• Интервью с актером, режиссером и продюссером Игорем Угольниковым от 21.11.2015

    13:05 Ноя. 21, 2015

    В гостях

    Игорь Угольников

    Актер, режиссер, продюсер фильмов “Брестская крепость” и “Батальон”

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это программа «Бла-бландинки». Мы начинаем. Ольга Данилевич…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас в гостях сегодня…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: В гостях у нас телеведущий, актёр, режиссёр, сценарист и продюсер Игорь Угольников. Игорь Станиславович, здравствуйте. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Добрый день.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я чувствую себя роскошно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы спрашиваем потому, что 25 лет исполнилось вашей программе «Оба-на! Угол-шоу». Но правильно, наверное, говорить, что программе «Оба-на!» исполнилось 25 лет?

    И.УГОЛЬНИКОВ: «Оба-на!», да, 25 лет. 19 ноября вышел первый выпуск этой программы, получается, ровно 25 лет назад. В этой программе были разные сюжеты, но основной сюжет был тот самый, похороны еды на Тверской улице, тогда на улице Горького в Москве. Это было 25 лет назад. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Как отмечали, конечно же, хочется спросить.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: С 19-го?​

    И.УГОЛЬНИКОВ: Что с 9-го? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Начали отмечать. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Начали начинать с 19 числа. Не, ничего такого особенного не было, все очень заняты, но я надеюсь, что перед Новым годом мы соберёмся, попытаемся собраться все вместе, потому что очень много людей хотелось бы увидеть: и Кортнева, и Пельша, и Аронову, и Гришаеву. Многих-многих людей, которые снимались в этой программе и являются моими друзьями. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А что, вы ещё не встретились таким коллективом? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Общим коллективом пока не встретились, мы сепаратно празднуем. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Это же хорошо! Сегодня с Гришаевой, завтра … 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Это же прекрасно, так праздник может растянуться. Сколько длится ваш праздник, скажите честно?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, до Нового года будем сепаратно ежедневно.. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Это прекрасно. ​

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но одно дело – это просто отмечать. А, может быть, вы и зрителям что-то приготовили? Или нет? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, сейчас что готовить зрителям? Это надо совершенно по-другому себя перестраивать. Нет, сейчас ничего такого смешного мы делать не будем…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Но когда был 20-летний юбилей, вы… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мы делали, когда был, по-моему, 10-летний юбилей.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А на 20-летний вы говорили, что вроде как хотите сделать что-то такое… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да, но вот видите, 5 лет прошло, так ничего и не сделали.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Не сложилось. И сейчас, видимо, тоже?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мне не весело.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам не весело? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Не весело. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Давайте мы, чтобы вам повеселее было, про ту программу, которая уже была, хотя юбилей мы празднуем того, чего фактически уже нет на нашем телевидении, самой программы. Когда создавали «Оба-на!», были у вас какие-то люди, цензоры, которые выверяли каждый сюжет, как создавалась программа? 

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Блондинки, вы тогда были совсем маленькие, может быть, вас вообще не было. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но мы вас помним. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вы нас помните? Да, спасибо. Тогда особых цензоров не было, тогда вообще было новое эпическое время  телевизионное, когда уже всё, казалось бы, было можно. И я недавно, просматривая старые бумажки, увидел газетную вырезку «Игорь Угольников и конец классического советского телевидения». Мы действительно тогда, получается, были могильщиками советского телевидения. А вот что будет дальше, что будет нового, ещё не понимали – и импровизировали. И это понравилось зрителю, это приятно. Хотя, конечно, внутренний цензор всё равно был, и остаётся, и будет всегда, и были темы, над которыми мы потешаться не имели права.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Например?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, нельзя потешаться над человеческой болезнью, над верой человека, над Великой Отечественной войной и так далее. Были темы табу лично для меня, которые нельзя было…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот ваше табу – это что такое?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вот я уже перечислил. Это темы, которых мы не достойны касаться.  

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А название вы придумали? И как его утвердили? Оно странное … 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Совершенно случайно. Были разные варианты названий, я уже говорил об этом, в один день Влад Листьев предложил мне вести «Поле чудес», тогда ещё только рождавшуюся программу, и Анатолий Григорьевич Малкин в «Авторском телевидении» предложил мне капустничать – а именно этим я тогда занимался в Доме актёра – но уже перед телекамерами. И я принял второе предложение и сказал: «Вот у меня есть идея снять похороны еды. Вы не сможете мне это организовать?» – «Почему? Сможем». И через несколько дней уже шли машины по перекрытой улице Горького.. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: По перекрытой!

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Тогда это легко было перекрыть? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Тогда было легко. Сейчас уже не сделаешь этого. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Но вы так и не сказали, откуда название, как оно родилось.

    И.УГОЛЬНИКОВ: Сидели, выпивали в Доме актёра, как это водится в программе «Оба-на!», внизу, в ресторанчике. Крутили-крутили, и я говорю: «Нет, надо такое, что запомниться точно. Оба-на!». Мне все говорят: «Ты что, чего это будет такое?» – «Увидите, будет хорошо».

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И утвердили прямо сразу? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Утвердили сразу. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А то у нас некоторые гости слышат «Бла-бландинки»: ой, какие-то блондинки, нет, мы не пойдём…

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Дурацкое название. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я тоже сомневался, идти или нет.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Но пришли – и смотрите! Приятно же!

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы в этой программе всегда говорили всё что хотелось или иногда были какие-то поручения сверху? И откуда сверху тогда? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: В «Оба-не!»?

