А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Добрый день. Это передача «Русский язык». Сегодня мы решили поговорить об именах русских князей, о том, как они выбирали имена своим детям. Для этого у меня в гостях доктор филологических наук, заместитель директора Института славяноведения РАН Фёдор Успенский. Добрый день.

Ф. УСПЕНСКИЙ: Добрый день.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Княжеские имена. Как Вы начали заниматься такой темой, и какое значение вообще имеет значение княжеских имен?

Ф. УСПЕНСКИЙ: Начал заниматься я довольно давно, уже, может быть, около 10 лет. Как Вы знаете, эти проблемы актуальны для средневековых источников. Многие источники, скажем, рассказывают о событиях 10 века, а записываются, например, в 13-ый. Этот разрыв во времени делает их недостоверными. Отчасти похожая ситуация имеет место и с летописями, потому что летопись сочинялась. Она рассказывает о ранней истории Руси. При этом она была написана несколько позже. Потом эти процессы синхронизируются, но всё равно летопись – это источник, который у историков и у филологов не во всём вызывал доверие. Я как раз отличаюсь доверием к летописям. Но, тем не менее, мне хотелось найти такую твёрдую почву, твёрдый материал, который о чём-то говорил безусловном, без всяких сомнений. Таким материалом для меня, как ни странно, оказались династические личные имена князей. Я рассуждал, руководствуясь логикой. Летописец мог соврать во многом, но в именах и генеалогических связях он вряд ли врал. Конечно, такое обращение к именам было продиктовано не только этим. Меня, на самом деле, интересовала возможность реконструировать династический обиход, воссоздать некоторую картину власти именно основываясь на языке имён, на языке личных имён, потому что имя и власть очень тесно связаны друг с другом в эту эпоху. Имя – это такой чип, который давался, по которому окружение и члены самой династии считывали всю нужную информацию о том, какие властные привилегии закладывались или планировались в отношении этого наследника. Какие столы княжеские ему собирались дать. Вообще, какие были планы у родителей. При этом, конечно, эти планы могли расходиться с реальностью, когда ребёнок взрослел. На то это и история: очень много неожиданных поворотов, неожиданных каких-то событий. По именам оказалось возможным прочитать гораздо большее, чем такой монотонный список. За всеми этими именами стоят не только княжеские судьбы, но и судьбы власти в Древней Руси. Так я обратился к именам. Сами имена хорошо известны, они есть в летописях, они есть на печатях, они есть в некоторых не летописных источниках. Тут никаких особых моих открытий не было. Мне гораздо интересней было работать с этим корпусом, но под другим ракурсом, под другим углом зрения, а именно как эти имена выбирались. Выбор каждого имени был очень значимым. С имени начиналась династическая судьба княжича. Благодаря получению имени он входил в род, династию, становился её членом. От правильно выбранного имени, как считали родители, зависело очень многое. Мне кажется, удалось описать какие-то базовые принципы именно наречения в княжеской семье. Сначала в отдельно взятой княжеской семье, потом в княжеском роду как таковом. Я бы ограничился сегодня домонгольской Русью. Рюриковичи, я напомню, правят Русью и в послемонгольское время, правят несколько столетий на одном единственном основании, на праве крови. Каждый правитель Руси в это время – сын князя Рюриковича. Это единственное его право на власть. Власть наследуется по праву крови при этом очень длительное время. В этом смысле Рюриковичи сопоставимы с какими-то древнеегипетскими фараонами по своей живучести на одном единственном основании. В таком контексте восстановление каких-то принципов в выборе имени было очень важным делом, потому что мы получаем в руку логику, которой руководствовались при наречении ребенка и при престолонаследии, при наследовании княжеских столов, земельных владений и прочих.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Давайте обсудим этот интересный момент, по какому принципу выбирались имена в династии Рюриковичей?

Ф. УСПЕНСКИЙ: Может быть, на то, чтобы обсудить все в деталях времени у нас и не хватит, но если говорить о каких-то базовых и общих вещах, то, наверное, сразу существенно говорить несколько вещей, а потом перейти к принципам, к описанию принципов как таковых. Прежде всего, надо сказать, что круг династических имен рюриковичей – это такой особый островок в именослове Древней Руси, который очень чётко отграничен от имен других людей. Иными словами человека, будь он боярин, тысяцкий, новгородский посадник, его не могли звать Владимир, Всеволод, Мстислав, Святополк. Потом этот принцип, это правило жёсткое немножко размывается. Но размывается на уровне двух, трёх исключений за весь домонгольский период. Это скорее исключение, повторяющее правило. Может быть, ещё поговорим, как размывается. Именослов династии – это личное владение династии, точно так же, как княжеский стол киевский. Это некоторое сокровище, как у Толкиена, сокровище-кольцо, с которым князь, на самом деле, чего и мог сделать, потому что своё имя он был очень ограничен в возможностях использовать. Кроме этого, весь именослов Рюриковичей складывался параллельно по разным каналам, по разным путям. Часть имен – это мирские родовые имена Рюриковичей. Настоящие династические имена, которые были у русских князей до крещения Руси. Эти имена связаны с язычеством во многом.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Это, например, какие имена?

