах, но недавно вы говорили о том, что мечтаете о том, чтобы в школах наконец-то отменили любые домашние задания. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да-да!

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему? А как же повторение, мать учения? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Повторение — мать учения, но домашние задания… Ты почему не сделал домашнее задание? Забыл, не мог, потерял, бабушка, дедушка, прогулки… Домашнее задание — это вранье. Надо так преподавать, чтобы люди, школьники запоминали всё на уроке. Детство должно быть радостным, свободным, лёгким для творчества! На эту тему я опять-таки могу говорить очень много и долго, и мы беседовали с Ремаренко, это ректор педагогического института в Москве, и с Семёновым, бывший педагогический институт Ленина. Они даже договорились, что я у них выступлю. Есть несколько главных профессий на земле. Три. Это врач, учитель и полицейский. Дешёвая полиция слишком дорого обходится государству. А как вы помните, Джон Локк, который умер в возрасте 72 лет, в 1704 году, прекрасную фразу сказал: "От правильного воспитания детей зависит  благосостояние всего народа". А наша школа воспитывает врунишек, лгунишек, демагогов… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Так не всех же. Кто-то же честный, делает домашнее задание… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Это ужасно, это ботаники, у них сколиоз! Они недобирают детства. Не надо! Захочет дополнительные занятия — пожалуйста, пусть учится. Захочет в школу прийти — учитель всегда готов поговорить с ним по любимому предмету… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ой, у вас какая-то идеальная школа, честное слово… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Знаете, я работал в школе в 1987-1991, в Ленинграде. И мы под строгим секретом, сказали никому не говорить, потом узнали — нам попало, с Валентиной Фёдоровной Терещук (она была директором школы, потом стала директором института повышения квалификации учителей), мы отменили задания. И школа стала в три раза лучше работать. И дети были такие радостные! 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Они бежали в школу? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Без домашки-то конечно.

В.ШАХИДЖАНЯН: И учителя стали очень серьёзные. Потому что они понимали: с них теперь спросят за результат,  все же дети ходят, всем одинаково. А почему у одного учителя знают, а у другого не знают? 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Олег спрашивает: "Говорят, что в вашей легендарной квартире, где вы уже 40 лет живёте, была целая когорта талантливых людей". Вот кто у вас был в гостях, перечислите, просит Олег. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ну, во-первых, Юрий Владимирович Никулин. Мы с ним писали книгу «Почти серьёзно» и работали над ней семь лет, и каждый день он приезжал ко мне в течение трёх лет. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Удивительная была история, что вы не могли придумать название. И вам какая-то мистическая… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, не мистическая. Мне помог Вольф Григорьевич Мессинг, об этом долго говорить, но давайте я отвечу на один вопрос, а потом на другой. Ролан Антонович Быков, Александр Александрович Калягин, Валентин Распутин. Я долго могу перечислять. Макаревич, Гребенщиков… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: На кухоньке у вас собирались? Выпивали? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Не выпивали, редко. Собирались у меня в комнате, за маленьким журнальным столиком, долго обсуждали те или иные проблемы… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А о чём больше всего говорили? 

В.ШАХИДЖАНЯН: О жизни. Я брал у них долгие длинные интервью, на 20 часов, ну, по несколько раз когда. А у Никулина 200 километров пленки. У того же Черкизова о гомосексуализме – 10 часов. Ну и так далее. Мне повезло, я вообще везучий человек. Мне повезло с женой, к сожалению, она давно умерла. Мне повезло с гениальной мамой. Мне повезло с великолепными детьми, Наташей, она художница по костюмам, и Сергеем, хороший фотограф и преподаватель. Мне повезло с моей собакой. Она тоже ушла уже…  Овчарка немецкая, Кристоф! И столько преданности. И прогулок – он выводил меня гулять. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А ещё вы были знакомы с Бродским и Довлатовым…

В.ШАХИДЖАНЯН: Это детство. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Или юность? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, нам по 14 было, по 15.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Подростки…. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Какие они были в этом возрасте? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Они хорошие были. Я по сравнению с ними заморыш. Серёжа Довлатов, он же Мечик, он тогда писал стихи, уже тогда высокий, красивый… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Широкоплечий, бородатый, уже тогда. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да, в 14 лет… Он по Невскому идёт, и все девчонки и женщины на него смотрят. Я иду вместе с ним, какую-нибудь приятельницу встречаю, девочку, с Жанной Прохоренко мы вместе учились…