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, ничего сверху не было, вот то, что нам было интересно, что нам нравилось, то и делали. Потом программа трансформировалась, потом ещё прибавилось «Угол-шоу», мне очень хотелось студийной работы со зрителями, и мы тогда к «Оба-не!» прибавили «Угол-шоу». И программа просуществовала 5 лет практически, до смерти Влада Листьева, после которой я вообще решил не заниматься телевидением, совсем мне стало не до смеха. Ну и телевидение поменялось, телевидение стало коммерческим, телевидение коммерциализировалось до такой степени, что уже я перестал видеть себя в этом качестве. Но через несколько лет вернулся на телевидение с программой «Добрый вечер». И 1997 год был самым лучшим годом моей жизни: с понедельника по пятницу каждый день эфир, серьёзная команда была создана для этой программы, в субботу – день дауна, в воскресенье – друзья и выпивка. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Программа «Добрый вечер с Игорем Угольниковым» – когда мы пересматривали сюжеты, я поняла, что помню всё. Всё, что попадалось в интернете, – я помню каждый. Я смотрела все ваши программы, «Добрый вечер с Игорем Угольниковым». Это же фактически предвестник нынешнего «Вечернего Урганта», я правильно понимаю? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Говорят, что и «Оба-на!» – предвестник разных программ, в том числе и «Comedy Club»…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но у Урганта даже заставка похожа на вашу.

    И.УГОЛЬНИКОВ: Но это же некий формат. Да, мы тогда впервые это сделали, в 1997 году, смотрите, сколько уже времени прошло. Мы поставили себе очень серьёзную цель, и даже помню, как Эдуард Сагалаев, руководитель, рассказывал, что это будет вечер длиною в четверть века. Подобные форматы действительно живут долго на всех телевидениях мира, особенно американский, да. Но у нас выяснилось, что там были свои сложности – и политические, и экономические… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Так-так, какие политические?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Считалось, что у нас гости за год кончилось.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Кем считалось, простите?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нашей редакцией, что нам за год приходится гостей заново звать в программу. Отчасти так оно и было, но не это было главное. Выяснилось, мы так понимали, нам тогда так казалось, что отличие американского менталитета от российского, что если американец к чему-то привык и его этого лишают, он будет бастовать. Это как к зубной щётке привыкнуть. А у нас, если я уже всё понял, всё посмотрел, уже привык к программе – всё, давайте мне новую или её меняйте. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы ошиблись в этом? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Наверное, ошиблись. Ну, тогда было то время, сейчас нынешнее время, и во многом, я так понимаю, наш менталитет приближается к менталитету наших партнёров, как сейчас говорят. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Это хорошо или плохо? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Не знаю. Во всяком случае, мы меняемся, и мир меняется. А исходя из тех событий, которые происходят последнее время, я думаю, мы вообще серьёзно изменимся. Это я чувствую ежедневно. Поэтому мне не до смеха, не до улыбок. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Скажите, а Ургант и вся нынешняя команда «Вечернего Урганта» когда-нибудь с вами советовались, когда делали эту программу? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Безусловно, Ваня пришёл ко мне и спросил, что основное, за чем нужно следить, как правильно построить работу, выстроить людей и самого себя. Я ему сказал, посмотрев первые выпуски: «Ваня, ты очень нервничаешь». Хотя он всегда раскрепощён, он действительно лучший ведущий для подобного шоу, номер один, яркий талантливый человек. Но подчас вопрос бывает важнее ответа, ты не слушаешь собеседника внимательно, а готовишь уже следующий вопрос и пытаешься поймать собеседника на чем-то, чтобы опять задать ярчайший, только тебе подобный вопрос от Вани Урганта. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А ответ уже не важен.

    И.УГОЛЬНИКОВ: Но он постепенно стал более внимательным, а сейчас он вообще великолепен. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы не назвали в начале нашей программы номера для слушателей. Катечка… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: + 7 925 88 88 948, по этому SMS-номеру вы можете задавать вопросы нашему гостю. Сайт govoritmoskva.ru и Twitter govoritmsk. Звонки мы традиционно не принимаем.  

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы уже принимаем сообщения от тех людей, которые уже знают номера и название сайта. Ник пишет: «Правильно говорит гость, телевидение разобрали… ».
    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Прихватизаторы. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Только для своих и наживы. Пробиться просто талантливым теперь невозможно. Не совсем вопрос, а скорее реплика. Будете как-то отвечать? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, это не так. Одарённый человек всегда прорвётся, существует очень много возможностей для этого. Что же касается того, что в интернете происходит, то здесь, мне кажется, ещё больше возможностей для ярких людей и потом уже телевидения, потому что ярко сделанный эпизод, сюжет, ролик, какое-либо признание, правильно выложенное в интернет, даст внимание к вам, и вы сможете себя в этом смысле почувствовать крепче. А дальше уже телевидение обратит на вас внимание, если будет много лайков, как сейчас говорят. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: То есть по лайкам можно пробиться на телевидение? 

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Конечно. Для этого существуют YouTube, и телевизионные продюсеры очень внимательно смотрят на молодых да ярких.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы вот зимой говорили о том, что ещё после «Оба-ны!» осталась привычка записывать по утрам какие-то мысли и накопилось большое количество материала, и его хватит даже на фильм… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вот сегодня я записал кое-что… 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Что сегодня записали? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, не могу вам сказать… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Хотя бы в каком русле? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я записал свои ощущения от нескольких роликов, трейлеров, которые с утра в интернете посмотрел. Они серьёзные, но я написал маленький такой, если делать серьёзный трейлер на несерьёзную тему. Не буду выдавать, а то вдруг сейчас кто-нибудь быстренько снимет и выдаст. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы говорили зимой о том, что все эти материалы нужно как-то собрать уже, наконец-то сесть и сделать что-нибудь. Когда вы сядете? Или, может быть, уже засели? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, этого делать не нужно, просто я копирую на жёсткий диск. Я то, что мне нужно, научился искать по слову. Даже то, что уже давным-давно забыл, я по слову найду. Или по эмоции какой-то. Поймите, это не сделанные кирпичи, они никому, кроме меня, не пригодятся. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Почему вы так думаете? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Потому что это эскизочек, маленький рисуночек, из которого потом можно что-то сделать. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Написать мемуары, нет? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Кому это надо? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Людям.