Ф. УСПЕНСКИЙ: Например, часть я перечислил: Святополк, Мстислав, Ярослав, Всеволод, Владимир, Олег, Игорь. Даже в этом списке, которые я перечислил, часть из этих имен славянских. Какой-нибудь Святослав. Едва ли у кого-то возникнут сомнения, что это славянское имя, а часть из этих имен скандинавские. Например, Олег или Игорь. Это скандинавское Хельди или Ингвар. Это очень быстро потеряло своё значение. Иностранное происхождение имён Олег и Игорь очень быстро перестало играть хоть какую-то роль, имена адаптировались, усвоились династии, их давали княжичам при рождении. Под этими именами они правили, под этими именами они владели княжескими столами. Довольно скоро случилось такое событие как крещение Руси. Оно произошло на довольно ранних этапах династии. Собственно, Русь крестил, как мы знаем, правнук Рюрика. Сын Святослава, Владимир Святой. К этому времени династия ещё не обросла жирком в каком-то смысле. Она ещё не накопила некоторый ресурс или фонд имён, с которым она будет работать всё дальнейшее время. Очень, кстати, в этом смысле пришлись христианские имена, которые приходят на Русь вместе с крещением, причём на Руси в отличие от многих других стран, скажем, от соседей Руси, скандинавов или от западной Европы, церковь, по-видимому, настаивала на том, что у каждого христианина должно быть какое-то христианское имя. То есть имя какого-то христианского святого известный из церковного календаря. В других странах это было немножко иначе. А тут это было жёсткое, безапелляционное правило и, в общем, с момента крещения Руси каждый князь Рюрикович обладал, как минимум, двумя именами. Если у него было мирское имя Мстислав, Владимир и Ярополк, к нему ещё добавлялось христианское имя. То есть у него был свой христианский патрон Николай, Иоанн, Федор, Дмитрий. С конца Х века, начиная с Владимира, Василия Святого, он в крещении стал Василием, русские князья носят, как минимум, два имени. На самом деле, у некоторых русских князей было даже больше, может быть, три имени. В частности, один такой пример. Был такой знаменитый князь Мстислав Великий. Сначала он был новгородским князем, а потом князем киевским. Он сын Владимира Мономаха, причём старший сын Владимира Василия Мономаха, всякий раз стоит акцентировать и христианские имена тоже. Он при рождении стал Мстиславом. Этого имени нет в церковном календаре. Это древнее княжеское имя, конечно, связано с глаголом «мстить» и с понятием славы. Древнее славянское имя, под которым он правил, которое фигурирует в источниках совершенно, почти случайным образом мы знаем о том, что в крещение он стал Фёдором. Вот уже два имени – Мстислав, Фёдор, а ещё мы знаем, что у него была мать шведка, простите, англосаксонка. Шведкой была его жена, англичанка. Он стал еще и Харольдом. В западных источниках он фигурирует под именем Харольд, именем деда по матери. Его мать была дочерью Харольда Годвинсона. Был такой английский король, который в 1066 году проиграл Англию Вильгельму-завоевателю и погиб в этой битве. В честь него он ещё был и Харольдом. Уже три имени. Может быть, были ещё какие-то имена, просто до нас источники не донесли. Надо сказать, что вообще я вот так бодро говорю о том, что были христианские имена и всех, как минимум, два имени. На самом деле, многое из того, что я говорю, довольно умозрительно, потому что в источниках, действительно, многие центральные князья называются по своему христианскому имени, может быть, один раз. В основном они фигурируют под династическим козырным именем. Христианское как бы для такого церковного использования, для использования в религиозной жизни. Конечно, князь под своим крестильным именем исповедовался, причащался. Не мог причащаться под именем Мстислав, трудно вообразить себе ситуацию, когда священник возглашает «причащается раб Божий Мстислав». Нет, конечно, причащался раб Божий Фёдор. Но в источнике письменные эти имена христианские попадают в очень скупом количестве. Тем не менее, мы знаем, с самых разных прямых и косвенных данных, что всё-таки почти у всех русских князей были христианские имена. Эта система двуимённости просуществовала не только всё домонгольское время, но она и перевалила через него. Где-то на периферии династии уже, когда реальность была другой, вроде как эта двуимённость не очень-то была нужна. Тем не менее, нет-нет, а встречается какой-нибудь Святослав, Гавриил или такого рода князья. Конечно, со временем принцип улетучился за своей ненадобностью. Так или иначе, был круг мирских княжеских имен, такое владение династии Рюриковичей, не дай Бог, кто на него покусится. Имена подданных