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Любовь ваша? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да. Нет, в неё все были влюблены. И Жанна говорит: да, здравствуй. А потом вдруг увидела Серёжу и всё: Серёжа…. И туда. А на Иосифа никто не смотрел, он некрасивый, рыжий, смешной. Нормальный парень. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кто ж знал, что это будущий нобелевский лауреат. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Он знал. И Анна Андреевна Ахматова знала, какой великий этот рыжий. "Они ему сделали биографию", — сказала она про советское правительство, которое сослало его на долгую ссылочку. Нехорошо сослало, ужасно… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вас никогда, как Довлатова и Бродского?.. Ну, сложно сказать, что их тянуло в США, но тем не менее вы никогда не думали о том, чтобы уехать из России? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет. Я настолько российский, советский. Я думал одно время переехать в Армению. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему именно Армения? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Потому что я армянин. Потому что там мои корни, там есть мои родственники. Там тепло, я ненавижу холод. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Но вы там бывали хотя бы? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я много раз бывал. И то я подумал: ну, нет, языка я не знаю, 24 года в Ленинграде, 40 в Москве… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Другой менталитет… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да всё другое. И потом, я хочу, я славлю отечество, которое есть, и трижды — которое будет. Я хочу сделать здесь жизнь лучше! И это реально. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А что нужно первым делом для этого сделать? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Учиться говорить — раз. Общаться. Чтобы мы умели набирать слепым методом — два. Заниматься гимнастикой души — три. Понимать, что жизнь конечна. И пять минут в день думать о смерти. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему? Зачем? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Потому что если думаешь о смерти, то ценишь жизнь. Ты понимаешь, что умрёшь, — на хрена тебе кого-то злить, огорчать, обманывать, воровать? Ты не унесёшь всё наворованное туда. А живёшь беспокойно. Гораздо лучше созидать, радоваться. Я когда книги подписываю, часто делаю такую надпись: "Радуйте себя и тех, кто рядом с вами". 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Чем вы себя радуете? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Всем. Прогулками, учениками, письмами, которые я читаю, я получаю около 200 писем в день по электронной почте и на все отвечаю. Фирмой, где у меня работают замечательные люди. Трансляциями, которые я веду, семинарами, которые провожу и в них участвуют такие талантливые ребята! Что вы, это блеск! Это борьба с хронофагами. Хронос — это время, фаг — пожиратель. Или я изобрёл, это открытие маленькое. Внимание все! Приготовились? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. Я за всех. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Многое списывают на лень. А ведь ленивых людей нет. Есть люди, у которых нет цели. Понимаете? Ленивых людей нет, есть цели, которые не вдохновляют. Всё. И прокрастинация — запомните это слово. Это когда вы ничего не хотите делать. И всё откладываете, откладываете… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это осенью так всегда.

В.ШАХИДЖАНЯН: И осенью, и весной. Надо подготовится к докладу, сделать курсовую, написать письмо, убраться. Вот то, что надо, ни за что делать не буду. Буду делать что угодно, ковыряться в носу, чистить ногти, убираться, если не надо убираться, читать дурацкую книжку, потому что надо не читать дурацкую книжку, а заниматься другим делом. Но только в последний момент займусь этим. Это прокрастинация. Я сейчас начал изучать это явление и, думаю, напишу несколько статей. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы сами таким никогда не были? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ещё каким был! Поэтому и увлекаюсь. Я вообще занимаюсь только тем, что мне близко и что меня интересует. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Знаете, хочу вернуться в ту квартиру, про которую…

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, не знаю. Знаете — это речевой стереотип, призванный актуализировать внимание реципиента. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Новыми словами пополнила свой тезаурус. Хочу вернуться в квартиру, в которой вы живёте 40 лет. Мы начали говорить про книгу, которую вы писали с Юрием Никулиным. И вы не могли долго придумать название. Как вы его придумали? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Я был с Никулиным, я его познакомил с Мессингом. Мессинг сказал: "Не волнуйтесь, придумаете вы его через 12 дней". И однажды я лежу в постели, ворочаюсь, уже сдавать нужно книжку, а названия нету… "На экране, и в кино, в цирке"…. "Записки артиста"… "Мемуары Никулина"… "Я клоун и горжусь"… "Я клоун и артист"…. Всё плохо. А может быть, «Почти серьёзно»? Почти серьёзно… Слушай, хорошее название… Ещё три точки поставить. 203 27 85, тогда у Никулина был такой телефон, я его набрал: "Юра, спишь?". Мы были с ним на ты. — "Ну, сплю". — "Юра, я название придумал для книжки". — "Ну, какое?". — "Почти серьёзно. Почти серьезно…". — "Ну что, неплохо, сейчас Баньку разбужу", – это его жена. — "Скажу ей". Разбудил: "Слушай, она поворчала, но ей понравилось". И вдруг раздался звонок, он мне перезвонил в полтретьего ночи: "Юрий Владимирович, это Мессинг, Вольф! Придумали название?". Он говорит: "Да, "Почти серьёзно". — "А, хорошее название". "Ты спишь, Володя?". — "Нет". — "Мне Мессинг звонил". — "И что?". —  "Он сказал, что ты молоток, ты придумал название. Ну, давай спать". Так она и стала "Почти серьёзно", 13 миллионов вышло.

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А Мессинг вам ещё что-то предсказывал?

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, он мне только написал хорошие слова на портретике: "Володя, ваш девиз – целеустремлённость. Не изменяйте себе, и всё у вас будет". 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы не изменяете? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет, не изменяю. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Про другую книгу, про которую уже говорили в первой части, "1001 вопрос про это". Есть вопрос, на который вы не нашли ответа? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Конечно. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Много таких? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ой, милая Ольга Вячеславовна…  Все. До сих пор ведь непонятно, что такое секс. Да, понятно, прикосновение двух людей, слияние, коитус, катарсис, счастье! А-а-а! 