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да ладно. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да ладно. Вы анонсировали, кстати говоря, перед юбилеем какой-то большой проект, который вы будете делать. Что это за проект, вы можете нам рассказать? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я не анонсирую, просто меня всё время спрашивают: а что же дальше? После двух больших картин, после «Брестской крепости» и «Батальона», что же дальше? Я не буду ничего анонсировать – что же дальше, я могу говорить только о том, о чём думаем. А думаем серьёзно, о разных проектах, но, конечно, не стоит сейчас о них говорить. О будущем не надо говорить: хочешь насмешить Господа, скажи о своих планах. Думаем.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: В качестве телеведущего Игоря Угольникова мы ещё увидим? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: А надо? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Я сейчас спрашиваю вас. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, если будет интересный формат, если будет что-нибудь, что мне понравится, почему нет? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы в этом смысле ждёте предложений? Или сами готовы что-то предложить? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мне больше интересно сейчас кино: и роли играть, которой никто от меня не ждёт. Сам я от себя не ожидал. Вот я сыграл Михаила Сергеевича Горбачёва в фильме Снежкина про Назарбаева, Ельцина играл Леша Гуськов. Вот это мне интересно. Сейчас предстоят съёмки сложные в фильме «Салют-7», где я буду играть серьёзного человека, руководителя космических полётов. Вот это мне более интересно, чем просто где-либо на каком-либо из каналов, хотя я понимаю: любой мне открыт, и прежде всего мой родной Первый канал. Чтобы что-то вести – для этого нет желания, скажем так. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вы сказали, вы чувствуете, что время меняется, и телевидение в связи с этим тоже поменяется. В какую сторону оно поменяется? И есть ли у вас ощущение, что оно погибает потихоньку? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Оно не погибает, оно будет всегда, во всяком случае, когда у нас с вами будет желание смотреть новости, кино и радоваться успеху других людей, или печалиться по каким-либо поводам, мы всегда будем смотреть телевидение. Но то, что оно уже абсолютно срастилось с интернетом и способ доставки телевизионного изображения крайне упростился, мы можем с вами на айфоне смотреть любой телеканал, это уже упростилось, доставка сигнала. Но будет борьба контента: кто интереснее, кто захватывающе сделает телепрограмму, тот и будет побеждать. Мы с вами будем жадно, всё больше, смотреть новинки, скажем так, и тот, кто будет более интересен, тот и выиграет. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам как человеку, столько лет проработавшему на телевидении, чего сейчас не хватает на телевидении? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мне на телевидении ума не хватает, теплоты, интеллигентности, образованности, яркости, профессионализма во всех сферах телевизионной деятельности…. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот, а говорите, не умирает телевидение. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: От звукорежиссёров до редакторов, которые должны это правильно придумывать. Я не могу никого ругать, тем более у нас не принято обсуждать работу своих коллег, но когда я вижу на некоторых телеканалах откровенные ошибки, даже по установлению кадра: почему фоны ярче, чем человек, который сидит на крупном плане, и так далее. Есть много абсолютно простых, банальных профессиональных истин, которые надо соблюдать, поэтому мне часто не хватает этого на телевидении. И выбор каналов у нас с вами огромен, можно для себя найти что угодно… 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы часто смотрите? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я часто смотрю свой телеканал ТРО, который делаю уже 8 лет, и стараюсь всё то, что, как мне казалось, утратили, хотя бы в маленькой степени вложить в этот канал. А этот канал смотрят люди образованные, внимательные, чувствующие, и мне в этом смысле есть чего делать. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: 770-й вдогонку вашим критическим замечаниям, чего не хватает телевидению, пишет: «А вы не хотите открыть свою школу?». ​

    И.УГОЛЬНИКОВ: Учить кого-то?

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, конечно. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Упаси бог. Я не умею этого. Я сам ничего не умею, а ещё учить кого-то ...

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У вас столько знаний, вы даже сейчас рассказали… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: У меня опыт. У меня не знания, у меня просто опыт накопился. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вот и поделитесь опытом. Это, мне кажется, самые лучшие знания. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Это мой личный опыт,  я никаким образом не смогу ни с кем им поделиться, смогу лишь основные для себя правила рассказать. Если кто-то сможет пользоваться  этими правилами и следовать им, то, может, что-то получится. Ну, например, нет человека, у которого нечему научится, даже если этот человек, на первый взгляд, не должен привлекать внимание. Я подсматриваю мелочи за разными людьми, и они иногда, если можно так сказать, пригождаются мне в моей жизни, в профессии. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Они пригождаются, чтобы делать с утра заметочки? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Или делать с утра заметочки. Я вижу, например, у вас музыкальные руки, я понимаю, вы, наверное… 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: 8 лет в музыкальной школе. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вот это мелочи, которые если вы будете замечать в жизни, ваша работа будет всё более интересной. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Абдул Хамид задает, наверное, не самый приятный вопрос: «Вот так шуточками и прибауточками, под общий хохот и приплясывание вы разрушили СССР. Сейчас не стыдно?». Это про «Оба-на!» и «Угол-шоу». 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мы разрушили СССР? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, но мне кажется, «Оба-на!» и «Угол-шоу» были чуть попозже. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мы не разрушали СССР. СССР разрушала история, а не мы конкретно. Ведь все вместе хотели изменений, так же, как и сто лет назад, когда свершились октябрьские события, а до этого Февральская революция, а до этого Первая мировая, мы тоже хотели изменений в обществе. Ведь монархизм не просто так рухнул. Можно много об этом говорить и читать, но понять, как это произошло, нам очень трудно, если мы не будем понимать, чего же хотели тогда люди. А вот чего хотят сейчас люди? Вот это более интересно. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А как вам кажется, чего хотят? 