могли быть похожи на имена князей. Какое-нибудь имя Мирослав похоже на имя Мстислав, похоже да и не очень, потому что никакого князя по имени Мирослав нет и никакого князя по имени Мстислав тоже нет. Граница была довольно жёсткой. Интересно, что и круг этих христианских имён был довольно ограничен. Видимо, не рассматривался как личное владение династии. Грубо говоря, Фёдор мог быть князь и любой христианин, подданный, тысяцкий, воевода. Тут не было этой границы. Тем не менее, не все христианские имена годились Рюриковичам для использования. Это объяснялось отчасти тем, кого Рюриковичи выбирали в качестве своих патрональных святых, за каждым христианским именем стоит конкретный святой. Вот тут, конечно, Рюриковичи шли, проявлялась их военная сущность. Особое предпочтение они отдавали всегда святым войнам. Если вы видели икону, где у святого в руке копье или меч или ещё он дракона убивает, то такой патрональный святой годился для князя. Его с охотой брали. Есть же аскет, епископ, князь церкви и такие бывали у Рюриковичей. Но всё-таки явной популярностью обладали такие святые, как Дмитрий Солунский, Георгий Победоносец, Федор Стратилат, Федор Тирон, Андрей Стратилат. Те святые, у которых была своя военная карьера, и Рюриковичи по-своему это ценили. Мы можем, например, видеть это на печатях русских князей, потому что как раз на печать попадала чаще, если вообще попадало христианское имя князя, как ни странно. А вообще никакого имени могло не быть, а могло быть просто изображение патронального святого, и этого было достаточно. При этом интересно, у Рюриковичей довольно быстро появился свой особый тип печати, конечно, все эти печати образцы заимствовались извне. Естественно, Рюриковичам надо было с чего-то начинать, но они очень быстро выработали свой собственный принцип изготовления печатей. На одной стороне изображался патрональный святой князя, владельца печати, а на другой стороне изображался патрональный святой его отца. Таким образом, печать превращалась в такое материализовавшееся имя и отчество, потому что отчество имело огромное значение в Древней Руси, отголоски этого огромного значения ощущаются до сих пор даже. Мы одни из немногих, у кого социолингвистические параметр. У нас отчество ассоциируется с престижностью. Это всё отголоски древних времен, когда с помощью отчества выделяли, например, князей из не князей. По видимому, это связано со скандинавским происхождением династии, потому что другой такой народ, где отчество тоже имело такое огромное значение, никто иные как скандинавы.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Сохранилась эта традиция?

Ф. УСПЕНСКИЙ:  Сохранилось только у исландцев. У исландцев нет фамилии, есть только имя и отчество. Скажем, называть исландца каким-нибудь Магнусом то же самое, как у русских называть Петровичем или Иванычем. Фамилии у них при этом нет. За редким исключением. Для того, чтобы получить в современной Исландии, надо специальное разрешение получать от комитета по именам. Это особая история, потому что они очень озабочены сохранением своей аутентичности, своей традиции. Когда-то отчества были и у скандинавов. Вообще все фамилии на сон, сон – это есть сын. Какой-нибудь Йонсон, Магнусон, Иварсон. Это все бывшие отчества, со временем превратившиеся в фамилии. Так или иначе, если возвращаться к печатям, то с какого-то момента княжеская печать представляла такое материализованное имя, отчество владельца. Для нас это неоценимый источник. Именно отсюда мы узнаем, как кого звали в крещении. Здесь очень легко заиграться. Далеко не всякая печать, которую находят, подписана, что она князей. Это печать принадлежала Владимиру Мономаху. Нет, мы должны как-то реконструироваться и догадываться, и тут завраться довольно легко, потому что, тем более, не всегда знаешь, что отчество, а что имя, поэтому атрибутировать печати довольно сложно. Но вообще это довольно разработанная область. Здесь очень многое сделал академик Валентин Лаврентьевич Янин, который, в общем, начал эти работы и первые несколько шагов самые важные, безусловно, уже сделал. Таковы наши источники у Рюриковичей, хотя конечно, я в своей работе ориентировался на письменные источники. Тут ведь важно не только упоминание Владимира Мономаха. Начинает свое поучение со слов «И ас», значит я, дедом своим нареченный в крещении Василий, русским именем Владимир. Он называет русское имя. Он чётко приводит весь формуляр своих имён и сам называет два своих имени. Далеко не все князья так делали, поэтому многие факты наречения приходится восстанавливать по косвенным данным. Например, какому