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас дневной эфир, Владимир Владимирович… 

В.ШАХИДЖАНЯН: У нас дневной эфир, я никаких слов не произношу. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Это правда, но интонация у вас… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Все всё понимают. Но почему такая встряска? Ну какой гормональный уровень? Где то самое, когда она посмотрела на него — я смотрю на Катю Ивановну — она посмотрела на него, он на неё, он проник через глаза туда. И она вдруг… И всё, для них не существует ни мужа, ни жены, ни детей, ни места, ни работы. Он сел в самолёт, она села в самолёт. Он большой начальник. Она известная балерина. Он отвечает за гастроли театра в Америке. И всё забыто! Закрываются в номере и любят. Ну где, что, как?  И всё на сексе, всё на манкости. Там столько непонятно, какой там Фрейд, ещё будут изучать и изучать. Теория гомосексуальности — конечно, это запах, я её как бы и придумал, что мужчина пахнет иначе, чем женщина. И женщине противен, противоестественен запах другого пола. А свой приятен. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Да ладно… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Да ладно. А вам нет. Я знаю это хорошо. Посмотрите на меня, радость моя. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы смотрели сериал, сейчас вышел, «Измены» называется?

В.ШАХИДЖАНЯН: Нет. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Надо посмотреть. Он рассказывает о замужней женщине, у которой трое любовников. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ой, мне надо так много посмотреть, мне надо так много прочитать. У меня дома 6 000 книжек, 3 000 хорошо бы перечитать. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы про измены как-то сказали, что мужчины переживают измены гораздо легче, чем переживают их женщины. А это почему? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Конечно. А это вы ответьте. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет, я не могу ответить. Я у вас поэтому и спрашиваю.

В.ШАХИДЖАНЯН: У вас не было никогда измен? Не вам не изменяли, ни вы не изменяли? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Нет. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Всё впереди ещё. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Я не могу сказать, изменяли ли мне. Никого за руку не ловила. 

В.ШАХИДЖАНЯН: И какой вопрос? 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему мужчины переживают легче? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Потому что женщины более эмоциональны. Потому что женщины более чувствительны. Потому что женщины более интеллектуальны, несмотря на то, что они блондинки. А дайте мне оставшиеся две минуты…. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нет, к сожалению, не можем. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас есть рубрика. 

В.ШАХИДЖАНЯН: Две фразы. Друзья мои, берегите своих детей. Не воспитывайте. Всё равно они вырастут похожими на вас. Воспитывайте себя. И ещё про детей. Дети наше будущее, поэтому, милые, родные, энциклопедия в одной фразе: не воспитывайте детей, дружите с ними, и всё будет в порядке. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА:  Это золотые слова. Но мы подошли…

О.ДАНИЛЕВИЧ: К нашей рубрике. Владимир Владимирович, пять вопросов — пять по возможности быстрых и коротких ответов. Что вы скрыли от мамы — первый вопрос.

В.ШАХИДЖАНЯН: Как я начал курить — раз. Первые свои сексуальные опыты — два. Ой, я много чего скрывал. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но все называют почему-то курение первым делом. Второй: с какой бы блондинкой вы бы могли изменить любимому человеку? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Не отвечаю. Любимому человеку не изменяют.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни? 

В.ШАХИДЖАНЯН: В одни и те же ворота иногда… Я хотел быть режиссёром, доверял слишком много разным людям… Ну, не разным, их человек 5-6. Которые тебя предавали. Ты видел, что они могут предать, и тем не менее верил им. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть если сформулировать коротко, доверять людям одним… 

В.ШАХИДЖАНЯН: Доверять надо, но аккуратнее. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения? 

В.ШАХИДЖАНЯН: У всех, ну что вы…. У читателей — за недосказанность. У учеников за резкость иногда. У вас за агрессивность. У него за актуальность… 

О.ДАНИЛЕВИЧ: На звукорежиссёра нашего, подсказываю… 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: За что? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Ну, за то, что прервал, кое-что сказал не так. За себя. Простите меня все, родные, любимые, я слишком бываю реактивен, безапелляционен. Я слишком бываю. Меня слишком много. Но я люблю людей, люблю себя, люблю мир. И самое главное, я знаю: будет хорошо.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Последний вопрос: кто ваш лучший друг? 

В.ШАХИДЖАНЯН: Вячеслав Лисовский. Он живет в Италии, мы дружим с 16 лет. 

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо большое. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Владимир Владимирович Шахиджанян был у нас в гостях. 

В.ШАХИДЖАНЯН: И две блондинки,  Екатерина Звягинцева и Ольга Данилевич! Спасибо вам большое! Заходите на мой сайт 1001.ru, реклама разрешена. 

О.ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо! Приходите ещё!

Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А через неделю услышимся. Пока.

О.ДАНИЛЕВИЧ: Пока!