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Чего-то нового, как обычно. Они хотят, чтобы мы не боялись никогда и ничего, не боялись ездить отдыхать, встречаться в кафе с друзьями, и мы должны чувствовать, что это безопасно. И это ощущение постоянно надвигающейся опасности не даёт нам радоваться жизни, радоваться каждому дню.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А мне кажется, у нас в России всегда так: мы всё время чего-то опасаемся. Если не внешнего врага, то у нас экономический кризис, один, второй, третий. У нас всё время что-то происходит. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Истинно верующие люди ничего не боятся. И это было всегда в России, и должно было быть, но, к сожалению, за веру, царя и отечество упразднили царя и в результате потеряли отечество, которое пришлось потом опять собирать. И мы собрали великую страну, тот самый Советский союз, который победил в страшной войне, запустил первого космонавта в космос и так далее. Мы опять собрались. И каждый раз так и происходит в нашей истории. Мы великая нация.. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА:  То есть вы чувствуете, что нам опять надо собраться? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да, именно так. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы суеверны? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, суеверен в каких-то мелочах. Как любой другой актёр, выходящий на сцену, не хочет слышать слово «удача» или «ни пуха ни пера» и хочет обязательно ответить: «К чёрту!». Эти маленькие суеверия говорят о том, что я просто не хочу предвосхищать события. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть ритуалов конкретных нет? Например, перед запуском нового фильма, перед спектаклем? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Или знаки какие-нибудь, например, разбить тарелку… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Знаки обязательно должны быть, разбить тарелку  – этого мало перед тем, как сказать «мотор» в первый съёмочный день. Надо ещё понимать, про кого и для кого ты снимаешь кино, и перед тем, как снимать «Брестскую крепость», мы 22 июня помолились кто как мог, естественно, на могилах защитников Брестской крепости, потому что я считаю это важным. Нельзя в этом месте снимать про людей, кости которых лежат в земле, ты про них снимаешь фильм, и не попросив у них разрешения, ничего не сделаешь. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам разрешили? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну…. Судя по всему, да. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А как вы это почувствовали? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Было ощущение, что в спину толкают: давай, давай! Даже когда всё не получается, когда руки опускаются, тебя толкают в спину, и я неоднократно рассказывал об этом, что 14 октября, в крайний съёмочный день нам был подарок с Александром Константиновичем Котом: выпал снег, и мы сняли то, что хотели. Хотя были уверены, что этого не может быть в октябре в Бресте.  

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Другие какие-то суеверия, ритуальные приёмы есть? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Есть. Нельзя говорить о том, что собираешься делать. Я уже, к сожалению, несколько раз обмолвился… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И вы сказали крайний, а не последний. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да. Это тоже суеверие, безусловно. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Многие наши слушатели пишут, я не буду перечислять имена: большое вам спасибо… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да нет, почитайте, чего уж… Например? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Например, 203-й пишет: «Спасибо вам за "Брестскую крепость", отличный фильм».

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: И вам ещё, кстати, привет передают, зачитаю как есть: «Углу привет от школы 128 Фрузенского района города Москвы, Ольга». 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ничего себе… Я учился в 702-й, здесь недалеко, на Октябрьском поле. Ольга, что вы имеете в виду?  

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А кстати, вас Углом звали? Помимо Ольги, ещё кто-то называет сейчас. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да все называют, это ко мне с детства прилипло, это обращение. Я сам к этому привык. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему Угол-то? Вас в детстве в угол все время ставили? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну так назвали, прозвище такое. Производное от фамилии, но может быть, я ещё был угловат. Почему-то это название прилипло ко мне, наверное, с ним и проживу всю жизнь.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Мы вначале говорили про программу «Оба-на!», но я забыла спросить: не хранится ли у вас в каком-нибудь сундуке чёрно-белая жилеточка? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Хранится. Я её подарил Ване Урганту. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Серьёзно? Ту самую, раритетную? Настоящую? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ту самую. Она была сшита на 10-летие программы «Оба-на!», получается, 15 лет назад. И я нашёл её и Ване передал как бы по наследству, скажем так, жанр этот продолжать. Так вот, я пытался её надеть на себя и …. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не сходится, что ли? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Это не просто не сходится жилеточка на мне. Я понял, что это всё должно быть в прошлом.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Подождите, но была ещё жилеточка наверняка, которая шилась в начале программы. Когда запускались. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Те пиджаки, к сожалению, где-то на съёмках пропали, и мы их больше… 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А как же дома под стеклом? Что ж вы так бесхозяйственно? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Под стеклом? Ну, лежат диски со старыми программами, лежат дорогие сердцу раритеты, но они, скажем так, важны только для меня, ни для кого другого. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А ещё у вас некоторые программы были пророческие. Как Малевич писал свой «Чёрный квадрат»… Тут недавно эксперты Третьяковки выяснили, что под «Чёрным квадратом» скрывается ещё что-то. У вас ещё были какие-то пророческие сюжеты? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Говорят, что пророческим сюжетом были похороны еды. Да мы не пытались пророчески что-либо делать. Например, когда мы придумали сделать прощание с гимном СССР, тогда мы понимали, что он точно уже уходит и будет другой гимн. Было ощущение, что всё-таки это не должно от нас уйти, и музыка осталась, теперь другие слова – я, кстати, был в той комиссии, когда принимались новые слова на гимн России. Так вот, мы прощались и пытались делать это светло – и гимн вернулся. 