святому посвящается церковь или монастырь. Вот известный князь из летописи строит храм во имя святого Николая в Новгороде, зовут его Святослав, никакого крестильного имени в летописи не приводится. Вроде бы можно решить, что он в крещении Николай. Это, в общем-то, подтверждается, если посмотреть, как звали его деда, в честь которого он назван. Он тоже Святослав Николай. Очень естественно предположить, что два этих имени Святослав и Николай были перенесены на внука. Тем не менее, никакого прямого указания источника нет. Приходится осторожно догадываться, что называется. Для того, чтобы высказывать осторожные догадки, важно было написать базовые принципы имя наречения. Базовые принципы наречения вытекают один из другого. Их немного. Самое главное с чего начиналось наречение в династии, наследника власти или члена княжеской семьи называли в честь умершего предка. Было такое незыблемое правило. Если дед жив, то называли в честь прадеда, если деда нет в живых, то называют в честь деда. Из этого правила вытекало одно очень существенное ограничение, которое, надо сказать, здорово отличает всех Рюриковичей от всех династий западной Европы и славянских династий того времени. Если надо называть в честь умершего предка, желательно недавно умершего, но это не строгое правило, можно и давно умершего, это значит, что живой отец не мог дать своему сыну своего собственного мирского имени. Грубо говоря, князь по имени Владимир не мог назвать своего сына Владимиром, никаких Владимиров Владимировичей в этом смысле быть не должно, а если Владимир Владимирович появлялся или Мстислав Мстиславич, то это со всей определённостью указывало на то, что ребёнок, а это не редкая ситуация в ту эпоху, родился, отец только что умер. Это то, что в античной классической традиции называется постум – ребёнок, родившийся после смерти отца, тогда ему давали имя его отца, только что ушедшего из этого мира. Так появляется на свет князь Мстислав Мстиславович Удатный, который, видимо, в крещении был Фёдором, а вот как раз мирские имена его мы знаем, и, видимо, появился он на свет после смерти своего собственного отца. Замечательно, что такой конструирующий главнейший принцип, который каждый факт наречения основывался в течение не только всего домонгольского времени, но и позже, перескакивает через него. Этот принцип совершенно отключался на материале христианских имён. Отец мог дать своё христианское имя сыну. Например, Всеволод Большое гнездо. У него был сын по имени Владимир, и тут княжеские имена расходятся династические, а вот в крещение Всеволод был Дмитрием, он и сыну дал имя Дмитрий. Благо тот ещё и родился на именины отца. Так что тут прямой резон был именно это имя дать. Кстати, город Дмитров связан именно ровно с этим фактом, событием наречения. Так или иначе, христианские имена как раз могли дать, и это имело свои последствия, потому что, на самом деле, это был довольно важный механизм, при помощи которого христианские имена потихоньку стали вытеснять, выталкивать мирские княжеские имена из обихода. Скорость этого процесса я бы не преувеличивал, как я сказал ещё и в 15 веке мы находим какие-то примеры двуимённости, но шаг за шагом потихоньку христианские имена завоевывают своё место в роду. Завоёвывают своё пространство и, в общем, относительно рано вдруг появляются князья, на которых эта двуимённость как бы отдыхает, появляются отдельные князья, которые только носят одно христианское имя. Правда, что это за имя. Это существенно, что это имена, начинается с имён Василий, Давид и Роман. Это всё имена ближайших предков этих князей. Владимира Василия Святого, Бориса Романа тоже Святого и Глеба Давида, два брата, которые погибли в междоусобной распре XI века. Эти имена с одной стороны, это имена святых уже. Это имена крестильные, под ними можно уже крестить, причащать, отпевать, а с другой стороны это имена, которые носят ближайшие предки. Первые христианские имена, для которых не нужно ещё одно династического имени, они все совмещают две функции – христианское имя, крестильное и родовое. Эти две функции склеиваются в такие имена как Роман, Давид или Василий. Так потихоньку появляются первый случай, когда князья отказываются от модели двуимённости и используют только одно христианское имя.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Прежде чем продолжить наш разговор о принципах наречения русских князей, обратимся к вопросу, который задают нам слушатели. «Интересен вопрос о современных нам Рюриковичах, есть ли они? И если есть, то почему не получили престол по окончании смутного времени?».

Ф. УСПЕНСКИЙ: Вопрос правильный, потому что современные Рюриковичи есть, на земле, сегодняшние люди, которые генеалогически связаны по происхождению с родом Рюриковичей, могут восстановить свою родословную. Тут никаких проблем нет. Смутное время на то оно и смутное, что произошла полная перезагрузка династии и власть ушла из династии Рюриковичей и со временем  перешла к Романовым. Ровно отчасти, поэтому смутное время и есть смутное время, что произошла глобальная перестройка всей властной структуры в этом смысле. Может быть, слушатель хотел спросить имели ли право Рюриковичи, скажем, претендовать на престол в то время, отчасти имели.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Остались ли прямые наследники у династии?

Ф. УСПЕНСКИЙ: Нет, у правящего рода, у Ивана Грозного как раз, из-за этого как раз всё и произошло, что у Ивана Грозного на какой-то момент не осталось прямых наследников, и царевич Дмитрий был убит или погиб сам в результате несчастного случая в Угличе. Это как раз такой последний представитель семьи Ивана Грозного, который имел право на престол. Там есть сложные моменты, связанные с тем, каков был его статус, потому что он вообще-то говоря с точки зрения церковного права и с церковной точки зрения, он незаконнорожденный. Поскольку он рожден в браке, который очень сомнителен с точки зрения церкви. Не об этом сейчас речь. А вообще, конечно, первое то время, первые годы смутного времени, Рюриковичи могли претендовать на престол, в частности один даже Рюрикович его получил. Это Василий Шуйский. Он, например, прямой Рюрикович. Он не прямой потомок Ивана Грозного, но он его родственник. Он связан с ним общностью происхождения. В общем, это имело некоторое значение, потом потихоньку это перестало быть таким решающим параметром и, в общем, Рюриковичи – это дворяне, это знать, но они не занимают центральную власть в России. Как вы знаете, Россией правит династия Романовых со всеми оговорками, со всеми сложностями, которые возникли. Это уже новая династия, новая семья. Уже, кстати, новые принципы наречения. Там совсем другие модели имянаречения важны и актуальны. Они по-своему интересны, но я ими специально не занимался. Интересовался, но не занимался, потому что меня больше всего интересовала русская древность. Что касается имянаречений христианских имен, чтобы в двух словах завершить этот сюжет. Мы говорили сначала о том, что  появляются князья, которые носят одно единственное христианское имя и носят его, потому что оно совмещает имя предка и имя крестильное. Обе эти функции, но тут  решающую роль сыграли семейные обстоятельства Владимира Мономаха в деле распространения христианских имен у Рюриковичей. Дело в том, что Мономах, как не редко случалось в семье русских князей, был женат не один раз, он овдовел. У него от первого брака, видимо, вполне благополучного брака было много сыновей, который один из  них Мстислав Харольд Фёдор, мы его уже упоминали, они выросли, они получили козырные с точки зрения династии имена, очень хорошие княжеские имена. И тут во втором браке у него опять пошли дети, которых опять он не хотел обделять при разделе властных полномочий, и надо было придумать что-то, что позволяло бы не ставить их в позицию изгоев и бастардов, которые ни на что рассчитывать не могут. Надо было при помощи имён как-то показать, что это такие достойные члены семьи Владимира Мономаха. Он стал давать им только христианские имена. Это имена князей не только прославленных церковью, как Борис, Роман, Глеб, Давыд, а это имена ближайших предков Мономаха, но крестильные имена. У Мономаха был отец Всеволод того в крещении звали Андрей, у Мономаха появляется сын Андрей Владимирович Добрый, у Мономаха был дед Ярослав Мудрый, который в крещении был Георгий, так у Мономаха появляется Юрий Владимирович Долгорукий. Он стал использовать крестильные имена предков для решения неких своих династических задач. Эти имена, конечно же, вошли в династический обиход, в династический именослов, как единственные. Потомки Юрия Долгорукого стали это использовать, это имя, как имя деда или прадеда и вот так вот эти функции имен совмещающих крестильное и родовое закрепились. И эти имена стали такими хорошими добротными Рюриковичами. Как я говорил, никуда не делась модель двуимённости. Эти процессы как бы параллельно существуют. Там всякие династические предпочтения и пожелания, конечно, в основном при ситуации двуимённости всё-таки показывают при помощи имен мирских княжеских, не связанных с церковным календарем. Не всегда удается установить какой, какие благопожелания, что закладывали при наречении княжича именем Всеволод, а не Владимир, например. Тем не менее, что-то сказать об этом можно. Отчётливо вытанцовывается и вырисовывается из династии Рюриковичей  имя Изяслав, довольно прочно ассоциировалось со вторым сыном в семье. Не с самым старшим, а со следующим сыном. Это не жесткий закон, бывали Изяславы, которые появлялись