     

    НОВОСТИ 

     

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: 13.36, радио «Говорит Москва», 94.8ФМ, и мы продолжаем. Ольга Данилевич… 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У нас в гостях… 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Телеведущий, актёр, режиссёр, сценарист, продюсер Игорь Угольников. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вот так перечисляют всё время: а кто же я такой на самом деле? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А кто вы? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Сам не знаю. Наверное, надо было что-то одно делать.  

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А я знаю. И Михаил тоже знает: «Какой замечательный человек в студии, – говорит он, – не хватает его на ТВ, нынче ТВ не то. Успехов ему!».

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Ну что же, спасибо ему, что можно ещё сказать. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Для того чтобы вы продолжали писать нам сообщения… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: +7 925 88 88 948, вдруг кто забыл, это номер для ваших SMS-сообщений. Сайт govoritmoskva.ru, там есть специальная вкладочка, куда можно задавать вопросы. Не забываем о Twitter govoritmsk. И тут спрашивают уже: нет ли желания у вас снять сериал? Ведь сейчас время сериалов. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: При том, что «Батальон» – это же и есть в сериальной версии. 

    И И.УГОЛЬНИКОВ: И «Брестская крепость» есть в сериальной версии, и «Батальон» сделан в 4-серийной версии, которая должна была выйти сейчас на Первом канале, но в связи с событиями решили повременить. Что касается сериалов, то есть уже несколько готовых сценариев, один из которых написала моя жена, сериал полицейский, о полицейских начала века. Есть ещё несколько задумок… 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы в роли кого там выступаете? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Не буду говорить вперёд. Я говорю о том, что уже есть материал.. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А это какие сериалы? Более развлекательные? Или это в духе боевика? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Сейчас в моей студии несколько проектов в разработке, в том числе есть уже готовые сценарии в различных жанрах. И я как раз думаю о том, что наша студия снимет несколько сериалов. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам вообще комфортно в сериальном жанре? Или вам лучше в крупноформатном кино? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да, собственно, большой разницы нет. Если ты понимаешь, какой формат ты делаешь, конечно, интереснее снимать большое кино с возможностью не так плотно работать, где не только два человека в кадре, а ещё много чего другого. Конечно, это очень интересно и более увлекательно. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Почему на Западе получаются крутые сериалы? Вспоминаю «Хоумленд», «Карточный домик». Почему у нас не могут снимать так? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Там существует индустрия, простроенная годами, и этим занимается большое количество людей за очень большие деньги. Поэтому, казалось бы, мы бы тоже могли приблизиться  к этому – ан нет. Хотя я вижу очень много серьёзной ​телепродукции, кинопродукции за последние годы выходит на экраны, как телевизионные, так и кино-театральные. Должна быть индустрия простроенная прежде всего, и, конечно же, она должна быть основана на очень хорошей литературе и сценариях. А их должен кто-то писать. А эти кто-то должен уметь это делать.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто-то из наших гостей из мира кино, уж не помню, извините, говорил о том, что существует очень большая проблема – именно сценаристов в России не хватает. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да их во всем мире не хватает.

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, там их все-таки поболе будет. Опять-таки повторюсь: там работает индустрия, сценарная индустрия, там те, кто умеют это делать, будут уж точно загружены работой, и самое главное, будут правильно направлены продюсерами, которые будут отвечать именно за это, за сценарий. И должен быть креативный продюсер, который за этим следит. Слава богу, у меня есть такой человек, Евгений Зикович, который следит именно за этим. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Когда вы говорите, складывается ощущение, что проблем с деньгами у нас вообще нет.

    И.УГОЛЬНИКОВ: У кого нет? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: У нас в стране. У тех людей, которые начинают снимать кино… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я отвечу так: как только у тебя твоя идея является не только твоей, когда ты заразителен, например, мне не надо было объяснять никому, почему и зачем надо снять фильм о защитниках Брестской крепости. И как ни странно, появились деньги государственные, и не только государственные. Также было и с «Батальоном». Когда ты понимаешь, для чего ты делаешь, и это будет нужно людям, деньги появляются – именно те, которые нужны. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Можно спросить: сколько стоит кино в России? Точнее даже так: сколько не может стоить? То есть сумма, на которую невозможно снять хороший фильм. Начиная от какой суммы? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Послушайте, фильмы бывают разные, но если мы понимаем, что фильм исторический, в котором нужно поработать с эпохой, фильм, где много батальных сцен, где в кадре в один и тот же момент находится большое количество людей, – здесь, конечно, нужно потратить много денег. Плюс надо понимать, что необходимо будет сделать компьютерную графику – ту компьютерную графику, которую зритель не увидит, что она нарисована, чтобы у него было полное представление, что так оно и было сделано. Как я заботился об этом и в «Брестской крепости», и в «Батальоне». Для меня пост-продакшн – самое интересное время, когда всё уже снято, уже ничего не переделаешь, здесь начинается моё время, самое любимое. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: То есть вы не грустите, когда «всё, стоп, снято»? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, я в этом смысле очень кропотлив, мне это интересно, я по-хорошему усидчив. Могу долго делать одно и то же, пока не добьюсь того, что нужно. Пока вот именно здесь не будет звучать эта музыкальная фраза, пока именно здесь не будет сделан точный акцент, пока не будет сделана цветокоррекция, пока компьютерная графика не будет сделана до мелочей. Так, чтобы я даже не увидел, что на втором плане  лежит артист, он должен быть убитым, а я вижу, что он моргает.  Это вижу только я. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вас режиссёры, наверное, ненавидят? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Режиссёры меня ненавидят, но уважают.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А вы так и не сказали, сколько фильм может стоить. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: И не скажу. Все данные есть в интернете. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Много, Олечка, очень много. У нас с тобой таких денег нет. 