поздно, младшие дети. Я говорю о тенденции, а не о правиле. Но, тем не менее, довольно много случаев, которые нельзя объяснить просто случайностью, когда именно второй сын в семье становится Изяславом. Так было в семье Мстислава Великого, например. По-видимому, определенные функции, определенный обряд, традиция связывать  имя Изяслав со вторым сыном постепенно у Рюриковичей постепенно закрепляется. А это имеет довольно сильное значение для нас, для историков, когда мы занимаемся всякими генеалогическими изысканиями, потому что не всегда у Рюриковичей можно понять кто первый сын, кто второй, далеко не все так хорошо известно. Так или иначе, такие вещи были. Конечно, я вскользь говорил о том, что князь своим собственным мирским именем мало что мог сделать, потому что дать своему сыну он его не мог, но мог он город своим именем назвать и то это скорее в притяжательной форме. Владимир назвал город Владимир. Ярослав Мудрый назвал город Юрьев в честь своего патронального святого или святого покровителя. Я употребляю эти термины как синонимы. Ярослав Мудрый называет город в честь Георгия или Юрия, Георгия Победоносца. Я уже говорил о городе Дмитров, который сел в большое гнездо, называя в честь Дмитрия Солунского, и одновременно это связано с именем крестильным его сына. Что еще он мог сделать со  своим именем? Грубо говоря, князю надо было умереть, освободить свое имя, тогда получал вакантный статус, тут же на него слетались толпы родичей, которые это имя стремились использовать в своих династических целях при наречении своих детей. Я не шучу, описывая такую ситуацию, когда толпы родичей конкурируют, спорят за одно имя, потому что бывали ветви Рюриковичей, например, Черниговская ветвь, где просто была такая в фигуральном, но, в целом, драка за имена двух основателей ветви. За имя Святослав один из сыновей Ярослава Мудрого, Святослав Ярославич был одним из основателей Черниговской ветви и за имя Олег, поэтому этих  Олегов Святославичей и Святославов Ольговичей столько среди черниговцев, что в общем, разобраться в этом целое искусство, целая наука. Точно также в какой-то момент, например, вдруг в династии Рюриковичей всплывает имя Рюрик. Его долго не было, потому что это тоже интересно с точки зрения изучения именослова династии. Я бы обратил внимание слушателей  на то, что на Руси появляется Рюрик, дальше династия пускает корни, появляется Игорь, Олег вещий и княгиня Ольга, конечно. Это все имена скандинавские. Олег – это Хельги, Игорь – это Ингвар, Рюрик – это Хрозерик или Хрерик, если говорить на скандинавский манер, просто адаптировавшиеся в славянском мире. Вот уже в третьем поколении Игоря и Ольги у двух правителей со скандинавскими именами появляется мальчик, которого называют Святослав славянским именем, которое это вообще о многом сообщает историку. По-видимому, я это объясняю себе так, что интересы династий с этого момента уже твердо поняли, что править им здесь. У них, конечно, есть скандинавские родичи, но они окапались полностью, пустили корни здесь. Никуда отсюда не денутся. Мы правящий род и надо так сказать переходить на местный язык. Мы не знаем, может быть у Святослава Игоревича было какое-нибудь скандинавское имя, как у Мстислава Великого было имя Харольд, которым он пользовался, как загранпаспорт за границей, но источники до нас ничего такого не донесли. Так или иначе, идут, в общем, в основном славянские имена, там есть и вполне скандинавские, но они просто обрусевшие скандинавские имена. Имя Рюрик надолго исчезает прародитель династии, ключевая фигура, долго оно не повторяется и нигде не производится. Вдруг в какой-то момент оно появляется в отдельной ветви династии и появляется на первый взгляд  неоправданно, не мотивированно. На самом деле, мотивы более чем прозрачны, что вот эта вот боковая ветвь династии от слова Рюриковичей, там случилась династическая катастрофа. Там отец, у которого были дети княжичи, скончался, не успев их наделить какими-то княжескими столами, и они остались без отца при живом деде, а это с точки зрения престолонаследия, который в Древней Руси был устроен очень сложно, было худшее, что могло случиться с маленьким княжичем. Таких князей называют князьями-изгоями. Они как бы члены династии, они болтаются не прикрепленные к конкретным владениям, к конкретным землям. Они не могут унаследовать то, чем владел отец, потому что не было на этот счёт сделано никаких официальных жестов и распоряжений. И в такой ветви династии, которая вдруг выпала из престолонаследия из распределения княжеских столов появляется имя Рюрик. Такой бубновый туз, последний козырь, которые эти князья изгои могут использовать. Они благодаря такому имянаречению, они как бы утверждают, а мы рюриковичи, а мы имеем право на все. Имя Рюрик там начинает активно использоваться в династическом обиходе, именно по той причине.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Династия  в некотором смысле пытается перезапуститься.