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Во всяком случае, картины «Брестская крепость» и «Батальон» сняты таким образом, что ни один рубль не пошёл туда, куда бы не хотелось, налево, и все деньги в кадре. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А почему у вас вообще такой интерес к истории, к историческим картинам? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мечта была снять фильм «Брестская крепость» ещё давно, но я занимался развлекательным жанром, скажем так. Даже когда защищали проект «Брестская крепость», у меня есть копии писем, когда писали чуть ли не президенту страны, как это вы можете доверить такое серьёзное дело, фильм о защитниках Брестской крепости, какому-то телевизионному клоуну. Именно таким образом я воспринимался разными людьми в то время. И рисковали министерства культуры: и российское, и белорусское – доверив мне эту важную работу. Слава богу, теперь таких писем не будет, я думаю, в мой адрес. Что касается защиты проекта, то это всегда сложно, даже письма писали: «Как это так, в Брестской крепости у Угольникова красноармейцы сдаются в плен, он позорит имя красноармейца». К сожалению, исторически так оно и было, и много людей сдались. И надо было это показать – для того, чтобы подвиг тех, кто не стал сдаваться, а остался до конца, показать во всей широте этого подвига. И вообще, когда я прочёл эту книгу, «Брестская крепость», меня поразил выбор людей. Они стоят перед выбором, как поступить, когда тебя уже бросили, ты никому не нужен, когда у тебя нет патронов, твои близкие погибают в подвале, нет воды. Ты не нужен никому! Твое упорство никому не нужно. Однако же люди остаются до конца. Кто-то, кто не выдерживает, встаёт в полный рост и принимает пулю в грудь. Кто-то сдаётся в плен. А кто-то до конца. Тем самым своим поступком меняет ход истории. Тем самым своим поступком защитники Брестской крепости приблизили 9 мая 1945 года. Оказывается, мы можем поворачивать судьбу страны, истории своим поступком, в этот момент, когда ты решаешь, как поступить. Вот об этом фильм. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: В глобальном смысле «Батальон» тоже про это? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Батальон именно про это, ещё и про то, что значит быть сильным до конца, и что женщины в России не просто всегда приходят на выручку. Они – совесть мужчин тогда, когда мужчины теряют эту самую совесть. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот это как раз тоже вопрос... 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я как раз хотела спросить: почему именно сейчас назрела необходимость показать сильную женщину, которая должна спасти? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: В этом и есть залог нашей крепости, крепости духа женщин, которые никогда не дадут мужчинам поступить так, как это не должно быть. Об этом трудно говорить, но я это интуитивно ощущаю. Когда я нашёл эту историю про женский батальон, мне тоже, кстати, писали: «Что это такое, о чём вы снимаете фильм, Керенский зря, это были популистские цели – создать батальон, послать женщин на фронт. Для чего? Что за пиар-ход, говоря нынешним языком? Это всё равно было бессмысленно». Нет, в этом был смысл, и мы в фильме этот смысл показываем, когда мужчины идут, наконец, защищать своих женщин, а это значит защищать свою страну. И когда Аронова (Бочкарёва), убеждая солдат всё-таки противостоять врагу – а у солдат была своя мотивация, им хочется домой, война им уже надоела, это буржуазная война, а там революция случилась, сейчас земли будут делить, зачем нам здесь – а Бочкарёва говорит: «А то, что немец на русской земле стоит, ничего?». Не должен враг стоять на русской земле. Никогда. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А о современной истории что-то не планируете? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Современная история настолько быстро развивается, что  о современной истории, я думаю, можно будет снимать чуть позже. А события, которые происходят ежедневно, настолько драматичны, что говорить о том, что хотелось бы снять… Нет, пожалуй, нет. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Нам пишут очень много вопросов. «Вы молодец, бюджет "Крепости" в разы меньше михалковских фильмов», – 203-й про вас.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы просили зачитывать хвалебные, да. 519-й пишет: «Всегда любил Угольникова, во всех ипостасях, чувство меры, такт, ум, желаю дальнейших успехов». 

    И.УГОЛЬНИКОВ: А ругательные есть? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Где-то внизу. Простите, отошли чуть от темы о стоимости кино. Вопрос: в России важно, чтобы фильм собрал много в прокате? Или это не важно? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: И ваши фильмы окупились? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Фильмы «Брестская крепость» и «Батальон» не могут окупиться по определению, хотя фильм «Батальон» в прокате усилиями моего друга Фёдора Бондарчука, который помог мне закончить картину… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Хорошая была у вас рекламная кампания, да. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Он организовал её, он умеет это делать как никто другой. Я благодарен ему и буду благодарить, он мне в этом смысле серьёзно помог. Так вот, насколько я знаю, до сих пор ни одна российская игровая – повторю, игровая, поскольку мультики в прокате – ни одна игровая картина нас не догнала по количеству зрителей и по сборам. Но это вообще очень сложный механизм работы с кинопрокатом, об этом можно говорить долго и нудно, не всё тут хорошо, но постепенно ситуация становится, во всяком случае, не критичной. И самое главное – мы все своими фильмами должны постепенно возвращать доверие отечественного зрителя к собственному отечественному кино, которое, чего греха таить, иногда было утрачено. Вот здесь важна совместная работа всех продюсеров и режиссёров, которые создают серьёзный отечественный кинопродукт, и, конечно, в этом большая ответственность и Фонда кино, и министерства культуры, которое управляет этим процессом. Можно сколь угодно говорить, хорошо или плохо, но процесс идёт, и с каждым годом становится всё интереснее и лучше. Бывают ошибки, как везде. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Катя спрашивает у вас, вопрос личный…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Не я.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Не Катечка наша. «Игорь Угольников – очень богатый? Или не очень? И есть ли жена? Должно быть, есть и дети – какие они у него?» 

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Угольников – самодостаточный человек, у него всё есть, что должно быть у человека. Жена, ребёнок – всё есть. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто они у вас? Про детей вопрос. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Люди. Они у меня люди. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Катя у вас спрашивала об образе сильной женщины, которую надо было, наверное, показать в кино. Ваш идеал женщины – это кто? Можно из семьи? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мой идеал женщины – Алла Анатольевна Угольникова, моя жена. Мой помощник, мой друг, моё всё. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Говорят, суровая она у вас… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, характер у нее, конечно, серьёзный, крутой, жёсткий, но она отстаивает справедливость, она создаёт красоту вокруг себя и не терпит грязи. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Она, отстаивая справедливость, может запороть какой-то ваш проект? Сказать: «О боже, это нет». 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ради защиты Угольникова она может замочить и самого Угольникова.​

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Скалкой по голове? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Можно и так.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Встречала она вас так иногда? Руки в боки, говорила: где? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я стараюсь не пускать никого в личную жизнь и поменьше говорю об этом.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Да, это ваше право. А мы хотим вас в детство вернуть. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Но это тоже личная жизнь, в общем.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Но детство, это же так приятно, правда? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я мало что помню, к сожалению, про детство.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Это мы уже поняли. Судя по тому, что вы не помните, вы ли играли в «Джентльменах удачи» или нет? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Плохо учились в школе? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: А, по поводу «Джентльменов удачи», да… Я в школе учился плохо, поскольку алгебру от геометрии и физику от химии до сих пор не отличаю. И учился только истории, географии и литературе, это были мои любимые предметы. Всё остальное мне было крайне тяжело. Зато мой младший брат – астрофизик.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы писали друг за друга контрольные? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я вообще ничего не понимал в точных науках, еле-еле получил тройки и еле-еле закончил школу.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А по поведению неуды были? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я думаю, что и этого было бы достаточно. Хотя в институте я уже был круглым отличником, абсолютным, и шёл на красный диплом, но завалил историю Коммунистической партии.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Как так? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Получил 4, а не 5. Ну, вот так.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Это была ваша принципиальная позиция? Вы не хотели сдавать? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, я всё ответил прекрасно, всё знал, но вот начал разговаривать с педагогом, который принимал у меня госэкзамен, и он мне сказал: «Вы будущий идеологический работник партии, вы всё-таки не до конца понимаете значение истории КПСС, и поэтому я ставлю вам» 4. Я помню, как декан бежал по ГИТИСу, размахивая моим красным дипломом, и кричал: «Да вы что, мы ему уже практически выписали красный диплом! Нельзя так!» – «Нет, будет обыкновенный». И единственная 4 у меня по истории КПСС. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: По предмету, которого сейчас нет.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вы хоть секунду жалели, что у вас не красный диплом?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я вообще никогда ни о чём не жалею, мне было очень интересно учиться. Я старался меньше времени тратить на сон, а больше учиться, познавать, познавать. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Я хочу всё-таки вас в детство вернуть, потому что я видела кусочек интервью с вашим братом, астрофизиком, который рассказывает, что в детстве вы всё время дома устраивали какие-то шуточные номера. И вы это делали это так мастерски, что потом его, вашего брата, родители не могли уложить спать. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да, это было. Мне вообще нравилось веселить людей, скажем так. И, наверное, в этом отличие Игоря Угольникова того от Игоря Угольникова нынешнего. Если раньше я входил куда-нибудь, мне надо было, чтобы все сразу же повернулись ко мне, улыбались, смеялись, потрясать своими умениями, как я умею танцевать, петь, шутить и прочее, то теперь я, входя в любое помещение, встаю с краюшку и наблюдаю за людьми. Это мне больше нравится. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Покуривая трубку. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Иногда покуривая трубку, да.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вот, кстати говоря, образ человека, который покуривает трубку. Кто-то должен сидеть в качающемся кресле, абсолютно расслабленный, с мыслью о том, чтобы уехать куда-нибудь, бросить всё. Тем более, что после того, как вы сняли «Брестскую крепость», вы сказали: «Вот теперь я точно могу сказать, что всё не зря, что я хоть что-то дельное в этой жизни сделал». Вот не было ли мысли уехать, тем более, что дельное вы сделали уже не один раз, а два? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вы сказали – бросить всё… 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Бросить всё. Бросить телевидение, кино, уехать и сидеть курить трубку где-нибудь на даче, может быть, писать книжки. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я сижу, курю трубку на даче у камина и бросать это никуда не хочу. Мне в этом смысле очень хорошо. У меня есть свой родной дом, своя страна, своё любимое дело. Зачем мне куда-либо уезжать? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Про любимую страну вас спрашивают: «Вы могли бы когда-нибудь снять фильм про нынешнего президента?». 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Если он того захочет, я сделаю это. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А если вы? Тут важно желание президента? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Тут важно желание президента ​ ​

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Когда вы в фильме «Рассказы» играли собственно президента, вам было сложно вжиться в роль? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: У нас не было задачи пародировать именно Владимира Владимировича. Это же всё-таки придуманная история, но она придумана, мне кажется, очень ярко. Миша Сигал меня сразил этим предложением, сказал: «Никто не хочет играть президента». 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Боятся, что ли?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Боятся играть президента. Я говорю: «А я не боюсь». Потому что там дело не в президенте, а вообще в этом круговороте, в который мы все вместе повязаны. Завязаны, так скажем, так будет лучше. Поэтому я не играл конкретного президента, я играл президента страны, который вынужден жить по понятиям. В которой законы мало действуют, а понятия больше. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Честно, вы там не улавливаете никаких ужимок нынешнего президента, ничего такого не чувствуете? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Серьёзно? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет. Ну, у него нет ужимок, извините. Так что я играл не конкретного человека, а образ. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: А в детстве вы не мечтали возглавить какую-нибудь страну, например? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Возглавить страну? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Да, хотели ли вы когда-нибудь стать президентом? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Или космонавтом.