Ф. УСПЕНСКИЙ: Отдельная ветвь династии. Дело в том, что поначалу сначала Рюрик один человек, потом второй, их мало и имен мало. Но уже в 11 веке, я про 12 и не говорю, они стали так разрастаться и дробиться. Появились очень разветвленные ветви рода, которые с одной стороны они все принадлежат династии, с другой стороны они растут княжеские владения где-то на задворках, они живут своей жизнью. Вместе с тем, они все такие потенциальные князья, как и все остальные, как те князья, которые сидят в Киеве или на киевском столе и правят Русью. В этом смысле династия Рюриковичей очень ветвится и дробится. Их огромное количество становится. Тринадцать – это очень много уже. Поэтому отдельная ветвь рода начинает качать права в каком-то смысле, используя имя Рюрик, как архидинастическое имя. Это довольно существенный момент с точки зрения имянаречения.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Ещё один вопрос наших слушателей. Нам пишут: «Вы говорите о хороших именах, значит, были и плохие. Можно подробнее о них и о разнице». Очень интересный вопрос.

Ф. УСПЕНСКИЙ: Очень точный вопрос.  Я благодарен слушателю. Потому что это значит, что уловлена некоторая внутренняя логика моего рассказа. Действительно, я в основном говорил о хороших именах, но в своё оправдание скажу, что это не я, а летописец хорошие имена зафиксировал, а плохие оставил на задворках истории. Вообще были и плохие имена. Это были имена династических лузеров. Людей, о которых вроде бы всё говорило, что они должны пройти по некоторому такому княжескому пути и достигнуть того, сего. А у них этого не получилось. Часто по не зависящим от них причинам. В качестве самого яркого примера я бы привёл имя одного из сыновей Владимира Святого по имени Судислав. Он далеко не старший сын, но, тем не менее, он полноценный сын киевского князя Владимира Святославовича Святого. И этот Судислав Владимирович, мы не знаем его крестильного имени, жалко, но факт, он в результате династической распри между братьями и между ближайшими родичами. Вообще Рюриковичи в этом смысле, с одной стороны, всё время ощущают себя родственниками и близкими родственниками. Они называют друг друга братьями. Вместе с тем родовые распри случаются постоянно, они очень кровопролитны и страшны. Это такой парадокс, с которым приходится иметь дело любому историку домонгольской Руси. Этот Судислав Владимирович в результате династической распри был схвачен и посажен в поруб, то есть в тюрьму, где он просидел без малого около 30 лет. И его освободили оттуда племянники, которых он особо в глаза не видел. Уже сменилась историческая реальность, уже сменились все раскладки власти, всё сменилось. Племянники освобождают его из порубы, и то, освобождают его с опаской. Как бы он, выйдя из этого заточения после 30 лет, не предъявил свои права. А права у него очень серьёзные, потому что на тот момент, когда его оттуда освобождают, он единственный, кто в состоянии нарушить весь строгий ритм династического наследования. Вдруг появляется из небытия человек, который прямой сын Владимира Святого. Там власть давно уже распределяется между внуками, правнуками, а тут приходит человек, говорит, я имею право на всё. И они с опаской из этого поруба освобождают и освободили его при условии, что он сразу примет монашеский постриг, что он и делает. И более того, видимо, жизнь в порубе была страшненькой, то есть он очень скоро после этого умирает, то ли от физического истощения, то ли от болезни. Показательным образом имя Судислав в династии больше не встречается. Ни у кого не возникает желания и идеи называть в честь Судислава Владимировича, который не виноват в том, что с ним случилось, это, действительно, он заложник пленник некоторой войны династической. Тем не менее, никому не приходит в голову называть в честь Судислава своего ребёнка, наследника своего престола, своих владений. Другая интересная история в некотором смысле обратна имени Судислав. Добавлю, что поскольку имя Судислав в династии больше не воспроизводится, замечательным образом оно как бы выпадает из династического обихода и его подхватывает знать русская. И где-то в Галиче появляется боярин по имени Судислав. Рюриковичи шли-шли, как бы выронили это имя, а сзади шёл боярин и подхватил, и это имя вполне используется.  Видимо, его родители называли его не в честь Судислава Владимировича, а просто хорошее имя, красивое. Другая история, о которой я скажу очень коротко, видимо, не успеваю рассказать всё, связана с именем того, кто считается, причём ещё с древних времён, убийцей Бориса и Глеба. Речь идёт о князе Святополке, Святополке Окаянном, как его называют. Это был довольно редкий случай в династии Рюриковичей, но мы толком не знаем, кто был его отец, потому что этих отцов было два. Один отец был Ярополк, сын Святослава Игоревича, Ярополк, самый старший в семье. Но, как известно из источников, Владимир Святой, ещё не христианин, ещё в языческий период залежи жену братьню грекиню, она была гречанкой, она была взята из монастыря за красоту и, так сказать, привезена насильно на Русь, выйдя замуж за Ярополка. Владимир, будучи язычником, залежи жену братьню грекиню, то есть он присвоил жену брата, перед этим убив своего собственного брата. Она была беременна. То есть он родился как бы от двух отцов. Не будем обсуждать степень достоверности, но факт остаётся фактом, что Святополк Владимирович или Святополк Ярополчич, обратите внимание кстати, что один элемент у имени полк повторяет имя Ярополка - это тоже один из таких локальных принципов имянаречения. Дочка Рогова, её зовут Рогнеда, элемент рог повторяется. Сын, возможно, Ярополка называется Святополком. Была династическая распря, ключевая в истории Руси, в результате которой погибли два других сына Владимира. Младший сын Борис и Глеб, которые в крещении Роман и Давыд. В этом убийстве довольно скоро стал обвиняться Святополк Окаянный. Этот самый Святополк Пётр, мы знаем, что в крещении он был Пётр. По ряду причин, которые, может быть, сейчас не уместно здесь обсуждать. Скажу только одно, что явственного ответа нет. Святополк Окаянный может и не был убийцей Бориса и Глеба, и тогда он жертва пропагандистской информационной войны, которую развернул Ярослав Мудрый. Обсуждая вопрос виноват Святополк в убийстве Бориса и Глеба, не виноват, я бы обратил внимание на тот факт, который довольно хорошо известен, что вроде как Святополк признан убийцей Бориса и Глеба, и казалось бы, его имя, как имя Судислава должно быть просто вышвырнуто из династии с проклятием, а ничего подобного не происходит. Имя Святополк продолжает даваться. Оно не очень популярно среди Рюриковичей, но при этом остаётся в династии. И только позже в 12 веке оно потихоньку уходит из династии, видимо, по другим причинам. Не потому, что первый носитель этого имени был убийцей, братоубийцей, что существенно. Вот такой замечательный факт, который скорее указывает на то, что Святополк Окаянный может быть и не так уж виноват в смерти Бориса и Глеба. Вот так бы я ответил на вопрос о хороших плохих именах. Там ещё есть, конечно, какие-то эпизоды, но они не так может показательны.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: К сожалению, время не позволит нам обсудить дальнейшие эпизоды. Есть очень интересный момент, который мы хотели проговорить. Это о том, как русские имена попадают к половцам.

Ф. УСПЕНСКИЙ: За пределом династии. Буквально в двух словах за недостатком времени, хотя этот сюжет меня очень интересует, потому что именно сейчас я им занимаюсь. Дело в том, что удаётся показать, что тот факт, что русские князья взаимодействовали с половцами, не только воевали, но и союзничали, это вещь хорошо известная. Там очень правильный стихотворный ритм образуется, то ли ямб, то ли хорей. Война-мир, война-мир, война-мир, и эта монотонность наводит тоску, но, видимо, она отражает некую историческую реальность. Сегодня какие-то схватки, после чего заключается мир и мирные соглашения. Потом опять. Обращу внимание, что русские князья охотно женились на половчанках. Это единственные представители кочевой культуры, на которых женились русские князья. На печенежках они вроде бы не женились, на торках не женились, на чёрных колбуках не женились. А на половчанках женились, и женились охотно.  При этом в результате всяких мирных договоров мы к концу 12 века находим половецких князей, которые носят русские княжеские имена, такие, как Юрий, Даниил, Ярополк. И это показатель мирных союзов, заключённых между отцами. Половецким князем и русским князем. Обращу внимание, что это сюжет хорошо известный хотя бы по опере, не говоря уже о «Слове о полку Игореве». Игорь Святолавович очень воевал одно время с Кончаком, половецким князем, а они в то же время были потом и союзниками. У Кончака был сын по имени Юрий. А Игорь в крещении был Юрием. Видимо, Кончак дал крестильное имя своего союзника своему собственному наследнику.

А. КОЗЫРЕВСКАЯ: Фёдор, спасибо большое за передачу.