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я всегда хотел стать артистом. Которому будет уготована участь и дар играть и президента, и космонавта… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Кстати, о «Салюте-7». Как вы готовитесь? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, готовится Паша Деревянко к невесомости. А моя роль будет на земле. Но это будет психологически жёсткая роль, потому что там всё внутри, человек, который рискует не только собой, а будет рисковать космонавтами, которых он отправляет в очень неподготовленную экспедицию. И этот нерв внутренний, жуть в глазах, и в то же время уверенность в том, что мы это сделаем, мы обязаны это сделать – это будет очень сложная  роль. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: В Королёв, в ЦУП часто ездите? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: А чего туда ездить? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, пообщаться. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я пообщался с разными космонавтами, прежде всего с Леоновым, я уже понимаю, что там делать. Посмотрим, увидим.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Я всё равно хочу вас к президентству. У вас никогда же не было мысли о политической карьере? 

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Да нет, зачем же? К этому надо идти с давних лет. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Ну, вот вы говорите, что мечтали в детстве об актёрстве. Зачем вам тогда нужен был хоккей, если вы мечтали стать актером? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, я же был мальчишкой, мне хотелось играть в хоккей, мне это нравилось. Никогда не думал о том, что займусь этим серьёзно. Я знал только одно: что я буду серьёзно заниматься актёрской профессией. Это мне было понятно с детских лет. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Вам тяжело было участвовать в проекте «Лёд и Пламень»? Когда вам тоже приходилось кататься? И это был уже не хоккей. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Мне было тяжко. Доктор скомандовал, мне даже допинг кололи, благо я не олимпийский чемпион, мне позволительно.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Виталий Леонтьевич, надеюсь, нас не слышит. И Федерация легкой атлетики заодно. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, во-первых, не по возрасту каждую неделю делать новый номер. Плюс с хоккейных коньков пришлось переучиваться на фигурные… 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Зубцы эти ужасные мешаются. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: И в общем, давить на пятку. Кстати, я, когда закончил своё шоу, я пошёл опять играть в хоккей, надел на себя снова хоккейные коньки. И первое, что сделал, выйдя на лёд – надавил на пятку. Естественно, головой назад упал, подкатился сверху Слава Фетисов, посмотрел и сказал: «Докатался, фигурист?». Они иронизировали, конечно, надо мной.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А сейчас часто выходите на лёд поиграть в хоккей?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Стараюсь это делать, во всяком случае в выходные. После работы трудно это делать, но я стараюсь. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Городскими катками пользуетесь? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет, не люблю на открытом воздухе. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Вчера официальный представитель СКР Владимир Маркин, играя в хоккей, ногу сломал. Вы  с ним играли в хоккей? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Нет. Надо будет поиграть. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Надо подождать немножечко.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вы тоже в агрессивной манере играете? Или вы всё-таки более тактичный? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ну, посмотрите на меня: могу ли я играть в агрессивный хоккей? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ну, знаете…. Р-р-р!

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я злой и страшный серый волк…

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Всё-таки это вы были? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вероятно.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Игорь Угольников у нас в гостях. У нас последние пять вопросов, наша традиционная рубрика … 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Крайние. Вопросы. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Нас не смущает это. Пять вопросов и пять довольно быстрых ответов. Что вы скрыли когда-то от мамы? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Ой, много чего скрывал, она меня простила, слава Богу.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Второй вопрос: с какой бы блондинкой вы бы могли бы изменить своему любимому человеку? 

    И.УГОЛЬНИКОВ:  Ни с какой. ​

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Самая большая ошибка в жизни? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Самая большая ошибка в жизни, наверное, ещё впереди.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: У кого бы вы попросили прощения?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я прошу прощения у Господа Бога. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Кто ваш лучший друг? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Моя жена. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ:  Так было всегда? Очень часто люди отвечают,  что жена – а до жены были же друзья в жизни? Вы с ними общаетесь? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Послушайте, мы уже столько лет вместе, что, по-моему, до этого не было ничего. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Сколько лет вы вместе? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Не скажу. Много.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Может, у вас какой-то праздник, юбилей? И мы сейчас должны поздравить вас?

    И.УГОЛЬНИКОВ: Да больше, чем 25, потому что она была моим режиссёром в программе «Оба-на!». Как вы думаете? 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Больше, чем 20. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А ещё я знаю, что вы вроде как в школе вместе учились…

    И.УГОЛЬНИКОВ: Вы же говорили короткие вопросы…. ​

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Короткие вопросы закончились, потому что это были все пять вопросов. Игорь Угольников был у нас  в гостях – актёр, режиссёр, телеведущий, сценарист, продюсер. Человек, который сам толком не знает, кто он больше. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А вам что больше нравится? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Первое слово. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Телеведущий? 

    И.УГОЛЬНИКОВ: В Википедии так написано. 

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Что бы хотели, чтобы у людей всплывало в голове, когда говорят «Игорь Угольников»? Это автор «Брестской крепости» и «Батальона»?  Или это телеведущий, который когда-то сделал…

    И.УГОЛЬНИКОВ: Я очень надеюсь, что мне в жизни предстоит сделать ещё столько всего всякого, что потом тоже будут спрашивать: кто же вы? Так что же вы сделали, как нам вас воспринимать? 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: А он ещё и поёт. И танцует. 

    И.УГОЛЬНИКОВ: Уже не танцую, но ещё пою. Мой друг Энри Лалашвили сказал, что «у тебя правильная вокальная манера, почему ты не поёшь?». Я говорю: «Потому что поют другие». У всех должны быть свои профессии. 

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Спасибо вам большое, что вы нашли время, в субботу… ​

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Спасибо, что пришли.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА: Ольга Данилевич.

    О.ДАНИЛЕВИЧ: Екатерина Звягинцева.

    Е.ЗВЯГИНЦЕВА:  Через неделю услышимся.

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено